Пятьдесят пятый год начался вроде бы и неудачно. Мама поскользнулась и получила сложную травму руки. В тот день дежурной была Военно-медицинская Академия, показательную операцию для слушаков проводил профессор Дьяченко (прошу извинить, если исказил фамилию). Интересно, что ровно через пять лет мама снова попала туда же с таким же переломом другой руки. На обходе профессор вспомнил и маму, и ее фамилию, удивился и сказал: «Раз такое чуднОе дело – если что еще сломаете, приходите прямо ко мне». Повод потом еще был, но мама постеснялась, и зря - много лишних тягот было.
А я второй раз загремел в больницу со скарлатиной (см. http://proza.ru/2011/01/22/13 ). И все же по-настоящему вспоминается другое: как мы с мамой – у нее рука еще на перевязи – гуляем по Невскому. В начале пятидесятых он был надолго закрыт и перекопан, убрали трамвай. Теперь он казался свободным и нарядным.
Летом приезжали в гости из-под Москвы мамин брат с семьей. Тогда пускали на самый верх Исаакиевского собора - видимо, только взрослых, я не успел. На крыше купола стоит нечто вроде маленькой часовни с круговым балконом. Оттуда дядя с тетей махнули нам платком - это же сто метров!
И, конечно, корабли этого года (см. http://proza.ru/2010/11/26/3 ). Летом на дачу поехать не удалось, но рядом с нами проходил трамвай аж до самой Стрельны. Там парк на заливе по пути к Петергофу. Еще наш сосед Александр Блок ездил на нем же туда же и оставил весьма любопытные записи в дневнике, например, как спал в камышах – но лучше самим читать. Тогда многие с детьми поступали так же, так что уехать назад – тоже было не просто. Мостики в парке еще не восстановили, и мы переходили каналы по железным балкам. Был там и канал с плотинкой и водопадом, и полуразрушенный в войну Константиновский дворец (ныне небезызвестный). Играли с отцом в самодельные городки.
А в пятьдесят шестом мы впервые поехали на дачу в Павловск. У одной хозяйки; в одной комнатушке провели шесть сезонов. С тех пор Павловск стал моей второй «малой Родиной». Многие, многие годы я приезжал туда каждый месяц.
Первое впечатление – я почему-то без страха подошел к огромной собаке на цепи и угостил карамелькой (что вредно для нее). Позже мы очень подружились с Ирмой.
Первый раз мы с мамой приезжали сюда в 1952-м, думаю, вскоре после того, как разрешили посещение. За все время жизни в Павловске я не слышал, чтобы в парке обнаружились боеприпасы – видимо, разминирование провели хорошо. Иногда другие сташилки появлялись – на дальних аллеях рысь прыгает прямо на шею, где-то смертельно ядовитый цветок появился.
Деревья в парке перед железной дорогой немцы вырубили, и на их месте тогда стояли новые палочки метровой длины. Дворец был почти весь разрушен, как и другие павильоны и строения парка. Но восстанавливали очень быстро. Году в 58-м уже главные залы со всем убранством приняли посетителей.
Хозяйка приютила женщину с дочерью, оставшихся после войны без жилья (после получили комнату). Старшая жила здесь до революции, см. (http://proza.ru/2010/11/19/810 ).Кстати, комическая история, что там рассказана– лишь краткий эпизод. Вероятно, междуцарствие в научном руководстве.
Из окна нашей комнатки на втором этаже был хорошо виден двор дома на другой стороне улицы. В нем жил священник, скорее всего, уже заштатный. Часто он ходил по саду и двору в задумчивости. Не видел, чтобы кто-либо из соседей заходил в гости. Во время оккупации он служил в одном из открывшихся храмов.
Хозяин дома был морской офицер в отставке и коммунист. Периодически его критиковали за домовладение и сдачу комнат. А жена любила рассказывать странные истории, как она просовывала голову между прутьями решетки и убегала из немецкого застенка. Почти наверняка это были фантазии, но зачем?
Участок у них был довольно большой, в основном выращивали цветы, хотя и кусты-деревья тоже были. Для обработки сада и продажи она приглашала за деньги и еду соседок победнее. Иногда ягоды и мы собирали – за часть добычи. Конечно, все это скрывалось – батрачить, да еще у коммуниста? Но мужик он был добрый и безвредный. Да и сама хозяйка все лето ходила в земле и навозе - только поздней осенью выбиралась на юг.
Участвовала в конкурсах цветов и композиций и получала нередко призовые места. Ревностно следила за конкурентками. Позже для ослабления критики частники за свой счет устраивали в самом городе Павловске большие альпийские горки из пестрых цветов и камней. И тут она старалась быть первой - уже из принципа.
Позже у них появилась "Волга". Меня, к моей радости, нередко брали с собой в аэропорт или на Владимирский рынок. На обратном пути сын хозяина обычно оставлял машину на границе города и просил меня присмотреть за отцом-водителем. И вот мы потихоньку плелись по шоссе, я указывал на возможные опасности.
За молоком мы с двоюродным братом ходили к хозяйке, чью дочь тетя выхаживала еще в войну. Оттуда было недалеко до железной дороги, где мы любили смотреть на настоящие паровозы ( электрички кончались в Павловске).
По воскресеньям на Больших кругах у дворца играл военный духовой оркестр. Какие-то оркестры были и на танцплощадках, а на открытых эстрадах выступали артисты.
Уже за неделю до отъезда становилось грустно. Хозяйка собирала нам большие букеты к школе. Но и потом мы часто приезжали – уже ненадолго. Парк особенно красив осенью.
На фото: первый массовый телевизор КВН-49. Экран - размером с открытку. К нему приставляли большую прямоугольную полую линзу, куда заливали воду. У нас телевизор Авангард, уже без линзы, появился в сентябре 1956. Но и тогда не только соседи по квартире, но и знакомые из других квартир и домов просиживали у нас, как в кино, до ночи.