Религия, духовность и социальная сплоченность в РФ

Татьяна Мацук
РЕЛИГИЯ И ДУХОВНОСТЬ КАК ФАКТОРЫ,
ВЛИЯЮЩИЕ НА СОЦИАЛЬНУЮ СПЛОЧЕННОСТЬ
В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Татьяна Мацук

Глава из книги “Социальный капитал и социальное расслоение в современной России”. Под ред. Джудит Л. Твигг и Кэйт Шектер. Альпина Паблишер, М., 2003, с. 192–212 (Обложка книги представлена на фотографии, размещенной на странице автора).

Текст подготовлен для англоязычного читателя и сначала был опубликован на английском языке:
"Religion and Spirituality as Factors Affecting Social Cohesion in Contemporary Russia," in Judyth L.Twigg and Kate Schecter, eds., Social Capital and Social Cohesion in Post-Soviet Russia, Armonk, New York: M.E. Sharpe, 2003.

Представлено в значительном сокращении, сделанном автором.



Введение


Способствуют ли религия и духовность росту социальной сплоченности в многонациональной и многоконфессиональной современной России? Помогают ли они становлению гражданского общества в стране, как это было некогда в Соединенных Штатах? Ответы на эти вопросы не лежат на поверхности. Да, с одной стороны, постсоветское время, непосредственно примыкающее к горбачевской перестройке, стало уникальным для российской истории периодом подлинной свободы совести. Но, с другой стороны, этой свободой, сочетавшейся с пробелами в законодательстве, сумели воспользоваться прежде всего те, кто хотел на ней побольше заработать. Многие люди были подавлены и растеряны. И их состоянием попытались воспользоваться "ловцы человеческих душ" всех мастей. В результате, вместо социального сплочения нарастает атомизация общества. После десяти лет ельцинских реформ Россия даже не приблизилась к гражданскому обществу, в котором социальная инициатива исходила бы "снизу". Наоборот, государство стремится снова зарегулировать все стороны жизни своих подданных, включая идеологическую и духовную, а ряд, так называемых, "традиционных конфессий" используют его в качестве орудия для борьбы с конкурентами и средства получения всевозможных льгот. В условиях нарастания в мире религиозного экстремизма такие тенденции крайне опасны, а особенно — в стране, вся история которой есть история всяческой несвободы.


Истоки религиозного экстремизма в России


После террористических актов в США, совершенных 11 сентября исламскими фанатиками, вопросы, связанные с религией и, особенно, с ее экстремальными течениями вышли в мире на первый план. В России около 20 млн. человек причисляет себя к мусульманским народам, и среди них, порой весьма успешно, ведут пропаганду сторонники радикального политического ислама. Существуют экстремистские течения нацистского и ультранационалистского толка в среде православных христиан и "новых" дохристианских язычников. Привлекают подобные идеи прежде всего молодежь. И поэтому начинать рассмотрение связанных с религиозным фактором проблем приходится с экстремизма как наиболее тревожного явления.

На мой взгляд, в современной России причины его надо искать прежде всего не в религии и духовной сфере, а в социально-экономических бедствиях, политических проблемах и в истории страны.

Представляя войну в Чечне как борьбу с международным терроризмом, российские власти как бы забывают о том, что чеченцы и ряд других горских народов, живущие родовым строем и имеющие самобытную культуру, включающую в себя кровную месть, были присоединены к Российской империи силой в результате 50-летней колониальной войны. Потом были неоднократно подавляемые карательными отрядами бунты голодного населения и его депортация со своей территории в годы сталинских репрессий. И, конечно, чеченцы и выселенные с Кавказа в 19 веке, так называемые, "черкесские племена" этого не забыли. Их потомки, живущие в Турции, Сирии и других странах Востока, финансируют сейчас боевиков в Чечне, а идеология воинствующего ислама имама Шамиля, под знаменами которой он 30 лет боролся с Россией, есть суть радикального течения, называемого в России ваххабизмом. Не стоит удивляться появлению сепаратистских, а порой и радикальных настроений и в Татарстане, где до сих пор помнят о том, как Иван Грозный брал Казань.

