ГЛАВА 17
ПРИВИДЕНИЕ
Открыла я их в голубой, уже знакомой мне комнате. Бо-ясь шелохнуться, Мадим стоял возле кровати, я же крепко сжимала затекшими руками сильную, красивую шею чужого мужчины. Отпрянув от этой притягивающей меня шеи, я со-скользнула на пол. Привидение усмехнулось и вежливо по-клонилось гостье:
– Добро пожаловать в мой дом, прекрасная Алиса. Те-перь ты вольна делать все, что пожелаешь. Не опаздывай на обед: стол накроют через полтора часа.
– Хорошо, Ваше Сиятельство, – тоном примерной уче-ницы согласилась я.
Хамить расхотелось, подействовала атмосфера дворца, в котором, наверное, надобно ходить на цыпочках и разговари-вать полушепотом. Поцеловав мою руку, Повелитель Стихий стремительно вышел из моей бывшей ненавистной тюрьмы.
За окном на все лады распевали соловьи, расхваливая этот удивительный век с его чопорным этикетом, таинствен-ными замками и загадочной рыцарской любовью к непости-жимым средневековым дамам. Зеркальное, потрясающе свет-лое озеро лежало под моими окнами, притягивая к себе и ма-ня чистыми, серебристыми водами. Ласкало яркое солнце, а воздух, не отравленный цивилизацией, озоновой опьяняющей струей вливался в мои, привыкшие к городскому смогу, лег-кие. Я уселась на стул и заплакала, не ведая, от горя или от радости.
Через час я все же смогла взять себя в руки и, вытерев предательские слезинки кружевным платочком с вышитым на нем витиеватым вензелем, переоделась в искрящееся парчо-вое платье, небрежно опрокинутое на огромную кровать, что-бы знакомой уже дорогой спуститься в зал, где ждал меня из-лишне инициативный дух.
Обед прошел в приятной, домашней обстановке. Макс был предупредителен, весел, мило улыбался, вдохновенно рассказывая о возлюбленном семнадцатом столетии, эпохе несравненного Короля-Солнца.
Людовик Четырнадцатый, как истинный почитатель жен-ской красоты, обожал мадам де Монтеспан, не забывая лас-кать и титулованных дворцовых красоток. Королева совер-шенно спокойно плевала на многочисленные рога, которые ей регулярно навешивал любвеобильный царственный мужинек. То были необъяснимые годы: именитым супругам полагалось иметь внебрачные связи, ибо это выгодно отличало их от черни. Рогоносцы и рогоносицы почитались в свете и всяче-ски поощрялись в разврате, плохо замаскированном под доб-родетель.
Строгий слуга, больше похожий на чопорного чиновника высшего разряда, стоял за моей спиной, предвосхищая каж-дое движение нежданной гостьи. Даже имя он носил доволь-но высокомерное – Апполинарий. Я тут же окрестила его По-лем, что выбражуле явно не понравилось: лакей недовольно вскинул к потолку длинный нос и противно усмехнулся.
Пообедав, мы вышли в дивный сад. Первые изумрудные листики пробивались на ветках здоровых, сильных деревьев, а между ними, лаская уставшие от зимней стужи тела, гулял легкий ветерок.
– А у нас скоро Новый год, – с тоской вспоминая голо-вокружительный запах ели, вздохнула я, – любимейший мой праздник.
– Мы можем поставить ее в твоей комнате, – любезно предложил Повелитель Стихий.
– Кажется, совсем недавно и здесь было прохладно, Ес-ли не ошибаюсь, стояла дождливая поздняя осень, – почему-то сразу расслабилась я.
– Я посчитал, что тебе будет приятнее очутиться в меся-це апреле, – улыбнулся Мадим.
– Возможно. В холодное время года я не живу, а только лишь существую, – невольно поддаваясь очарованию окру-жающего меня пространства, заворожено прошептала я.
