Мне позвонил домой начальник. Вернее, бывший мой начальник. Я давным-давно работала в другой фирме, настолько давно, что звонок этот был из прошлого, двадцатилетней давности.
Но узнала я его сразу по характерной привычке - постоянно иронизировать.
Он никогда не звонил мне. Только десять лет назад, неожиданно для себя, получила телеграмму с приглашением на его 60-летний Юбилей с указанием ресторана и времени торжества. По семейным обстоятельствам , на юбилей я не поехала, ограничившись поздравлением, о чём долго горевала, потому, что хотелось встретиться с моими прежними сослуживцами, с которыми связано было много воспоминаний. Но так уж вышло. И платье, к этому празднику купленное, не пригодилось.
И вот - звонок. В голосе слышалась знакомая усмешка, а причина была невесёлая:
- Галочка, Вы меня узнали? Извините, что беспокою. У меня небольшая неприятность. Инсульт. Мне хотелось бы, чтобы Вы приехали ко мне.
Я оторопела.
- Где Вы находитесь, Владимир Иванович?
- Дома. Один. Адрес прежний.
Через несколько часов с сумкой фруктов и другой снеди, по моему разумению, полезных больному, я была у двери его квартиры. Дверь была не заперта.
Владимир Иванович, сильно похудевший, сидел в кресле и знакомо улыбался навстречу.
- Вы, извините, девочка, что я побеспокоил, - удивительно, он всегда называл меня «девочкой», и вот, через столько лет, я вновь услышала это трогательное обращение, - не стоило тревожиться,- указал он на мой пакет с фруктами, - я позвонил по другой причине.
Я хорошо знала когда-то его семью. Ведь мы работали вместе несколько лет. Жена его, Елена
Алексеевна, работала редактором газеты. Две дочери – обе симпатичные, всегда нарядные, учились в то время в Университете.
- Где все ваши, Владимир Иванович?
- Значит, Вы, Галочка, не в курсе. Елена Алексеевна моя умерла пять лет тому назад. Дочери теперь в Москве. А я – один. Пенсия у меня ветеранская, приличная. Женщина из социальной службы мне помогает. Справляемся пока. Второй год пошёл после инсульта. Сейчас лучше. Навещают меня наши иногда - Валера, Гена. Анна Васильевна, изредка, заглядывает.
«Наши» - это были мои прежние сотрудники. Значит, не забывают. Ребята в то время учились заочно в институтах, и Владимир Иванович помогал им писать курсовые по истории КПСС и экономике. Анна Васильевна была одинокой и вредной, мы её побаивались, но вот, оказывается, и она навещает бывшего коллегу в беде.
Владимир Иванович был хорошим начальником. Сколько помню, он руководил нами как-то весело.
- Что ты носишься с этим проектом, "как коза с градусником"?
- "Дура - с инициативой, всегда хуже просто дуры", - ругался он необидно и привычно, когда областная начальница подкидывала нам внеплановую работу.
И всё-то на свете, он знал. Обладал просто энциклопедическими знаниями. И фазы луны. И религиозные праздники. И состав бывшего Политбюро. И сорта ягодных кустарников. И сплетни об известных артистах… Но это всё в прошлом. А сейчас:
-Елена моя несколько лет болела. Я неотлучно при ней был. Девчонки, как - то, приехали, да - где им за больной ухаживать. Впрочем, им и некогда. Приезжали они, и когда со мной беда случилась, в прошлом году. Давно уже.
- А Вас, дорогая, я вот зачем приехать просил. Как-то, зашёл я года три назад, в районную библиотеку, « Литературку» почитать. А там списывают актом старые журналы за последние десять лет. Трудности у них какие-то с хранением. Готовят к уничтожению. Никак я этого видеть не мог. Елены моей к тому времени не стало. Договорился с заведующей, и привезли мне этих журналов – целый кузов. «Роман-газета», «Юность», « Иностранная литература», «Нева», да, много чего. У меня руки задрожали.
И стал я долгими вечерами, опубликованные в них романы и повести, переплетать. Получилось сотни полторы книг авторов первоклассных. Чтения на остаток дней своих приготовил. Однако, не пришлось. Читать теперь не могу. Зрение… Считаю эти книги настоящим богатством. А передать некому.
Вы, девочка моя, знаю, в книгах толк понимаете. Помню, классикой больше интересовались. Но и в современной литературе много интересного найдёте. Прошу Вас, не откажите, возьмите у меня эти книги. Ведь умру – просто выбросят, или сожгут. А так, я спокоен буду – в надёжные руки отдам. Считайте это моей последней просьбой.
Тронута и смущена я была. Один из шкафов в его комнате был сверху до низа заполнен тщательно переплетёнными книгами. Открыла несколько наугад: Борис Васильев - « В списках не значился», Виктор Астафьев - «Царь-рыба», Виктор Конецкий - « Среди мифов и рифов»…
Это был настоящий дар, который делал мне человек от всего сердца.
Когда на следующий день я приехала забрать книги, Владимир Иванович сказал:
- Спасибо Вам, дорогая, теперь я спокоен. А вот это Вам на память, мою любимую, - и протянул изящно оформленный томик Ираклия Андроникова.
Через несколько дней мне позвонила незнакомая женщина, назвалась работником социальной службы и сообщила, что Владимир Иванович скончался и, по составленному им заранее списку, где я значусь четвёртым номером вслед за дочерьми и двоюродным братом, она оповещает всех о его смерти.