Еще задолго до распада СССР в некоторых районах Северного Кавказа уже была скрытая безработица, что привело к повышенной криминализации общества. Помню, как в конце 1980-ых годов московский таксист рассказывал мне об особой жестокости, так называемой, "чеченской мафии". Сейчас же, в результате двух чеченских войн, разрухи, появления сотен тысяч беженцев и практически полной остановки производства не только в Чечне, но и, например, в соседнем с ней полиэтническом Дагестане социально-экономическое положение большей части населения просто ужасно. Работы нет. По данным ведущего телепрограммы "Итоги" Евгения Киселева, в Урус-Мартанском районе Чечни, отражающем республику в миниатюре, на 100 тыс. работоспособных человек приходится 5 тыс. рабочих мест.  ("Итоги", телеканал НТВ, 9 декабря 2001.) Мирное население продолжает страдать от действий федеральных войск, идет борьба за власть представителей разных кланов и молодежь не видит для себя в повседневной жизни ни перспектив, ни идеалов. Ее легко склонить на свою сторону всякому, кто предложит какое-то осмысленное существование, не говоря уже о средствах к этому существованию. Радикальный ислам становится своего рода формой проявления недовольства и образом жизни, в котором война - это способ занять себя, прокормить и сделать свою жизнь осмысленной.

Более благополучные и образованные молодые жители мусульманских регионов идут в мечети, где проповедуют традиционный ислам. Но это вовсе не гарантия того, что они не станут радикалами. Ведь, как показывает анализ социального состава антиглобалистских, исламистских и других экстремистских течений, быть самому благополучным на фоне окружающего социального неблагополучия и несправедливости для многих недостаточно. И именно желание исправить несправедливое устройство мира часто толкает людей к радикальным взглядам и поступкам. Если не предлагать им цивилизованного решения проблем, они будут искать врагов и бороться с ними. Тем более - в России, где назвать справедливым то, что происходит в течение последних десяти лет, рискнут очень немногие, а авантюристов, готовых использовать социальные проблемы и духовные искания людей в своих целях, всегда предостаточно.

В любых экстремистских течениях присутствуют люди с особым складом психики, склонные к религиозному фанатизму. Но религия представляется мне лишь формой, а не сущностью их, часто весьма упрощенных, мировоззрения и устремлений.

Пронацистски и ультранационалистически настроенная славянская молодежь, устраивающая кавказские погромы на рынках, поджоги синагог, осквернения еврейских кладбищ и избиения людей иных рас и национальностей на улицах российских городов, может называть себя "бритоголовыми", сторонниками "Русского национального единства", радикальных православных и неоязыческих течений или "сатанистами". Но все они - это тоже в значительной степени порождение социально-экономического неблагополучия общества, в котором хулиганство и агрессивность есть результат социального дискомфорта. По утверждению заместителя министра юстиции Владимира Васильева, сейчас в России 394 тыс. несовершеннолетних состоят на учете в милиции, 123 тыс. из них имеют только начальное образование, из 10 тыс. состоящих на учете в Москве 7.5 тыс. вообще нигде не учились и никакой возможности учиться или работать у них нет. 100 тыс. родителей состоят на учете как не занимающиеся своими детьми ("Времена", телеканал ОРТ, 11 ноября 2001). Еще хуже ситуация с беспризорными детьми, которых насчитывается, по разным данным, от 1 до 3 млн. Чувствуя себя незащищенными перед взрослыми, такие подростки сбиваются в стаи или примыкают к группе, в которой чувствуют себя сильными и нужными. А какая при этом присутствует вера или идеология - для них не суть важно.