– Мой дом и мой сад принадлежат тебе, Алиса, – кос-нулся моей руки хозяин дворца, – но заклинаю тебя всеми бо-гами: не выходи за ограду: там средневековье и предрассуд-ки. Ты станешь легкой добычей дикарей, для которых обра-зованность сродни колдовству.
– Хорошо, – кивнула я, но подумала, что совсем неплохо бы посмотреть на живых потенциальных жмуриков, которые давно уже мирно покоятся в могилах. По крайней мере, в мо-ем родном веке.
– Не мечтай о своей погибели, – нежно укорил меня за крамольные мысли Страшная Сила. – Я не хочу смерти твое-го обворожительного тела, которым надеюсь когда-нибудь обладать.
– Прекрати говорить пошлости! – заорала я в лицо раз-вратному привидению и, резко развернувшись на каблуках, зашагала по направлению к замку.
Несмотря на шикарный ужин и обилие раритетных книг, которые услужливо притащил Поль, вечер прошел отврати-тельно. Я с ожесточением листала ни в чем не повинные по-желтевшие страницы, не переставая искренне удивляться, что отлично понимаю труднодоступный французский язык. Но тексты сочинений знаменитых и не очень авторов не задер-живались в моей голове, озабоченной воспоминаниями о родном доме. Назойливые мысли о сильном теле Мадима, о запахе его шеи навязчиво вмешивались в мои непорочные думы, заставляя передергиваться от справедливого негодова-ния к самой себе.
Уже засыпая, я внезапно почувствовала ласковое прикос-новение воздушных губ к сомкнутым векам. Затем эти эфир-ные уста плавно опустились к требующему поцелуев приот-крывшемуся рту, невесомые руки, едва скользнув по груди, нежно заключили в объятия бедра, заставив содрогнуться от всепоглощающей страсти все мое естество.
– Не надо, Мадим, – жалобно попросила я, но, усилием воли распахнув глаза, не увидела никого; незримые же руки становились все смелее и смелее.
– Заклинаю, во имя Отца и Сына, и Святого Духа, отой-ди от меня, – стараясь плотнее вжаться в обжигающую по-стель, простонала я.
Едва уловимый шорох раздался в оглушающей тишине дворца, что-то светлое мелькнуло перед глазами, прорезая напоенную любовным томлением ночную тьму, а потом ста-ло пусто и холодно.
– Ты сделала правильно, – одобрил содеянное мой доб-родетельный мозг.
– Почему – правильно? – удивился кто-то неведомый во мне. – Кому и что ты хочешь доказать?
– Изменять безнравственно, – постаралась оправдаться перед ним я.
– Глупости, изменяют все, и твой супруг тоже, – усмех-нулся неведомый искуситель.
– Прелюбодеяние – грех, – отчаянно заспорила я с неиз-вестным.
– Ерунда! – ехидно хмыкнул внутренний голос.
– Спокойной ночи, – пожелала я настырному оппоненту.
– Спокойной ночи, если ты такая дурная, – нежданно ругнулось мое аморальное второе я.
Смиренно прочитав несколько раз «Отче наш», я закрыла глаза. Капризный сон пришел только под утро, и тогда зазво-нил колокольчик.
– Нельзя! – задыхаясь от злости, заорала я. – Оставь ме-ня в покое!
Дверь распахнулась. Макс, смущенный и расстроенный, стоял передо мной, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.
– Прости за вторжение, но уже полдень, – срываясь на шепот, промолвил он. – Тебя ждет обед, а я должен улететь.
– Ты был ночью в моей спальне? – сурово спросила я.
Мадим опустил глаза:
– Меня не будет несколько суток, Алиса. Помни о на-шем разговоре: за оградой сада скрывается опасность.
– Нет ничего и никого опаснее тебя, – грозно сдвинув брови, проворчала я.
– До встречи! – вздохнул он.
Возмущенная бесцеремонным вторжением чужого муж-чины в святая святых – женскую опочивальню, я резко отвер-нулась от упрямого воздыхателя, отлично осознавая, что мне отчаянно хочется броситься ему на грудь.
