КОНСПЕКТ ЛЕКЦИИ, ПРОЧИТАННОЙ НА ЗАСЕДАНИИ ФИЛОСОФСКО-ЭЗОТЕРИЧЕСКОЙ ГРУППЫ ГКЦ "КОВЧЕГ" (Г. ШАХТЫ) 1 ИЮНЯ 2006 ГОДА
На протяжении многих столетий чрезвычайно важным вопросом для национального самосознания русских оставался вопрос о месте нашей страны в мире, о ее принадлежности к Европе (или о противопоставлении Западу), о смысле и перспективах взаимодействия России с Востоком, о возможностях особого пути развития той цивилизационной общности, которая сложилась в Северо-Восточной Евразии. Вопрос этот (до сих пор актуальный) был предметом размышлений многих поколений, государственных и церковных деятелей, историков, философов, экономистов, писателей.
В XIX – XX вв. споры о самобытности России, о бесплодности или благотворности поисков своеобразного исторического пути выплеснулись на страницы ученых трудов и публицистических сочинений. Имена П. Чаадаева, В. Соловьева, Н. Бердяева, В. Ключевского, Л. Гумилева составляют самое начало списка лиц, мысли которых о судьбе России неизменно волновали умы современников и потомков.
В результате такого пристального интереса сложились три основных подхода к проблеме особенностей российской истории.
Первый подход предусматривает однолинейность мировой истории, все страны и народы проходят в своей эволюции общие для всех стадии; особенности российской истории – это проявление отсталости. Второй подход предусматривает “запаздывающее” (догоняющее) развитие, центр исследований здесь переносится на выявление причин, замедлявших ход исторической эволюции России. Третий подход основывается на принципе многолинейности исторического развития, каждая цивилизация эволюционирует по своему, собственному пути, одной из таких цивилизаций является русская.
Таким образом, проблема особенностей русской истории трактуется неоднозначно. Но все историки и публицисты признают воздействие на развитие России неких мощных факторов (причин, условий), которыми обуславливается значительное отличие истории России от истории других стран. Обычно выделяют четыре фактора: природно-климатический, геополитический, конфессиональный, социальной организации.
Природно-климатический и геополитический факторы всегда оказывают влияние на тип развития общества, форму его государственного устройства и хозяйствования, на характер протекания тех или иных исторических процессов. Уникальность геополитического развития России отмечали многие ученые (С. Соловьев, В. Ключевский, Р. Пайпс и др.).
Какие же специфические географические и природно-климатические особенности оказывали влияние на историю России?
Прежде всего, это равнинный характер местности, ее открытость, отсутствие естественных географических границ. Это имело огромное значение для обороноспособности страны, причем двоякое, противоположное. Не было естественных преград от нашествий, набегов, вторжений. И действительно уже в первые века русской истории территория славянских племен подвергалась постоянным набегам хазар, печенегов, половцев. Тяжелые последствия имело монголо-татарское нашествие и двухвековое ордынское иго. Об этих неблагоприятных геополитических условиях часто упоминал в своих произведениях В. Ключевский.
В то же время огромные пространства затрудняли передвижение агрессоров, вынуждали их затрачивать силы на охрану коммуникаций, открывали широкие возможности для партизанской войны. Вторжения в новое и новейшее время трех агрессоров (Карла XII, Наполеона, Гитлера) заканчивались печальным для них итогом. Имела значение и суровая зима, во многом непривычная для армий агрессоров.
Важной особенностью российской истории было непрерывное расширение территории страны. Это обеспечивало казне и государству новые источники финансирования, увеличение материальных и людских ресурсов, дополнительную экономическую выгоду. Только присоединение Сибири дало на несколько столетий приращение огромных материальных богатств, редчайших сибирских мехов, леса, богатейших природных залежей и т.п.
В течение многих веков экономический рост шел постоянно вширь, обеспечивался за счет количественных факторов, что способствовало закреплению экстенсивного типа развития. У российского населения не было острой необходимости переходить к более эффективному типу хозяйствования, так как всегда оставалась возможность переселиться на новые места, освоить новые земли. Дефицита земель не было, и это было одной из причин политики закрепощения крестьян, так как необходимо было сохранить “рабочие руки” для поместий. Не способствовали эффективному, выгодному хозяйствованию исключительно большие расстояния и разбросанность, труднодоступность населенных пунктов. С этим во многом связана дороговизна транспорта, плохие дороги, слабое развитие торговли и связи. Наличие больших неосвоенных земель и возможность постоянного переселения частично снимали за счет миграции на окраины остроту социального противостояния в обществе. Не желая мириться с закрепощением и малоземельем наиболее самостоятельная, энергичная часть населения уходила на Дон, Волгу, Яик, в Сибирь. На окраинах традиционно группировались оппозиционные центру элементы. Не случайно эти районы часто становились исходными пунктами антиправительственных выступлений, крестьянских и казацких движений. Отток оппозиционных элементов и общая рассредоточенность населения сдерживали процесс консолидации сословий в России, а следовательно, и процесс законодательного закрепления их прав и привилегий, т.е. географический фактор в какой-то степени замедлял социально-политическое развитие.
