3 - http://www.proza.ru/2011/01/13/1626
...Кузя влетел на территорию комплекса, когда там уже вовсю орудовала следственная бригада, вызванная Ромкой. Стайку бомжей опрашивала Алина Волжина, "вся из себя фильдеперсовая" (по выражению языкастой бабы Мани) следачка из прокуратуры.
Он понял, что делать ему здесь нечего. Дело забрала прокуратура. Отчасти, рад был этому. Он знал, что никакие следственно-разыскные мероприятия ни к чему не приведут. Не для того затевалась сложная эта постановка, чтобы так просто можно было выйти на организатора.
Стефан Кузьмич разыскал Ромку, который по-прежнему молча сидел невдалеке от Алика. Спросил: " Ты адреса братьев Алика знаешь? Сообщить надо. Экспертизу быстро сделают, я попрошу ребят. Завтра вечером, возможно, отдадут его".
- Ничего я о нем не знаю. Знаю только, что лишних вопросов он не задавал, бросился выручать парня, которого и видел-то пару раз.
Во двор комплекса въехал фургон, в народе без изысков называемый "труповозка". Алика увезли. Кузя подкинул Ромку к дому Прохи, а сам поехал в отдел договариваться с экспертами, чтобы те как можно быстрее закончили работу. Сложностей вроде никаких не было - пулевое ранение в голову. Стрелял профессионал, смерть мгновенная. Но знал Кузя и то, что, если не пнуть доблестных работников экспертного отдела - валандаться могут они неделю.
Ромка, войдя во двор Прохановых, не стал придумывать, как он скажет Вовке о смерти Алика. Он просто скажет - и все. Говорить ничего не пришлось. По пришибленному виду Прохи Ромка понял, что он все уже знает.
- Что делать будем? - неожиданно спокойно спросил Вовка у Ромки.
- Ты как?
- Нормально. Жить постараюсь. Чтоб перед мамой стыдно не было.
- Тогда давай делом займемся. Созвонимся с Кузей. Если мы пока нигде не нужны - поедем в "Светлячок". Девчонки сами весь бардак не разгребут. Юрьевна пока возвращаться не собирается. Кузя их собирается отправить к дядьке своему в Москву. Кто его знает - режиссер на свободе остался, и не знает никто, где искать его. Лучше бы им подальше отсюда быть.
- Ты, давай, звони, а я Анну Федоровну встречу. Узнаю, что нужно. Сначала здесь все сделаем. Если уж снова она меня отправит - поедем на комплекс. Ты знаешь, мне кажется, Анна федоровна специально выставляет меня, чтоб я не видел, как маме плохо. Да что я сам не понимаю. И, наверное, маме легче, когда она знает, что я не вижу этого. При мне она все время хорохориться пытается, а это ей сейчас не так просто. И Юльку нужно позвать.
- Так, с этого места и подробнее. Интересно, каким образом вы успели с моей боевой подругой обменяться номерами телефонов? Ты на комплексе минут десять был, а Юлька и вовсе на минуту заглянула.
Дальнейшая речь Прохи больше напоминала монолог ребенка, страдающего тяжелейшей формой олигофрениии.
- Я, это, ну быстро посмотрел на ее телефон.
- Ну, и что ты там увидел? Цифирки и буковки. Колись, давай, как говорит наш легендарный друг Кузя.
- Я, это. На всякий случай записал. Мне потом повар Юрик принес.
- Так, понятно! А я еще и думаю - каким это образом ты так оперативно узнал об Алике. Да, ладно. Хорошая Юлька девчонка.
- Так, это. Ты не очень обижаешься?
- А на что я должен обижаться? На то, что мой единственный друг Проха и вверенный мне объект оперативно обменялись номерами телефонов?
- Так Юлька для тебя - только вверенный объект?
- Только. И вряд ли стала бы кем-то другим. А за тебя я рад. В тебе хоть что-то человеческое проснулось.
- Да стыдно так. Мама ведь. И Алик. А я еще о чем-то думаю.
- Друг мой Проха! Горе, даже огромное горе может нас встряхнуть, мозги поставить на место. Но оно редко обрывает жизнь и все, что к этой жизни прилагается. Все, дуй к воротам, жди Анну Федоровну. А я пока звоню Кузе.
Кузя отозвался с третьей попытки. Дважды телефон его ответил короткими гудками. Прорвавшись, наконец, сквозь глобальную занятость незаменимого оперативника, Ромка получил короткое и четкое указание собрать всю ночную смену на комплексе, включая не работавшую в ту ночь Юльку, и ждать там группу, жаждавшую общения с очевидцами происшествия.
Слово "происшествие" покоробило Романа Таирова. Смерть человека, и не одного, для них - всего лишь происшествие.
Ромка довольно быстро предупредил ребят о необходимости прибыть на комплекс. Вовка все еще стоял у ворот, поджидая Анну Федоровну.
Как он и предполагал, отправила она его из дому окончательно и бесповоротно,
Ребята помчались на остановку маршрутки. Маршрутки не дождались, тормознули частника. На комплекс приехали первыми, если не считать милицейских и прокурорских чинов, находившихся здесь в неприличном количестве.
У Ромки зарябило в глазах от обилия "красных шапочек" и синей прокурорской формы.
"Хоть бы десятую часть всего этого сюда недели три назад"- нахально подумал Ромка. Мысли эти были непочтительными по отношению к слугам правопорядка, но что-то мешало думать ему иначе.
Никакой уборки, естественно, не получилось. Друзей моментально разогнали по разным кабинетам и начали задавать вопросы. Самое смешное - Прохе тоже активно задавали вопросы, хотя он раз пятнадцать повторил, что ночью его "здесь не стояло".
Вновь прибывших тоже разгоняли по кабинетам, благо кабинетов и любителей задавать вопросы хватало пока на всех.
Подъехавший Кузя Проху из-под вопросов выдернул, выгнал во внутренний двор.
Здесь мусорная братия, опрошенная вдоль и поперек еще утром, снимала стресс потрясающим напитком с ласковым названием "Акимовна". От напитка этого местный народ с пугающей регулярностью слеп, а то и вовсе помирал. Тем не менее популярности напиток нимало не потерял, спросом пользовался повышенным, вследствие предельной дешевизны и редкой забористости.
Вскоре в тот же внутренний двор Кузя выгнал и Юльку. Больше сюда никого не выгоняли, из чего Вовка понял, что Кузя с Ромкой об оперативности обмена телефонными номерами переговорить успел и соответствующие меры принял.
Вовка, оставшись с Юлькой наедине (если не считать теплую компанию местных маргиналов, активно начавших их приглашать попробовать "от стрессу" "забористую штуку", то бишь "Акимовну").
"Акимовну" Юлька с Вовкой пробовать отказались, даже "от стрессу", и народ за мусорными баками интерес к ним резко потерял.
Вовка понял, что не знает, о чем говорить с Юлькой. Она снизу вверх смотрела на него огромными доверчивыми глазищами и тоже молчала. А потом вдруг пришло понимание, что говорить ничего не нужно. Они сели рядом на какие-то доски. Юлька вложила маленькую жесткую ладонь в руку Прохи. И они стали ждать.
Ждать, когда отпустят Ромку и остальных ребят.
Ждать, когда закончится этот фарс с расследованием нерасследуемого дела.
Ждать, когда можно будет разгрести бардак, оставшийся после неприглашенных гостей комплекса и втрое усилившийся после нашествия "расследователей". И ждать вдвоем они были готовы до бесконечности. И еще стало понятно, что теперь вдвоем им это ожидание не страшно.
А потом приехал Кузя, забросил их в машину и повез в дом Вовки Проханова. Как ни в чем не бывало, усевшись за стол, быстренько подмел вкуснятину, что осталась почти нетронутой. С набитым ртом невнятно объяснил, что ему даже не стыдно, потому что, ест он первый и, наверное, последний раз за двое суток. Анна Федоровна бросилась на кухню набивать ему пакет всякой снедью.
Кузя вызвал Вовку на улицу. Рассказал, что ребятки, которых прихватили вместе с фургоном, поют на все голоса. Только толку от этих песен маловато - кроме совместных пьянок их ничего не объединяет. Кроме "Седого" и двух его преданных псов, пацаны эти никого знать не знают. У каждого на счету - по одному мелкому грабежу игровых. Половина из них - несовершеннолетние. Так что, даже если до суда дело дойдет - отделаются условным сроком. Но, вероятнее всего, и суда никакого не будет. Родители подсуетятся, хозяевам игровых убыток компенсируют, на этом все и заглохнет.
