В феврале месяце темнело очень рано. Сумерки становились всё гуще. Лена уже с трудом различала себя в зеркале. Она рассматривала себя, стараясь дать своей внешности оценку, как если бы из зеркала на неё, смотрела другая девушка.
На Лену смотрела стройная девушка, среднего роста, тёмная шатенка с правильным овалом лица, с выпуклым лбом и с небольшими, чуть удлинёнными карими глазами. Глаза, в зависимости от её настроения, становились то чёрными, то почти жёлтыми с весёлыми золотыми искорками. А.П.Чехов сказал, что «глаза, это зеркало души человека». Если это так, то Лена могла бы быть и немой, поскольку глаза её отражали каждое, даже самое незаметное движение её души.
Вздёрнутый нос и слегка выдающийся вперёд подбородок, дополняли ярко-красные, по-детски припухлые губы. Пожалуй, губы были её бесспорным, а может быть и единственным украшением. Так думала о себе Лена, разглядывая себя в зеркале.
Другие люди говорили Лене, что она очень симпатичная, что в ней есть «изюминка», которую не всякая красавица имеет. Она думала, что так говорят ей люди, просто по доброте своей, потому что мама говорила ей совсем другое, а маме, знать лучше.
В комнате становилось всё темнее. Лена, оторвавшись от созерцания собственного изображения в зеркале, решила всё-таки собраться, чтобы пойти во Дворец студентов, не дожидаясь, прихода домой Лиды. Лида была её коллегой по факультету, и они жили в одной квартире. Нужно было ещё догладить юбку, но, как назло, отключили электричество. «Вот так всегда - досадовала Лена, – если куда-нибудь спешишь, обязательно что-то приключится».
Совсем стемнело. Только светлые пятна от пробивающегося сумеречного света из окон, лежали на полу и на вещах. На душе было и радостно и тревожно. Ну, конечно же, она волнуется! Ведь сегодня её первое публичное выступление перед взрослой публикой, да ещё перед студентами, не прощающими ошибок!
Это будет настоящий дебют, по сравнению со школьными играми в актёров. «Ох, как страшно!» - волнуясь, подумала она. «А вдруг, ошибусь? Нет, нет - гнала от себя Лена эту мысль. - Я не имею права на ошибку, ведь я так долго к этому шла, и так усердно готовилась». Последняя генеральная репетиция понравилась даже всегда очень придирчивой Элине Матвеевне, администратору Дворца студентов.
Неожиданно ярко вспыхнули электролампы и сразу же за этим, раздался стук в дверь. Припрыгивая в туфле на одной ноге, Лена открыла двери, и впустила в дом Лиду.
- «Ой, Лидушка, ну что же ты заставляешь себя ждать?! – тараторила Лена, прыгая на одной ноге. – Скорее, скорее помоги мне собраться!»
– «Так ты ещё не готова?» – удивилась Лида.
– «Не сердись, Лидок, я мигом – оправдывалась Лена, натягивая на ногу второй чулок. – Вот юбка, догладь её, пожалуйста, ведь света-то не было».
Лида принялась доглаживать Ленину юбку.
Лена считала Лиду своей лучшей подругой. Эта девушка была полной противоположностью взбалмошной Ленке. Её светлые волосы были всегда аккуратно уложены. Большие голубые глаза, на круглом личике, светились большой скрытой энергией и страстностью.
Не смотря на внутреннюю страстность натуры, внешне, Лида была всегда уравновешена, за редким исключением, когда необузданность характера Лены, нарушало это равновесие, но ненадолго. Она скорее по-матерински журила свою подругу, понимая, что Лена, в силу экспансивности собственного характера, больше страдает сама, чем создаёт неудобств остальным людям. Зато существа добрее, чем Лена Лиде приходилось встречать редко. К тому же Лена быстро понимала свои ошибки и старалась искупить их и, словом и делом.
В меру полные руки Лиды аккуратно и быстро скользили утюгом по недоотглаженной юбке. Наконец всё было готово. Погасив свет в комнате, и закрыв на ключ дверь общей прихожей, Лена первая сбежала вниз по старенькой лестнице во двор. Остановка трамвая была сразу за углом их улицы. Трамвай подошёл быстро.
