«Здравствуй, мой милый Беппо! С тех пор как всё закончилось, и ты уехал, я всё время вспоминаю тебя. Гуляя по нашему саду, я всегда останавливаюсь у той яблони, помнишь? Ты впервые здесь поцеловал меня, крепко прижав к себе сказав: «Люблю».
Знай, что мне сильно тебя не хватает.
Здесь всё по-прежнему. Недавно приходил Отто и спрашивал о тебе. Он просил передать тебе привет.
Дом опустел без тебя. Как жаль, что прежняя жизнь уже ушла безвозвратно. Напиши о себе. Я знаю, что ты не любишь сентиментальностей, но всё же. Прошу. Расскажи как ты там? Умоляю, напиши хоть пару строк.
Твоя Ирен».
Прочитав письмо, он аккуратно сложил его.
«Какого чёрта она пишет мне? Я же предупреждал, что напишу сам! Идиотка! Вспомнила яблоню. Вот сумасшедшая. Просто дура!»
-Синьор Рамирес!
Чей-то голос с улицы вывел его из лабиринта мыслей. Он обернулся и увидел в окне подростка.
-Синьор Рамирес!
-Ну что тебе?
-Синьор Рамирес! Там синьору Мигелю плохо!
-Какому Мигелю? А причём тут я?!
-Синьор Рамирес, вы же сами говорили..
-Что я говорил?
-В таверне на прошлой неделе.
«Чёрт возьми! Уроды!», - подумал он и тут же спросил подростка:
-Что я говорил?
-Вы сказали, что связаны с медициной.
-Да мало ли что я могу наговорить, выпив несколько стаканов вашего местного пойла.
-Ну синьор Рамирес!.
-А что за синьор Мигель? Что с ним?
-У него сильно болит живот!
«Болит живот. Пусть подыхает».
-Извини! Не пойду! Я…Да, я имел когда- то косвенное отношение к медицине.
-Синьор Рамирес! Синьор Мигель может умереть! Он сильно стонет. Его жена послала меня к вам.
-Его жена?
«Вот уроды! Стоило мне напиться в местной харчевне и взболтнуть лишнее, как тут же все эти аборигены всё про всё знают!».
-Ну синьор! Он же умрёт! Сделайте что-нибудь.
«Чёрт с вами, ублюдки».
-Хорошо. Сейчас только соберу необходимое, - сказал он и направился в другую комнату.
Вскоре он вышел из дома держа в руке небольшой чемоданчик. Он надел широкополую фетровую шляпу и подняв воротник белой рубашки направился за подростком.
Аргентинская провинция его поначалу пугала своей ужасающей бедностью и запущенностью жизни местных жителей. Он быстро освоил язык, местные традиции, культуру, но никак не мог привыкнуть к людям. Улыбаясь им - он в душе презирая их ненавидел.
-Ну, долго ещё? – спросил он у идущего впереди подростка.
-Скоро синьор! Немного осталось.
Дом синьора Мигеля встретил их заунывным плачем нескольких женщин.
-Проходите, синьор Рамирес! – стараясь немного улыбнуться, сказала незнакомая ему женщина.
-Простите! С кем имею честь? – приподняв шляпу и улыбаясь холодной улыбкой, сказал он.
-Я супруга синьора Мигеля, – ответила ему женщина, и отвернувшись зарыдала.
Протиснувшись между людьми, окружившими плотным кольцом человека лежащего на кровати, он подошёл к больному:
-Что с вами? Вы можете говорить? Где у вас болит?
Синьор Мигель открыл глаза, и судорожно трясясь, пытался протянуть ему руку.
«Мало того, что от тебя воняет как от гнилой обезьяны, так ты ещё и лапы свои ко мне тянешь! Сдохни прямо сейчас!».
-Синьор Рамирес! Что-то не так?
-Да нет синьора! Всё в порядке!
«Ты же белая женщина! Как же ты вышла замуж за этого чёрного?»
Он молча улыбнулся ей и повернулся к больному:
-Здесь болит? Нет? А здесь? – спрашивал он, ощупывая пальцами живот больного.
«Господи! Лишь бы меня не вырвало! Подохни же!»
-Доктор..Здесь болит, - еле слышно прошептал больной.
-Похоже на аппендицит. Лежите спокойно, не шевелитесь. Вам нужен покой!