- Вот ты объясни мне, каким образом несовершеннолетние, которым и доступ в эти игровые салоны запрещен, умудрились задолжать такие суммы, которые мне, имеющему какой-никакой, но все-же стабильный доход, кажутся просто виртуальными. Есть там один, хитромордый такой. Он, когда сумму долга своего озвучил, я чуть со стула не упал. А Михалыча нашего ты знаешь. Тот особо думать перед любым высказыванием не привык. Глаза выпучил, пузом засранца этого к стенке припер, и выдал... Дословно я тебе его монолог приводить не буду. У меня памяти не хватает все его перлы близко к тексту передать. Но основной смысл в том, что клиента этого проще на лавке ремнем каждый день пороть, чем каждый раз из очередного дерьма вытаскивать.
А клиент сидит, пальчиками наманикюренными поигрывает, улыбается так снисходительно:
- У каждого свое отношение к жизни, своя позиция. Меня, например, не прельщают серые будни без постоянного притока адреналина.
Свое жизненное кредо этот экстремал изложить не успел, потому что мне пришлось Михалыча выволакивать из кабинета. Я просто побоялся, что прижмет наш вечный дежурный червячка к стенке, и останется от того мокрое место. Ему даже табельное оружие применять не нужно - подследственные его пуза пуще пистолета боятся.
Вернулся я в кабинет, ребята пообещали за Михалычем присмотреть, чтоб он снова не сорвался. А суслик этот сидит в дальнем углу, глаза испуганные, хорохориться пытается. Про своего великого папу рассказывать начал. Мол, он меня все равно отмажет. А мне тошно смотреть на него и, главное, время терять незачем.
Я ему спокойно объяснил
- Про папу своего будешь телкам на дискотеке понты колотить. Отсюда шугану я тебя сейчас без проблем, даже задержание оформлять на 72 часа не буду. И не потому, что ты или твой папа такой уважаемый человек. А потому, что как Неуловимый Джо, ты на фиг никому не нужен. Тебя, как подтирку в сортире, использовали и вышвырнули. И перед нами тебе нечего изображать, потому что, и для нас и для бандюков - ты - пустое место. Тебя, как обезьяну на веревочке, сначала на игру подсадили. Потом, когда у тебя мозгов не хватило даже в этом занятии для дебилов чему-то научиться, и ты умудрился влететь на сумму, для твоего папы неподъемную, использовали вместо Петрушки в балагане. И не фиг тут распинаться о притоке адреналина. Ты, засранец, элементарно забздел, как выражаются в продвинутой молодежной среде. Вали отсюда, пока Михалыча ребята придерживают. А то он не посмотрит ни на маму, ни на папу. Пузом по стенке размажет. И следующий приток адреналина настигнет тебя, в лучшем случае, на больничной койке.
Вывел я его. Мимо дежурки идем, Михалыч привстал только - этот адреналинщик сквозанул так, что со ступеней кубарем слетел. Там уже мамочка ждала, вся в духах, ресницы аж за уши цепляются. Машинка такая нехилая прямо к воротам припаркована. Суслик этот в машинку вскочил, окошки быстренько прикрыл. И показывает: "Рви, мол. отсюда побыстрей и подальше". Мамочка выяснять еще что-то хотела, потом рожу его увидела и молча рванула от отдела.
Так каким все-же образом эти малолетки попадают в салоны. Вроде на дверях для отмазки везде таблички висят, которые вход посетителям до восемнадцати лет запрещают?
- Тут, как говорится, два варианта. Либо малолетка этот выглядит постарше меня, и тогда уже только паспорт у него требовать. Но у каждого ведь не проверишь. Это добросовестное заблуждение, когда такой вот акселерат просачивается, а оператор понятия не имеет, сколько на самом деле ему лет. Но, поверь мне, только процентов двадцать попадают таким образом. В основном, на табличку эту и игроки малолетние и операторы чхать хотели. Если только проверка по линии отдела по работе с молодежью проводится (о которой абсолютно на всех точках предварительно знают, вплоть до времени проведения), табличка эта срабатывает, все малолетки заранее выдворяются, все довольны, все в шоколаде. А так ведь - это основной контингент подобных заведений. Таких вот клоунов разводят по полной программе. Если бы я сам по этому дерьму на карачках не прополз - не говорил бы с такой уверенностью. Кто знает, что со мной было бы, зацепись я на этой игле еще месяц-два.
- И за какой же срок можно намотать такие долги?
- Да хоть за день. И за несколько часов можно. Жуки эти, которые бабки под проценты игрокам дают, никогда просто так ничего не делают. Они сначала выясняют, кто у мальчика мама-папа. Если у родителей есть что взять - дают любую сумму. Потом ставят тех перед фактом. Кто-то отдает безропотно, продает последнее, чтобы чадо свое с заразы этой снять. Многие уезжают потом. Некоторые пытаются лечить особенно "присевших". Но у нас даже специалистов таких нет. Я с городским наркологом беседовал. Она тетка безусловно грамотная. Так она мне объяснила, что психологическая зависимость от игры гораздо сильнее, чем от наркотика. Ты ведь никогда сутками не слушал этот постоянный рефрен при выигрышной ситуации, при появлении бонуса. И мельтешенье чертей, обезьян, сейфов, которые вот-вот распахнутся и подарят тебе "незабываемые очучения". Вся эта сверкающая и поющая дребедень действует на те же рецепторы, что и наркотик. И трепыхаться, особенно пацану с неокрепшей психикой, сопротивляясь, казалось бы, совсем безобидному развлечению, очень и очень сложно.
- Ты сейчас сказал - кто-то отдает безропотно. А что - были такие, что сопротивляться пытались?
- Были и такие, что пытались.
- Ну и что ты замолчал?
- Я не работал еще тогда, да и не знаю толком, кто именно там... Но помнишь, мальчишку в районе тубдиспансера нашли. Правая рука у него была отрублена. Мальчишку спасли, но он сам потом, через полгода, таблеток наглотался. Второй раз спасти не смогли. Он со мной в музыкалку ходил, пианист был от Бога.
- И причем здесь этот мальчишка и долги по игре?
- Так проигрался он крупно. Отца предупредили. А тот вояка, упертый. Пацана в охапку и в другой город, далеко куда-то, к своему брату отправил. Сам здесь остался. К нему пришли, а он по машине из двух стволов и зарядил. Никого не ранил даже, только машину разнес. Ребятки лихие пообещали, что вспомнит он их еще. Как уж они вычислили, где он сына прячет - не знаю. Только привезли пацана в город, с отрубленной рукой в лесу бросили и отцу позвонили. Отец сам его нашел и в больницу привез. А парень, как оклемался маленько, его во всем винить начал. Мол, денег пожалел, из-за тебя инвалидом остался. Без руки и без музыки жизнь мне не нужна. Отец за ним по пятам ходил, следил, чтоб с собой он ничего не сделал. Все равно не уследил. Мужик этот сына похоронил, квартиру, машину, дачу у нотариуса по родственникам расписал, не обидел никого. Деньги на свои похороны соседям оставил. А потом пошел на то место, где сына нашел... И из тех же двух стволов череп себе снес. Самое главное, мужик этот совсем не жадный был. Он всю нашу ораву, когда мы из музыкалки голодные прибегали, такими вкусностями кормил. И я у них никогда есть не стеснялся. Да и не бедный. Сумма там была не такая уж неподъемная для него. Видно, не денег ему жаль стало, а перед козлами этими на колени становиться не хотелось. Думал, сам справится.
- Ах, ты, Леха, Леха! Я ведь знаю его, на квартире у меня сколько водки выпили. Он мальчишку этого по заставам и военным городкам с пяти лет таскал, вырастил сам его. Жена от прелестей жизни с военным-погранцом умотала в даль неведомую, и о сыне никогда не вспоминала. Мальчишка ведь какой талантливый ... был. Но как он на эту хрень-то попался?
- А вот это и ответ на твой вопрос - за сколько времени попасть на такие долги можно. Ему нескольких часов хватило. У него крупная сумма с собой была. Отец ему дал. Тут как раз компьютер деятель один продавал. Классный такой, навороченный. Он пошел выкупать его. Кто-то из ребят знакомых затащил в салон. Проиграл все до копейки, перед отцом стыдно было. Отыграться решил. Жучок и давай ему денег в долг совать. Я так понимаю, не случайно все так получилось, подготовлено было заранее.
- Нет, доберусь я все-таки до дирижера всей этой музыки. У рыжего бумажку одну интересную мы нашли. Проверить бы надо. Может, выведет куда-то эта ниточка.