За окном трамвая мелькали знакомые переулки, и улицы рабочей части города. Кое-где лежал снег, зима была тёплой, и было как-то совсем по-весеннему радостно на душе. Радостно и от сознания, что именно ей, Лене поручили сыграть главную роль в интермедии, и что сегодняшний вечер, это ЕЁ вечер. Задумавшись, Лена не заметила, как они подъехали к конечной остановке. Лида тянула её уже за рукав к выходу.
К Дворцу студентов они подошли вовремя. Дворец сиял огнями, а столпившиеся и весело шумевшие студенты у его входа, дополняли положительными эмоциями и без того радостное настроение Лены.
Дворец Студентов был расположен в самом красивом парке города. Несмотря на зимний месяц, парк был красив по-своему. С главной аллеи парка был виден Днепр. Под луной его воды сверкали множеством огней, похожих на маленькие бриллиантики. Дворец студентов когда-то принадлежал фавориту императрицы Екатерины Второй, графу Потёмкину. Парк тоже назывался Потёмкинским, а теперь ему дали имя «парк Шевченко», в честь украинского поэта.
Кому бы ни принадлежал Дворец ранее, но сегодня Лена чувствовала себя его полной хозяйкой. В гардеробной было суматошно, шумно. Некоторые «джентльмены» передавали в гардеробную галоши или сапоги поверх голов, стоявших впереди девушек, которые, взвизгивая и хохоча, хватались за свои причёски. Кто-то галантно поддерживал свою подругу, пока она переодевалась в туфельки, а вот пробежал через гардеробную какой-то ретивый распорядитель, выкрикивая на ходу: «Ну, где же она, где она!».
Примостившись в уголке, Лена и Лида приводили себя в порядок. На Лиде было скромное чёрное крепдешиновое платье с ажурным белым воротничком и с такими же манжетами на полу длинных рукавах, а ноги были обуты в хорошенькие туфли-«лодочки». Лена, оправив у зеркала шерстяную кофточку с короткими рукавами и расчесав, волосы, завитые в крупные локоны, устремилась вслед за Лидой, уже выходившей из гардеробной в вестибюль Дворца.
Для всех присутствующих вечер начался с танцев, но Лене танцевать было некогда. Уже скоро должен был начаться спектакль, поэтому необходимо было быстро идти в гримёрную уборную и готовиться к интермедии. Вдруг Лида взяла Лену за руку и взмолилась:
- «Ленок, давай пройдёмся всего лишь один тур в танце, ну, пожалуйста!»
– «Хорошо, всего один тур! – и весело засмеявшись, они закружились в ритме танца.
Первый тур танца ещё не был окончен, когда появился Игорь Давыдов, коллега Лены по интермедии. Игорь и Лена одними из первых записались в студию «Малых театральных форм».
- «Я знал, где тебя искать!» – сказал он иронически.
- «Ах, Игорёк, здравствуй, миленький!» – ухмыльнулась Лена и озорные «чёртики» запрыгали в её посветлевших глаза. Она нежно погладила Игоря по руке, Игорь смутился,
- «Ну, здравствуй, – неуверенно продолжал он, – мы ведь ждём тебя».
Оправившись от смущения, он снова заговорил ухмыляясь:
- «Мы ждём, а Леночка, конечно же, танцует,! Пожалуй, гримироваться вместо тебя, я приглашу своего дедушку!»
– « А что твой дедушка тоже играл графинь, да ещё «растерзанных»?» – озорно спросила Лена.
- «Нет, он дрессировал неуравновешенных девчонок!»
– «Понятно! Значит, ты Игорёк, решил идти по тернистому пути своего дедушки?» – продолжала подшучивать Лена.
- «Ох, и заноза же ты, Ленка!, - и, сотворив умильную рожицу, Игорь плачущим голоском взмолился, - Ну, Леночка, миленькая, ещё один «отказ» и граф упадёт перед тобой на колени!»
- «Вот это другое дело! Обожаю нежное к себе отношение. Вашу руку, граф!». И они оба убежали в гримёрную.