«Если бы я знал, что спустя несколько лет я буду в этой богом забытой дыре и осматривать больного ниггера. Господи боже! Никогда бы не поверил!»
-Синьор Мигель! Вам необходима экстренная операция.
-Синьор Рамирес! У нас очень мало денег! Умоляю вас! Сделайте что-нибудь! – заголосила жена больного.
-Нужен наркоз, а без наркоза большая вероятность летального исхода. Нужен медицинский персонал. Специальная палата. Я не могу оперировать в антисанитарных условиях!
«Боже мой! Что я говорю! Кастрировать бы тебя, ублюдок! Вспороть живот без наркоза! Вывалить внутренности и набить тебе в брюхо кучу дерьма!».
-Синьор Рамирес! Вы о чём-то задумались?
Он обернулся и увидел перед собой удивительной красоты девушку-мулатку.
-Да…Немного задумался. Простите, а вы кто?
-Прошу прощения! Меня зовут Лурдес! Я дочь синьора Мигеля.
-Очень приятно познакомиться.
«Хороша! Хоть и дочь этой обезьяны, а хороша!»
-Синьор Рамирес, вы же врач! Сделайте что-нибудь! Я прошу вас, - произнесла тихим голосом Лурдес.
-Простите сеньорита, но я уже всё сказал. Я не могу оперировать в..
-Синьор Рамирес! Вы же врач! Вы спасаете людей! Так спасите моего отца! Вы же прекрасно знаете, что до ближайшей больницы в городе далеко, и мой отец вряд ли выдержит дорогу.
«А ведь подохнет. И правда подохнет! Ладно».
-Хорошо! Я рискну! Но вы будете мне ассистировать при операции, - произнёс он, и посмотрел в глаза девушки, смутив её при этом.
-Синьор Рамирес, но я не знаю..
-Здесь нет ничего трудного! От вас требуется просто помогать, а не оперировать, - с еле уловимой ехидцей в голосе произнёс он.
Душераздирающие крики несчастного больного разносились на всю округу.
Во время операции врач и девушка несколько раз обменялись взглядами. Ей показалось, что его глаза горят от созерцания процесса.
Операция по удалению аппендицита прошла быстро. Он зашил место вскрытия, и накрыв тело больного окровавленной простынёй произнес, обращаясь к Лурдес:
-Сейчас он пусть поспит, и утром не будите! Пусть выспится!
-Хорошо доктор! А он жив?
-Да, конечно! – ответил он, холодно улыбаясь.
-Спасибо доктор!
-Помните, о чём я вам сказал! Не беспокойте его!
-Хорошо доктор!
-Мне нужно идти, - сказал он.
-Доктор, ну вы руки помойте.
-Ах да! Простите! Стал совсем рассеянный…
Лурдес принесла медный кувшин с водой и налила в тазик.
-Вода тёплая. Мама погрела. Мойтесь доктор.
Он стал тщательно отмывать свои руки испачканные чужой кровью.
«Уже темнеет. У меня только ночь. Пока эти дикари поймут, что он мёртв, у меня есть время, чтобы убраться из этой проклятой дыры».
Утром все поняли что синьор Мигель мёртв. На всякий случай вызвали полицию и первым делом направились к дому Рамиреса. На месте его не застали. Полиция, обыскав дом, из его вещей нашла лишь забытую им небольшую записную книжку в кожаном переплёте. Комиссар полиции долго листал её и среди страниц нашёл разорванное надвое и пожелтевшее от времени письмо без адресата. Он ничего не мог понять, так как было всё исписано на незнакомом ему языке. Помог местный учитель иностранных языков, который смог перевести несколько строк:
«Июль в этом году очень жаркий. Несколько раз обращался с просьбой привозить как можно больше близнецов, но вместо этого вновь и вновь привозят этих грязных свиней. Сплошное отребье утомляет, а так хочется заняться наукой! Вчера пытался помириться с Ирен, читал ей Шиллера, но вновь безуспешно. Она твердит, что я уже не прежний милый «беппо». Как я ненавижу это прозвище!
Й.Менгеле.
23 июля 1944-го года».
* В кругу знакомых Йозефа Менгеле звали Беппо (итал. Beppo, итальянское уменьшительное от Джузеппе — Йозеф), но миру он стал известен как «Ангел Смерти из Освенцима» (Ангелом Смерти прозвали его заключённые).