Там собрался у ворот энтот, как его... народ -2

Галина Алинина
- А вот Вам ещё случай, - закурил Иван Иванович.

Очередной раз вернулся из заключения Вовка Федотов. Впервые его отправили в колонию для малолетних преступников, когда ему было восемь лет. Проходил он по делу форточников. Мать на суде от него отказалась  -  забирайте, не знаю, что с ним делать. С тех
пор, явившись после очередной отсидки, через короткое время опять попадался на очередном «деле»
и так случилось, что к сорока своим годам имел он тюремного срока за разбой и грабежи ,что-то, лет 25.

Родители его к тому времени умерли от беспробудного пьянства. А в избушке их покосившейся жил какой-то бомж.

Было летнее воскресенье. Вечер. На скамейках у дворов сидел народ. Образовался,как всегда, кружок картёжниц.Бог знает, что это за игра у них такая затяжная, но ненадолго покинув кружок, то одна, то другая убегали по делам, и, торопясь, возвращались, включаясь в игру. Сидели они на другой стороне улицы против Вовкиного двора, где вовсю шла гулянка.

В последний свой возврат домой Вовка обнаглел. На улице тайком пересказывали друг другу, что на днях, увидев на  крыльце соседнего дома незнакомую девушку( это была молодая невестка соседей), он открыл калитку, поднялся на крыльцо и потребовал:
- Снимай серьги!

Та от ужаса закричала и стала вынимать серьги из ушей. Выбежал её муж, худенький паренёк и, оробев перед здоровенным верзилой, скорее, попросил, чем потребовал:

- Отдай! Не по-соседски!
Вовка заржал, бросил серёжку на крыльцо ,  сделал « ручкой»  и ушёл.

Народ занервничал, уважительно заволновался: « Надо бы с ним поаккуратнее теперь».

               
Вот и в тот вечер. Выпивки не хватило. Он окинул хозяйским взглядом улицу и обнаружил у двора  Петра Михалыча машину. Это сын его из города приехал на выходной помочь отцу перекрыть крышу. Парень, как раз на крыше и сидел. Вовка, покачиваясь, подозвал Петра Михалыча:
- Давай, старик, сгоняем до магазина. Двадцать минут.
- Нет, некогда мне.
- Да, ладно! Тебе что, неприятности нужны? Сказал тебе – заводи!

Сын с крыши спросил:                - Пап, что там случилось?

- Ты, пидор позорный, сиди , чтоб я тебя не слышал! – распорядился Вовка.

Анатолий медленно спустился с крыши  и подошёл к Вовке: 
- Что ты сказал?       
               
- А, что слышал, - ломался Вовка, - ещё вопросы, сучара, мне будешь…
И не договорил. Удар ! И Вовка брякнулся в пыль. Вскочил и неожиданно бросился не к Анатолию, а к своему дому  и через секунду летел назад, с вилами наперевес, прямо на парня.
               
Народ замер у калиток. Картёжницы бросили игру. Пётр Михалыч силой затолкал сына во двор. Вовка бесновался у ворот . Жена уже звонила в милицию. Та подъехала минуты через две. И, лишь в конце улицы показалась машина, вдруг, как одна, завопили бабы:

- Вовка!  Беги!  Прячься! Они милицию вызвали!
Вовка исчез. Милиционеры, поняв с кем имеют дело, успокоили:
- Не сегодня, завтра, всё равно наш будет.               

Народ собирался кучками. Шумно, бурно обсуждали:

    
- Чего милицию-то вызвали?  Кому он  мешал?               
-  Им, что!  Понаедут на иномарках, хозяева !
-  Куда Вовка - то убежал? Только на волю вышел парень, опять заберут!
-  Ну, попросил человек  подвезти за водкой, а  старый упёрся! Не убыло бы от него!

И ни один человек не вступился за Петра Михалыча  и Анатолия. Шумели,говорили  громко, перебивая друг друга, в надежде, наверное, что спрятавшийся  Вовка их услышит и, при случае, пощадит.
И сам Пётр Михалыч  укорил сына:   -  Зря ты не сдержался. Уголовник ведь, чего от него теперь ждать?

Анатолий уехал в город, а Пётр Михалыч долго ходил виноватый. Особенно презрительно отворачивались  от него бабы – картёжницы. Да и соседи мужики осуждающе качали головами, давая понять, что уж они бы дело до милиции не довели, кого он трогал... Про вилы все , вроде бы, забыли.

Вовка на улице больше не появился. Сошёлся, говорили, с какой – то девкой в городе.
А осенью узнали, что в пьяной драке  он убил собутыльника и опять сел , теперь уж надолго.

-  А Вы говорите – народ,  - вздохнул Иван Иваныч. И подытожил:

-  Я Вам так скажу. Народ  я любить не умею. Людей – люблю, да и то, каждого человека в отдельности.  А вот,  может, слышали, сказка такая у артиста Филатова  была про Федота-Стрельца.
Запомнилось мне оттуда: « Там собрался  у ворот  энтот...как его...народ». Вот , случается, так я на  улице нашей про народ говорю.      Да и не только на нашей…