До появления студии «Малых театральных форм», во Дворце студентов работала настоящая театральная студия, называемая «драмкружок». Но в последнее время студенческий театр перестал пользоваться успехом. Игра была вялой, пьесы не интересные. Именно по этой причине коллеги из студии «малых форм» решили покритиковать актёров по драмкружку. Для такого случая была написана юмористическая интермедия под названием «Растерзанная графиня или как не нужно играть».
Руководству Дворца идея понравилась, ребята смогли интермедию, и разыграть, и поставить. В задачу пьески входила идея, донести до зрителей смысл неудачной сценической игры. Кроме различных «ляпов», происходящих иногда в процессе спектакля, как, например, кто-то пробежал не вовремя по сцене или появился не предусмотренный шум за кулисами сцены, или упал парик у актёра, автор включил ещё и смесь языков, - русского и старославянского.
Тема интермедии была самая незамысловатая, даже банальная, но к серьёзности стиля и не стремились, напротив! Именно несовершенство во всём, должна была подчеркнуть эта юмореска. Лена играла замужнюю графиню, к которой пришёл любовник, в отсутствии её мужа, поскольку муж уехал охотиться на лис. Графиня торопит своего возлюбленного, просит поскорее окончить рандеву, но любовник и не торопится уходить.
Неожиданно заходит муж и видит свою жену в объятиях своего лучшего друга, графа Энского. Графиня, находясь в объятиях графа, теряет сознание. Муж графини, вскинув охотничье ружьё, со словами, «ах коварная!», стреляет в графиню, графиня падает в кресло, которое ей подносит якобы рабочий сцены, когда кресло должно уже было стоять на сцене. Следует немая сцена, занавес! Конечно же, юмореска имела и монологи, и диалоги, смесь разговорной речи разных эпох и диалектов.
До того как появляется на сцене муж графини, она пытается убедить графа Энского уйти, и произносит такую фразу:
- «Умоляю, уходи скорей, а то вернётся мой и растерзает ТЯ!», по-старо русски, это означает «тебя». Во время репетиций руководитель студии в шутку предупредил Лену:
- «Смотри, не скажи, « а то вернётся мой, и растерзает ТВОЙ! Ха-ха!»
Танцы закончились, и все прошли в зал. Первым номером программы выступала девушка из медицинского института. Она пела чистым сопрано какую-то лирическую песню. Песня была под стать девушке, нежная и красивая. Лена в гримёрной комнате надела великолепное, нежно-розовое, длинное и пышное платье. Она посмотрела на себя в зеркало, и подумала о себе, - «недурственно!». Оказывается, высокая причёска ей даже очень «к лицу», а она и не знала. Вот, здорово!
Шёл уже второй номер программы, а Ленин номер был десятый. «Как долго ждать, ведь так измучиться можно!» – обеспокоено думала Лена. Она прошла за кулисы сцены и стала так, чтобы зрители её не заметили. За кулисами было уже несколько человек.
На сцене исполнялся дуэт Одарки и Карася из оперы «Запорожец за Дунаем». Исполнялся дуэт хорошо. «Жалко только, что Карась был ростом меньше, чем Одарка, а поют красиво…» – едва успела подумать Лена, как кто-то потянул Лену за платье. Ну, конечно же, это опять Игорь!
- «Ну, что тебе неймётся?!» – досадливо спросила Лена. На них, зашикали.
- «Да лично мне, ты не нужна, - шепотом ответил Игорь, - тебя спрашивает Александр Николаевич».
Лена спустилась со сцены и прошла в гримёрную. «Наверное, он хочет дать мне последние наставления» - думала Лена. Так и есть! Руководитель студии действительно ждал Лену. Оглядев её критическим взглядом, улыбнувшись, сказал:
- « Итак, «ни пуха», милочка! Не волнуйтесь, не волнуйтесь и всё будет в порядке, а впрочем, волнуйтесь, – добавил он, усмехнувшись, – это полезно. Сыграете лучше!». Поблагодарив за поддержку, Лена снова убежала на сцену.
