- Ты странный пес, Снафф.
- А ты странная кошка, Дымка.
- Как и полагается, осмелюсь заметить.
И она растворилась в тенях. Как ей и полагалось.
Роджер Желязны, «Ночь в одиноком октябре»
Все, что было видно в приоткрытую дверь – потоки дождя, затопившие асфальт. Пузыри бились в воде, кружили, исчезали, сменялись новыми. Над ними стоял монолит струй, приникших к бару со всех его стеклянных сторон. Потоки гладили стены и не хотели от них оторваться. И кто знает, есть ли еще у стеклянной будки опора, не несется ли она, как батискаф, куда-то в глубины. Так, как эти люди внутри, наверное, чувствуют себя аквариумные рыбы, отделенные от неродной стихии прозрачной перегородкой…
Эрик зашел в этот бар случайно. Ждать – больше ничего не оставалось. В отличии от нервной парочки в углу, пытающейся свалить друг на друга невольное пленение непогодой, он давно относился к любым происшествиям ровно. Если что-то толкнуло заскочить сюда за несколько минут до неожиданного дождя, значит, надо было здесь застрять. Довольно странно, однако. Эрик особенно не спешил, поэтому и останавливать его видимой причины не было. «Хотя, мало ли что я думаю…Может, кирпич в голову летел на ближайшем повороте, или просто закрутился, пора слегка притормозить, побыть в изоляции…»
Тем не менее, становилось скучновато. Ливень уже давно властвовал со странной ровной силой, нехарактерной для такого дождя. Двое «влюбленных» перешли с негромкого шипения на явственную ругань. Дело принимало, как видно, серьезный оборот – бутылка бренди на их столике почти опустела, на повышенных тонах поминалась мама парня. Подсохшие вихры дамы торчали воинственно. Конечно, когда такой дождь, что тут терять, кроме собственных цепей.
«Неужели я пришел сюда, чтобы наблюдать семейную сцену… Ведь больше в этом чертовом баре – никого…» За спиной кто-то слегка сдвинул стул, и он обернулся.
Она стояла спиной, мокрый плащ свисал до пола, как крылья ласточки. Черно-фиолетовый силуэт на серебре бегущих струй… Нет, не стояла - летела вместе со скольжением стеклянного пространства. В тот миг он не сразу понял, с какой стороны стены она находится. Первое, что подумал – ее там раньше не было. Не было и все, он же помнит, что никто больше, кроме тех двух, сюда не входил! Эрик вошел в абсолютно пустой бар и сел, взяв кофе, лицом к двери...
Он видел только короткие мокрые пряди волос на высоком воротнике, и конус плаща. От нее исходило нечто настолько сильное, ошеломительное, новое, и невозможно анализировать сейчас – что же? Это поражало сильнее, чем загадка ее появления. Вдруг девушка подняла руку и положила ладонь на стекло. Едва внятно цокнул металл колец, Эрик успел увидеть камни - оранжевый и зеленый… Поток воды снаружи вдруг иссяк, оборвался тонкими сосульками. От невероятности происходящего мгновенно замолчала парочка, допившая бренди.
Эрик понял, что она сейчас же уйдет, и это случилось – сокрушительно быстро, также, как кончился дождь. Но при этом гостья, наконец, повернулась и сначала подошла к стойке – поставить стакан.
Вы знаете, как пахнет клевер? Клеверный луг опрокидывает сознание на лопатки, идет сквозь поры и мозг, и ничего не остается больше, как раскинуть руки, стоя на клеверном ветру, и ловить его всеми оболочками… Вот на что похоже явление женщины, что встречается не каждому мужчине и не в каждой жизни.
Тень мокрых духов уколола в сердце. Нет, он не ругал себя потом, что не встал, не заговорил, не задержал. Разве можно остановить рассвет? Его можно только снова увидеть.
Парочки в баре уже не было. Ненужная бутылка одиноко стояла прямо в центре стола. По стеклам стен снизу медленно пополз туман. Эрик не стал ждать, пока они, запотев доверху от невероятной уличной влажности, снова станут непрозрачными. Прочь, на воздух! Глоток всей грудью, жадно еще, пар стелется навстречу… Улица медленно проявлялась из спадающего тумана акварельными очертаниями омытых углов. Что-то тяжелое снято с города в этот день, и город еще не понял этого, оглушенный бурей.
На одном из его перекрестков теперь стоит человек, накрытый Потерянным Обретением. Может быть, ливень сошел сюда для того, чтобы он уже никогда не смог жить так, как раньше. Эрик медленно пошел вперед, потому что стоять у бара было нестерпимо.
2005
----------------
Фотоарт Marilyn Bouchard