……Стало быть, ничего удивительного, что «начесночившись», я ещё не говорю о «распитой под столом» фляжечке местной самогонки, мы перепутали остановки автобусов и укатили, куда-то в дебри ночного Пекина. Ха! в начала подумали мы, поймаем такси и скоро будем в отеле. Но, похоже, столичные таксисты, получили конкретные указания, что-то в смысле: в дни проведения съезда коммунистической партии Китая, до и после заседаний, круглоглазых подозрительных личностей в машины не сажать! С лёгкой руки партийных функционеров, наш автостопинг не приносил никаких результатов. Хоть бросайся под колёса. Мы спасались от пронизывающего ветра в подземных переходах, грелись, в ещё работающих супермаркетах, пытали ни хрена непонимающих нас прохожих. Нет, конечно, это интересно потеряться ночью в китайской столице, но вот, только не в холодном январе месяце. Давно уже отчаявшись, протрезвев и измотавшись, мы присели на скамейку у входа в какой-то магазинчик, где мы только что грелись. Закурили, осмотрелись, рядом с нами, в метрах пяти, дремал, подсвеченный габаритами таксомотор. Вот я думаю сейчас, если водитель не согласился нас отвезти, пришлось бы выкинуть бедолагу из кабины, с Фольксвагеном, да ещё с механикой, я бы и сам справился. Но, вот вопрос, как бы я нашёл гостиницу, ведь даже местный таксист, искал её достаточно долго и кажется нам, пару раз, проскочил мимо неё.
В Пекине, очень популярны, мягкие тёплые, женские сапожки. Именно в таких, а ещё в короткой белой куртке с меховым капюшоном, встретила нас, в районе, так называемого нового Яболу, наша новая знакомая Аня. Пять минут приветственной трепотни, улыбки и ужимки и уж не знаю, как мы ей, а для нас стало совершенно понятно, что Анечка, прелесть, и нам несказанно везёт.
Нам не хотелось бессовестно транжирить её личное время, и мы сразу же двинулись на покупку главного трофея, который нам хотелось привезти из Китая. Не знаю о чём вы подумали, но если это не норковая шуба, то вы слишком хорошего мнения о нас. Я же говорил, мы буржуазные конформисты, гопники то есть.
Из нового Яболу, мы перешли к старому, это пять минут пути. Я помню этот базар, как короткую торговую улицу, с двухэтажными павильончиками, грязную и заброшенную. Сегодня, это многоэтажный стеклобетонный город, с фонтанами, бутиками и ресторанами. Но, как, ни странно, мы сначала отправились в настоящие древние подвалы, и если не знать, что это шубные лавки, я мог бы подумать, что это кладовки, где дворники держат обычно свой нехитрый инвентарь. Всё обманчиво мой друг, всё обманчиво. Хиленькие, фанерные дверцы отворяются, а за ними, девичья норковая истерика.
Здесь, вступает женская музыка, какая-то смесь победного марша и праздничного вальса, кажется даже, растяпа-муж, пританцовывает, пока стоит вдалеке от зеркал и служит вешалкой для сброшенной одежды.
Аня, оказывается настоящим профи в этом деле, с первого взгляда понимает, стоит ли овчинка выделки, со складов, мы перебираемся в бутики в Яболу.
И вот, в одном из этих пушных эльдорадо, русские девчонки находят её, длинна в пол, рукава-крылья, мех-состояние. Ага, вызов брошен, сейчас прольётся кровь.