На месте за кулисами, таком удобном, где она прежде стояла, уже успел кто-то расположиться. Из-за его спины Лене ничего не было видно. Приподнявшись на цыпочки, она, вероятно, задела эту «версту», как она мысленно его окрестила. Юноша повернулся к ней:
- «Простите, я, кажется, занял Ваше место?» – и он посторонился, пропуская Лену вперёд. На Лену смотрели совсем жёлтые, как у кошки глаза, доброжелательно и ласково.
- «Ничего, ничего! Мне и здесь видно» – почему-то солгав и смутившись, ответила Лена. «Нет, пожалуйста, становитесь» – настойчиво попросил он. Лена послушно заняла своё прежнее место. Он стоял рядом, совсем близко от неё и это Лену смущало. «Ушёл бы, куда-нибудь, что ли!» – подумала она нетерпеливо. Как будто прочитав её мысли, юноша развернулся, и Лена вдруг поняла, что ей будет жаль, если он уйдёт. Но он не ушёл, а, лишь отстранившись от Лены, искал кого-то глазами. «Вот и хорошо. Пусть стоит рядом» – решила за него Лена. Неожиданно для себя ей показалось, что она уже видела это лицо. Но где она его видела? Когда? Наконец, вспомнила! Ну, конечно же, это он!
Ещё в прошлом году, проходя однажды через сцену, Лена увидела юношу, одиноко сидящего за большим барабаном. Он играл на инструменте, сидя с опущенной головой, и никого не замечал. Ей захотелось поозорничать, и она легонько ударила ногой в большой барабан. К удивлению Лены юноша даже головы не поднял, а продолжал «стучать» дальше. В тот же вечер она вновь увидела его на сцене, но уже из зрительного зала. Он выступал в составе секстета, «джаз бэнд». Это были студенты Металлургического института. Да, конечно, это был он! Лена ещё тогда обратила на него внимание, но потом ни разу нигде не встречала. А может быть, и встречала, но тогда у неё были другие проблемы сентиментального характера, о которых ей сейчас совсем не хотелось вспоминать. И вот сейчас этот юноша появился снова на её пути.
Откуда-то вынырнул вездесущий Ромка, коллега по институту:
- «Леночка, радость моя, а я везде ищу тебя!» – воскликнул он, как всегда восторженно, и протянул одновременно одну руку Лене, а другую, стоявшему рядом с ней юноше.
Заметив смущение Лены, он сообразил, что они не знакомы. Не отпуская их рук, Ромка быстро нашёлся и выпалил:
- «Леночка, красавица моя, разреши представить тебе «царя джаза», румынского студента Гэрри – смешно поклонившись, не то мне, не то нам обоим и добавил, убегая – скоро твой выход! Удачи, успеха, я всех вас люблю, «болеть» за вас буду в зале!».
Ромка ещё что-то тараторил, но Лена больше его не слышала.
Лена знала, что в городе обучается много студентов из демократических стран, но как-то не сталкивалась с ними, и, вообще, считала их «не от мира сего». И, вот те, на! Лена слышала, что многие девушки встречались с парнями из других стран, но её это мало интересовало, потому что у Лены и так было много друзей и товарищей. «Странно, не русский, а так превосходно объясняется по-русски. И даже без акцента!» – удивилась про себя Лена.
Теперь Лена и Гэрри стояли рядом. Лена, смущённая его присутствием, и что бы разрядить как-то неловкое молчание, спросила его:
- «Вы так хорошо говорите по-русски, или знали этот язык ещё у себя на родине?».
В это время подбежал Игорь и «выпалив»:
- «Следующий номер, наш!» – убежал за сцену.
- «Если Вы не возражаете, - продолжил Гэрри, прерванный разговор – я расскажу Вам, как я научился языку, после концерта».
Ленка не возражала, а в ответ только кивнула, улыбнувшись такому предложению. Гэрри извинился, сказав, что ему нужно идти за инструментами, поскольку выступление секстета будет зразу же после интермедии.
Конферансье уже объявлял следующий номер программы, когда Лена вдруг поняла, «так, это же мы!». Словно очнувшись от сна, она вспомнила, что это её дебют, которого она так долго ждала.! О, вдохновения было предостаточно! Случайное знакомство, только добавило адреналина в её общее и без того приподнятое настроение. Когда же конферансье назвал её фамилию, ей стало немного страшно, но, быстро овладев собой, она выпорхнула на сцену.