Нечто завораживающее едва коснулось моего затылка, легкий ветерок неспешно прошелся по комнате, сделал круг над разобранной постелью и унесся в неведомые дали.
Апполинарий был в своем репертуаре. Он великолепно изображал мирового судью вкупе с министром всяческих дел. Надменно поклонившись, несостоявшийся советский чинов-ник наполеоновским жестом показал мне на заставленный снедью стол, а затем с видом оскорбленного самолюбия по-ставил передо мной золотую тарелку с черепаховым супом.
– Почему ты не любишь меня, Поль? – спросила я, осто-рожно пробуя изысканную похлебку.
– Отчего не люблю? – переспросил он и спрятал под тя-жестью набухших век быстрые бегающие глазки.
– Это чувствуется, – внутренне содрогаясь от вынуж-денного общения с непонятным лакеем, ласково пропела я.
– Вы не правы, мадам, – умело увернулся от ответа вы-сокомерный слуга.
– Хотелось бы верить, – покачала головой я.
– Верьте, – равнодушно протянул нахал в старомодной красной ливрее.
Наскоро пообедав, я вышла в сад и там прогуляла до са-мого ужина, а следом за последним принятием пищи рас-слабленно растянулась с книгами на одинокой постели.
Стемнело как-то сразу: будто кто-то неведомый выклю-чил электрический свет. Ярко вспыхнув на прощание, мгно-венно сгорели свечи в бронзовом канделябре. Я замерла, на-стороженно прислушиваясь к шорохам, разом наполнившим огромную комнату. Почему-то засосало под ложечкой; про-тивное, липкое чувство страха злобной змеей вползло в мое трепыхающееся сердечко.
– Макс, где ты? – шепотом спросила я зловещую тьму.
Что-то белое отделилось от стены и медленно поплыло на кровать. Схватив подушку, я бросила ее в надвигающуюся опасность. Пуховое изделие прошило жуткую фигуру на-сквозь, но привидение не дрогнуло.
– Мадим! – шустро вскакивая с постели, крикнула я. – Помогите!
Игнорируя мои вопли, ОНО неторопливо приближалось, протягивая ко мне бесплотные руки.
Внезапно любопытный лунный лучик заглянул в комна-ту, где должно было свершиться убийство. И тогда я увидела лицо кошмара: налитыми от злобы глазами на меня смотрела Нина.
Не помню, как выскочила из спальни, сбежала по скольз-кой лестнице вниз, миновала нагромождение великолепных палат и коридоров, а затем прямо в ночной рубашке понес-лась по узким аллеям сада навстречу спасению: туда – к лю-дям. Распахнув дворцовые ворота без малейших признаков охраны, я углубилась в темный колючий лес, очевидно, не знающий заботливых рук прилежного лесничего. За лесом, к счастью, совсем не6ольшим простерся огромный луг, оду-ряюще благоухающий свежепроклюнувшими дикоросами. И тогда, упав на душистые травы, успокаивая обезумевшее сердце, я с надеждой взглянула на небо и почувствовала, как вдруг ожившие звезды в веселом хороводе закружились надо мной, призывая потанцевать вместе с ними.
ГЛАВА 18
БАРОНЕССА
– Какая красавица! – проговорил кто-то над моим ухом.
– И почти не одетая, – восхитился второй мужчина.
– Наверное, сбежала из замка графа де Виронна. Про не-го говорят страшные вещи.
– Какие?
– Он – колдун.
– Куда смотрит церковь?
– Странно, но святые отцы обходят стороной этот дом.
– И что мы будем делать с девушкой, маркиз?
– Не отправлять же ее назад, в лапы злодея.
Я приоткрыла один глаз. Было темно, но в трепещущем свете ярких факелов два выряженных в расфуфыренные одежки мужика с любопытством рассматривали мое лицо. Тот, которого назвали маркизом, приятный темноволосый мужчина лет сорока, старательно тискал мою руку, пытаясь прощупать пульс. Рядом с ним на корточках сидел красивый юноша, белокурый и изящный.