- Кузь! Извини, мама совсем недолго меня ждать может. А мы с тобой уже столько времени стоим. Она через полчаса спать ляжет... после укола. Ты часа через два чем занят будешь?
- Если бы я мог знать, чем я буду занят через десять минут. Созвонимся.
Кузя с ходу впрыгнул в машину. Анна Федоровна уже успела впихнуть ему объемный пакет с провизией. Махнув на ходу рукой, Кузя скрылся за поворотом. И только, когда веер летней дорожной пыли рассеялся за Кузиной "копейкой", Вовка снова вспомнил, что так и не спросил, какие такие гости приходят в квартиру его неугомонного старшего друга, не поставив того в известность.
...Игра в вопросы-ответы в "Светлячке" неоправданно затянулась. Уже всем - и прокурорским и милицейским чинам было абсолютно ясно, что дело тухлое, предъявить можно будет лишь нескольким несовершеннолетним грабеж по мелочи без отягчающих. Похищение людей и убийство повисло в воздухе, так как даже самые слабоумные из команды быстро сообразили, что валить все нужно на "Седого". Они только исполнители, организаторов не знают. Да и был ли кто-то, кроме "Седого", они тоже не знают.
С Ромкой беседовала следачка из прокуратуры Алина. Несмотря на свои супернавороченные и вызывающие наряды, Алина оказалась не только предельно грамотной и дотошной, но и достаточно мудрой. Довольно быстро она поняла, что ничего больше того, что он захочет сказать, Роман Таиров ей не скажет. Пока он изучал диковинный раскрас ее ногтей, она быстро заполнила бланк протокола, внимательно рассмотрела ощетинившегося Ромку.
- Ну, что Роман Владимирович Таиров, русский, не судимый, не привлекался. Конечно, устроился ты на работу в "Светлячок" за день до великих событий совершенно случайно, потому, что были нужны деньги и в сезон хотел немного подзаработать?
- Конечно.
- Никакого отношения к своевременному появлению Стефана Кузьмича Пузикова на месте происшествия не имеешь. И куда исчезла Юрьевна - не знаешь?
- Не имею и не знаю.
- Внука ее не видел, и где он сейчас находится - даже не подозреваешь?
- Не видел и не подозреваю.
- Кто и за что застрелил Александра Владимировича Владимирова - сответственно, не представляешь?
-Представляю, но не видел. И это абсолютная правда. Нас в зале гостевом заперли, "Жеребца" охранником поставили. Мобильники отобрали. Алик - Александр Владимирович - с ними оставался. Я думал, он с ними и уедет. А он...
- Не умеете Вы врать, Роман Владимирович Таиров. Не научились еще. Ничего, жизнь у Вас, дай Бог, будет длинная. Успеете научиться. Конечно, Алик здесь оказался не просто так. И Кузю, наверняка, он предупредил. Но, раз уж вы решили играть в партизан - я недозволенных методов допроса применять не буду. Тем более все показания ваши - дверца до определенного места. Предъявлять что-либо некому. А теперь - не для протокола. Предупреди Стефана Кузьмича, что в двадцать два часа я его буду ждать. Телефон он мой знает. Мобилу свою лучше всего пусть выбросит или прикопает где на добрую память. Я попробую связаться сейчас с отцом, может, он что толковое посоветует. О нашем разговоре не говори никому. Вот это возьми, он наверняка чистый, проверили ребята"- Алина передала Ромке сотовый телефон.
Ромка растерялся. Он никак не ожидал такого разговора от следователя Алины Волжиной из городской прокуратуры. Приготовился активно отрицать какое-либо свое отношение к произошедшим событиям. А она его, как детсадовского пацана, расколола, даже не выспрашивая ничего. От неожиданности он не нашел ничего лучшего, чем спросить: "А отец у нас кто?"
- У Вас, Роман Владимирович - не знаю. А у меня - генерал-лейтенант, мент старый. В Москве живет. Недавно сам на пенсию попросился. Но возможности кое-какие еще остались. Мой отец до генерала дослужился, а в служебной квартире живет, трехэтажных дворцов не строит, на тачках за сотни тысяч у.е. не ездит. А ваши ребятки ментовские (я не имею в виду твоего Кузю, Вадима из районного отдела и еще с десяток таких же) уже стесняться перестали. На "буржуйстрое" новая улица выросла с такими домишками - Тадж Махал отдыхает. Знаешь, как ее называют? "Менторайон". Милиции стали бояться больше, чем бандитов. Должен же кто-то этот балаган прикрыть. Но мне все же себя, такую молодую и красивую, жаль, если безвременно погибну я в неравной схватке с лихим врагом. Ладно бы, если дело сделать. А так ведь, поймет кто, что общие дела у нас с ментом Кузей - не сносить головы ни ему, ни мне. И до дела не дойдет. У него и без этого "друзей" - выше крыши. Ты влез во взрослую игру, церемониться с тобой не буду. Здесь все рискуют одинаково. Вашу братию реально может обеспокоить лишь вмешательство Москвы. Судя по тому, как они наглеют - в крае им опасаться нечего и некого. Придется мне использовать родственные связи. У папы остались еще кой-какие друзья надежные. А партизанская война на уровне города таких Робин Гудов, как Кузя и его верные друзья, приведет только к тому, что погибнут они в одночасье от всяких экзотических несчастных случаев, типа взрыва газа от не выключенной газовой плиты, или отравления грибами местного производства. Передай наш разговор Кузе. Я, в любом случае, уже не отступлюсь. Только, если одна останусь, рисковать мне придется в десять раз больше. А ваши Дон Кихоты не отдадут беспомощную женщину на растерзание стае не волков даже - шелудивых псов.
Алина прикрыла протокол и превратилась в прежнюю легкомысленную и недалекую "следачку". Волосы, выкрашенные в немыслимый оранжево-вишнево-зеленоватый цвет, дерзко отсвечивали в предзакатных лучах солнца. Джинсы, расшитые какими-то представителями пернатого мира, плотно облипали о-о-чень симпатичную попу, драконы на полуметровых ногтях отсвечивали всеми цветами радуги.
Уже на выходе Алина повернулась и негромко сказала
- Предупреди Кузю, что я немного не такая буду, а то он меня еще не узнает. И машина будет другая.
"Еще бы - подумал Ромка - на такой машине только на секретную встречу ездить". Ядовито-канареечный "Фольксваген - божья коровка" - был известен всему городу.
Когда Ромка, весь взмокший и взъерошенный, вышел из кабинета, ребята из ночной смены собрались возле входа и ждали его появления.
Тут же дожидались ответственные лица с серьезными печатями, в полной боевой готовности опломбировать все ходы и выходы в комплексе.
Ромка вспомнил, что так и не вернул на место микрофоны, которые он пристроил в настенных бра. И которые, в сущности, не понадобились в суете стремительно развивающихся событий.
"Вот еще проблема" - подумал Ромка. "И как я теперь их вытащу и верну на место, если в комплекс не попасть? Нужно Кузю предупредить, может, он что придумает. Ведь, если микрофоны там обнаружат - сразу станет ясно, что это работа кого-то из тех, кто имел к ним доступ".
Музыканты громко возмущались, доказывая, что инструменты - их личная собственность, и, поскольку комплекс вряд ли начнет работу в ближайшее время, им нужно собираться и ехать в Москву, так как на море уже делать нечего - курортный сезон скоро кончается, а у них начинаются занятия.
Сухощавый мужик с глубокими залысинами успокоил их. Сказал, что завтра в присутствии понятых аппаратуру им выдадут. Ромка никогда мужика этого не видел, хотя городской отдел был ему весь знаком. "Интересно, что за клиент, нужно об этом у Кузи спросить".
Кузя отозвался не с первого раза. Звонить пришлось с мобильника, переданного Ромке Алиной. Кузя сначала, увидев незнакомый номер, долго не брал трубку. Но Ромка вновь и вновь набирал, пока у того не кончилось терпение, и трубка отозвалась недовольным Кузиным "Алло".
Помня о том, что сказала Алина о Кузиной "мобиле", Ромка распинаться не стал, коротко буркнул: "Подъезжай к Вовке, срочно" и отсоединился.
Нужно было хотя бы на несколько минут заехать домой, маме показаться, которая, наверное, сходит с ума от неизвестности. О событиях на комплексе гудел уже весь город.
Маршрутки Ромка дожидаться не стал, остановил какого-то деда на новенькой "Оке". Дед подхватил его безбоязненно, довез бесплатно, но тащился при скорости сорок километров в час так долго, что на маршрутке, вместе с ожиданием ее, Ромка мог добраться в два раза быстрее.