В зале было темно. Хорошо были видны только первые три ряда кресел партера. Темнота в зале придала Лене мужества. Она заговорила, а сердце так стучит, что вот-вот выскочит! Первый шаг был сделан, а дальше пошло всё само собой. На свои реплики, она получала ответные от партнёра. Игорь вёл свою игру превосходно, чем очень поддерживал Лену. Интермедия была небольшой, но Лене казалось, что она длиться вечно.
Неожиданная резкая вспышка фотоаппарата, заставила Лену повернуть голову к залу и она поняла, что их фотографируют. «Значит, понравилось, понравилось! - радостно забилось сердце, – не провалились!». Радость прибавила страстности в её монолог. Игорь очень смешно объяснялся в любви к графине, почесывая при этом одну ногу другой. Так нужно было по пьесе. Ведь это сатира!
Конфуз в игре вышел в самом её конце. Именно фразу, о которой Лену предупреждали, «не ошибись!», она сказала с точностью до наоборот. Ещё, будучи в объятиях графа Графиня произнесла:
- «Уходи, уходи, а то вернётся мой и растерзает ТВОЙ!».
Взрыв хохота в зале, заставил Лену осмыслить произнесённую фразу. Поняв, ЧТО она сказала, поверг её в смятение. Стало и страшно, «что я наделала, провалила пьесу» и в тоже время смешно.
Смех оказался сильнее и она, лёжа в «обморочном состоянии» в объятиях графа, сама вся сотрясалась от смеха. К счастью прогремел «выстрел» из ружья и её «убили». Хорошо, что это был конец мизансцены. Занавес опустился. Финальное слово « ТВОЙ», вместо слова «ТЯ», вырвалось, как-то само по себе, как более созвучное со словом « МОЙ».
Взъерошенный и возбуждённый руководитель студии подскочил к Лене и воскликнул: «Что ты сказала?!». Но в эту минуту занавес поднялся, и зал встретил актёров овацией. Руководитель труппы, взяв «мёртвую» графиню и графа Энского за руки, растерянно улыбаясь, раскланивался вместе с ними. Смысл всей интермедии был абсурден, поэтому любые «ляпы» в юмореске никого не удивляли, даже такой пассаж! Удивила и развеселила зрителей пикантная вольность финала. Занавес снова опустился и Лена, опережая наставления, быстро парировала, предполагаемый «разнос»:
- «Но ведь пьеса так и называется «…как не нужно играть!». Смотрите, как принял нас зал, никто не понял, что это была ошибка!».
– «Ладно, - смягчившись, сказал он, – посмотрим, что ещё скажет администратор». Администратор удивилась пикантной вольности, но ругать нас не стала, а даже похвалила за успех интермедии.
Дебютантка прошла в гримёрную, опустилась на стул. «Это всё?» – подумала она, почему-то взгрустнув. Смешанные чувства радости за успех и сожаление, что всё уже закончилось, не покидали её. Раздался стук в дверь и в гримёрную буквально «ввалились» друзья и незнакомые ей ребята. Нет, это было не всё! Лидушка расцеловала её, а Игорь выразил сожаление, что в феврале нельзя нарвать цветов в парке, Ромка же воскликнул:
- «Что такое цветы, Игорь? Проза! Я Леночке дарю своё сердце!». Лена развеселилась, все сомнения исчезли. После объятий и поздравлений Лена попросила всех выйти и подождать её в фойе пока она переоденется. Стерев грим, и переодевшись, она не пошла в фойе, а быстро прошла за кулисы. «Секстет, наверное, уже на сцене» – подумала Лена.
Секстет исполнял в основном эстрадную и джазовую музыку, но на этот раз они почему-то начали со знакомого Лене ноктюрна. Она и ранее слышала этот ноктюрн, но на этот раз та же мелодия произвела на неё более сильное впечатление. Появилось странное ощущение лёгкости. Всё казалось таким чудесным - и освещение, и люди, и музыка. Музыка, именно музыка дополняла все остальные звуки в её поющей душе. Хотелось закрыть глаза и куда-нибудь лететь, лететь под звуки этого дивного ноктюрна.
