В семье бабушка занимала особое место.
Дети называли ее бабушка, взрослые – Харитина Антоновна. Очень редко (соседи) – Антоновна.
Она не была любительницей поговорить ни о чем. Если говорила, то по делу. Четко и ясно. Прожила долгую и интересную жизнь в сопровождении бурных событий конца девятнадцатого, и большей части двадцатого веков. Внукам об этой жизни она рассказывала часто и интересно.
Была она красивой и статной, с уверенной улыбкой (почти как у Монны Лизы). Всегда! Всегда в длинной юбке и блузе навыпуск. Одежду она шила себе сама, по одной выкройке, поэтому была всегда одинаково хороша.
У нее было овальное, слегка удлиненное лицо. Волосы всегда причесаны на прямой пробор с обязательной не толстой косой вокруг головы. Ее волосы так и не стали седыми до белизны. Прожила она девяносто два года. Никто не помнит, чтобы она болела с охами и вздохами. Было рожистое воспаление на ноге, вылечила она его как то между делом: засыпала рану сулемой, пораженные ткани отпадали, она терпела боль – вот и все лечение. В больнице лежала один раз. В восемьдеся девять лет ей сделали операцию по поводу удаления катаракты.
Она жила с семьей дочери (моей мамы). Именно «с семьей» - всегда оставалась независимой. Не помню ее «бабушкой – «Ариной Родионовной», занимающейся внуками или домашним хозяйством. Никогда не сидела на лавочке возле дома. При этом почти всегда была занята. Я не помню чем, помню только, что никому и в голову не приходило ей мешать. Никого ничему не поучала. Никогда не говорила о других. Вспоминала свою жизнь. И эти рассказы были очень интересными.