Сиротский дом.
Первый «А» класс состоял в основном из сирот. У каждого ребёнка была за плечами маленькая трагедия. Оля Павлова –детдомовская девочка, не знала ни мамы, ни папы. Она страстно мечтала обрести канувших в неизвестность родителей и всем говорила, что родители разыскивают её, и не сегодня-завтра найдут. Она тайком караулила проходящих горожан, сунув свой длинный нос между острыми штырями забора, с тоской вглядывалась в лица взрослых, и на каждую добрую тётю примеривала роль мамы.
Павлова Оля прилипала, как репей к старым тётушкам, живущим рядом с интернатом, в каждой пытаясь обрести родственную душу. Подшефные бабушки души не чаяли в ласковой девочке, которая терпеливо слушала их нескончаемые истории, не прерывая часами льющегося словесного потока об их былых подвигах. Неизбалованная вниманием Павлова была благодарна за любое проявление внимания к себе, и каждое ласковое слово воспринимала как особый подарок судьбы.
Альбина –бойкая темноглазая толстушка, никогда не унывала. Она тоже не ведала, где её родители. И папу, и маму ей заменяла древняя бабушка, но Альбина не казалась удручённой этим обстоятельством. Коля Силантьев находился на попечении моложавой бабушки, для каждого находящей тёплое слово. Она жила недалеко, поэтому частенько навещала своего хулиганистого внука. Воспитатели не уставали жаловаться на него.
Супер шустрые братья - близнецы Султановы Ильдус и Ильгиз числились в двоечниках и хулиганах. Их отец - безногий инвалид на костылях в круглых пенсне привёз первого сентября своих близнецов в школу из какой-то глухой деревни. Братья жили весь год в интернате. Первый братец был плотного телосложения, а второй- худой, быстрый, вертлявый. Они, как две пули, выпущенные неверной рукой из мелкокалиберной винтовки, бестолково носились в пространстве, не зная куда приземлиться. Но куда бы ни приземлилась нога одного из братьев, везде «посадка» заканчивалось плачевно для окружающих. Это были первые задиры и драчуны.
Галя Кузнецова тоже была круглой сиротой, её опекали бабушка с дедушкой довольно преклонных лет, на шее которых тяжким камнем «висели» ещё семь темноглазых и сообразительных внуков. В интернате училась и старшая сестра Гали, Света, отличница и активистка.
Марина Сайфутдинова тоже происходила из знаменитой в определённых кругах семейки. Её мать-красавица полька, была неоднократно судимой мошенницей, а отец считался одним из «первых» карманников столицы. Детей из благополучных семей с точки зрения социальной науки здесь не было, и быть не могло. Исключение составляли только деревенские дети, попавшие сюда из-за отсутствия школы.
Моим соседом по парте был тихий, вежливый и совсем не вредный Олег Данилов. Он мне даже нравился. Его растила одна мама, белолицая блондинка приятной наружности. Она иногда забегала на переменку проведать любимого сыночка и узнать об его успехах. После её визитов учительница с воспитательницей, как всегда, начинали вслух судить и рядить наряды, причёску, макияж родительницы.
- А губы-то намазала! - задавала тему ...Мария Васильевна.
- Тоже мне барыня сыскалась, - с готовностью подхватывала Виолетта Сергеевна.
Мой белобрысый сосед, вся мордашка которого была усыпана веснушками, медленно наливался краской. Бедняжке готов был провалиться сквозь землю, ему было очень стыдно за маму, осмелившуюся без разрешения Марии Васильевы накрасить губы. Вот ведь удивительно - чувство совести и стыда проделывали с ним удивительные превращения и метаморфозы. Созвездия крупных тёмно-коричневых конопушек, разбросанных щедрой рукой Создателя, по всей физиономии бедного Данилова вдруг резко меняли окрас, как пятна на красной шляпке мухомора, Avanita muscaria.
Машкова Валя из глухой деревни Кайраклы была для Марии Васильевы неисчерпаемым источником земных радостей. Девочка заикалась, читала с трудом, плохо воспринимала математику. Учёба давалась ей тяжко. Машкова могла бы пополнить ряды изгоев класса, но наличие коровы у матушки в деревне облегчало её долю. Какая связь может быть между коровой и математикой? А очень простая. Мария Васильевна, будучи гурманом, обожала сливочное масло, притом натуральное, жёлтенькое, прямо из первых рук. Матушка часто навещала Валю, исправно поставляя на «господский» стол масло, взамен получая железный рубль или два за два четырёхсотграммовых шара масла. Деревенская тётка стояла перед учительницей навытяжку, стесняясь своего затрапезного вида, не зная, куда спрятать натруженные красные руки. Оплата натурой, обеспечивала неприкосновенность не богатой умом дочери. Конечно, пятёрки Машковой никто не ставил, но, во всяком случае, к ней не приставали.