Возле их подъезда стояла "Скорая". У Ромки бешено заколотилось сердце. Он галопом взлетел на пятый этаж, долго жал на кнопку звонка. На звонок никто не отозвался. Ромка в панике начал колотиться в соседские двери. И вдруг увидел, что с шестого этажа, с трудом разворачиваясь в узких лестничных пролетах, санитары спускают носилки, глухо прикрытые белой простыней.
Вслед за носилками шла мама вместе с симпатичным бородатым доктором. Ромка обессиленно опустился на корточки возле собственной двери. Доктор понимающе взглянув на Ромку, потом на его маму, выдал: "Восемьдесят лет бабушке было. Старенькая совсем. Сердце просто износилось. Но отмочишь что-нибудь еще - вот так же и маму могут вынести".
"Я больше не буду" - жалобно проскулил Ромка. Мама осталась на площадке, долго не могла попасть ключом в замок. Руки ходили ходуном, глаза опухли. Она будто постарела лет на десять за эту ночь. Ромка отобрал у нее ключ, открыл дверь. В квартире стоял нестерпимый запах корвалола. Мама выяснять у Романа ничего не стала - знала, что всей правды, особенно если та была не совсем приятной, сын ей не скажет. Спросила: "Где твои ключи? Чего ты тут по соседям колотился?"
- Ма, ты забыла? Кузя же у тебя твои забрал, а мои тебе потом привез.
- Возьми третий комплект. Пусть у Кузи будет один постоянно. Времена, по-моему, наступают для вас веселые. Останавливать - что тебя, что его - бесполезно. Но хоть позвонить можно было?
Ромка попытался возмущенно завопить "Ну откуда бы я звонил, когда эти уроды мобильники отобрали", но вовремя прикусил язык. Во-первых, подробности ночного происшествия маме знать было совсем не обязательно. А, во-вторых, он вполне мог позвонить утром от Прохи. Но... не позвонил. "Свинья ты, Ромыч, редкого качества" - подумал о себе Роман Владимирович Таиров.
- А Кузя, что - не заезжал и не звонил?
- Заезжал и звонил, в отличие от тебя. Но от вас же добиться правды даже под пытками невозможно. "У Ромки все прекрасно, просто занят он очень". Интересное занятие, после которого некоторых на холодильник привозят.
- Ма, так ты все знаешь?
- Интересно, как можно чего-то не знать в нашем городе, да еще работая в газете. Клавка наша полдня протолклась на комплексе, только ее и близко ни к следователям, ни к допрашиваемым не допустили. Но она добросовестно отзванивалась мне каждый час. Сообщила, что ты живой и здоровый, сидишь в теплой компании с неординарной дамой, и она тебя неординарно допрашивает. Всех уже повыгоняли, а ты все сидишь и сидишь. Но у нашей Клавки к тебе, по-моему, особое отношение. В достоверности полученной информации я была уверена на все сто процентов. Только поэтому психушка от меня пока отдохнула.
- Так ты и об Алике знаешь, и о "Седом"?
- Да, и о мальчике, который вместе с "Седым" был. Ты знаешь, чей это сын?
- Откуда. Я и не видел его, наверное.
- Видел. И не раз видел. Это Игорь Новиков - сын главного редактора районной газеты.
- Игорь? Быть не может. Что его с ними могло связывать? Я его помню. Мы сколько раз в гостях у них с тобой были. Он всегда был длинный такой, на полторы головы выше своих ровесников. Но я не пойму ничего - ему же лет шестнадцать должно быть. Ему права никто выдать не мог. А он за рулем сидел, когда все случилось.
- Шестнадцать ему и есть ... было. И прав никаких у него быть не могло. Тем не менее - они есть. В кармане у него нашли. Все честь по чести - и печати и подписи ответственных товарищей. Только год рождения исправлен. Новиков, когда ему сообщили, сразу на место выехал. И раскопал сразу. Он мужик сильный. Боюсь, сам попрет на амбразуру, но этого дела так не оставит. Он, пока документы эти резко не "затерялись", быстренько заснял все и с припиской - "Если меня не вовремя уберут - передать Кузе", мне их переправил.
- Ты отдала?
- Нет, тебя я ждать буду, пока ты со своей прокурорской барышней наговоришься.
-Мамуль, ты у меня самая лучшая в мире. Только пойми - из этой игры мне уже не выйти. Да и не игра это вовсе. Ты не переживай, и остановить меня не пытайся. Ты же видишь, что они с пацанами делают. Ты помнишь Игоря. Он нормальный мальчишка был. Скорее всего, его для того и прихватили, чтобы Новикову рот закрыть. Никто ведь такого исхода не ожидал. Но вот теперь уж Новикова не остановить. Он, как бык, рогом упрется и пока не разворошит все - не успокоится. Только, боюсь, его раньше могут успокоить. Мама, прошу тебя, вызвони его любым способом. Я понимаю, что ему не до того сейчас, но, все равно, попроси приехать в город вечером. Очень нужно, чтобы он с Кузей встретился. И еще с одним человеком.
Ромкина мама тяжко вздохнула, внимательно посмотрела на своего повзрослевшего сына
- Слушаюсь, мой генерал.
- Мама, это очень серьезно
- Да уж куда серьезнее. За ночь - три трупа. Ты мне одно скажи - Юрьевна с Ленечкой где?
- Я даже тебе не скажу.. Скажу только, что там их не достанут. ... Будем надеяться.
- Ты знаешь, что Вадим – начальник райотдела - лучший друг Новикова. И крестный Игоря.
Игоря Вадим этим уродам не простит. И Кузе объясни - если с тобой что случится - бандитские разборки ему детсадовским утренником покажутся.
- А то он не знает. Он тебя боится больше всей организованной преступности страны.
- Есть садись, следователь по особо важным делам.
- Нет, мам. Меня Кузя у Вовки уже сколько времени ждет. Он там от нервов у Анны Федоровны, небось, все запасы подъел.
- А тебе в этой жизни есть вовсе не нужно?
- Ну, ты же знаешь, что Анна Федоровна без ужина все-равно не отпустит.
- Интересное кино. Мать, значит, отпустить может?
- Мама! Просто мы там совместим.
- Лети уже, совместитель. Дозвонюсь я до Новикова. Куда хоть подъехать ему?
- Не знаю еще. Нужно сейчас решить. Я позвоню тебе минут через сорок.
Кузя, действительно, дожидался в домике Вовки Проханова. Нервный стресс он обычно снимал поеданием всего, что попадалось под руку, причем в неограниченном количестве.
Открутиться от ужина у Анны Федоровны было еще более нереально, чем у мамы.
Наскоро проглотив что-то очень вкусное (правда, Ромка не понял, что это было), выпив чашку крепчайшего ароматного кофе, Ромка дернул за рукав все еще дожевывающего очередной пирожок Кузю и выскочил на улицу.
Во время рассказа о беседе с Алиной лицо у Кузи вытянулось, челюсть с недожеванным пирожком отвисла. Наскоро проглотив его, Кузя вымолвил, наконец
- Ну, ничего себе. Вот тебе и фифа прокурорская. У нас все, конечно, знают, что она дочка генеральская. Но думали - девочка в "сыщика и вора" поиграет, да и уедет к себе в Москву на какую-нибудь красивую должность при сиятельном папе. Но я одну интересную вещь заметил - ни одно ее дело не зависло. Она раскапывает все досконально. Да и подследственные, видя перед собой не дядьку с пузом в синей прокурорской форме, а расфуфыренную девицу, всерьез ее не воспринимают и вываливают то, что в других обстоятельствах из них под пытками бы не выбили. Но ей-то зачем ввязываться в это дело. Это уже совсем не забавы в детской песочнице. Сам понимаешь - стрелять начали, особо не задумываясь. Значит, терять нечего. Сидела бы в своем шикарном кабинете. Ну, куда этой царевишне с навороченными коготками лезть в грязные мужские игры. Тоже адреналина, что ли, не хватает?
- Стефан Кузьмич! Я не знаю, чего не хватает в жизни этому человеку, но то, что она уже не остановится - наверняка. Не согласишься ты с ней встретиться - сама начнет копать. И неизвестно, чем все это закончится. Ты пирожок дожевал? Я тебе сейчас еще информацию выдам. И еще с одним человеком придется тебе сегодня встретиться. Ты друга своего закадычного Вадима когда последний раз встречал?
- Утром еще, когда гавриков этих в кутузку отвозили.
- Он парня в кабине с "Седым" видел?
