С подружками договорились, что с утра пойдут на Десну купаться, а потом собирать ягоды.
Женя с родителями жила в городе Новгород-Северске. Двухэтажный дом стоял на высоком берегу Десны. Из окон была видна река и Монастырь. За рекой, насколько видел глаз, стоял лес. В этом лесу было очень много грибов, ягод. И летом с подругами она часто плавала на другой берег Десны, ходила в лес.
Утро было солнечным и теплым. Девчонки прибежали на речку, на свое привычное место с удобным спуском к воде. Быстро разделись и прыгнули в прохладу. Женя была девочкой сильной, очень хорошо плавала, лучше многих из своих подруг. И в тот раз она с наслаждением окунулась в прохладную воду и быстро поплыла, сильно ударяя по воде руками. Вот она доплыла до середины реки. Почему-то остановилась. Медленно, вертикально стала погружаться в воду. Совсем без мыслей, без усилий, с ясным осознанием того, что она идет ко дну. Опустилась до дна, коснулась пальцами ног мягкого ила. Подумала о том, что она тонет. Все это происходило медленно, без тени тревоги. Казалось, что время остановилось. Просто в голове застыла одна мысль – я тону. Когда пальцы коснулись дна, появился испуг – я тону?, почему?, зачем? Женя с силой оттолкнулась ногами от дна и быстро стала подниматься вверх. Голова ее была поднята к поверхности реки. Сквозь мутную речную воду было видно солнце. Потом вода расступилась, она сделала большой глоток воздуха и увидела голубое небо!
Девчонки были уже на другом берегу, отряхивались от воды, прыгали на одной ножке, смеялись. С девичьим, звонким смехом встретили Женю, спросили почему она задержалась в реке и, радостные, пошли в лес.
Женя никому тогда не рассказала о происшествии. Но эпизод этот остался в ее памяти на всю жизнь. Очень отчетливо она помнила каждый миг этого события. Не понимала его никогда. Но при воспоминании и том погружении ее мысли останавливались. Наступала такая же, как в то утро тишина.
О том случае Женя рассказала только своей дочери. Много, много лет спустя. Маленький эпизод стал семейным преданием и хранится в густых ветвях семейного древа, как напоминание о бренности всего сущего на земле.