Следует особо отметить специфику сельскохозяйственного производства. В России было чрезвычайно мало хороших пахотных земель. Преобладали подзолистые, глинистые, болотистые, песчаные почвы, скудно обеспеченные естественными питательными веществами. Цикл сельскохозяйственных работ был очень коротким: всего 120 – 130 рабочих дней. Средняя урожайность была низкой, а затраты крестьянского труда исключительно высокими. Трудились все члены семьи: женщины, старики, дети. Это определяло особый уклад жизни русской деревни. Слабой была база животноводства, срок заготовки кормов был крайне ограничен (всего 20 – 30 суток). А содержать скот в стойле необходимо было примерно 200 суток. В результате скот был малорослым, часто болел.
Скудность товарных излишков означала бедность общества. А это обстоятельство давало населению ограниченные возможности выбора. В условиях неблагоприятного земледелия поместье могло стать доходным лишь при даровой рабочей силе и жестких методах изъятия у крестьян излишков для потребности и развития государства и господствующего класса. Отсюда и жестокость феодальной ренты, тяжелый режим работы земледельца на барщине у помещика, и торговля крепостными, и институт холопства. Развитие в России служилой системы как особого государственного механизма также в немалой степени было обусловлено низким уровнем производительных сил и скудостью прибавочного общественного продукта.
Еще одной характерной чертой российской действительности, связанной с особенностями земледельческого хозяйствования и постоянной угрозой разорения, было исключительно устойчивое существование общины.
Российская география не благоприятствовала единоличному земледелию. В условиях короткого сельскохозяйственного сезона полевые работы легче было вести коллективно. Это сохраняло архаичные традиции общинной организации деревенской жизни. Распространение же крепостнической зависимости, тяжелый режим дополнительных работ на господской барщине создавали российскому крестьянину поистине невыносимые условия жизни, таили угрозу полного обнищания. Община в этих условиях стала средством поддержания индивидуального крестьянского хозяйства, определенным защитным механизмом от природных и социальных невзгод.
В отличие от Европы община в России не исчезла, а развивалась. По мере усиления личной крепостной зависимости с конца XVI в. возрастают защитные функции соседской общины, ее демократизм и уравнительные тенденции. Община решала целый ряд производственных и социальных проблем крестьян. Несмотря на энергичное втягивание сельского хозяйства со второй половины XIX в. в рыночные отношения, общинные традиции сохранились там вплоть до 1917 г.
Тысячелетнее существование в России общины, ее главенствующая роль в жизни русского населения являлись фактором, кардинально отличающим весь уклад жизни россиян от западной традиции. Свободных рук в России не было, узким был рынок наемной рабочей силы. Это замедляло процесс становления промышленного производства, роста городов, определило использование труда приписных и посессионных крестьян на мануфактурах.
Бедность общества предопределяла и малочисленность слоя людей, живущих за счет общества, т.е. ученых, педагогов, художников, актеров, а отсюда и поздний генезис светской культуры в России. Церковь здесь гораздо дольше, чем в Западной Европе, осуществляла культурные и идеологические функции. Не случайно первые университеты в Европе появились в XII – XIII вв., а в России только в XVIII в.
Таким образом, мы видим, что географический, природно-климатический факторы определили целый ряд российских особенностей, сказались на типе хозяйствования, на политическом и социальном строе страны, ее культурном развитии, на темпах протекания важнейших общественных процессов.
Теперь остановимся еще на одной из главных характерных черт российского исторического процесса – гипертрофированной роли верховной власти по отношению к обществу. В свое время Н. Бердяев писал: “Русский народ создал могущественнейшее в мире государство, величайшую империю… Интересы созидания, поддержания и охранения огромного государства занимают совершенно исключительное и подавляющее место в русской истории. Почти не оставалось сил у русского народа для свободной творческой жизни, вся кровь шла на укрепление и защиту государства…” [1, с. 67-68].
Каковы истоки особого государственного деспотизма в России?