- Нет, он не мог его видеть. Я с ДПСниками с одной стороны фургон встретил, а он с ребятами остальных с хвоста прижал. Потом сразу в "воронок" с клиентами сел и в отдел уехал.
- А я все понять не мог, как же он утром ничего не знал?
- Что было еще такое, что он знать должен?
- А чей сын был вместе с "Седым" - знаешь?
- Теперь-то знаю. А тогда документы достали - ну, Новиков. Мало ли в России Новиковых. Ребята в адрес поехали - оказалось, нашего Новикова сын. А я ведь мальчишкой совсем его помню и не узнал поэтому сразу. А почему ты о Вадиме спросил?
- Вадим крестный его.
- Ничего себе. Хмыри эти напрасно его так сильно задели. Вадим же из десантуры в милицию пришел, у него друзей по стране достаточно, чтобы разобраться с местным кукольным театром. Так ты хочешь, чтобы я с Вадимом встретился? Мы в отделе и без этого раз тридцать на дню сталкиваемся. Комплекс-то находится на территории города, а грабежи - районные.
- Нет, я хочу, чтобы ты с Новиковым поговорил, с Иваном Михайловичем.
- У тебя с головой после стресса проблемы не возникли? У мужика сына убили, жена, говорят, в тяжелом состоянии, в кардиологии лежит. А он по кустам будет шарахаться, со мной встречаться?
- Стефан Кузьмич. Ты Новикова почти не знаешь. А мама с ним проработала сколько лет. И говорит - мужик он сильный. Умудрился же он тебе документы передать.
- Да, снимочкам этим цены нет. Только, боюсь, настоящие документы "потеряться" могут. Я, пока в отделе с этой братией возились, до почты дошел и себе письмо заказное отправил, до востребования. Документики эти в письмо вложил. Если на почте дятел их не сидит - надежно и удобно.
- А если сидит?
- А тогда, Роман Владимирович, моя красивая и умная голова может быть дополнена маленькой такой дырочкой, прямо в середине лба. Как у Алика. Потому, что по документам этим одну из крутых ментовских фигур мы вычислили. А, чтобы сильно он не беспокоился, в сейф мы положили точно такие же ксивы, только сработанные в срочном порядке нашим Васильичем. Я этого кудесника на квартиру к себе выдернул, и за час такую же красоту он мне нарисовал. Рупь за сто даю, что уже завтра приключится катаклизьма какая-нибудь, и документы из сейфа уплывут.
- А с почтой зачем ты связывался? Не проще было где-то их упрятать, чтоб и в голову никому не пришло, где они?
- Не проще. Есть квитанция, кто, какого числа и в какое время их сдавал. Иначе, на суде эти деятели начнут петь песни о фальсификации документов, то есть о том, что их подставили. А так, вместе с Новиковскими снимками - это неоспоримое доказательство. Да и почтой народ почти перестал пользоваться. Кому в голову стукнет искать их там?
- Так что с Новиковым? Мама звонка моего ждет, чтобы с Иваном Михайловичем созвониться. Быстро соображай, где вас увидеть и услышать не могут.
- Я понял, что надежнее всего встречаться только на природе. Надежды на то, что даже в моей "копейке" жучки не понатыканы - никакой. Поэтому, придется нам с ним прогуляться под соснами в районе лесничества. Как думаешь, до одиннадцати с Алиной закончим?
- А почему ты вместе их свести не хочешь?
- А потому, что это не мое право - распоряжаться чужой жизнью. Я ни одного, ни вторую толком не знаю. Они сами должны решать, с кем им встречаться, а с кем - нет. Звони маме, пусть связывается с Новиковым. На въезде в лесничество, слева, есть разбитое молнией дерево. Машину можно оставить в придорожной лесопосадке. И проследит пусть - не ведет ли его кто.
- А с Алиной ты где собираешься толковать?
- А там же. Если она захочет с Новиковым встретиться - просто подождем. Нет - она уехать успеет. Там объездная дорога через мост.
- Кстати, Алина предупредила, что какая-то не такая будет. Смотри, не шугани с перепугу.
- Дать бы тебе по загривку. С перепугу я бы взял в охапку Юрьевну и Ленечку и рванул в большой город Москву, где разыскать нас проблематично. Дядька мой подсуетился бы, местечко приличное нашел. Ведь, кроме нас троих - никого больше с этой мулькой не связывают. Ты, реально, не при делах, так как все время был на виду, вместе с остальными работниками.
- Кстати, к формулировке - не при делах. Микрофоны так и остались в лампочках. Завтра ребята аппаратуру станут забирать, микрофонов на месте не обнаружат. Вопрос возникнет - куда они делись? Ответ прозвучит, если у кого-то хватит соображалки зал проверить. Поскольку в подсобку больше никто попасть не мог - я оказываюсь очень даже при делах. Вытащить их сейчас нереально, потому что, комплекс опечатали и возле основных ходов и выходов постовых поставили.
- О, е... Вот это мы нажили настоящий геморрой. Главное - не пригодились вовсе, так быстро закрутилось. А я в этой круговерти и забыл о них. И что делать теперь?
- Без понятия. Я за два дня даже не во всех помещениях побывал, не говоря о познаниях в плане секретного попадания на объект.
-Стоп. Юрьевна этот комплекс с первого кирпича строила. Может, придумает что-то? Ночь у нас с тобой обещает быть насыщенной. Так что, давай рванем еще по чашечке кофе, и звони Алине. До десяти час остался, а еще добраться нужно. Тебе теперь со мной придется ехать. Матери соври что-нибудь о необходимости остаться у Прохи.
- Ага, соврешь ей. Она нас с тобой вычисляет на раз. Не говорит только, а сама переживает.
- Мама у тебя золотая.
- Да знаю я все о Вас, Стефан Кузьмич. Сколько лет Вы вокруг нее кругами ходите, а сказать, что для Вас она - самая золотая в мире, так и не решились. Это Вы только с бандюками такой храбрый, а женщине простую вещь объяснить не можете. Давай разгребем эту кучу, и я вас женить буду.
- Разгрести еще надо.
Забросив в салон пакет с продуктами, который собрала Анна Федоровна, отзвонившись Ромкиной маме и Алине, Кузя с Ромкой направились к месту встречи. Выехав за город, долго кружили по проселочным дорогам, проверяя - нет ли хвоста. На место прибыли без десяти десять, машину оставили в лесополосе. Ровно в десять, заметив приглушенный свет фар, подошли к громадному тополю, в который почти у самого корня ударила молния. В образовавшемся дупле спокойно в полный рост могли уместиться два здоровенных мужика.
Подкатила серая девятка с помятым боком. Из машины никто не спешил выходить. Наконец, из салона выкарабкался невысокий парнишка в темной ветровке и бейсболке, надвинутой на глаза. Только присмотревшись, Кузя с Ромкой поняли, что перед ними - Алина. Без боевой раскраски и высоченных шпилек, она, действительно, похожа была на подростка, какие толпами кружили по вечерам по улицам города.
- Хорошо, что предупредила. Сроду бы не узнали.
- Так на то и расчет. Меня никто в таком варианте не видел. Я больше боялась, что ДПСники тормознут, начнут проверять. Машину эту я давно у Машки выпросила, а она от великого мастерства вчера вечером в загородку вписалась. Придумывать что-то другое некогда было. Пришлось на этой выезжать.
Кузя с изумлением смотрел на Алинины ногти, которые сейчас были без драконов и других экзотических чудовищ. И совсем короткие.
- А это, как вот так бывает? А завтра они что, опять вырастут.
- Стефан Кузьмич! Жениться Вам срочно нужно. Тогда Вы хоть немного во всяких женских примочках разбираться научитесь. Приклеиваются коготочки-то. Хоть каждый день новые. И, вообще, это что - единственная тема, на которую мы общаться будем?
- Да нет. Растерялся я просто. Ромка предупредил, что Вы какая-то не та будете. Но чтобы так...
- А Ромку зачем притащили?
- Не обойтись нам без Ромки. Нам еще дело одно нужно будет сделать.
- Ну, деловые, слов нет. Я быстро докладываю то, что вам пока не известно. А потом решаем, в одной мы команде или каждый сам по себе.
- Алина! Можно на "ты". Я ведь тебе почти в отцы гожусь.
- На "ты" можно. А в отцы Вы, Стефан Кузьмич, мне не годитесь. Моему отцу за семьдесят, а он только недавно на пенсию ушел. И другого отца мне не нужно, потому, что у меня самый лучший папа в мире. Принять Вас я могу только в качестве человека, которому подчиняться согласна безоговорочно. Потому, что Вы умудрились репутацию свою не загадить, остаться "честным ментом", которого большая часть Вашего доблестного отдела считает придурком. Я ненавижу пословицу "Быть у ручья и не напиться". Не всегда в ручье чистая вода, бывает и муть, вперемешку с откровенной грязью. Так что теперь - из всякой лужи хлебать?