Молодежь, безработные, престарелые, бедные, больные, одинокие, лишившиеся привычной среды обитания, уровня жизни и ее смысла люди, не получающие при этом достаточной социальной поддержки, становятся питательной средой для возникновения и развития, так называемых, "деструктивных культов" и выдающих себя за общественные, оздоровительные или духовно-благотворительные организаций, служащих на самом деле лишь интересам своей верхушки и лишающих своих жертв последнего, что они имеют. Самыми опасными в этом смысле были отделения японской "Аум Синрикё" и украинского "Белого братства", завербовавшего в свои ряды огромное количество подростков.

Но хотя все эти крайние проявления, безусловно, опасны для российского общества и препятствуют росту его социального капитала, на мой взгляд, не в них надо искать ответ на вопрос, является ли религия источником социальной сплоченности в современной России. Проявления экстремизма пойдут на убыль вслед за снятием остроты социально-экономических проблем. Но останутся отношения между обществом, государством и религиозными объединениями. И, в зависимости от того, как они будут выстроены, религиозный фактор будет положительным или отрицательным образом влиять на социальную сплоченность.

К сожалению, события 11 сентября и последовавшая за ними всемирная кампания по борьбе с терроризмом могут послужить для государственных деятелей зеленым сигналом к свертыванию гражданских свобод и прежде всего -  свободы совести, тенденции к чему уже несколько лет назад наметились в России.



Религия и общество, межконфессиональные и внутриконфессиональные отношения


Религия, вера, духовность - понятия весьма широкие, которые можно определять и трактовать по-разному. К тому же, граждане России склонны отождествлять конфессиональную принадлежность с тем национальным образом жизни и культурой, к которым они себя относят. Поэтому опросы общественного мнения не дают четкой картины того, сколько сейчас в стране верующих людей и во что они верят.

Так, проведенное в феврале-марте 2000 г. Российским независимым институтом социальных и национальных проблем по заказу Фонда Ф.Эберта социологическое исследование показало, что верующими считают себя 42% опрошенных, неверующими - 28%, отнесли себя к колеблющимся, безразличным или затрудняющимся с ответом - 30%, а приверженцев различных, как правило, "традиционных" конфессий оказалось 69.5%. Среди объявивших себя верующими только 69.5% заявили, что верят в Бога. (Е.С.Элбакян, С.В.Медведко, "Социальный портрет современного российского верующего: общие черты" в "Законодательство о свободе совести и правоприменительная практика в сфере его действия", Москва, Институт религии и права, 2001, 151-168.)

Исследование также показало, что среди верующих преобладают женщины, пожилые люди, люди с невысоким уровнем образования, малообеспеченные, негативно относящиеся к результатам рыночных реформ, приветствующие идеи социального равенства и пассивно протестующие против новых порядков. Они довольно консервативны в своих взглядах и пристрастиях, которые в значительной степени остаются такими же, какими были у среднего советского человека. Наибольшую антипатию в истории страны 20-го века у верующих вызывает период горбачевской перестройки, хотя именно тогда появилась свобода совести. Только 14.5% из них считает необходимым воспитать в ребенке искреннюю веру в Бога. По сравнению с неверующими у них несколько большая ориентация на моральные и нравственные ценности: 94.6% считают, что человек в жизни должен стремиться к тому, чтобы у него была спокойная совесть и духовная гармония.

Исследователи пришли к выводу, что современный российский верующий - скорее человек с определенными моральными установками и ценностями, чем глубокой религиозности. Аналогичные заключения можно найти и в других социологических работах. Их авторы отмечают тенденцию к преобладанию неинституциональной религиозности. Людям часто просто нужна поддержка, в том числе и "свыше", ощущение того, что у них вновь появилась почва под ногами. Отношение населения к Церкви - тоже убедительный тому показатель.

