Десятилетняя разница в возрасте перестаёт ощущаться лишь, где-то, после тридцати - сорока лет. А в шестнадцать, она выражена довольно отчётливо, и сказать, что Константин Дмитриевич был моим другом, значит, погрешить против истины.
Когда я заканчивал десятый класс, он уже пять лет преподавал физкультуру и музыку. Но отношения у нас были отличные: я играл в школьном оркестре наравне с ним, и, после концертов, иногда мы, ученики, со своим учителем, даже выпивали по рюмке вина.
Поэтому, нисколько не удивился, когда он пригласил меня в одно из воскресений «на шашлык». Пять лет назад он, выпускник института, познакомился с первокурсницей, все эти годы они переписывались, теперь она оканчивает институт и, прежде чем взять направление в наш захолустный южный городок, приезжает на «рекогносцировку».
Чтобы не ударить лицом в грязь, Константин Дмитриевич, в честь приезда своей, как я понял, невесты, организовал поход в горы, на шашлык.
- С собой ничего не брать, всё уже заготовлено. Выходим в восемь часов утра, без завтрака, сбор у ручья, - проинструктировал он нас. Особенно акцентировал внимание на том, чтобы выйти из дому голодными: шашлык на сытый желудок не едят!
Ранним воскресным утром, у ручья, нас собралось десять человек. Здесь был весь состав нашего оркестра: саксофон, тромбон, кларнет, труба, и ударник, а также, вычисленные проницательным умом Константина Дмитриевича, наши девушки. Ну, и, разумеется, его невеста.
Екатерина Васильевна, ни внешним видом, ни поведением, нисколько не отличалась от наших девчонок. Любопытно было то, что в составе группы не было ни одного преподавателя. Вообще-то, мы и раньше ходили в походы только с физруком, но, ведь, этот случай был особый - он представлял невесту...
Погода была великолепная, настроение у всех отличное, и что нас смущало, так это лёгкое чувство голода перед восхождением на гору Ачишхо.
Константин Дмитриевич успокоил нас, объявив, что он ещё с вечера замариновал мясо, приготовил всё необходимое для шашлыка, и спрятал в пещере, у подножия горы. Нам же остаётся, только, подняться на гору, полюбоваться альпийскими лугами и цветами, озёрами и тритонами, сфотографироваться, спуститься вниз, и... приготовить шашлык!
Если бы этот рассказ назывался «Ачишхо», я в нём описал бы, что это такое и какой это удивительный уголок природы, один из самых живописных на Северном Кавказе.
Это выросшая из земли гряда высоких скал с отрогами, расположенными так, что они образуют ловушку для облаков, на высоте почти две тысячи метров над уровнем моря. Облака, попадая в ловушку, остаются в ней навсегда, исторгая из себя на землю невиданное количество влаги, до тех пор, пока не погибнут от истощения.
Пасмурная погода стоит здесь триста дней в году, а высота снежного покрова, в отдельные зимы, достигает семи метров. «Мокрый мешок» - так, с черкесского языка, переводится Ачишхо.
Вы ещё, несомненно, услышите это название, когда там будут проводить Зимние Олимпийские игры 2014 года. Впрочем, уже сейчас попасть туда можно на Джипе или по канатной дороге. Но этот рассказ называется, увы, не так поэтично, и я вынужден перейти к основной теме.
- Моя будущая жена и ваш преподаватель русского языка и литературы, - представил Екатерину Васильевну Константин Дмитриевич. После короткого инструктажа, мы начали восхождение на гору, по дороге, которая, сужаясь, как шагреневая кожа, очень скоро, из широкой и пологой, превратилась в узкую и крутую тропинку.
Два часа, с кратковременными остановками для отдыха, мы шли свободно, друг за другом, а последнюю часть пути прошли в связке, пристегнувшись карабинами к предусмотрительно взятой Константином Дмитриевичем верёвке. Узенькая тропинка в этом месте была просто вырублена в скале.
Поднявшись на плато, и немного отдохнув, ещё через полчаса мы были у цели своего путешествия. В центре живописного альпийского луга, размещалось красивое озеро с безобразными, как отметили наши спутницы, тритонами, зато окружённое восхитительными цветами разнообразной окраски, и высокими, в рост человека, травами.
Земля представляла настоящий ковёр из клевера и тимофеевки. Наши девушки, блаженствуя, возлежали на ней, как царицы, складывая букеты из приносимых нами цветов, которых здесь бесчисленное множество: шафран и ромашка, акониты и астры, гиацинты и лилии, чабрец и колокольчики.
