ГЛАВА 11
ЧИСТИЛИЩЕ
Словно по команде распахнулась обшарпанная дверь образца советских шестидесятых годов, открыв путникам панораму донельзя запущенного жилища не в меру пьющих людей.
– И это – мир Покоя? – поразилась я, с недоумением озирая грязные обои коричневого цвета, лоскутами свисающие со стен, и ободранные полы, покрытые черной краской.
Облупленные бесцветные оконные рамы, заляпанные чем-то сопливым стекла, облитый зловонной жидкостью дырявый палас, добытый, по всей вероятности, на местной свалке, развалившаяся мягкая мебель с торчащим из нее в разные стороны внутренним содержимым и шевелящийся от множества насекомых шкаф составляли убранство номера, предназначенного для транзитной гостьи, прибывшей только что из эпохи строящегося коммунизма.
– Это – мое пристанище? – стараясь устоять на неожидан-но ослабевших ногах, простонала я. – Почему вы не отнесли меня в замок?
– На земле лучше? – бережно снимая с меня плащ, вскинул черные брови злой дух. – Как-то по каналу «Россия» транслировали документальный фильм про популярную земную писательницу, обитающую точно в таких же апартаментах. Причем оператор с аппетитом смаковал грязные тарелки и кастрюли, грудой громоздившиеся в желтой от жира раковине, а также грубые руки дамы с траурными ободками вокруг неухоженных ногтей, вдохновенно рассуждающей о вечном и прекрасном. А разве ты не писательница?
– О, нет. Издательства выводят в свет только привычную для обывателя беллетристику, а также классическую литературу, обучающую граждан правильному видению жизни, – игнорируя подковырки нечистой силы, усмехнулась я. – А о чем может рассказать неверующим людям ваша покорная слуга? Об Иисусе Христе, заповеди которого они попрали?
– Гомо сапиенсам лень читать то, в чем они в силу своей тупости не разбираются, – ухмыльнулся мой диковинный собеседник. – До свидания.
– Стало быть, я – ваша пленница? И сколько ночей мне придется провести в этой халупе? – тяжко вздохнула я.
– Пока ничего не знаю, – передернул плечами Астарот. – Располагайся.
– А ты уйдешь? – ужаснулась я, непроизвольно переходя на «ты».
– Да, – натянуто улыбнулся демон, – я полечу в свой маленький домик. До завтра.
И он мгновенно исчез.
Спокойно, Алиса, спокойно! Здесь отвратительно, но наглые насекомые не потащат гостью на допрос и не приговорит к расстрелу! Пройдет какое-то время, и ты при помощи могущественного черта улетишь в замок, чтобы тихонько осесть в его крепких стенах и не высовываться. Кстати, где сейчас неугомонная маркиза? В постели у Берии или в тюремной камере? Бедная, бедная Нина Теймуразовна!
Не разуваясь, я подошла к окну. Удивительно, но тело, побывавшее в руках нечистой силы, абсолютно не болело, словно не было в моей жизни недавних побоев. Неотступная темнота по-хозяйски пронизывала окружающее пространство, мешая разглядеть то, что находилось по противоположную сторону холодной блочной стены. Могильная тишина закладывала уши и заставляла натягиваться беззащитные нервы, как струны у плохо настроенной гитары.
Квартира была однокомнатной. К маленькому коридорчику примыкала пятиметровая кухонька с облитой подгоревшим жиром газовой плитой и неустойчивым столом из старого пластика, а рядом с местом для принятия пищи находилась совмещенная ванная комната с упавшим на правый бок, источающим специфические ароматы, коричневым унитазом. Решив помыть руки, я отвернула краны и обнаружила, что вода из них течет тоненькой рыжей струйкой.