Короче, предисловие у нас затянулось. Не обязательно объяснять, почему я Вам верю. Верю - и все. Я ведь в город ваш совершенно случайно приехала. А потом, когда поняла, что к чему, решила, что ничего просто так в жизни не делается. Надеюсь, я не открою Вам Америки, если скажу, что такого бардака во "внутренних органах", как говорит наша соседка Семеновна, нет, пожалуй, нигде в крае. Все это еще раньше Москву заинтересовало.
Я отцу позвонила. Он по своим каналам пробьет, почему ваши ребятки так борзеют, и кто за этим стоит. В городе негласно работает уже пара человечков, которые тихо-мирно присматриваются к местным порядкам. Я с самого начала под фифу генеральскую закосила, меня никто всерьез не воспринимает. Мне проще раскопать что-то. А Вам, Стефан Кузьмич, ни ваши, ни наши докладывать ничего не будут.
Что игровой бизнес под ментовским начальством весь - для Вас, наверняка, не открытие. Но это только вершина айсберга. Дело гораздо серьезнее. Трасса у нас республиканская. И вот по этой трассе идет основной поток оружия непонятного происхождения. Если бы с Кавказа - понятно - со складов воруют, у вояк продажных скупают. Так нет - на Кавказ везут, причем в таких количествах, что единовременная кража полностью исключается. Поставки бесперебойные идут. А это такие деньги, что почти любого, особенно полуголодного мента, перекупить можно. Игровой бизнес - прикрытие. Конечно, и там великие деньги крутятся, но это сотая, если не тысячная доля от основного дохода. Наших ребяток, которые эту рулетку крутят и вычислять нечего - всем все давно понятно. Главное - собрать доказательную базу, чтобы на суде им не удалось отвертеться. Но вот откуда в таком количестве идет поставка оружия? Вот это нам и нужно выяснить. Начальник большой на удостоверении Игоря Новикова здорово прокололся. Конечно, он с пеной у рта доказывать будет, что случайно, второпях не проверил. Но не так уж много удостоверений, которые непосредственно он подписывал. А тут именно его подпись.
- Тебе откуда известно об удостоверении? Мы считали, что знает о нем очень ограниченный круг.
- А я и есть этот ограниченный круг. Вы не боитесь, что сегодняшней ночью его умыкнут? Причем, сделают как-либо технично. Или нападение на отдел произойдет, и среди пропавших документов будет именно это удостоверение. Или загорится что-нибудь. И беспощадный огонь сожрет без остатка всю доказательную базу.
- Не боюсь. Хотя абсолютно уверен, что что-то подобное нынешней ночью произойдет непременно, и завтра документов в сейфе не будет.
- Тогда почему не боитесь? Ведь это единственная зацепка в этом деле.
- Документы в сейфе похожи очень на настоящие, но таковыми не являются. Некогда нашим друзьям будет делать экспертизу, и умыкнут они по-скорому то, что в сейфе обнаружат. А обнаружат там они произведения нашего уникального художника, с уважительной кликухой "Васильич". Правда, пятисотки года три назад у него удачнее получались. Но документы тоже ничего. В темноте, да с перепугу - за первый сорт сойдут.
- Стефан Кузьмич! Если бы я Вас так не уважала - влюбилась бы непременно.
- Странная логика. Что, влюбляться можно только в тех, кого уважать не за что?
- Нет. Но лучше я Вас уважать буду.
Искоса взглянув на нахохлившегося Ромку, Кузя тему наскоро прикрыл.
- Я так понимаю, что сегодня - завтра с Новиковым вы непременно встретитесь?
Внимательно посмотрев на переглянувшихся Ромку и Кузю, Алина убеждается, что она права.
- И когда?
- Сейчас, минут через пятнадцать.
- Мне подождать, или он не будет при мне разговаривать?
- Мы сами хотели предложить, но не знали, как ты отнесешься к этому. Ему-то бояться нечего, эти все равно поймут, что смерти сына он им не простит. А ты, может, светиться не хотела.
- Конечно, светиться совсем ни к чему. Мне многое еще разнюхать нужно. Но не от каждого же куста шарахаться. Тем более, мы с Иваном Михайловичем и раньше встречались, и этот мой маскарад его давно не убеждает. Толковый он мужик, грамотный. И напугать его чем-либо трудно.
Все трое присели на поваленное дерево. Кузя и Алена достали сигареты. Кузя - "атомную" "Тройку", Алена - дамскую пачку "Собрания". Это немногое и напоминало лишь о дневной Алене. Сигарету держала она по-мужски и докуривала почти до фильтра. Ромка долго маялся, но потом все-же попросил сигарету у Кузи. Он втихушку покуривал давно, но при Кузе, Вячеславе Сергеевиче и, тем более, при матери - никогда. Кузя немного побурчал, но сигарету все-же выдал. Сидели молча. Алена долго ерзала, вздыхала, несколько раз открывала было рот, но все не решалась о чем-то спросить.
- Ну, что ты томишься? Спрашивай уже.
- Стефан Кузьмич! Я понимаю, что толкаю Вас на преступление. Но можно где-то приобрести ствол?
Кузя едва не поперхнулся бычком.
- Что приобрести?
- Ствол. Ну, пистолет то есть.
- Зачем?
- Как говорит ваш незаменимый Михалыч: "Шоб было".
- А ты хоть знаешь, на какую там штучку нажимать, чтобы он стрелять начал.
- Стефан Кузьмич. Вы в очередной раз забыли, что я дочка генеральская. Конечно, когда я родилась, папа уже в солидных чинах был. Но на даче у него и у его друзей дежурным развлечением была стрельба по мишеням. Я пистолет первый раз в руки лет в семь взяла. Папа сам стрелять меня учил, а потом я в секцию пошла. Ему позвонили только, чтобы согласие получить. Папа даже не ворчал. Кстати, в четырнадцать лет - взрослый первый разряд получила. В пятнадцать - заняла первое место по Московской области по стрельбе из спортивного пистолета. У нас дома и Макаров есть, и Марголин, на которые честь по чести разрешения оформлены. Просто, если я отца с этим вопросом теребить начну, он сразу примчится. А он старенький все-таки, зачем ему лишние переживания.
- А сейчас ствол тебе зачем понадобился?
- Так нам же оружия не положено. А вдруг что...
- Никакого вдруг быть не может. И не вздумай кого-то еще просить об этом. Почувствую я реальную опасность - отправлю отсюда. Даже, если по рукам и ногам спеленать тебя придется.
- Ну да, я посмотрю, как это у Вас получится.
Кузя возмущенно раскрыл рот, но сказать ничего не успел - из-за поворота показался свет автомобиля.
Иван Михайлович спокойно вышел из машины, поздоровался за руку с Кузей и Ромкой, осторожно пожал пальцы неузнаваемой Алине. Когда свет фар осветил его лицо, Кузя заметил, что волосы у него, до этого лишь слегка подернутые легкой сединой - абсолютно белые.
Кузя долго кряхтел и вытирал ладонью взмокший лоб, не зная, с чего в таких случаях начинают разговор. Выручил его Иван Михайлович.
- Что ты пыжишься? Хочешь спросить - как жена? Плохо. В кардиологии. Обширный инфаркт у нее. У женщин это особенно сложно протекает. Старшие ребята с ней остались. Я к вам ненадолго. Документы получил? Сам удивляюсь, как они так прокололись, что сразу не уничтожили. Видно, никого из особо приближенной своры близко не оказалось. Вадим говорит, там еще любопытная бумажка есть, у рыжего взяли. Накладная на вывоз игровых автоматов. Их должны были без вскрытия пломб и досмотра в один любопытный город на Кавказе доставить. А подпись совсем интересная. По нашему краю с такой подписью и атомную бомбу без опаски возить можно. Ты знаешь, мы в компьютер Игоря влезли. Он книгу писал. Очень взрослую книгу. Об игровых автоматах. Я не успел прочитать все. Может, там и найдется ответ на многие вопросы.
Тишина наступила такая, что слышно было как шебуршится в сосновой хвое вышедший на ночное задание еж, да где-то невдалеке негромко шепчет родничок.