Не далее ста метров от озера, плато заканчивалось уходящим вертикально вниз обрывом, и в эту бездну страшно было заглянуть. Зато впереди, насколько хватал взгляд, бесконечной грядой простирались покрытые вечными снегами скалистые горы, а чуть левее, в сизой дымке летнего дня, при достаточном воображении, можно было увидеть берег Чёрного моря. В общем, «Кавказ подо мною...»
Нарвали охапки цветов, сфотографировались, и вволю навалявшись на душистой траве, начали спускаться.
Солнце уже перевалило за полдень. Чувство голода разрасталось с каждым шагом. Тем более что спускаться - кто ходил по горам, знает - намного труднее, чем подниматься. И времени на спуск мы потратили больше, чем на подъём. Но впереди нас ждала награда - шашлык, о котором постоянно говорил Константин Дмитриевич, и мы не ныли. Знали, что так задумано, и это нам нравилось.
- Чтобы почувствовать вкус шашлыка, надо по-настоящему проголодаться, - говорил Константин Дмитриевич, и мы ему верили.
Во время похода он вёл себя с нами, как обычно, а невеста, Екатерина Васильевна, несмотря на то, что он её именно так представил, предложила называть себя Катей, и была неотличима от наших одноклассниц.
- Когда я приду, вас в школе уже не будет, - пояснила она.
Поход удался на славу! Спустившись к подножию горы, мы повалились на землю, чтобы отдохнуть, но Константин Дмитриевич не дал нам долго лежать: надо было заготавливать дрова.
Собрали дров, развели костёр, и когда жару нагорело достаточно, Константин Дмитриевич попросил нас помочь отодвинуть огромный валун, закрывающий вход в пещеру. С трудом сдвинув камень, откатили в сторону. Константин Дмитриевич включил фонарик, влез в сырую, холодную пещеру, и тут же вылез из неё с растерянным видом. Потом опять полез туда на четвереньках. Долго шарил по углам пещеры, но тщетно! Так тщательно запрятанных накануне съестных припасов там не оказалось...
Он стоял с включённым фонариком, в белых брюках, с грязными, от лазания по пещере, коленями, такими же грязными локтями, и виновато озирался вокруг. Вид у него был жалкий. От былого лоска строгого преподавателя физкультуры и музыки, изящного кларнетиста, руководителя и дирижёра школьного оркестра, вежливого и услужливого жениха - ничего не осталось.
Солнце клонилось к закату. Мы устали и проголодались. Нам было неловко, мы не знали, что делать. В полной тишине только было слышно, как в костре потрескивают догорающие дрова.
- Костёр напрасно разводили, - сказал кто-то из ребят. Это было, как масло в огонь.
- Почему же, напрасно? Сейчас шашлык будем делать. Вот, из него, - Катя указала рукой на Константина Дмитриевича. - Он это затеял, его и поджарим, - закончила она.
Это сошло бы за шутку, если бы Катя, сказав, не повернулась, и не пошла быстрым шагом прочь от костра, от нас, от жениха.
- Ваше поведение не логично, - пытался я её остановить. - Только сказали - шашлык будем делать, и тут же уходите.
Мне было жаль Константина Дмитриевича.
- Не логично? - обернулась она. - Вы сказали - не логично? Это вы сказали мне, филологу?
Куда делась её недавняя простота в обращении с нами. Передо мной стоял строгий преподаватель языка и литературы.
- Не адекватно - может быть, но, не логично? В этом вы меня не упрекнёте. Как раз, очень даже логично! - выплеснула на меня свою злость, и ушла.
Константин Дмитриевич даже не пытался её остановить, оправдаться. Он был выбит из колеи, и никак не мог придти в себя.
Ни Екатерину Васильевну, ни Константина Дмитриевича, мы больше не видели. В школе все знали, что его внезапное исчезновение связано с нашим восхождением на Ачишхо, но, как нас ни пытали, мы дали друг другу клятву хранить тайну, и никто из нас никому ничего не рассказал.
Много позже, приехав в командировку в леспромкомбинат, я услышал от лесорубов историю о том, как они очистили пещеру от кем-то приготовленных съестных припасов. А наколку им дала учительница математики, как я понял, имевшая виды на Константина Дмитриевича.
Проведенное мною частное расследование, подтвердило эту догадку. Более того, я выяснил, что это была не единственная её операция подобного рода.
Но, удивительнее всего то, что, несколько лет спустя, я, случайно встретив Константина Дмитриевич, узнал, что Екатерина Васильевна уехала тогда от него навсегда.
Он женился на математичке, и нисколько об этом не жалеет...
Правда http://proza.ru/2011/01/03/467