Молодо – зелено, хочется познать и вкусить всё и сразу. Жизнь прекрасна и бьёт бурным ключом фантазий, которые не редко перетекают в нелепые истории.
Одну из таких давних историй, вспоминая подробности и детали, попытаюсь изложить.
Осень. Таёжный посёлок. Воскресенье, время около десяти, охрипшие петухи постепенно закончили утренние голосовые упражнения. Жители посёлка, весёлые и при параде собрались на небольшом стадионе для торжественного открытия праздничной церемонии посвящённой дню лесоруба. Играл духовой оркестр, в наспех развёрнутых торговых точках продавали стряпню, соки, лимонад, мороженое, пиво и другие продукты и вещи, которые в будничной жизни считались дефицитом.
Мы – несознательная молодёжь, в возрасте от десяти до двенадцати лет, которая за своё детство слаще морковки ничего не едала, всей честной компанией двинулись на стадион, имея за душой по двадцать – тридцать копеек на брата. Взрослые веселились как дети: играли, прыгали, шутили, участвовали в спортивных мероприятиях, танцевали, пели песни, плясали… А мы шныряли везде, пытались видеть и слышать всё, что происходит вокруг. Больших праздников было мало и хотелось от души насладиться весельем, а ещё больше горели желанием до отвала наесться мороженого, тортов и напиться сладкого шипучего лимонада. Наша компания насчитывала пять-шесть человек практически одного возраста, заводилой в которой был Василий Кузневич.
Коренастый, круглолицый, голубоглазый весельчак. Он знал наизусть несколько песен Высоцкого и имел в запасе пару дюжин анекдотов, шуток и прибауток на все случаи жизни. Василий был коммуникабельным, имел авторитет среди пацанов нашей компании.
Мы пробирались гурьбой вдоль торгового ряда, звеня мелочью в карманах и глотая слюни от изобилия сладостей на прилавках. Кто-то из ребят предложил купить мороженое, но Василий пресёк это желание словами:
- Что, мы дети малые, что ли?
- А может, лимонада возьмём? - почти хором закричали пацаны.
- Да подождите вы, братцы, деньги на пустяки тратить, давайте что-нибудь посерьёзнее посмотрим.
- Во, пацаны, смотрите, пиво! – воскликнул Василий. – Вот это да! Кто-нибудь из вас пробовал пиво?
- Нет.
- Нет.
- Никогда не пробовал.
- А что оно вкусное?
- Ты глянь, как мужики смачно пьют. Пену сдувают и солят, видать сладкое сильно.
- Охота попробовать, говорят клёвое и по голове бьёт.
- Не по голове, а в голову, – сыронизировал Василий. – Ну что, пацаны, кто за пиво, прошу поднять руки.
- Единогласно!
После голосования, кто-то из ребят разочарованным голосом сказал:
- Вась, а как мы купим пиво? Ведь его твоя маманя продаёт. Она же нам по шеям надаёт.
- Так, пацаны, вы пока выгребайте из карманов мелочь, я пойду в разведку, узнаю, что почём, - уверенным голосом скомандовал Василий.
Пиво продавала мать Василия, Просковья Николаевна - бойкая женщина лет сорока пяти, проработавшая в советской торговле более двадцати лет. За словом в карман не полезет. Мужики стояли в очереди по струнке, и никто не возмущался по поводу недолива или излишков пены. А если кто-то пытался высказать своё недовольство, то Просковья Николаевна тут же, с серьёзным видом, властным голосом заявляла:
- Проходите. Не задерживайте очередь, товарищ. Следующий.
Васька подбежал к матери со словами:
- Ой, привет, мама!
Мать улыбнулась, сунула Василию три карамельки, и ссылаясь на большую очередь продолжила отпускать пиво.
Василий подошёл к нам с вопросом:
- Ну, сколько нагребли мелочи?
- Рубль двадцать, - ответили мы, отдавая деньги Василию.
- Так, нас толпа большая, надо брать литра три, пиво стоит сорок восемь копеек за литр, умножаем на три – то бишь рубль сорок четыре.
Он достал свою мелочь из кармана, отсчитал двадцать четыре копейки, добавил к общим и задумчиво произнёс:
- А где же нам посуду под пиво раздобыть?
Все стали ломать голову, во что налить пиво. Вдруг кого-то из ребят осенило:
- Вась, у вас же на заборе бидончик алюминиевый висит, в него точняк три литра влезет.
- Да, точно, маманя его от простокваши отмыла и на забор сушить повесила. Так, так, так, так. Слушай, Голына, сгоняй за бидончиком, а я пока уговорю кого-нибудь купить пиво, - обратился он к соседу Вовке Голынскому. Володька без пререканий рванул за бидончиком, а Василий стал зыркать глазами по сторонам, ища доброжелателя.
- Вот, тот, кто нужен! - восторженно крикнул Василий. – Толясика уговорим.
И мы всей толпой двинули за Васькой. Толик был заметной фигурой в посёлке, завсегдатай вино-водочного отдела, постоянно под шафе. Васька подошёл к Толику и вежливо спросил:
- Дядь Толь, вы нам пива не купите, пожалуйста? А то мы с ребятами никогда пива не пробовали, хотим попробовать, - и протянул ему горсть мелочи.
Толя как всегда был поддатый и охотно согласился купить пиво.
- Так, где ваша тара?
- Вон, вон, Голына бежит с бидончиком!
- Ну, давайте ваш бидончик, шолупень. Так и быть, Толя выручит, Толя добрый.
Он взял бидончик и мелочь и пошёл на благое дело. Мы с нетерпением издалека наблюдали за процессом. Вот дошла очередь до Толи. Он подал Просковье Николаевне бидончик и мелочь. Мать Василия пересчитала деньги, и только хотела наполнить бидончик пивом, но на мгновение остановилась, удивлённо разглядывая бидон, и вдруг её как прорвало:
- Ты где бидончик взял, сволочь, ну ничего нельзя без присмотра оставить, что за люди? Тут же сопрут. Я тебе сейчас этим бидончиком как дам промеж глаз, пьянь несусветная! Посмотрите, люди добрые, что творится то! И как только не стыдно? Толик после этих слов сконфузился, покраснел, хмель как рукой сняло, и не вступая в перепалку поспешно удалился.
- Шухер, пацаны! - закричал Васька, - накрылось наше пиво и деньги медным тазом, маманя бидончик узнала!
Так мы отпраздновали день лесоруба, не солоно хлебавши. Эх, лучше бы мы пирожного с лимонадом натрескались.