Мнений много, ученые обращают внимание на целый ряд обстоятельств. Среди них – роль варяжских дружин в создании древнерусского государства. Заметное влияние варяжского элемента делало государственность как бы наружной, внешней формой. Славянские племена восприняли привнесенные формы государственного устройства, но сохраняли свой родовой быт и родовую психологию. Это вело к формированию особого политического образования с необычайно глубокой пропастью между правителями и управляемыми. В Киевском государстве и киевском обществе отсутствовал объединяющий общий интерес: государство и общество сосуществовали, сохраняя свои особые отличия и вряд ли чувствовали какие-то обязательства по отношению друг к другу.
В России норманнская верхушка (в отличие от норманнских завоевателей Англии) свой главный интерес видела не в сельскохозяйственной эксплуатации, а в извлечении дани. Варяги смотрели на Русь как на свою собственность, на вотчину. У правящей варяжской династии, а в последствии и у русских князей не было установленного по праву первородства порядка наследования Киевом. По смерти князя его княжество дробилось между сыновьями. Удел, наследуемый от отца, делался вотчиной и эксплуатировался как собственность. Так стала складываться вотчинная, собственническая манера отправления державной власти. Р. Пайпс отмечал, что “в дальнейшем московские цари смотрели на свою империю, раскинувшуюся от Польши до Китая, глазами вотчинников, как глядели некогда их предки на свои крошечные уделы”. [2, с. 78-79].
В России возникла низшая форма государства – вотчина. Павел I, Александр I, Николай I и др. владели, а не правили Россией, проводили в ней свой династический, а не государственный интерес.
Характерным показателем гипертрофированной роли государства было его вмешательство в естественно текущие социальные процессы. Под непосредственным влиянием власти образовались сословия. Соборное уложение 1649 г. закрепило положение различных категорий населения и круг их повинностей. Верховная власть стремилась закрепить сложившуюся структуру, сделать социальное положение наследственным. В результате складывалась всеобщая система, прикрепляющая население к государству. Вмешивалось государство и в сферу межнациональных отношений. Российское государство всегда активно вмешивалось в область экономических отношений. Именно это обстоятельство составляет еще одну из специфических черт истории России.
Гипертрофированная роль государства питалась особенностями русского и в целом российского менталитета. Много столетий население жило общиной. Здесь веками вырабатывались свои нормы поведения, свои идеалы. Историческая судьба России постепенно укрепляла в сознании народа ценность общины (мира). Ведь именно община могла защитить человека. В ней он видел воплощение мечты о справедливости, о равенстве. Идея служения общему благу, ради которого человек должен жертвовать своим личным, была важнейшей частью менталитета россиянина.
Итак, особая роль государства в истории России составляла одну из специфических черт. “Русская государственность превратилась в самодовлеющее отвлеченное начало; она живет своей собственной жизнью, по своему закону, не хочет быть подчиненной функцией народной жизни…” [1, с. 6-7].
Следует отметить особую роль конфессионального фактора. Матерью России была православная Византия. Но, следуя византийской традиции, Русь вносила свои поправки, акценты. Религия была стержнем русской духовности, идеал ее, однако, менялся: от аскетизма X в. до служения обществу и духовного самоуглубления XIX в.
Религия занимала особое место в Российском государстве. Именно православные деятели сформулировали теорию “Москва – третий Рим”, ставшую фактически программой деятельности государственной власти.
Важнейшее значение для понимания специфики исторического пути России имеет определение особенностей российских реформ. Ведь российская история во многом представляет собой историю социального реформизма. Несмотря на многочисленные войны, бунты, революции, реальные изменения в экономическом и политическом строе России на протяжении последних столетий происходили в результате реформ, проводимых верховной властью – иногда по собственной инициативе, иногда под давлением обстоятельств.
Также одной из особенностей отечественной истории является крайняя противоречивость, конфликтность развития, предрасположенность российского общества к крайностям. Какие же факторы лежат в основе российской нестабильности? Еще в XIX в. многие историки были убеждены, что конфликтность развития огромной страны связана с противоречивостью облика российского общества. Пограничное положение между Европой и Азией наложило отпечаток на общественное развитие, способствовало противоречивому сочетанию европейских и восточных черт. В России как бы сходилась цивилизация лесов с цивилизацией степняков. И обе они влияли на формирование российского государства и общества. Это наложило отпечаток на весь ход истории страны. Россия развивалась во взаимодействии и борьбе то с Европой, то с Азией. Восточные и западные элементы присутствовали в русской жизни, в русской истории. К этому явлению исторической действительности постоянно обращалась общественно-политическая мысль. В концепциях западников и славянофилов отразилось преувеличение одной из сторон. Западники считали, что русский путь – западноевропейский путь, самобытные элементы – проявление отсталости. Славянофилы развивали идею о принципиальном отличии российской истории, выдвигали на первый план ее самобытность. О двойственности русской жизни писали многие ученые (В. Ключевский, Н. Бердяев, А. Ахиезер и др.). Именно эта двойственность выразилась в постоянном чередовании разрушительных бунтов вольницы с периодами усиления власти, сдерживающей эту вольницу железной рукой.
