В начале осени от Еланцов подъехали к парому. Друзья остались ждать, а я ушел влево по берегу Байкала.
Вечером договорились встретиться.
Хорошо! На Байкале всегда хорошо!
Ходил. Смотрел. Сел, снизу смотреть, - так вода другая. Ольхон – напротив.
Села чайка. Ходит, поглядывает на меня. Ничего не говорит, просто ходит и смотрит. Обычно они по одной редко путешествуют, а тут одна.
И так она настойчиво ходит прямо напротив меня...
Но совсем близко не подходит.
- Ну, ладно, иди, - поговорим, - говорю, а сам достаю сигарету.
Думаю,- сообразит, что раз с сигаретой, то я – не против поболтать.
Подошла поближе. И так все норовится встать ко мне левым боком. И все на меня так сверху - вниз, справа - налево глазом сверлит.
- Ну, здравствуй! Подходи нормально. Тебе же так меня плохо видно – одним глазом-то, - говорю ей.
Молчит. Но ближе подалась. Встала и на Ольхон поглядывает. То на меня, то на Ольхон, то на меня, то на Ольхон. Думаю – точно, я ее на Ольхоне видел.
- Чё с Ольнона-то, - сюда,- спрашиваю ее.
- И не с Ольхона - вовсе. Мы вообще - Баргузинские, – и поближе подалась.
- А, чё на Ольхоне летом делала? – и смотрю на нее, вроде, как ответ знаю.
- Так! Была и была. А что нельзя, что ли? –
- Да чтойт. Байкальским на Байкале – везде дорога. –
- Вот и именно! –
- А здесь – чё? –
- Так! А что нельзя, что ли?-
- Да я так… Рад тебя видеть. Думал - поговорим. –
- Так говори. Видишь – слушаю.-
- А чё ты все левым боком ко мне стоишь. Удобнее так, что ли? –
- Удобнее! –
- А чем? –
- Так мы же - левши. Если что я сразу направо вниз и сразу вверх уйду.-
- Вона как! А по ногам ты как? Правша? –
- Ты про толчковую? Толчковая – правая.-
- И у всех так? –
- Кого я знаю – так. Но по-разному бывает. Наверное….-
- А нам говорили, что вроде как за время эволюции у человека – основная рука – правая, а нога – левая. Вроде, как щитом надо было сердце защищать, вот мы и таскали в левой руке его. А правой все делали, вот и стали правшами, - говорю ей и показываю правую руку.
- Ерунду вам говорили. А вы и слушали. Что вы сразу с щитом и мечем родились что ли? Правша или левша – это от головы зависит. А что либо правша, либо левша – так это от того, что Земля вращается. –
- А, Земля вращается?-
- А то! Если зимовать на Каспий, то побольше поесть надо. Если в Корею, или там в Китай, то можно и поменьше. Лишний груз-то зачем таскать? –
- Так это оттого, что расстояния разные.-
- Расстояния – это когда с севера на юг, или обратно. А когда на запад или на восток? То день-то - то длиннее, то короче… Летишь-то - то дольше, то меньше. Соображаешь? –
- Ясно. А что в дороге перекусить негде? –
- Как негде? Места знаешь – перекусишь. Только там ведь свои едоки…-
- Сложно! Значит - Земля вращается. Очень даже неплохо.-
- А ты, что думал? Вот у сороконожки, в каждой паре толчковая - разная. А в последней тоже по разному бывает. –
- А почему, «в последней» говоришь, а не в «первой»?–
- Так важно, – как последние ноги работают, а не первые.-
- Это почему так? Ведь первые ближе к голове.-
- Вот поэтому и важно, как задние работают. Передние, что? Там и пригляд получше. Да и голова с глазами рядом, сам говоришь. А жить-то всей сороконожке надо, а не одной голове. Если задние ноги отвалятся, что... голове легче будет?