– Она пришла в себя, – обрадовался красавчик, с улыб-кой наблюдая мой удивленный одноглазый взгляд.
– Разрешите представиться, – моментально вскочил на ноги старший, – маркиз Анри де Меридор.
– Барон Жюльен де Бульон, – грациозно поклонился младший.
– Ничего себе, гастрономические изыски, – мысленно развеселилась я, – не хватало здесь только Оливье.
Заметив мою полуулыбку и истолковав ее по-своему, вельможи обрадовались хорошему настроению полураздетой дамы.
– Вы сбежали от злодея? – озабоченно поинтересовался херувимчик.
Надо было срочно придумывать себе приличное алиби. Сказать, что я обыкновенная простолюдинка из двадцать пер-вого века – верх безумия: господа бросят меня, как старую перчатку, да еще и ноги вытрут. Что же придумать? Оклеве-тать Мадима я тоже не имела права: Повелитель Стихий хо-тел мне только добра. Но тогда как узнала Нина о моем ме-стонахождении? Нет никаких сомнений – от мерзкого лакея! Может, все-же вернуться в замок? Но Макса не будет не-сколько дней, а за это время кровожадная элементалка про-глотит меня с потрохами.
– Нет, барон, – закатывая глазки, вздохнула я, – моя фа-милия – Волконская, княгиня Анастасия Волконская. Сегодня вечером карету, в которой я путешествовала, ограбили. Мне удалось сбежать.
Как объяснить вельможам свою полураздетость, я не зна-ла, но хорошо воспитанные мужчины не спрашивают у жен-щины про такие мелочи!
– Ах, ах, ах, – заахал молоденький де Бульон, – мы вам обязательно поможем.
– Садитесь в карету, Ваша Светлость, – галантно пред-ложил старший по возрасту, – а то простудитесь. Разрешите предложить вам плащ.
– Вы с матушки-Руси, так, кажется, сентиментальные русичи называют свою родину? – спросил Жюльен, когда я уже восседала на мягких подушках средневекового транс-портного средства. – Надо обязательно послать весточку ва-шим родным, а пока поживете у нас. Маман будет очень рада познакомиться с русской дворянкой.
– Княгиня хорошо говорит по-французски, – улыбнулся де Меридор.
Да, я действительно превосходно болтала на чужом язы-ке, совершенно не зная его несколько дней назад. Чудеса, да и только. Впрочем, чудеса стали для меня вполне обычным, осязаемым явлением.
Утомленная пережитым, я задремала, нечаянно склонив голову на плечо очаровательному Жюльенчику. Тот затаил дыхание.
Так проехали мы довольно долго, потому что, когда я от-крыла глаза, было совсем светло. Маркиз дремал, прислонив висок к парчовой обивке конемобиля, барон смотрел на меня немигающим, слезящимся от усталости синим взором в опушке длинных девчоночьих ресниц.
– Доброе утро! – заметив мое пробуждение, обрадовался он, – Как спали, княгиня?
Поискав глазами неведомую княгиню, я поняла, что об-ращались ко мне.
– Спасибо, хорошо, – заметно заволновавшись, ответила «подданная русского царя».
Да, играть роль благородной, изнеженной дамы замучен-ной стрессами и бытом женщине из двадцать первого века, причем, бывшей гражданке бывшего Советского Союза, ко-торая коня на скаку остановит, в горящую избу войдет, дело нелегкое.
Огромный, красивый замок с множеством остроголовых башенок горделиво высился на небольшом холме. Непри-ступный дворец охранял ров, полный мутной, темной воды с неприятным запахом тины.
– Самое место для знаменитой черепахи Тортилы, – по-чему-то подумала я.
При нашем появлении через мерзкое болото опустился громоздкий деревянный мост, а затем открылись большие ду-бовые ворота.
– Из этой крепости мне не удрать, – вздохнув, решила я. – А вдруг привидение-убийца последует за мной и сюда?