"В религиозной жизни современного российского общества в настоящее время сосуществуют две на первый взгляд противоположные тенденции. С одной стороны. Церковь - один из самых авторитетных в обществе социальных институтов, и россияне в своем большинстве положительно относятся к религии....80% россиян так или иначе считают Русскую Православную Церковь, русское православие для себя наиболее близкими из всех существующих в РФ Церквей и религий. Но реальное количество прихожан РПЦ на порядок меньше, и тут мы подходим к рассмотрению второй тенденции развития религиозной жизни РФ - эта тенденция полностью противоположна первой....Хотя бы раз в месяц церковь посещают 6-10% россиян -  это максимальное количество россиян, которых можно признать прихожанами РПЦ, так как приход в церковь 2-3 раза в год - это не совершение религиозного обряда, а скорее нечто вроде посещения "музея"...
Почему же 95 млн. россиян, считая РПЦ "своей" Церковью, тем не менее не участвуют в церковной жизни? Ответ, как ни странно, прост: для них РПЦ - традиционная церковь их предков, но к современной жизни она не имеет почти никакого отношения....Опросы различных социологических служб демонстрируют достаточно устойчивую тенденцию медленного падения популярности, авторитета Церкви в глазах общества в 1994-2000 гг.... По данным опроса Центра Исследований Проблем Конъюнктуры Рынка (август 1998г.), 29% россиян считают, что Церковь укрепила свои позиции за счет сближения с властью, а не хождения в народ, 15.4% считают, что из-за братания руководства Церкви с властью она "губит свой авторитет". В этом излишнем сближении Церкви и власти основная причина недоверия россиян к Церкви.

Такой вывод подтверждает и опрос Фонда общественного мнения (22-23 января 2000 г.), во время которого наиболее часто встречающимся упреком в адрес Патриарха было обвинение в явной зависимости от правящей власти. "Он политик, он работает под вождя и власть, подстраивается", - отвечали некоторые респонденты на поставленный вопрос. ("Михаил Тульский, "Роль церкви в жизни российского общества", НГ-Религии, 9 августа 2000, 3.)

Сейчас в российской "элите", состоящей в основном из бывшей коммунистической номенклатуры, считается хорошим тоном показывать свою религиозность. Но в большинстве случаев это производит впечатление откровенной демонстрации того, чего на самом деле нет. Многие люди принимают крещение или приходят в религиозную конфессию из прагматических соображений: вылечиться от болезней, подкормиться, получить помощь или даже пристроиться на "теплое место". Некоторые просто подстраховываются: "А вдруг там, в загробном мире, что-нибудь действительно есть!"

Искренне верят те, кто пришел к вере в результате серьезных жизненных потрясений. Но, по моим наблюдениям, среди неофитов немало и тех, кто в советское время был активистом борьбы за коммунизм, а теперь стал столь же ярым поборником веры. Вероятно, это люди с особым складом психики, которым всё время надо за кем-то идти и с кем-то за что-то бороться. К сожалению, они бывают склонны к работе в силовых структурах. А для некоторых религия стала просто прибежищем и оправданием собственного эгоизма. На просьбы о помощи они отвечают: "Каждый должен нести свой крест. Бог посылает человеку только те испытания, которые тот может вынести."

Принятия нового закона о свободе совести и религиозных объединениях, вызвавшего большой шум за пределами России, большинство ее населения, занятое каждодневным выживанием, практически не заметило. Но последствия проводимой политики уже дали о себе знать. Вот что происходит, например, в Архангельской области: "Если в начале 90-х годов большинство религиозных объединений, находясь в стадии становления, было занято своими внутренними проблемами и не обращало внимания на конкурентов, то в середине 90-х годов появилась тенденция к противостоянию Русской Православной Церкви и всех остальных (прежде всего протестантов). В средствах массовой информации стали появляться непрофессиональные материалы, прямо оскорбляющие чувства верующих, посягающие на их честь и достоинство, на деловую репутацию религиозных объединений. Открытых конфликтов удалось избежать, но атмосфера взаимного недоверия, замкнутости и "скрытого" противостояния в целом характеризует межконфессиональные отношения". ( Г.Е.Гудим-Левкович, "Религиозная ситуация в Архангельской области в конце XX века", в "Законодательство о свободе совести и правоприменительная практика в сфере его действия", Москва, Институт религии и права, 2001, 109-126.)
 