На ржавом гвозде висел неопределенного цвета замызганный пластмассовый тазик. Я брезгливо взяла емкость и, корчась от отвращения, налила в нее жидкость, чрезвычайно похожую на пиво или мочу гепатитного больного. Нашлась и ветошь. Она изображала наволочку на тощей подушке, изготовленной, наверное, из рыбьих костей. Ужаснувшись окрашенной расплывчатыми пятнами в революционный цвет простынке и такому же пододеяльнику, я сорвала и их, а затем отнесла в ванную, чтобы обратить в тряпки, справедливо рассудив, что для превращения в надлежащий вид донельзя запущенного жилища рванины теперь достаточно.
Жирные тараканы, почуяв воинствующего врага, трусливо кинулись по углам и забрались в крупные щели, выставив оттуда шевелящиеся усы. Поискав по сусекам, я откопала в шкафу что-то отчаянно смердящее, набрала эту гадость в граненый стакан, напоминающий вымазанный навозом горшок и побрызгала импровизированным ядом на эти ненавистные усы. Возмущенные дерзостью бесцеремонной гостьи, отвратительные насекомые вывалили из укрытий удивленные черепушки и, немного поразмышляв, бросились на меня в атаку.
– На помощь! – заорала я и попыталась покинуть негостеприимную квартиру.
– Что случилось? – огненная голова с синими заплаканными глазами показалась из проема входной двери, чтобы после этого скрыться в зловещей темноте коридора и исчезнуть в неизвестном направлении.
– Помогите! – пробуя давить наволочкой щелкающие тушки мерзких нахалов, обступивших меня со всех сторон, снова завопила я.
– Возьми, – внезапно вынырнула из неоткуда синеглазая голова и резким движением сунула мне пузырек с пульверизатором, наполненный доверху белой жидкостью.
Почувствовав подкрепление неприятеля, тараканы бросились врассыпную.
– Не уйдешь! – взвизгнуло нежданное подкрепление и понеслось за защитниками Отечества, разбрызгивая им вслед химическое оружие.
– Кто ты? – после удачного штурма осведомилась я у огненноволосой дамочки, так своевременно появившейся на горизонте.
– Земфира, – с пытливостью рассматривая новую соседку, отозвалась она.
– И где мы находимся? – тоскливо полюбопытствовала эта новая соседка.
– В Чистилище, – распахивая васильковые глаза, удивленно протянула спасительница.
– Разве это не государство Покоя? – потрясенно переспросила ее я.
– Если сравнивать с адовыми подвалами, то да, – усмехнулась отважная женщина.
– И как вы тут живете? – с брезгливостью рассматривая поле брани, пробормотала я.
– Привыкли, – присаживаясь на край окровавленного тюфяка, загрустила неустрашимая аборигенка. – Привыкнешь и ты.
Тараканье войско больше не появлялось.
– Когда наступит утро? – вглядываясь в уличную темень, невольно вздохнула я.
– Никогда, – обреченно пожала плечами завоевательница. – Здесь нет светлого времени суток, только ночь.
Стук конских копыт заставил меня вздрогнуть и бросить испуганный взгляд ввысь.
– На верхнем этаже ипподром? – осведомилась я, вспоминая неистощимых Трухлявиных.
– Слышимость в Атембуе выше всяких похвал, – проследив движение моей головы, заявила милая собеседница.
– Кап, кап, кап, – внезапно закапала вода с потолка в ванной комнате.
– Хр., хр., уррр, – довольно захрюкал унитаз, выплевывая на пол значительную порцию чьих-то зловонных испражнений.
– Давай убираться, – стремительно поднялась с постели Земфира, – я помогу тебе.
Приводили в порядок квартиру мы целую вечность, пока я не почувствовала неприятную резь в желудке. Вспомнив, что в последний раз пища посетила мой организм на фуршете у Берии, я тихо заплакала.
– Что с тобой? – обнимая меня, заволновалась золотоволосая женщина.
– Хочу есть, – доверчиво прижимаясь к защитнице, по-детски всхлипнула я.