У одного барьера четыре китаянки, главная с наклейным пластырем на лбу, почуяв запах жареного и смекнув, что нам эта добыча по душе, вонзает шпагу, и отсчитывает шаги: « две с половиной!». С другой стороны, Светлана, с которой, только что сняли доспехи, Аня, и я, совершеннейшее здесь пугало. Аня, что-то бросает той, которая с пластырем, та готова растерзать её за такие слова. Две-три минуты, четыре китаянки, вместе с заклеенной и Аня, орут так, как у нас обычно, вместо драки кулаками машут. Между прочим, Аня спрашивает у нас, за сколько бы мы согласились. «Тысяча девятьсот», отвечаю, мы рассчитывали на эту сумму. После чего, русско-китайские торговые отношения обостряются до предела. Правда, беснуется больше восточные наши соседи, Аня веёт беседу спокойно и уверено. И тут, Аня, поворачивается в мою сторону и спокойно так говорит: «Ну, всё, они согласны, я сказала, что у вас, просто и нет больше с собой». Битва закончена. Заклеенная китаянка, расстроенная, только не плачет, сворачивая наш трофей и укладывая в сумку, всё время, приговаривает одну фразу на русском. «Ну, ты ещё зайдёшь ко мне!». Я не сразу понял, что это надо понимать ни как угрозу, а напротив, как вежливое приглашение приходить ещё и ещё.
На шёлковом рынке, всем надо быть осторожным. Это испытание. Всё равно, что пройти сквозь строй солдат штрафной роты. Выйти оттуда живым, уже неплохое достижение. А если ещё успеть что-то купить, на его лавинообразных развалах, можно смело требовать от администрации Пекина медальку, за живучесть, юбилейную. Думаете, прикалываюсь?
Для наглядности, вот вам такая рабочая сценка. Эскалатор тянется вниз, на выходе у самых перил, автомобильным клаксоном, зазывает к своему барахлу китаянка. Мимо «проезжает» европеец, и как у многих англо-франко-саксов, на шее намотан длиннющий шарфище. Так вот, эта продавщица, не желая пропустить востроглазенького мимо своего
«уголка счастья», ловко хватает за край шарфа и, придушив жертву, тянет её к себе в паутину. Думаете, перед обладателем волшебного шенгена, кто-то извинился, не-а, посмеялись, хлопнули ниже спины и отпустили, живи европеоид.
Аня на шёлковом, как в родном дворе. «Вы мне только скажите, что вам нужно и по какой цене и всё». Дальше, мастер-класс. Аня движется по рынку, как кровь по родным сосудам. А, что такое торговаться, по-моему, я увидел и узнал об этом впервые. Аня какое-то время искала точное совпадение спроса и предложения, наконец находила жертву и капец, продавщицы плакали, впадали в истерику, рвали на себе волосы, сжигали партийные билеты, проклинали и умаляли, но уступали и отдавили за столько, за что предлагала Аня. Тактика, на самом деле была не замысловатая. После коротеньких переговоров, Аня повторяла окончательную цену торга, и собиралась уходить. Иногда уходила так далеко, что торговка могла кричать на пол рынка. Но Аня, была как стена. Разкарябывая себе от отчаянья лица, топая от невезения ногами и рыдая, нас догоняли и приносили нашу покупку, всё это смахивало на гипноз, или всё же опыт и практика?
Наши покупки, мы обмывали в «Слоне», старом «челночном» ресторане. Вечером, как гласила реклама, там живая музыка, наверное, песни Михайлова и Звездинского льются рекой, как и водочка, благо, что за шведским столом она без ограничений.
P.S. Есть тип определённых зрелищ, которые можно увидеть лишь с большой высоты, ну, например, до чего на самом деле Москва, город, вполне себе маленький. Мне повезло посмотреть, что это такое, китайский новый год, с борта самолёта. Мы летели над Китаем, как раз второго февраля ночью, из Сибири на Хайнань. Уже под самое утро, перед самым рассветом, полтора миллиарда его жителей выключив в домах свет, дружно вышли на улицу и подожгли фитили своих ракет, фейерверков и хлопушек. Темень…сквозь дырявые облака, моим глазам открылось невероятное зрелище…расцветающая под вспышками всех цветов земля, гамма переливов…да, что-то из жизни гигантских светлячков.