"Практически все правозащитники отмечают рост настроений религиозной нетерпимости в обществе, вплоть до попытки публичного сожжения адвентистов в Буйнакске, которые часто подогреваются соответствующими действиями государства." (Алла Астахова, "Веришь - не веришь". "Сегодня", 7 февраля 2001.) "Традиционные" и "нетрадиционные" культы обвиняют друг друга в коммерциализации, деструктивности, воздействии на психику людей, присваивании их денег и имущества. И, как показывают проводимые журналистами расследования, нападки эти не беспочвенны с обеих сторон.

Мусульмане боятся сближения Церкви с государством и формирования таких государственно-конфессиональных отношений, в которых исламу будет отведено второе место. Их беспокоит также возможный рост в России антиисламских настроений на фоне "борьбы с международным терроризмом". Иудеи тоже испытывают беспокойство, поскольку всегда насаждавшийся в России сверху антисемитизм продолжает пропагандироваться в ряде православных приходов (см., например, публикацию Андрея Золотова о ситуации в Екатеринбурге : Andrei Zolotov, "'Protocols of Zion' Puts Church in Hot Water", The Moscow Times, 14 January 2002.).

Общеизвестна позиция Московской Патриархии по отношению к Католической Церкви и отрицательная реакция патриарха Алексия II на всякое появление Папы в пределах бывшего СССР - территории, которую РПЦ считает своей "канонической".

Если же говорить о ситуации внутри отдельных конфессий, то ни одна из "традиционных" для России не может похвастаться сейчас своим единством - всякий, кто регулярно читает газеты и слушает радио, может в этом неоднократно убедиться. Наиболее социально сплоченными представляются традиционно гонимые сначала царской, а затем советской властью общины. Прежде всего - старообрядцы и баптисты. Старообрядчество вообще сыграло в русской истории роль аналогичную роли реформации в истории Запада: оттуда вышло большинство купцов, промышленников, предпринимателей, меценатов, активно занимавшихся благотворительностью и даже финансировавших революционеров. В таких общинах люди привыкли много работать и помогать друг другу. Но серьезного влияния этих конфессий в стране пока не наблюдается, к тому же, у находящихся очень долго в обороне часто возникает специфическое отношение к внешнему миру, дистанцирование от всего "чужого", консервация уклада жизни. Из таких общин бывает трудно выйти.

Суммируя всё вышесказанное, можно сделать вывод о том, что религия вряд ли является сейчас в России фактором, способствующим социальной сплоченности и накоплению социального капитала.



Духовность как источник социального капитала


В Западной культуре термин "духовность" принято употреблять применительно к религиозному сознанию. В современной России это понятие имеет более широкое значение как противопоставление сугубо материальному. Лучшей иллюстрацией русского понимания высокой духовности, на мой взгляд, может стать романс П.Чайковского на стихи А.К.Толстого "Благословляю вас, леса". Отрывок взят из поэмы, написанной на религиозный сюжет, но совместное произведение поэта и композитора такого впечатления не производит. Это гимн, который находящийся в особом возвышенном состоянии человек поет всему, что его окружает: природе, людям, небесам. Такой человек не может стремиться к разрушению, потому что воспринимает весь окружающий мир как часть самого себя. Даже будучи нищим, он бесконечно богат. Он понимает, что давать может быть большим удовольствием, чем брать. Он - созидатель, жизнь которого наполнена смыслом. И неважно, принимает он какую-либо религиозную доктрину или нет.

В любом случае, духовность - это высокое нравственное начало, которое есть в человеке. То, что противостоит его низменным инстинктам, ограничивает и облагораживает плотские желания, заставляет открываться навстречу добру и красоте и творить их, отрываться от земли в прямом и переносном смысле, бескорыстно помогать ближнему, стойко переносить страдания, даже жертвовать жизнью (но исключительно своей!). Верующие считают, что это от Бога. Для них духовность и есть общение с Богом, его отражение в человеке. Человек нерелигиозный ищет другие объяснения. Но разве разница в мировоззрении мешает им при этом общаться и вместе действовать в соответствии с одними и теми же моральными принципами?

