Сегодня я встречаюсь с Максом на историческом кладбище. Здесь никого не хоронят, и поэтому оно прекрасно. Как будто сама смерть умерла, и все остановилось.
-Полина, я конечно все понимаю, но это уже слишком.
-Здравствуйте, Максим Георгиевич.
Я беру его под руку, и мы идем по каменной тропе. Вокруг нас невероятной красоты памятники и статуи, но этого оболдуя, конечно же, это не интересует. Ведь мы на КЛАДБИЩЕ!
-Как Ваша жена? дети? что вы ели сегодня на завтрак?
-Полина, я прошу Вас, зачем мы здесь?
-Я это спрашиваю, потому что у Вас пахнет изо рта. Вы опять ели в какой-то забегаловке. Она по-прежнему упрямится?
-Да, Вы знаете, я сделал все, как Вы сказали, но это не дало никаких результатов. Она по-прежнему отказывается готовить. Это просто катастрофа!
-Ну-ну, Максим Георгиевич, у нас с вами есть целый месяц для устранения этой неполадки в механизме Вашей супруги. Вы говорите, она..как робот?
Сеанс начался. Его взволнованное лицо отражается в линзах моих очков. Он интенсивно жестикулирует, выражая свое недовольство по поводу сложившейся ситуации. Очень эмоционален. Тут что-то не так. Дело явно не в готовке. Конечно, неприятно питаться в бистро при живой-то жене. Но... Я попросила рассказать Макса поподробней о Лидии. Так зовут его жену. По его словам, это независимая, сильная женщина, красивая и ухоженная. И все бы ничего, да вот ребенку она готовит, а ему - нет. Впоследствии выясняется, что у нее попросту на это нет времени. Лидия полностью поглощена своей работой и собой. Карьеристка, в общем. А ему так не хватает ее внимания. С каждым днем она становится все более своенравной. Все изменилось с тех пор, как Лидия начала заниматься бизнесом. Чем лучше у нее идут дела, тем больше она отдаляется от него. Макс боится ее потерять. Вот с этим уже можно работать. Стряпня - это немного не мой профиль.
Я люблю слушать. А чем больше люди выговариваются, тем лучше понимают самих себя. Возможность поговорить о своих проблемах - это роскошь. Никто не станет вас слушать слишком долго и слишком внимательно. Поэтому, даже если люди и изливают кому-то душу, они делают это в ускоренном режиме, комкают ситуацию, каверкают факты и потом еще чувствуют угрызения совести, потому что отняли у кого-то время, обнажили свою слабость. Со мной люди расслабляются. Они делают то, что любят больше всего на свете: говорят о себе. И чем больше они говорят, тем больше понимают, что проблема не в проблеме, с которой они пришли, а в них самих. Это самая интересная часть терапии. Обычно на этом этапе встают вопросы о смысле жизни, о предназначении подопечного и его миссии на этой бренной земле. Они сами задают себе эти вопросы. А мое дело, чтобы они сами себе на них и ответили.
В определенный момент я заставляю их обзавестись кистями, красками и мольбертом, иду с ними в какое-нибудь красивое место и мы рисуем. Можно рисовать то, что видишь, а можно из головы. Главное - не бояться, что ты не художник, и все равно не получится. Потому что это не правда. Каждый в душе художник, и любой след на бумаге - это ваша картина. Картина вашей души. ВАШЕГО мира. На следующем этапе мы играем в маскарад. Нужно ходить по магазинам и покупать первую попавшуюся понравившуюся одежду. Не заботясь о том, подойдут ли вещи друг к другу по стилю, цвету, фасону и о том, подчеркивают ли они достоинства фигуры. Главное - это чувство комфорта и новизны. Это все равно не я, это кто-то другой, и можно его одеть во все, что понравится. Так я заставляю их думать. На этом этапе мы уже привыкаем друг к другу, они первый раз видят мои глаза. И последний. Это тоже часть маскарада. Я играю вместе с ними. Я - это больше не их личный психолог, а библиотекарша, сумасшедший ученый, или тусовочная baby-doll. Всегда по-разному, смотря, что мне придет на ум. Это моя игра. Они же не придумывают себе образ, это важно. На самом деле, они просто покупают то, что им всегда хотелось, но они не могли позволить себе это надеть по многим и многим причинам. Когда мы нарядимся, мы придумываем себе имена, я играю свою роль, а они действуют так, как чувствуют. Мы идем в то место, куда они всегда хотели попасть, но у них или не было времени, или не хватало смелости. И там отрываемся по полной.