Загребельный один из очень немногих украинских писателей, которых реально можно читать.
Захотелось мне недавно перечитать «Смерть в Киеве», я читала ещё в старших классах и помню, что было интересно. Там описывается время Юрия Долгорукого и самое сильное впечатление произвел неугомонный Иван Берладник. Библиотека оказалась закрыта на ремонт, дай, думаю, схожу в книжный, может там есть в мягкой обложке, недорого, гривен за десять. Ага, как же. «Смерти в Киеве» нет вообще, есть «Первомост», про первый в Киеве мост, построенный при Владимире Мономахе, и стоит она 80 гривен! Нормально так. Я пересмотрела всю эту полку и наконец нашла вроде бы подходящее, «Тысячелетний Николай». Главный герой живёт тысячу лет, был и дружинником князя Владимира, и послом Богдана Хмельницкого в Москве, и кем-то ещё, и вплоть до перестройки добрался. Должно быть интересно, подумала я и купила.
Как бы не так. Всю эту тысячу лет главный герой только тем и занимался, что страдал от имперского гнёта. Даже описывая наше наступление после Сталинграда в 1943, он выражается примерно так: «Столько деревень было сожжено немцами, всё сгорело, но мы не могли их оплакивать, мы шли на запад, потому что товарищ Сталин приказал «На Берлин!»» Так и хочется спросить звенящим от вежливости голосом, а самим по себе, без товарища Сталина, нам не надо было на Берлин? Если бы Сталин всей мощью империи не заставил идти на запад, никто из нас и не подумал бы про Берлин?! Ладно, идём дальше, то есть к началу.
Главный герой был в дружине князя Владимира в Корсуни и крестился одним из первых – ясное дело, потому что князь заставил. Византийскую царевну он постоянно сравнивает со змеёй, которая приехала сюда кастрировать наши души (у язычников разве были души?), а византийское лицемерие, коварство и двоедушие наш дружинник распознал мгновенно при первом взгляде на цареградских иереев, лестью и угрозами сломавших гордость дружинников и киевлян, и даже дикие печенеги удивлялись, почему мы топим Перуна, которому поклонялись так долго (лет пять или около того на самом деле), но и этих диких печенегов нам не было стыдно, и такими бесстыдными нам судилось быть всегда. И Перун, которого мы предали, не утонул, не был выброшен на берег, он тысячу лет пролежал под водой, превратился в Чернобога, поднялся выше земли и неба и отомстил за предательство (1986 г, Чернобыль).
Вот в этом отрывке про царевну Анну и Византию разве описывается царевна Анна и Византия? Это описывается СССР каким его видел автор:
" - Как же так, - едва шевеля губами, допытывался я у старшего брата, - как же может быть, чтобы эта императорская сестра прибыла на нашу свободную землю и привезла с собой не дух и нрав великой империи ромейской, а только жестокую жажду неутомимого преследования каждой живой души?
- Го-го! – посмеялся мой старший брат. – Если бы только живой! А мёртвой – не хотел бы? Ты говоришь: великая империя ромейская. Ты должен бы знать, что империи становятся великими только тогда, когда не спускают глаз с каждого, не дают ускользнуть из-под своей каменной власти ни единой живой душе. Если власть хочет стать могучей, ей нужно быть мелочной, посчитать всех людей, коней, коров и овец, все колоски в полях, рыб в водах, зверей в чащах, птиц в небе. Теперь и тебя, брат, уже заприметил этот державный взор и не отцепится больше."
Вот такие дела. Разумеется, я вскоре махнула рукой на попытки вынести из книги хоть что-то о временах князя Владимира и решила рассматривать этот текст как свидетельство мировоззрения той социальной группы, к которой принадлежал писатель, то есть диссидентствующей интеллигенции позднего Союза, но Боже ж ты мой, разве после стольких лет оголтелой пропаганды соответствующего мировоззрения тут может быть что-то новое и интересное? Публично во множестве книг, статей, постов в жж все положения этой системы взглядов давно уже развили, довели до логического конца, спрессовали в лозунги и штампы и в любом сообществе, посвященном любому вопросу русской истории, можно услышать весь этот набор, от генетического рабства и добрых старых богов до Победы вопреки Сталину и доблестных бандеровцев. Удивительно для меня только то, что Загребельный, который вроде бы писал хорошие книги про войну, оказался носителем этих взглядов.
Это ведь не поклонницу старых богов Назимку он описывает, а идейную бандеровку из схрона. Она вовсе не дитя природы, неспособное к абстракциям и живущее чувством, она прекрасно знает, что такое Империя, методы её работы и способы борьбы с нею, что было совершенно невозможно при князе Владимире и ещё лет 850 после него. Это мировоззрение идейного борца за незалежнисть, и самое удивительное в этом мировоззрении то, что эти люди не мыслят себе человеческой общности сложнее схрона и села. Это просто поразительно в наше время, но это так, и правление Ющенко дало этому ещё одно подтверждение. Они не могут управлять страной, потому что не могут помыслить страну. Страна в их голове это лишь конгломерат атомизированных сёл и больше ничего. Конечно, при том что некоторые не могут помыслить социальный организм сложнее банды, село уже хорошо, у села есть потенциал, но ведь только потенциал! Нельзя всю жизнь жить в колыбели, а всякую попытку выбраться из колыбели они расценивают как предательство, достойное наказания Чернобылем. Они не могут помыслить даже один народ как что-то большее, чем механическое соединение одинаковых сельских общин, что уж говорить об Империи, объединяющей разные народы! В Империи такие люди видят только внешнее объединение, момент насилия и принуждения, всё равно что школьники, которые в школе видят лишь момент насилия и принуждения, сладострастно описывают злобных училок и ужасных завучей, и уверены, что если школу разломать, всем будет Щастье.
Вот это и есть моя главная претензия к разного рода неоязычникам. Они не знают и не хотят знать, что мы живем среди разных народов и государств разной сложности, и нужно быть субъектом международной политики, если не хочешь быть её объектом. Они полагают, что можно закрыть на это глаза, не думать об Империи, выращивать садок вишневый коло хаты и мирно играть в свои ролевые игры, а все демоны большой политики как-нибудь самоликвидируются. Можно ли в наше время выжить, победить и что-то из себя представлять, не умея создавать социальные структуры сложнее села? Вот именно. Что и требовалось доказать, что и доказали на нашу голову.