Присмотрись как-нибудь. Передние на месте стоят – ждут, пока задние не подтянутся. А задние… – им только на те, что перед ними – ориентироваться можно. А больше, как – вслепую идут. –
- Значит, как Земля вертится, так и мы все от этого зависим.-
- Правильнее – «пока вертится», - чайка посмотрела на меня в упор, -
- Но не только. Магнитный полюс постоянно сбои дает.-
- Это как? Магнитный-то причем?-
- Ну, ты даешь. Если по солнышку летаешь, то не причем. А если под углом к вращению Земли? Это на Каспий спокойно выйдешь. А как цаплям, они вон во Вьетнам собираются. К солнышку–то магнитную поправку вводить приходится. А магнитный-то полюс взял и ломанулся из Канады в Сибирь. Приходится крюк делать. По дуге лететь.-
- Да! Сложно все у вас. А семья есть у тебя.-
- Конечно. Не одна чай живу.-
- А вот ты – «чайка», а он как – «чаёк»?-
- Во, загнул! Ты еще скажи – «у пчелы – пчел, а у мухи – мух».
Там где равноправие – там он - чайка, и я – чайка. Вот пчелам – видишь, не повезло. У них все мужики – трутни. У глухарей - тоже. Туповатый глухарь, какой-то! –
- Вот как? - дело в том, что я был с ней согласен. Что тетерев,что глухарь,- самовлюбленны и туповаты как-то. Тетерка и глухарка, так те поумнее будут.
Помолчали.
- А в этом году, где зимовать будете?-
- Это ты правильно заметил. Это вопрос!
Я к Каспию склоняюсь. Мой, все в Корею просится. Знаем мы эти Кореи… Видела я, что он там вытворял два года назад… Корею ему подавай! Оно так – там полегче. Так ведь стреляют – же…-
- А чем на Каспии труднее? –
- Рыбы меньше. Ведь если всех Каспий, – значит - ничей. Вот и до черпались. Нет рыбы. А килька – чё? Сколько полопаешь – то и протопаешь. А на чем сюда – домой возвращаться? По дороге побираться? -
- Так может, где еще места есть? –
- Может. Только ведь не от нас одних зависит. Тут коллектив решает. Коллектив – сила. Что мы поодиночке – ноль. Как коллектив решит. –
- А как коллектив-то решает? Сели – решили, что ли? –
- Сели, решили! О чем говоришь? Один гам только тогда.
Тут так. Кто-то говорит: - "Я полетел!" А ты решаешь с ними или нет. Решил "с ним" - за ними, – другие думают.
Решили – тоже с вами. Нет – остались. Хочешь – не хочешь – решать придется. Зима - каждый год бывает. Если хворый или старый – к Листвянке подадутся. Там промоина. Только там ведь соберутся все: и утки, и гуси, - все кто не решил загодя. Тесно там будет. –
- Слушай. А вот вы везде бываете, а чё сюда-то возвращаетесь? Жили бы себе на море. Рядом буревестники, рыбы много.-
Чайка замолкла. То ли над ответом думала, то ли думала, говорить мне или нет. Молчали.
- Если мы сюда, брат, не вернемся, то знаешь, кто тут у нас на Байкале будет? Во, во! Они и будут. Они на свалках скоро и летать разучатся. А здесь прокормить ни себя, ни детей не смогут. Только место загадят. Опять же перед Байкалом неудобно. Байкал – это же земля наша. А землю, брат, конечно, любить силой не заставишь, а защищать – обязан.-
Чайка прошлась, молча, по берегу. Постояла, посмотрела на Ольхон.
Вернулась. Вытянула левое крыло вдоль земли. Как–то ловко поджала левую лапу, вытянула шею, встрепенулась. Из-под крыла на камень упало перо. Длинное такое, красивое.
- Мне, что ли?- спросил я.
- Хочешь – забирай. Смотри сам. Ладно. Полечу. Будь здоров. Удачи! –
Чайка легко взлетела и полетела вдоль берега.
- А говорила – направо и вверх уйдет,- подумал я, -
- На Ольхон не полетела – путает меня. А может к себе в Баргузин подалась? Может о доме вспомнила? Расстроилась, наверное. Вот всегда я так,- чё под кожу людям лезу? Отдыхал себе – человек, на - расстроил… И Байкал, наверное, обиделся? Чё, людей смущаю?-
Паром все ходил и ходил. Одни люди уезжали с Ольхона, - другие приезжали.