Разнообразная, суровая и богатая природа России порождает в людях творческий подход к любому делу, широту натуры и тягу к коллективным действиям. И никакая навязанная сверху идеология не способна в нас это вытравить. Я встречала высокодуховных людей, готовых всегда помочь ближнему и действовать сообща на общее благо, среди представителей разных конфессий, атеистов и агностиков. И нам всегда было о чем поговорить, не касаясь того, что является сугубо личным, сокровенным делом каждого. Пока такие люди существуют в достаточном количестве, у России есть будущее вне зависимости от того, какую доктрину попытаются в очередной раз сделать всеобщей ее власти. Но боюсь, что условия жизни в стране в течение последнего десятилетия подводят нас к ситуации, когда этот "вид" придется заносить в "Красную книгу".

И я абсолютно согласна с теми юристами и правозащитниками, которые считают, что их задача - добиваться, чтобы свобода совести стала правом человека не принадлежать к какой-то конфессии, а иметь собственное, не обязательно религиозное мировоззрение, придающее смысл существованию, и проповедовать его, если это не противоречит законам, охраняющим права других людей.

"Человек есть существо, преодолевающее свою ограниченность, трансцендирующее к высшему", - писал Николай Бердяев (Николай Бердяев, "Судьба России" , Москва, Советский писатель, 1990, 242).  И люди социальны по своей природе. Если прекратить все время объединять их "сверху", они сами начнут по мере необходимости объединяться "снизу". А задача государства  - не мешать им и дать возможность развиться высокому духовному началу, зачатки которого есть в каждом, без навязывания обществу единомыслия и единоверия. Но в России, похоже, нет пока и намека на то, что подобное положение вещей может превратиться в реальность.



Выводы


В условиях тяжелого социально-экономического положения в России наметилась тенденция к сближению государства и Русской Православной Церкви, которое может привести к возврату их отношений к "симфонии" на основе элементов православного фундаментализма и к попыткам вновь установить в стране единую идеологию. Среди большинства населения, которое исторически причисляет себя к православным, падает популярность и авторитет Церкви, резко возросшие в период начала реформ. Наблюдается кризис традиционной конфессиональной религиозности при ущемлении со стороны властей "нетрадиционных" религий. Существует напряжение в межконфессиональных отношениях, отсутствует единство внутри конфессий. Нарушаются конституционные права и принципы: свобода совести и светский характер государства. 20 млн. российских мусульман, иудеи и другие "религиозные меньшинства" даже из числа причисляемых к "традиционным" испытывают беспокойство в отношении своего будущего. Социально-экономические проблемы и продолжающиеся военные действия в Чечне провоцируют экстремистские настроения. Атомизация общества нарастает. А государственные и считающие себя демократическими средства массовой информации внушают населению мысль о том, что нормальные люди в нормальной стране должны быть озабочены в первую очередь проблемами своей семьи. Очевидно, что в такой ситуации религия не может способствовать росту социальной сплоченности и накоплению социального капитала в России.

Но их источником остается духовность, понимаемая как наличие высшего начала в человеке. Сама русская природа, требующая от людей взаимопомощи и творческого отношения к любому делу, способствует ее "воспроизводству". И, хотя в последние годы большинство было вынужденно заниматься в основном элементарным поддержанием своего существования, я не думаю, что "загадочная русская душа" сумела уж очень сильно измениться.

 И чтобы сохранить и преумножить социальный капитал, нам надо сейчас не дать государству вновь подмять народ под себя, добиваясь совершенствования законодательства таким образом, чтобы оно защищало права каждого гражданина, в том числе на собственные убеждения и мировоззрение, а не интересы светских или конфессиональных "верхов".


http://www.youtube.com/watch?v=rZA1eg8uPKU&feature=plcp