Галя, звони ментам!

Ольга Голуб
         Казино хоть и было заурядным, но пользовалось популярностью. Посещали его местные депутаты, бандиты и другие влиятельные люди. Приходили обмусолить дела, напиться и проиграться. На улицу каждый вечер вырывались глухие обрывки блатного репертуара и пьяный женский смех. Интерьер заведения  был скромным, но не безвкусным. Приглушенный свет сеял уют. Темно-зеленые тона столов и деревянная обивка стен располагали к непринужденному расставанию с наличностью. На полке в тесной клетке жил огромный попугай Шура. Жил он здесь давно и за чашку корма служил местной достопримечательностью. Клетка его была выкрашена в черный цвет и внешне имела форму корабля. С боку торчали бумажные паруса, над ними болталось подобие флага с черепом и костями. Шура исполнял роль пирата. Точнее спал на жердочке, ел и иногда ругался матом, которого нахватался у не обремененных интеллектом гостей. Была у Шурика коронная фраза, которой научил его владелец заведения Хромой Гена. Фраза приводила в восторг всех гостей, особенно их женскую часть. Когда кто-нибудь крупно проигравшись или напившись в сапог начинал повышать голос, ругаться и дебоширить, Шура кричал – «Гена, звони ментам, фраера пришили»! Но как правило до ментов не доходило, справлялись силами местной охраны.
И вот однажды на зелень столов накинули полиэтилен, посуду и картины упаковали, дорожки свернули и погрузили в кузов грузовика. Казино закрыли. Шурика отправили на досрочную пенсию. Вот только содержать птичку никто не согласился. Поэтому спихнули его сердобольной кассирше Гале.
         Муж Гали не обрадовался новому постояльцу. Невзлюбил его и кот Костя, толстый, рыжий и оборзевший.  Муж мечтал выручить хоть тысячу с продажи пернатого, Костя грезил перекусить большой птичкой, деньги его не волновали. Шурик, беспокоясь за свою жизнь, разучил свою коронную фразу по-новому. Теперь, когда он чувствовал опасность, исходившую в основном от кота Кости, попугай кричал во всё горло: - «Галя, звони ментам, фраера пришили»! Кот пугался, забивался под диван, откуда его вытягивала хозяйка и давала по шапке в воспитательных целях. Так шло время и вместе с тем все стали привыкать к новым обстоятельствам их жизни. Галин муж смирился с безнадежностью избавиться от Шуры путем продажи. Кот Костя оставил тщетные попытки распотрошить пернатого. Иногда лишь хитрым прищуром косился в сторону клетки и тяжело вздыхал. Шура привык к светлой комнате и стал реже материться. Галя радовалась воцарившемуся миру.
         Всё лето дружная компания прожила на даче. Занимались огородом, ремонтом домика, постройкой бани. Костя ходил по соседским чердакам, заводил знакомства с кошками, дрался с конкурентами и просто грел кости на завалинке. Шурик издевался над давнишним обидчиком как мог. Он выучил хозяйкино «кис-кис», и не упускал случая, дождавшись, когда кот растянется в сладкой дремоте, выкрикнуть заученное. Костя вздрагивал и мчался к своей миске со всех ног. Но всегда приходил в недоумение, раскрыв обман.
         Незаметно пришла осень. В золотом шуршащем платье, укутанная в серые, полные холодных дождей тучи, она заняла выжидательную позицию не далеко за горой. Поэтому Галя торопилась. Нужно было выкопать картошку, перебрать ее и спустить в подвал до холодов и слякоти. Большинство дачников, те, кто летом возился с клумбами, а не с грядками, уже разъехались. Вечерами редкие окна светились огнем. Рано темнело, воздух стал сырой и холодный. Чувствовалась тоска и неизбежность грядущей зимы. Предстояла последняя ночевка в уходящем дачном сезоне. У порога уже стояли собранные сумки, на стуле в клетке дремал Шурик.
         В самый сладкий сон за окном послышались шорохи. Два силуэта кривой тенью промелькнули в кустах.  Затем заскрежетало стекло и всхлипнула рама. В окно, не без труда, влезла темная фигура. Фигура втянула за собой другую, после чего в темноте появились два огонька и поплыли дрожащими фитильками в разные стороны. Огоньки проплыли над полками, заглянули в ящики стола, замерли над комодом. Волосатая рука нырнула в стеклянную чашку, пошарила в ней и, вынырнув, пропала в черноте.
         Плавность движений фигур и вдохновенную тишину оборвал ужасный хриплый кошачий визг. Хвост спавшего на коврике у порога кота прижали к полу добротным ботинком.  Фигура от неожиданности шарахнулась в сторону, задев клетку с попугаем.  С перепуга Шурик заметался по клетке и взвизгнул:  - «Галя, звони ментам, фраера пришили»!
         Галя, привыкшая к войнам питомцев, подскочила на кровати и со словами «Шкуру спущу с обоих»! запустила тапкой в коридор. Тапка пришлась в лоб одной из фигур, вторая фигура стояла замерев над кроватью хозяев и лишь безуспешно щелкала зажигалкой.
         Проснулся муж. У фигуры как раз в этот момент сработала зажигалка и мужскую напуганную физиономию обозначил бледный свет. Галя, увидев над собой чужака, взвизгнула и навалилась на мужа, с целью спрятаться за него. Муж в свою очередь взвизгнул от внезапно навалившегося на него груза. А первая фигура метаясь в поисках окна, снова задела клетку, на этот раз уронив ее на пол. Шурик замахал крыльями и еще настойчивее воззвал Галю, вспомнив часть позабытых матерных словечек. После этого непрошенные фигуры на ощупь добрались до окна, вывалились из него обратно в кусты и дали дёру.
        До утра не уснул даже Шура. Он оглядывался по сторонам и бубнил себе под нос какие-то ругательства. А рано утром окна заколотили, дверь заперли на ключ и вернулись в город. Одно плохо – Шурик отказывался забывать матерные слова, которыми когда-то владел. Как отгородить пернатого матершиника от  внуков, которые уже мчались скорым поездом к старикам на каникулы, Галя не знала.