Стоя за кулисами, Лена совершенно свободно, не смущаясь, могла разглядывать, «короля джаза», как представил Ромка, ударника секстета Гэрри. Высокий чистый лоб, обрамляли слегка вьющиеся тёмно-каштановые волосы. Красивый овал лица дополняли правильной формы нос, под которым красовались аккуратные усики, слегка влажные губы и правильной формы подбородок с симпатичной ямочкой на нём. С места, где стояла Лена, глаз его видно не было, да он и не поднимал их от ударных инструментов. Лена уже видела его глаза до спектакля, за кулисами, где их познакомил Ромка. Слегка выпуклые глаза и жёлтые, как у кошки. Позже Лидушка, познакомившись с ним, дала цвету его глаз более романтичное определение, глаза цвета «липового цветения».
Наверное, Лена слишком долго и упорно разглядывала Гэрри, потому что он вдруг повернул голову в её сторону, посмотрел на неё и улыбнулся. Да, да! «Он улыбнулся мне!» – она тоже ответила ему смущённой улыбкой и хотела уже убежать со сцены, когда секстет заиграл вновь, и она осталась. Всему бывает конец. Закончилось и выступление секстета, а Лена ушла, искать ребят в фойе Дворца.
- «Где ты была?», - увидев Лену, спросила Лидушка.
- «На сцене, слушала музыку» – торопливо объяснила Лена. Внимательно вглядевшись в лицо подруги, Лида безжалостно спросила:
- «Это то о чём я думаю?»
- «Не знаю, не знаю. И да, и нет! Пойдём лучше в «голубой» зал, там уже начались танцы».
Танцы действительно уже начались, и как только Лена зашла в танцевальный зал, её тут же пригласил на вальс, какой-то парень. Лена машинально ответила на приглашение, а, танцуя, искала глазами Гэрри. Его не было. «Наверное, убирает свои инструменты» – подумала Лена. Ни через десять, ни через пятнадцать минут Гэрри не появился.
Танцевать расхотелось. «Надо же! Обещал, что поговорим после спектакля, а сам не пришёл!». Всё сразу стало как-то не интересно, танцующие толкались, глупо смеялись, кто-то наступил ей на ногу, было больно и хотелось разреветься. Лена увлекла Лиду за собой из «голубого» зала в вестибюль.
В вестибюле было прохладнее. Бесцельно побродив по Дворцу, подруги направились в другой танцевальный зал, «красный». Во Дворце их было два. Остановившись в дверях зала, Лена стала безразлично оглядывать танцующих. Но, что это?! Перехватило дыхание, а обида, досада и оскорблённое самолюбие, смешало все мысли и чувства. Среди танцующих пар Лена увидела Гэрри. Он танцевал с какой-то «девицей», как сразу окрестила её Лена. «А почему он должен быть со мной? Одна улыбка ещё ни о чём не говорит», - стараясь быть разумной, убеждала она сама себя. «Лидушка, давай потанцуем в этом зале» – попросила Лена. Лида согласилась. Танцуя с Лидой, Лена вела её в танце так, чтобы Гарри заметил их. Наконец, юноша заметил их и улыбнулся.
По окончании танца юноша подошёл к подругам и пригласил Лену на следующий танец. Всё стало опять для Лены, как поётся в песне, «голубым и зелёным».
- «Девушка, с которой Вы танцевали, красивая» – схитрила Лена, с затаённой мыслью узнать отношение самого юноши к своей партнёрше по танцу.
- «Да, красивая, но не очень умная, мы с ней коллеги по группе» – ответил он.
«Ах, вот как! Значит, ему нравятся умные девушки! В таком случае, у меня есть шанс!» – заносчиво и с надеждой подумала она.
Гэрри сказал, что, не увидев Лену в танцевальном зале, подумал, что она ушла, не дождавшись рассказа, откуда он так хорошо знает русский язык, а про «голубой» зал он просто забыл, поскольку все его друзья направились в зал «красный».
По окончании вечера Гэрри предложил девушкам проводить их домой. Он уже знал, что живут они вместе. Лена честно предупредила юношу, что живут они далеко от Дворца, но поостереглась сказать, что район, где она живёт, неблагополучный, что там бандиты сняли с неё наручные часы, и что ходить там поздно небезопасно, надеясь на удачу.