- Алина, значит с вами ..., с нами. Я, почему-то, так и думал. Ничего, повоюем. Я Игоря не уберег, но сволоту эту буду искать, чтоб мальчишек других от беды отвести. Ведь наши дети для них - просто мясо. Наживка, на которую приманивают сторожевых псов, пока хищники по основной добыче шарятся. Ничего пока больше я вам сказать не смогу. Встретимся.
- Иван Михайлович! Я просил приехать-то зачем. Ты на рожон сам не лезь. Давай осторожно, вместе. С ними нахрапом не получится.
- Да понял я уже это. Постараюсь.
Когда огни машины Новикова скрылись за поворотом, Алина внимательно посмотрела на Кузю, потом на Ромку.
- А теперь колитесь, какие еще у вас безотлагательные дела на ночь глядя?
Ромка, недовольно взглянув на Кузю, пробурчал: "Верно люди говорят - язык ляпает - голова не думает".
Кузя начал неловко выкручиваться: " Да нам проведать надо кое-кого. Так, знакомые общие".
- Проведать вам, наверняка, нужно Юрьевну с внуком. Но это уж, точно, только ваши дела. И лезть я в них не собираюсь. Эти бедняги столько пережили, что любого постороннего человека долго еще с оглядкой принимать будут. Но, если нужно будет их срочно отсюда отправить в Москву - есть у меня (то есть, все-же у папы) человечек в аэропорту, отгрузит в лучшем виде. Кроме водителя "керосинки" и команды их и не увидит никто. И в Москве так же встретят. Все, ребята, я поехала. Стефан Кузьмич! Пока за чистоту Вашего и моего сотового я могу ручаться. Связываемся при первой необходимости.
Девятка с помятым боком медленно выплыла на взгорок. Вид у нее был такой несчастный, что, казалось, она даже прихрамывает на заднюю "лапу".
- Только бы наша доблестная дорожная служба ее не тормознула. Весь маскарад накроется.
Проводив глазами машину Алины, Кузя блаженно вытянулся на сухой подстилке из сосновой хвои.
- Ром! Я все понимаю. И то, что времени у нас нет совсем. И что придумывать с микрофонами что-то срочно нужно. Но, если я хоть пять минут не полежу вот так, на земле, воздухом этим не надышусь - сдохну, как приблудный пес. Потому, что сил у меня за эти двое суток не осталось совсем. А земля - она силу дает.
- А на мозги такое лежанье не действует? А то я рядом с тобой прилягу.
- И на мозги это тоже действует. Но тебе не поможет.
- Ты такого невысокого мнения о моих мозгах?
- О твоих мозгах, Ромка, я мнения высочайшего. Правда, последнее время они у тебя малость набекрень съезжать начали. Ты еще не понял, что идея с использованием игровых для нереального обогащения - дело не только опасное, но и мерзкое.
- Понял. Тему закрыли. Просто, объясни мне, почему мое возлежанье рядом с тобой не поможет придумать что-то путное.
- Потому, что я уже все придумал. Помнишь, Юрьевна говорила что-то о ходе через гараж на второй этаж, ради которого вся эта мулька и затевалась. Может, наши не успели его просчитать? И окно, через которое Ленька сквозанул, не прикрыли, наверняка. В общем, нужно нам рвать в лесничество и бабушку с внуком допрашивать с пристрастием. Сотовый там не берет.
- Хорошо, конечно, если они ход этот не прикрыли. А если успели?
- Тогда остается окно. О нем никому известно не было. По номерам поверхностно прошлись.
- И кто в окно полезет?
- Я. Не пошлю же тебя или пацана.
- Твои плечи не только в открытые полметра не пролезут, но и раму с потрохами вынесут.
- Поехали. На месте разберемся. Лучше хозяев никто этого лабиринта не знает. Еще что-нибудь подскажут.
Кузина старушка споро заковыляла по почти неприметной дороге, ведущей в лесничество. Машину остановили в полукилометре, решили пройтись пешком. Не стоило лишний раз волновать бывших пленников, да и осмотреться не мешало. Света в окнах домика не было. Кузя осторожно поскребся в дверь, потом погромче простучал условленным знаком. Дверь распахнулась. На пороге стояла Юрьевна с топором в руках и воинственным выражением на лице.
- Ну, хватит воевать, Юрьевна. Расслабься уже. Мы проведать решили, а ты на нас с колуном.
- Кузя! Носит вас нелегкая по ночам. Только успокоились - тут тебе и гости нагрянули. Ты же не собирался.
- У нас, Юрьевна – форс-мажорные обстоятельства.
- У тебя, Кузя - вся жизнь - сплошной форс-мажор.
- Не ворчи, мудрая черепаха Тортилла. Выйди-ка на крылечко, потолковать нужно.
- А покормить вас. Небось, весь день мыкаетесь голодные.
- Нет. Мы после ужина у Анны Федоровны еще проголодаться не успели.
- Хорошо. Только тихо давай, чтоб Ленечку не разбудить.
- Будем говорить тихо. Но Ленечку будить, вероятнее всего, придется. А пока я сообщу тебе то, что знать ему вовсе не обязательно. Отвез я вас, назад уже возвращался, мне Алик позвонил. Задержали твой фургон, в нем игровые автоматы, а в серединке у них - не платы электронные, а "Калаши" с "Макаровыми". Такую вот начинку придумали гости твои для железок этих. Ради нее и спектакль весь затевался. А Алика потом застреленного нашли. Возле мусорных баков. Видимо, кто-то разговор наш услышал, или в мобиле моей тогда уже жучок стоял.
- Алик, это крепкий такой парнишка, он часто у нас отквашивался. Так он же из этих, из бандюков, вроде.
- Мы тоже так думали. Но рискнули все-же, рассказали ему о тебе и Лене. Потому что, выхода другого не было. Алик несколько раз всего видел твоего парнишку. Но, даже не раздумывая, согласился помочь. Когда Ромка Леню во дворе встретил - мы знали уже, что он в комплексе. Алик раскопал. И потом, когда я уже увез вас, он спокойно уехать мог. А он не смог. И позвонил.
- А больше никого...?
- "Седой" в машине застрелился.
- Прости, Господи! Но этому только туда и дорога.
- Мальчишку застрелил. Нормального мальчишку. Ему шестнадцать только было, а права на восемнадцатилетнего выданы. Начальником большим подписанные. Новикова Ивана Михайловича сын - мальчишка этот.
- Это главный редактор районный? Ой, жалко как мужика. Я несколько раз его только видела, близко не знакомы. Они что-то редакционное у меня отмечали. Жена у него - такая, на немецкую статуэтку похожа.
- В больнице жена. Обширный инфаркт. Юрьевна, если я тебе о событиях ночных все буду рассказывать - до утра просидим. А нам дело нужно срочное сделать.
- Я помочь могу?
- За тем и приехали. Забыли мы прихватиь в зале штучку одну. Если обнаружат ее завтра - проблемы возникнут не только у меня, но и у Ромки. А мне этого совсем не хочется. Попасть нужно туда, чтоб не видели нас. Комплекс твой опечатали, и постовых поставили, где смогли. Нет ли дырочки такой, о которой никто, кроме тебя знать не знает.
- Есть. И не одна. Но не найдете вы. Мне с вами ехать нужно.
- Не нужно.
В дверях нарисовался Ленечка, закутанный в белую простыню. Кузя и Ромка от неожиданности вздрогнули. Черная мордашка мальчишки на фоне темного пролета совсем потерялась. Белый силуэт реял в воздухе, будто привидение распахнуло крылья над нежданными гостями.
- Ленька! Ты что творишь? Так мы и дело закончить не успеем, сгинем во цвете лет с перепугу.
- Не нужно бабушке с вами ехать. Я поеду. Я все лазейки еще лучше знаю. Там из подсобки за картонными коробками маленькая дверца есть. Кроме меня, никто туда не пролезет. А со второго этажа больше никак в зал не попасть.
- А на второй этаж попасть как?
- Так же, как и выпасть. Оттуда же я спустился. Окно, наверняка, никто не проверял. Его почти не видно с улицы.
- И ты, действительно, думаешь, что кто-то пустит тебя туда?
- Как говорят в славном иностранном городе Одессе - "А у вас есть вибор?" В худшем случае, я попаду на глаза какому-нибудь толстозадому постовому. Пока он расчухается меня выловить - я успею добежать до канадской границы.
- Ты все слышал?
- Это вам кажется, что вы тихо разговариваете. Я же, вообще, произведение уникальное. У меня и слух идеальный. Конечно, я все слышал. И ты думаешь, после того, что услышал, останусь в лесу изображать привидение.
Юрьевна на протяжении всего разговора не произнесла ни слова. Она молча смотрела на Ленечку.