От жуткой мысли мороз пробежал по моей коже. Что де-лать бедной Алисе, попавшей в страну чудес? Прямо как у Льюиса Кэрролла, только там была маленькая девочка, а здесь сорокапятилетняя матрона, вынужденно изображающая юную красотку. Домой бы сейчас, на любимый диван, под крылышко к Сергею! Кстати, кто сказал мне, что муж изме-няет? Ах, внутренний голос!
– Выходите, княгиня, – маркиз подавал «именитой гос-тье» свою надежную руку.
Навстречу приезжим спешила важная полная дама в не-объятном роскошном платье из фиолетового шелка.
Она бурно радовалась приезду транспорта, но мое появ-ление из него толстушку явно шокировало.
– Познакомьтесь, маман, эта очаровательная девушка – русская княгиня Анастасия Волконская, ее карету ограбили по дороге в Париж возле замка графа де Виронна. Украли все, даже одежду, – промолвил Бульончик, нежно обнимая преле-стную пышечку.
– Бедная девочка, – покачала головой стокилограммовая баронесса, – проходите в дом, там вы найдете все, что вам по-требуется, а главное – наше искреннее участие. Меня зовут Луиза де Бульон.
Пышечка оказалась одного со мной возраста. А вот дере-венские харчи и чистая экология сделали свое злое дело – ма-тушка милого Жульенчика необычайно раздобрела. Ей бы, бедной, подышать выхлопными газами да полакомиться пес-тицидами и фенолами.
Я прошла во дворец, не тронутый вредоносными благами цивилизации, пересекла какую-то небольшую комнатку, уб-ранство которой состояло из изящного раритетного диванчи-ка с вышитыми подушечками, затем оказалась в огромном зале, роскошная обстановка которого говорила о том, что хо-зяева замка – люди богатые. Всюду: на потолках, на стенах и даже на полу, пестрели на бархате или металле изображения птиц и деревьев, перевитых жемчугом, фантастических рас-тений, фигур королев, воинов и обнаженных русалок. Амбра-зуры высоких окон, верхняя часть которых уходила в антре-соли, блестели лаком и восхищали взгляд узорными порту-гальскими изразцами. Глубокие ниши в толстых стенах мани-ли присесть на мягкие кушетки, чтобы уединиться в приятной беседе.
– Онорина! – позвала Бульонша высокую, статную де-вицу. – Помоги госпоже помыться и одеться к завтраку.
Мы поднялись по узкой, витой лестнице куда-то в пра-вую часть крепости, прошли по веренице смежных комнат, попадая то в укромный кабинет, украшенный резьбой и жи-вописью, то в часовню, отделанную перламутром и эмалью, то в гардеробную, напоминающую бонбоньерку. Открыв ста-рую, тяжелую дверь, лжекнягиня и служанка очутились в очаровательной, маленькой спаленке, обставленной, вероят-но, по последней моде времен царя Гороха.
Похожая на модель горничная позвонила в колокольчик. Два дюжих молодца внесли десятилитровые ведра и напол-нили теплой, ароматной жидкостью небольшую ванну.
– Принесите еще, – приказала требовательная служанка.
Качки исчезли, оставив нас вдвоем.
– Милая Онорина, – проникаясь доверием к старатель-ной работнице, проворковала я, – не окажете ли вы мне услу-гу, согласившись ночевать в моей спальне?
Строгая прислуга улыбнулась, преобразившись в юное, беззлобное существо, явно не желающее превратить поддан-ную русского царя в кусок окровавленного мяса.
Воду принесли снова, девица бесцеремонно затолкала меня в ванну прямо в ночной рубашке, а затем, словно куклу, вытащила из спасительного тепла, раздела, насухо вытерла и перенесла на кровать. Вспомнилось детство, молодая, нежная мама, крепкие, любящие руки отца. Захотелось заплакать, крепко прижаться к заботливому средневековому существу, так трогательно ухаживающему за мной.
