Обитающий в дворницком подвале Малыш стал владельцем новых канцтоваров, кинутых на мусорку. Полная авоська писарской всячины. «Дядя Толя, зайди ко мне. Выбери, что надо!..» Преобладали наборы фломастеров разной длины и толщины. Я взял три вещи: большой дырокол из металла, красивую авторучку с золочёным колпачком и календарь-еженедельник, линованный на записи.
Дома я внимательно разглядел новоприобретения. Дырокол был с брачком, заминал бумагу. Пластиковый поддон слетел, а боковой ограничитель отсутствовал вовсе. Авторучка при разборе на части оказалась негодной. Я вставил в корпус прилагаемый стержень, однако он не писал. Вот и радуйся дармовщине! Паста насухо затвердела внутри. Зато календарь был удобен, но датирован прошлым годом.
Говорю не в укор бракоделам. Изучая бросовые изделия, чохом списанные с баланса некой фирмы, я проникся нежностью к дарителю. Захотелось угостить Малыша домашним вареньем, сигаретами, отдать ему траченный молью джемпер из гардероба. Надо было видеть неподкупную радость без тени корысти, когда бездомный Малыш вручал мне эти предметы. Бурный восторг дитяти, преподносящего подарки.
Люди корыстолюбивы и скаредны на собственность. Бесхозный, полоумный Малыш был царственно щедр. Нищий и полуголодный он не имел самого насущного: дома, родни, перспектив. Наверное, от бессилия оздоровить Малыша, даровой канцелярский хлам растрогал меня, осветлил любовью. Быть может, нормален из нас он, раздающий вещи с такой детской радостью, что отвержением обидишь. Не ждущий подачки от равнодушных жестоких скупердяев. А главное я понял, что дворник пригрел безгласного раба!