Добирались домой весело. Когда подошли к дому, Лида попросила ключ, и зашла в дом. Оставшись наедине, они оба молчали. Молчание прервал Гэрри, отводя локон волос со лба девушки.
- «Леночка… - начал он робко – Я не хотел бы наше знакомство начинать с банальностей, я уверен, что у Вас есть много друзей, у Вас, их просто не может не быть, поэтому примите в Ваше окружение ещё одного друга. Я очень надеюсь, что эта встреча наша не последняя, и приглашаю Вас и Вашу подругу на наш концерт в филармонию, там пройдёт вечер нашего факультета».
Он держал её руку в своей тёплой руке и ждал ответа, волнуясь. Предложение было неожиданным, но ожидаемым Леной, однако, чуть-чуть иначе, и она, слегка запинаясь,она ответила:
- «Да, да, конечно! Разве можно отталкивать руку дружбы? Я бы себе этого не простила» - с иронической улыбкой добавила она. На этом они распрощались, а Лена вбежала в дом.
.
Вся их квартира из двух комнат отапливалась одной лишь печью, что была в кухне. Растапливаемая вечером печь, утром почти остывала, поэтому к следующему вечеру, в квартире было снова прохладно. До прихода Лены, Лидушка успела разжечь огонь в печи, благо в дровах и угле они не испытывали недостатка, благодаря заботе родителей Лены. Лидушка приготовила ужин из того, что было в доме, хлеб, подсолнечное масло, немного картофеля. Когда они сели ужинать, Лида заговорщицки спросила:
- «Ну, как?»
- «Ни как! Он записался в мои новые друзья!»
– «И, всё?» – опять переспросила она.
– «Нет, не всё. Ещё он пригласил нас обеих на концерт своего секстета в филармонию».
Лида долго и внимательно разглядывала меня, а потом вдруг расхохоталась неудержимым молодым смехом. Лена сразу не поняла над чем она так искренне и весело смеётся. Вскочив из-за стола, Лида бросилась к подруге, обняла её, поцеловала, и, продолжая смеяться, поздравила Лену с дебютом.
- «Так ты же меня уже поздравляла!» – удивилась Лена.
- «Нет, нет! Поздравляю со "вторым" дебютом!»
– «С каким ещё дебютом?» – не поняла Лена.
- «Как, с каким? Разве каждый день тебе в друзья напрашивается иностранный студент? Разве знакомство с ним не дебют?» – подтрунивала она, смеясь.
Смех её был настолько заразителен и незлобив, что Ленка тоже не выдержала, и они стали вместе хохотать, опьянённые молодостью, свободой и надеждами. Нахохотавшись вдоволь, обе наперебой стали делиться впечатлениями от прошедшего вечера. Придя к согласию, что вечер удался на славу, они легли спать.
Комната Лены была рядом с кухней, так решила Лидушка, считая свою подругу «тепличным растением». Хотя она была старше Лены всего на один год, опекала она Лену, как маленькую. В кровати было тепло и уютно, но спать не хотелось. Эмоции целого дня бередили её душу и не приносили ей покоя.
«Иностранец! Что это за люди? Чем они отличаются от нас и в чём мы похожи?» – задавала себе вопросы Лена, на которые не имела ответа. Она слышала, что с ними встречаются наши девочки, но о таких девочках отзывались неблагожелательно.
«Конечно же, моя мама будет против такой дружбы» – грустно подумала она, почти засыпая.
Тогда она ещё не подозревала, что занавес опустился окончательно не только по завершении её сценического дебюта, но и перед её дальнейшей театральной деятельностью.
Жизнь преподнесла ей совсем другой сценарий, в котором главную роль сыграл не граф Энский, а румынский студент Гэрри.
Утро было солнечным, не по-февральски. Прошедшая ночь принесла с собой не только благодатный отдых, но и чувство, что свершилось что-то необычное, пока непонятное, а потому загадочное. Новый день предвещал новые впечатления, а может быть и новый поворот в судьбе романтичной мечтательницы Лены.