От крыльца и до калитки ручеек образовался. Тают белые сугробы.
За калиткой вдоль дороги, ручейков вбирая силу, полноводно и бурливо, то стремглав, то разливаясь, то с обрыва вниз срываясь, то петляет, то кружится и на солнышке искрится речка, "мутная вода", размывает берега.
Детвора гурьбою звонкой вдоль ручья бежит к стремнине, там, где бурные потоки мчатся вниз, впадая в Волгу.
С шумом снежная лавина с крыши съехала на землю. Звон капели под окошком проточил в сугробе ямки, и сугроб, надрывно ухнув, сел под тяжестью верхушки.
По ночам еще морозно, льдом кует дневную талость и хрустит под сапогами, но недолго уж осталось. С каждым днем все выше солнце.
Рыжий кот, зажмурив глазки, на завалине разлегся, и в лучах весенних млея, что то сам-себе мурлычет.
На гумне, за огородом, половодье разгулялось, затопило все низины, не пройти и не проехать.
Вот уж верба нарядила ветки в пухлые сережки, почки на ветвях прочкнулись, скоро выглянут листочки.
Напитает землю влага, будет пища для растений. Только белая березка плачет, может быть от счастья, ведь в печали горьки слезы.