- Да, бабуля! Я вырос. Некоторые до пенсии не взрослеют, а мне трех недель хватило. Теперь я принимаю решения и несу за тебя ответственность.
- Не буду я тебя останавливать. Но ты уж поосторожней там. Без тебя и мне не жить. А помочь ребятам нужно.
- Конечно, бабуль. Не понимаю я, что ли. Только давай там в шкафчике пошаримся, рубашку потемнее найдем. А мордень моя ночью не видна никому.
На ходу Ромка обернулся к домику. Абсолютно седая голова Юрьевны отсвечивала серебром в свете разгулявшейся луны. Ромка заметил, что не боявшаяся ни Бога, ни черта старуха крестит их на дорогу. До машины добрались минут за десять. Усаживаясь на заднее сиденье, Леня остановил вдруг Кузю.
- Я знаю, как сделать, что всем постовым в ближайшей округе некогда будет нами заниматься. Надо Веруху подключить.
- Лень! У тебя тоже перегрев от "стрессу" произошел. Она же дура совсем. - возмущенно произнес Ромка.
- Это ты так думаешь. Просто она не такая как мы, как другие люди вокруг нее. Никто не знает, что в этой жизни - норма, а что - отклонение. Это необыкновенно чистый человечек. Она к бабушке привязана беспредельно. Если сказать, что так нужно Юрьевне - она в огонь, не раздумывая, полезет. А здесь и в огонь лезть не нужно. Объяснить, что делать - она тебе такой спектакль устроит, что минут сорок весь личный состав охранного отделения вспоминать будет, как они туда попали и куда бежать после этого.
В спор вмешался Кузя.
- Ромка! Леня абсолютно прав. Веруха умница. Она свои чувства и эмоции выражает несколько иначе. Ты думаешь, почему я именно у нее отсиживался. Потому, что ни одного слова лишнего она никому не скажет и выполнит все лучше, чем самая разумная из разумниц.
Подъехав к Верухиному двору, Кузя притушил фары, осторожно поскребся в окно. Высунулось перепуганное полудетское лицо, затем окно бесшумно распахнулось. Через минуту на крыльцо выскочила Веруха в необъятной ночной сорочке и наспех накинутом сверху ситцевом халате.
У нее, действительно, хватило соображалки не падать с восторженными воплями на шею Ленечке. Рот растянулся до ушей в радостной улыбке, она что-то шептала и поглаживала его по худеньким плечам.
Веруха жила в маленьком домике одна. Родители-алкоголики благополучно скончались года два назад, усугубив особенно забористой "Акимовны". Полуразвалившуюся хатку ее Юрьевна помогла отремонтировать, взяла на работу. Девчонка, несмотря на откровенно выраженную внешность ребенка-дауна, оказалась довольно сообразительной и необыкновенно старательной.
На Юрьевну она смотрела, как смотрит преданный пес на вновь обретенных хозяев, подобравших его умирающим на помойке. Леню боготворила.
Объяснить, что ей необходимо делать, не составляло никакого труда. Моментально Веруха скрылась в доме. Появилась на пороге в старушечьей юбке до пят, вытянутой трикотажной кофте, темном платке, надвинутом на лоб. Помчалась через дорогу.
Через минуту оттуда раздался оглушительный рев смертельно раненого животного. В ближайших домах начал зажигаться свет. Соседи, выскакивая из калиток своих дворов, дружно потянулись к комплексу.
Впереди нарезал пузатый мужик в семейных трусах, меховых тапочках в форме зайчиков с ушками и накинутом на плечи форменном кителе подполковника пожарных войск. Вокальные данные у Верухи оказались потрясающими. Даже через дорогу мужики могли различить отдельные возгласы, среди которых наиболее часто повторялся один - "Кружечка, моя кружечка".
Соседи Веруху любили, дружно опекали, и можно было поверить, что бессердечным "ментам поганым", которые не отдают несчастному больному ребенку ее любимую кружечку, мало не покажется. Нужно было начинать операцию.
Окно Лениной "камеры" выходило на противоположную сторону комплекса.
Леня скинул ветровку и джинсы, остался в трусах, на которых в самых недвусмысленных позах резвились жизнерадостные бараны. " Нужно будет не забыть спросить, кто ему трусы эти покупал. Неужто, Юрьевна, - подумал Ромка.
Уцепившись за выступ над окнами первого этажа, мальчищка ловко начал подниматься. Двигался он бесшумно, словно темная змейка-переросток. Добравшись до второго этажа, распахнул створки окна, проскользнул в небольшую щель между металлическими ставнями и подоконником. Ожидание было мучительнее самого опасного действия. Прошло, наверное, полчаса. Наконец, в узкой щели показалась темная голова. Через минуту Леня уже стоял на земле. Подхватив его штаны и ветровку, Кузя молча помчался через дорогу. Дух перевели только во дворе у Верухи. Дружно посмотрели на мобильники. Прошло десять минут с начала операции.
- Эти придурки даже дверь в номер не закрыли, я сразу в коридор проскользнул, а там секунда до лестницы, а под ней и есть та самая дверца. Гражданин начальник - докладываю, микрофоны на месте, даже в коробочки упаковать их успел.
Кузя молча обнял Леню, погладил по жестким курчавым волосам. Вообще, он все время как-то подозрительно молчал и жестами показывал, что им уезжать нужно. С Верухой у них была договоренность - если кипеша в течение сорока минут не будет - спектакль ей следует самой закончить и вернуться домой. А напоследок сказать - "Подавитесь вы моей кружечкой, менты поганые". Она пообещала выполнить все неукоснительно.
Кузя бесшумно выехал из ворот Верухиного двора. Остановил машину в ближайших кустах. Вывалился из машины, плюхнулся на землю под огромной сосной и захохотал так, что испуганно слетела с ветки не вовремя разбуженная птица, и с шорохом осыпалась сухая сосновая хвоя. Наконец, смог произнести более-менее внятно
- Нет, ребята, с вами не соскучишься. Ну Веруха, ну артистка. По сравнению с ней какой-то там актер-даун, которому Оскара присудили - щенок бездарный. Я думаю - этой охранной команде дорого ее кружечка обошлась. Какой там ходы-выходы охранять - им бы задницы толстые поприкрывать, чтоб возмущенные граждане не надрали их за то, что блаженного ребенка обидели. А этот, в зайчиках. Пузо на ходу из стороны в сторону мотыляется, трусы семейные до колен, а кителек подполковничий накинуть все-же успел. Кстати, о трусах. Ленечка, где ж ты, радость моя, красоту такую откопал. Неужто, бабушка прикупила?
- Да ладно. Нормальные трусы, удобные. Я в Москве сразу в МГУ поехал, а наши все - на Черкизовский рынок. Я и попросил купить мне самое необходимое. Они ж запакованные были. Я развернул - сам за себя порадовался. А чего - веселые ребятки. Рожи такие умиротворенные.
- Я больше всего боялся, что прямо там меня смехунчик накроет.
- А я еще и думаю, чего это Вы, дядя Кузя, все больше на пальцах разговариваете.
- Ладно, поехали уже. Ты хоть штаны надень. Бабушке это великолепие положительных эмоций не прибавит.
- Сейчас вы, друзья мои, соберетесь, и завтра поутру Алина отвезет вас в аэропорт. Сама назвалась - вот пусть и задействует папиного человечка, чтобы в Москву вас по-тихому переправить. Подкидываться мне с вами некогда. О домике Зарецкого знает не так много народа, но все же знают. Любое неосторожное слово может бедой обернуться. Вы, на сегодняшний день, единственные свидетели. Дядька мой счастлив будет. Ты учиться начнешь. Юрьевне хватит уже править королевством. Пусть обеды вам готовит, да домом занимается. Главный бухгалтер подготовит всю документацию к продаже комплекса. По генеральной доверенности его продать можно и без присутствия хозяйки. На первое время вам хватит. А как получишь Нобелевскую премию - возьмешь старого дядю Кузю на полный пенсион.
- А так можно, правда?
- Что можно - взять на полный пенсион или в Москву слинять?
- Так и то, и другое.
- Можно. И очень нужно. Ищейки эти рыскать по всем кустам начнут. И на озеро выйти могут. Не могу же я приставить охрану, когда не знаю - кого от кого охранять. И Юрьевну предупреди - пусть даже брыкаться не пытается.
- Да она и сама говорила, когда Вы уехали только: "Бог с ним, с бизнесом этим. Главное, чтобы ты учился". Она только рада будет.
- Вот и славно. И у меня одной головной болью меньше станет...
Продолжение следует...