– С этим у нас неважно, – гладя мои растрепанные волосы, пожаловалась добрая самаритянка. – С тех пор как мы умерли, но не превратились, как положено, в бесплотные энергетические тела, ни разу не наедались до отвала.
– Почему? – вздрогнула я.
– Чистилище – это вечный пост или ураза, как говорят мусульмане. Только и по ночам не видим мы сытной пищи. Все, что нам дается, это кусок черствого хлеба с земной помойки и кружка чистой воды. Иногда привозят прокисшую капусту и пересоленные огурцы, от которых хочется пить, пить и пить.
– Издевательство! – вспоминая фальшивые слова демона, возмутилась я.
– Что поделаешь, надо смириться, терпеть и ждать, – кротко обронила грешница.
– Чего ждать? – горячо воскликнула я.
– Смерти физического тела, навязанного нам после его кончины.
– А что потом? – судорожно выдохнула я.
– Дорога в Рай или Ад.
– Я была в Аду. Там страшно.
– Да? – удивилась Земфира. – Но там не испытывают жажды и голода!
– Зато вечные муки, которые никогда не кончаются.
Неожиданно, приводя в движение хлипкие стены блочной многоэтажки, взвыл и задергался в эпилептическом припадке взбудораженный кем-то лифт.
– Это землетрясение? – вздрогнула я, каждой клеточкой напряженного организма ощущая трепетание черных полов омерзительного жилища.
– Обычное дело! – как ни в чем не бывало, усмехнулась аборигенка. – В любой момент карточный домик может рухнуть.
– И что тогда? – ахнула я.
– Боль, муки и, возможно, освобождение от них в виде пришедшей смерти. На той неделе повезло десятиэтажному дому на проспекте Ветеранов. Там проживало 1288 человек. Счастливчики освободились от материальных уз.
– Атембуй – большой город? – подпрыгивая на скрипучей кровати, пролепетала я.
– Восемь миллионов жителей ютятся в его негостеприимных развалюхах, – игнорируя отчаянную тряску, загрустила Земфира.
– И чем занимаются жители мегаполиса?
– Женщины работают дворниками и уборщицами, мусорщиками и расклейщиками плакатов, которые все равно никто не читает из-за темноты и слабости зрения. Мужчины по восемнадцать часов в сутки пашут на жарких заводах, производящих орудия для пыток в адовых подвалах.
– Вот видишь, в аду нелегко, – покачала головой я.
– Нет ничего страшнее мук жажды, – не согласилась со мной туземка. – Кстати, как тебя звать, подруга?
– Алиса Смирнова, – пробормотала я. – Чистилище – большая страна или маленькая республика?
– Огромное государство со своим правительством и нечеловеческими законами, – аборигенка поморщилась и провела прозрачной ладошкой по впалому животу.
Вот куда надобно бы отправлять желающих похудеть!
– Законами? – не поверила я.
– Да. Например, нельзя рожать детей и влюбляться, иначе посадят в глубокую яму с тараканами и будут морить голодом, – сглотнула набежавшую слюну грешница.
– В таком случае вы умрете и получите долгожданное освобождение! – постаралась поддержать я несчастную.
– Нет, в ямах не погибают, – недовольно сморщила бескровный носик Земфира. – В них живут, если это можно назвать жизнью.
В окнах стоящего напротив здания зажглись тусклые огоньки. Разом вывалившись из подъездов, безликая толпа безмолвных работников устремилась на зверские заводы, чтобы усердно изготавливать там рабочие инструменты для подданных Сатаны.
– У вас есть магазины, аптеки, кинотеатры, парки, дворцы культуры? – отстраняясь от закопченного окна, бестактно ляпнула я.
– Конечно же, нет! – ужаснулась моей нетактичности обитательница Чистилища.
– И куда смотрит мэр Атембуя? – чувствуя, что дала маху, прошептала я.
– Глава города – злобный демон, – наливаясь пролетарской краской, терпеливо пояснила златовласка.