– Платьев на тоненькую фигурку прекрасной госпожи у нас нет, но хозяйка милостиво одолжила свое. Булавочками мы подгоним одежду под Вашу Светлость, – растягивая сло-ва, проговорил ангел в белом переднике.
Несмотря на отсутствие косметики, к завтраку я вышла во всеоружии. Маркиз приветливо улыбнулся, а барон вос-хищенно приоткрыл рот. Луиза перевела любопытный взгляд с единственного и неповторимого сыночка на загадочную «княгиню Волконскую» и опустила глаза.
– Вы замужем? – спросил меня Меридор.
– Да, – ответила я, краем глаза замечая облегченный вы-дох Бульонши.
– Почему муж отпустил вас одну путешествовать ночью по глухим дорогам Франции? – удивился Анри.
– Так получилось, – неопределенно хмыкнула «Анаста-сия», – так получилось.
– Ясно: маленькая тайна, – сообразительный маркиз под-цепил вилкой что-то, похожее на червяка.
Я искоса посмотрела на Жюльена. Мальчик, удивительно похожий на Олежку, уныло ковырялся ножом в фарфоровой тарелке. Луиза сияла.
– Надеюсь, вы погостите у нас? – оживилась любящая мамаша.
– Конечно, с удовольствием, – обрадовалась я, отлично осознавая, что деваться мне просто некуда.
День прошел весело, но когда я впервые в жизни уселась на лошадь, мужчины подавили возглас изумления: княгиня не умела держаться в седле.
– Мой отец погиб, упав с коня, – ненавидя себя за выну-жденную ложь, вывернулась из скользкой ситуации «светская дама», – с тех пор маман запрещала мне заниматься верховой ездой.
К своему удивлению научилась скакать на коняшке я до-вольно-таки быстро. А вечером, после сытного ужина, рус-ская «дворянка» замертво упала на белые шелковые просты-ни шикарной средневековой постели. Рядом, на широкой кровати, по просьбе госпожи робко примостилась заботливая служанка.
Утро выдалось теплым и солнечным. Я сладко потяну-лась, вспомнила о глупом положении в замке и мигом вско-чила с постели. Мозг лихорадочно работал, расщепляя на со-ставные части неразрешимую проблему: как быть дальше. Оставаться липовой княгиней долгое время нельзя, умная Бульонша поймет, что ее дурят. Искать жилище графа де Ви-ронна, совершенно не зная местности, не имея приличной одежды, денег, наконец, опасно. Когда прилетит Мадим? А не застукает ли здесь свою потенциальную жертву мститель-ная Нина? Да пропади пропадом та ночь, когда Страшная Си-ла возжелал бессмертную душу и выбрал меня в жены! Ведь именно он, Повелитель Стихий, нанял элементалку, чтобы она соблазнила Сергея, тем самым возбудив в ней жажду мщения за поруганное достоинство!
– Ее Светлость приглашают на завтрак, – ласково улы-баясь «княгине Волконской», пропела Онорина.
Господи, и не заметила, как она вошла. До чего же я ста-ла рассеянной! Спокойно, Алиса, спокойно!
Приведя себя в относительный порядок, я нехотя спусти-лась вниз. Луиза вежливо кивнула вошедшей, но сосредото-ченное ее лицо говорило о напряженной внутренней борьбе. Не трудно было догадаться, что она тоже решала неразреши-мую задачу: что делать с самозванкой дальше. Я посмотрела на мужчин: маркиз о чем-то мечтал, барон, опустив синие глаза в тарелку, набивал юный живот гусиным паштетом.
– Как поживает Его Величество Федор Алексеевич? – мило поинтересовалась хозяйка гостеприимного дворца.
– Спасибо, хорошо, – ругая себя за то, что слабо знаю историю своей страны, ответила я.
Какой же сейчас год? Разве не Алексей свет Михайлович сидел на троне во времена Людовика Четырнадцатого?
– Французы крайне недовольны введением крепостного права в России, – вмешался в разговор молчавший доселе де Меридор.
