" … бессонная ночь - это не просто ночь, когда ты не спал. Это не ночь, когда ты веселился, выпивал чего-то, искал, надеялся или реализовывал свои ночные поиски и надежды. Это не ночь, проведённая в беседах, в спорах или глубоких и существенных разговорах с близким и дорогим другом. Это не ночь любви. Это не ночь семейных раздоров. Это не ночь у постели больного…
Бессонная ночь - это просто одинокая ночь без сна."
Евгений Гришковец, "Асфальт".
Это длилось очень долго. Эта пустота, эта беспросветная тьма. А включать свет было ещё страшнее. За окном звуки, происхождение которых трудно наверняка определить. Если прислушаться, то можно уловить, как чуть слышно дышит не столь отдалённая река. Зиме предвещали быть очень холодной, однако температура ещё ни разу не опускалась ниже минус десяти, и она не покрылась даже тоненькой корочкой. Мне нравится слышать её течение, знать, что она жива, что у неё есть силы бороться с пронизывающими насквозь грядущими холодами.
На часах 03.45. На душе как-то тревожно. Мне страшно. Окно распахнуто настежь, но без шёпота ветра я не могу. Окно распахнуто настежь, а воздуха всё равно не хватает.
Ночь без сна. В немом молчании столько мыслей, столько чувств, переживаний. Когда разум вдруг понимает, не сообщая при этом нам, что необходимо провести это время наедине с самим собой, вдали от суеты огромного мира, в то время, пока большинство людей видит сны? Это происходит редко, наверное, когда чаша находится на грани того, чтобы обрушить за свои пределы всё то, что тревожит, всё то, на что свою реакцию страшно было показать, и не осмыслив случившегося, мы забили в себе все эмоции, затолкали поглубже. Но отпечаток остался… и тяжело с ним идти дальше по утоптанной дорожке, не решаясь сменить направление.
Почему мне не спалось именно в эту ночь? Наверное где-то там решили, что вот он день, когда мне это необходимо. А я не против. Многое вспомнилось, многое было понято, и удивительно, почему мне не открылось это раньше, ведь сейчас кажется совершенно очевидным.
Но самые сильные чувства волной накрывают в конце. Чувства, наверное, для меня наиболее сильные за близких, а порой даже за практически незнакомых людей. Обида за несправедливость, тоска от одиночества, когда вроде бы вокруг семья, боль за того, кто отдаёт себя без остатка, кто любит или убеждённо верит в то, что любит, а его предают за спиной. А ещё тяжелее, когда твои самые родные открыто признают, что это нормально, что каждый должен искать, где получше. И так невыносимо, когда рушится то доверие, которое ты буквально заставлял себя выстраивать, ломая себя изнутри.
Вдруг стало невыносимо, навалившиеся мысли стали душить. Спасибо Человеку, подарившему мне музыку, собираемую и хранимую им годами, ту, которой он дорожил, которую берёг, силу которой ощущал, как ощущала её в ту ночь и я. Тогда она была просто необходима. Спасибо.