Россия была конгломератом множества народов (и остается им), это был сплав различных этнических линий. Территория страны постоянно расширялась, а новые земли нельзя было назвать колонией. Особенность России в том, что все эти земли представляли собой единое жизненное пространство, где администрация, законодательство, суд были едины. Но внутри этого единого социума постоянно переплетались и влияли друг на друга совершенно различные типы обществ, различные социокультурные образования. Буржуазные отношения соседствовали с патриархальными и даже родовыми. Возрастная, историческая разновременность существования друг с другом народов приводила к социокультурным расколам общества, порождала особую болезненность и кризисность общественного развития. Переплетение российских полярностей могло существовать только при наличии сильной, жесткой государственной машины, скрепляющей неорганичное единство. При ослаблении же государственного механизма российское общество всегда “ломалось”. Так было в начале XVII в., в период гражданской войны 1918 – 1920 гг., в 1991 г.
Особую кризисность, противоречивость российской истории часть историков объясняет “догоняющим” характером ее развития. Так, например, историки Е. Пантин, Е. Плимак считают, что в течение нескольких веков страна находилась в “режиме” постоянно “догоняющей” и спешно модернизируемой. Ситуация быстрой модернизации неизбежно порождала конфликтность и противоречия. Общество не успевало выйти из одного этапа развития, разрешить специфические для него противоречия, как перед ним уже вставали проблемы, присущие следующей эпохе.
Картина стадиального развития России всегда была “смазанной”. Современность осложнялась непреодолимыми остатками прошлого. Отсюда ярко выраженная многоукладность общества. Корни многих российских конфликтов лежат в противоречивом существовании явлений, принадлежащих разным эпохам.
“Догоняющий” тип развития предопределил специфику российского формационного развития. Для России был характерен особый тип феодализма и особый тип обуржуазивания страны. Российский феодализм был менее расположен к общественному прогрессу. Ему были присущи более деспотические формы монархии, чем в Европе. Средневековое население, господствующий клан и простолюдины, находились в большей, чем на Западе, зависимости от верховной власти. Степень эксплуатации крестьянства была исключительно высокой.
Российский тип эволюции феодальной земельной собственности также был специфичен. Частнособственническое землевладение никогда не было преобладающей формой земельной собственности. Основной тенденцией была система “государственного феодализма”, при которой верховная собственность на землю оставалась у государства, а феодальное землевладение было даровано государством и обусловлено службой царю. Ученые считают, что в условиях запаздывающего типа исторической эволюции процесс обуржуазивания российского общества оказался незавершенным. Для России была характерна перестановка фаз генезиса капитализма (например, промышленный переворот начался раньше аграрного и т.п.). Техническое обновление не сопровождалось столь же быстрыми сдвигами в социальных отношениях.
Серьезным было и политическое отставание буржуазного развития. Сохранялась абсолютная монархия, отсутствовала конституция, политические права и свободы, полноценные представительные органы власти. Таким образом, основные компоненты целостной капиталистической формации в России не сложились. Происходила “прививка” крупной капиталистической промышленности в такое общественное устройство, которое принадлежало к иному формационному уровню. На базе этого завязывались новые узлы противоречий, повышалась конфликтность общественного развития.
Многие корни российской конфликтности кроются в особенностях власти с ее абсолютистской природой, монополизмом, мощным вмешательством в жизнь общества. Трагедия страны состояла в том, что в ней не было полноправных сословий, классов, свободных и вольных граждан. В эпоху Ивана IV, Петра I, во времена правления И. Сталина, Н. Хрущева, Л. Брежнева положение человека определялось исключительно его обязанностями и отсутствием реальных прав, которые в лучшем случае лишь декларировались.
В России всегда доминировал мифологический, а не критический тип мышления. Из поколения в поколение передавалось упрощенное представление о путях достижения целей социального прогресса и вера, что борьба, уничтожение врага, насильственное и механическое разрушение старых форм жизни сами собой обеспечат реализацию общественного идеала.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бердяев Н. Судьба России. М., 1990.
2. Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993.