– Согласна. Люди не должны покупаться и продаваться! – возмутилась существующим средневековым беспорядком русская «аристократка» и моментально почувствовала себя не в своей тарелке от изумленного взгляда баронессы.
– Земский Собор принял Украину в состав России, – не унимался всезнающий маркиз. – Доверяете ли вы народу, по-родившему Богдана Хмельницкого?
– Искренне уважаю Богдана Хмельницкого, но хохлам не доверяю, Прихватив наш Крым, любители сала и горилки наплевали на старшего брата, лишив его всесоюзных здрав-ниц! – воскликнула я, искренне считая, что Хрущев обокрал российский народ.
– Да? – поперхнулась рыбьей костью Луиза.
О, Господи, что я болтаю!
– Вы хотите сказать, что бескрайнюю вашу Родину одо-лела маленькая Украина? – осторожно спросила она.
– Что вы, что вы! – я не знала, куда деть от стыда глаза, – Россию победить практически невозможно!
– В таком случае, когда же Его Величество Федор Алек-сеевич уступил русские земли украинцам? – свирепо хватая в руки серебряный нож, поразился неугомонный Анри. – Впер-вые слышу о таком недальновидном и безответственном мо-нархе!
Я трусливо промолчала, а благовоспитанные французы сочли мое молчание вполне уместным и стали говорить о своих средневековых проблемах.
После завтрака хозяйка дома попросила меня пройтись с ней по саду. На главной аллее, уютно устроившись на ска-мейке, баронесса знаком велела мне примоститься рядом.
– Анастасия, – выдержав небольшую паузу, начала она, – не пытайтесь обманывать меня, но вы не та, за которую се-бя выдаете. Я не знаю причин, побудивших вас лгать, да и не хочу знать вашей тайны. Вы – человек не нашего круга, хотя и не лишены воспитания. Вы обаятельны, милы, скромны, красивы. Слишком красивы. Вы из России, только я видела русских. Анастасия Волконская не похожа на них.
– Почему? – в ужасе пропищала я.
– Вы не ведаете манер, обычаев, привычек света, как существо из чуждого нам мира. Только самое главное не в этом. Самое главное в том, что мой единственный сын, кото-рым я живу и дышу, влюбился в вас.
– Неужели Жюльен полюбил меня? – отмечая исключи-тельную наблюдательность, казалось бы, простодушной пы-шечки, наигранно ахнула я.
– Да, хотя у него есть нареченная – маркиза Жозефина де Меридор, дочь любезного Анри, – тяжко вздохнула буду-щая свекровь несчастной Жозефины.
– Того, который сейчас находится в вашем замке? – не-смело уточнила я.
– Того, который тоже не сводит с вас глаз, Анастасия, – нахмурила выщипанные брови Луиза.
– Вы оскорблены этим? – наконец-то поняла я все.
– Еще день назад он любил только меня, – сверкнула обиженными глазами средневековая ревнивица.
– Понимаю, что немедленно должна исчезнуть, – я роб-ко накрыла своей ладонью ее нервную холеную руку.
– У моей гостьи нет денег, одежды, друзей, а потому я помогу ей, – Мадам де Бульон неторопливо вынула из сумоч-ки объемистый, расшитый золотом и серебром, мешковидный кошелек, в котором звонко бренчали монетки, достоинство коих я не знала.
Неужели это все мне? И что я стану делать с данными чудными бабками?
– Платье для госпожи сегодня утром привезли из Пари-жа слуги, – положила на мои колени портмоне баронесса. – Вам нравится Онорина, Анастасия?
– Да, – принимая дар от доброй самаритянки, удрученно пробормотала я.
– Она проводит вас туда, куда вы ехали позавчера.
– Спасибо, Луиза, – искренне поблагодарила незадачли-вая «княгиня» не к месту прозорливую баронессу, – счастли-во оставаться.
Через несколько часов, не попрощавшись с мужчинами, я ехала в попутной карете вместе с милой Онориной навстречу своей незавидной судьбе.