Занимательное пушкиноведение
Фразу, поставленную в заголовок, зарубил бы любой нынешний редактор, подойдя к ней с логическим вопросом: «Как это могут летать ножки? Что, они отдельно от их обладательниц летают?» Но, слава богу, это Пушкин, а потому ничего поделать уже нельзя. Пусть летают!
Известно, что Александр Сергеевич был неравнодушен к женскому полу и при случае был не прочь заплести какой-нибудь роман с барышней-крестьянкой. Он даже составил список из дам поддавшихся его обаянию, в котором сто с лишним имен.
– Ай-яй-яй, как это аморально! – воскликнет какой-нибудь ревностный блюститель нравов. – Ох-хо-хо… – вздохнет заботливый хранитель его имени.
Увы! И здесь ничего поделать нельзя. История состоялась. Да и Пушкин – назло всем! – был нормальным человеком. А вследствие своего происхождения имел еще и повышенный интерес к женскому полу.
Просматривая первую часть «Онегина», можно заметить некое пристрастие поэта к определенной части женского тела, чему есть масса подтверждений: «И быстрой ножкой ножку бьет», «Летают ножки милых дам», «Люблю их ножки, только вряд найдете вы в России целой три пары стройных женских ног. Ах, долго я забыть не мог две ножки…», «Ах, ножки, ножки, где вы ныне?», «Однако ножка Терпсихоры прелестней чем-то для меня», «С любовью лечь к ее ногам! Как я желал тогда с волнами коснуться милых ног устами!», «Мне памятно другое время! В заветных иногда мечтах держу я счастливое стремя… И ножку чувствую в руках», «Слова и взор волшебниц сих обманчивы, как ножки их», «Перо, забывшись, не рисует близ неоконченных стихов, ни женских ножек, ни голов».
Сия зацикленность поэта на определенной части женского тела, этакий своеобразный фетишизм, наводит на размышления. А действительно ли ноги в первую очередь волнуют мужчин? Может быть, что-то другое, скажем, лицо или руки? Но, вот что удивительно, в результате все равно приходишь к выводу, что поэт прав. Лицо и руки нас только привлекают, а вот ножки, несомненно, возбуждают.
Именно они являются тем катализатором мужской активности, той границей между духом и телом, тем переходом от поэтического начала к житейской определенности. Пока рубеж не перейден, он возбуждающе привлекателен! Едва прикрытая женщина намного интереснее обнаженной! Ножки же, выглядывающие из-под платья, особенно эротичны. И уж, конечно, там, где они заканчиваются, находится самая вожделенная для мужчин точка. Так что, все логично, господа. Поэтическое в сочетании с эротическим дает как раз тот коктейль чувств, который так щекочет нервы и столь приятен душе и телу. Отчего и строки родятся:
Когда б в героях не Евгений –
Когда бы мастер праздной лени
Сам Александр Сергеич был,
Он б этим ножкам посвятил
Гораздо более страниц…
Он перед ними падал ниц!
О ножки милых баловниц!
Как вы пленяете поэтов.
И благодарностью за это
Увековечены в стихах.
Ах, ножки, ножки, где вы? Ах…
Теперь – увы! – иное время.
Уж наяву, а не в мечтах
Мы держим счастливое стремя.
И ножки – чудные! – в руках.
Зачем я это написал? Не знаю. Просто мне, как и Пушкину, захотелось.