Страничка календаря: 21 января 2011 г.
21 января 1924 г. умер Ленин, обожествлённый образ которого десятки лет при Советской власти вдалбливался советской пропагандой как некий символ сверхчеловека, который только и думал, как сделать лучше нашу .жизнь. Я в этой радужной картинке впервые засомневался, ещё будучи студентом и читая по необходимости Ленинскую публицистику. Я уже начал разбираться в стиле научной полемики и понимал, какой она должна быть. В Ленинской полемике меня поразила потрясающая грубость, неуважение к оппонентам, подмена аргументации хамскими оскорблениями. Это был первый звонок. Потом я, росший довольно в тепличных условиях семьи вузовских преподавателей, начал сталкиваться с реальностями окружающей нас жизни. Здесь большую роль сыграли поездки в колхоз на сельхозработы, куда тогда студентов регулярно посылали. Меня поразило, насколько эта жизнь расходилась с пропагандическими картинками из школьных учебников и речей наших вождей. Когда я стал работать самостоятельно, то я понял, что наша советская жизнь насквозь пропитана ложью. Речь Хрущёва на XX съезде партии окончательно развеяла все мои иллюзии.
Гласность открыла ранее недоступные документы и материалы, касающиеся той правды, как происходила реально революция 17 года, и что за этим последовало в стране. Я приведу некоторые высказывания писателей, которых я уважаю.
Куприн: «Ленин гораздо страшнее Нерона, Тиберия, Ивана Грозного, потому что всё-таки при своей жестокости это были живые люди, доступные колебаниям характера и капризам дня. А этот, как камень, который оторвался от утёса и мчится вниз по склону, стремительно уничтожая всё живое».
Ленин был фанатик. Он однажды сказал нечто такое, что пострашнее известного высказывания Мао Дзе Дуна. «Пусть 90% русского народа погибнет, лишь бы 10% дожили до мировой революции».
Далее я цитирую полемику Ивана Бунина с Гербертом Уэллсом:
В статьях Уэллса что ни строка, то ужас, - один вид Петербурга и его прохожих чего стоит! - а он только бессердечно элегичен; в его рассуждениях что ни слово, то перл, но он совсем не понимает, как жутки и даже кощунственны порою его смехотворные и наивные замечания: «да, там всюду ужас, смерть, непроглядная ночь, пустота погоста, но спичек, хризантем и пишущих машинок для борьбы с иностранными завоевателями - сколько угодно!» Он не понимает, что некоторые вещи не всегда удобно разглашать, некоторые мысли неловко выражать вслух. Помилуйте, чего только не врали ему о Совдепии, а вот он поехал - и ничего себе, свободно разгуливал, за 15 дней увидел в стране, занимающей часть земного шара, почти все... видел в гостях у Горького всемирно известного палача, который вовсе не кусается, а только «подавляет оппозицию» путем чрезвычайки, который дружит с Горьким (вообще снискавшим себе почет и доверие у палачей, очень, кстати сказать, идейных и честных), видел, говорю, этого палача, и он, представьте, дозволяет свободно спорить с собою этому самому Горькому, находящемуся, слава Богу, в добром здоровье и очень выросшему духовно... И, читая Уэллса, мне то и дело хотелось воскликнуть: «Ах, г. Уэллс, г. Уэллс!»
Вот он наблюдает и мыслит, руководимый своим Виргилием: «Развал небывалый, ужасающий; но ведь он не только есть, но и был, ибо Временное правительство не сумело заключить мира, и русский фронт покатился назад, - так что в чем же виноваты большевики?»
И дальше: «Среди всеобщей дезорганизации власть взяло коммунистическое правительство, для России единственно пригодное, хотя в России не наберется и одного процента коммунистов»...
И мне очень хочется спросить: что это такое, г. Уэллс, - наивность, неосведомленность в том, что известно теперь даже детям, или что-нибудь другое?
Разве Временное правительство хотело, да только не смогло заключить мир? Развал нашего фронта разве не есть дело прежде всего большевиков и немцев? Разве не Ленин орал в Петербурге в апреле 17 года: «Да здравствует мир с немцами и - гражданская война, мировой пожар!»
Он, видите ли, совсем не хотел и не хочет шестой год длить войну, он пожалел Россию, - увидал всюду «трупы и дезорганизацию» и волей-неволей взял власть в свои руки, правда, «неуклюжие, кровавые», но единственно подходящие для России, и это империализм «ввергает ее в целый ряд субсидированных нападений и восстаний», а он решительно ни на кого не нападает, он против восстаний и субсидий (и особенно для некоторых английских газет)!
Но нет, г. Уэллс, дело было все-таки не совсем так: Ленины целую неделю громили Москву из пушек руками русских Каинов и пленных немцев, Ленины бешено клялись, захватывая власть: «Наша победа уже не даст подлой буржуазии сорвать Учредительное собрание, навсегда обеспечит вам мир, хлеб, свободу!» - и это Ленины штыками разогнали это самое Собрание, это они, вместо мира, стали тотчас же после захвата власти «ковать» красную армию «на бой со всем буржуазным миром до победного конца», это Ленины задушили в России малейшее свободное дыхание, они увеличили число русских трупов в сотни тысяч раз, они превратили лужи крови в моря крови, а богатейшую в мире страну народа, пусть темного, зыбкого, но все же великого, давшего на всех поприщах истинных гениев не меньше Англии, сделали голым погостом, юдолью смерти, слез, зубовного скрежета; это они затопили весь этот погост тысячами «подавляющих оппозицию» чрезвычаек, гаже, кровавее которых мир еще не знал институтов, это они, которым вы дерзаете противопоставлять «разбойников» Деникина и Врангеля, целых три года дробят черепа русской интеллигенции, они заточили в ногайский плен великих Павловых, это от них бежали все имевшие возможность бежать - ум, совесть, честь России, - это благодаря им тщетно вопил к христианской Европе покойный Андреев: «Спасите наши души!» - это при их ханской ставке из всех русских писателей осталось почти одно отребье их да ваш «приятель», скупающий на казенные деньги полуживые души и голодные животы русских интеллигентов для этой подлой комедии с «энциклопедией» - в стране, несчастные, оплеванные, раздавленные сыны которой, точно выходцы загробного мира, дивятся вам, даже пугаются вас, «свободный, независимый» Уэллс, грозящий буржуазному миру, как и я когда-то грозил «господам из С.-Франциско»: «Горе тебе, Вавилон, город крепкий!» - и не понимающий, что на этой бедной земле все-таки все познается, увы, по сравнению.