– Извини, – я погладила ее шершавую руку в блеклых множественных веснушках.
Неожиданно тяжелый наэлектризованный воздух сгустился в темном углу комнаты.
– Алиса, – оглядывая оценивающим взглядом прибранную квартиру, материализовался из сгустка энергии Астарот, – мы должны лететь.
– Куда? – с благодарностью направляясь навстречу избавителю, пролепетала я.
– Домой, – наслаждаясь замешательством грешницы, злобно усмехнулся слуга Дьявола. – Ты снова помогаешь вновь прибывшим?
– Да, – гордо выпрямилась мгновенно побледневшая аборигенка.
Как Зоя Космодемьянская.
– Скоро уйдешь от нас, – гулко рассмеялся удовлетворенный ее прямотой злой дух. – Третьего дня наверху интересовались тобой.
Секундная искра радости промелькнула в глазах рыжеволосой женщины.
– Спасибо им, – смиренно опуская красные от бессонной ночи веки к относительно чистому полу, кротко промолвила счастливица.
Простившись с Земфирой, я побежала догонять удаляющегося демона.
– За какие грехи эта добрая душа попала в мир так называемого покоя? – ступая на скользкий, заледеневший тротуар Атембуя, поинтересовалась я.
– На Земле она любила приврать и посплетничать, – отдаляясь от меня на приличное расстояние, проворчал высокомерный бес.
– Всего лишь? – тщетно пытаясь настигнуть именитого невежу, ахнула я.
– Разве этого мало? – приостановился враг рода людского.
– В таком случае все человечество должно будет пройти через здешние «прелести»! – гипнотизируя заносчивую спину нечистой силы, закричала я.
Уродливое эхо поперхнулось земным мусором и испуганно заметалось по мертвому мегаполису, повергая в трепет немногочисленных прохожих.
– Через одного, – ошеломленно останавливаясь, согласился с эхом несговорчивый демон.
Поземка нещадно колола мои незащищенные от холода ноги и проворно лезла за пазуху послевоенного платья из синей шерсти, купленного прелестной женой Лаврентия Берии.
– Простудишься, – неожиданно натянул на меня черный плащ зловредный дух Тьмы, – набрось капюшон.
Низко опустив головы, будто опасаясь взглянуть в лицо злодейке-судьбе, шныряли по пустому городу одинокие, лишенные любви женщины. Жутко завывал ветер, как там, в Аду.
– Имел бы я златые горы, – неуверенно заскулил кто-то рядом с нами, – и реки, полные вина…
Тощий мужичонка на подгибающихся ногах плелся по противоположной стороне улицы, не обращая внимания на застывших в благоговейном почтении потенциальных невест.
– Он пьян? – разглядывая костлявую фигурку представителя мужского пола, удивилась я.
– Чтобы страдать, необязательно употреблять спиртные напитки, – властно схватив меня за руку, проворчал Астарот, – да и нет здесь алкоголя в помине.
Мы прошествовали через безлюдный пустырь и оказались возле бесцветного дома с единственным освещенным окном на первом этаже.
– У тебя есть несколько минут, чтобы проведать сестру. Она живет в четвертой квартире, – разжимая железные пальцы, скомандовал дух зла.
– Сестру! – бросаясь на шею демону, заорала я.
– Иди, – глухо приказал он и грубо скинул мои ладони со своих мощных плеч.
Стараясь унять сердцебиение, я подбежала к обшитой облезлым дерматином двери, нажала на звонок и приготовилась ждать.
Она возникла передо мной сразу, будто по мановению волшебной палочки.
– Сестренка! – простонала Жанночка и обвила меня высохшими ручонками. – Как ты сюда попала? Умерла?
– Пока нет, но у нас мало времени, родная, – лаская ее глазами, зарыдала я, – у нас очень мало времени. Можно зайти?
– Конечно! – заплакала она и пропустила меня в бедно обставленную комнату.
Древний комод с белыми слониками красовался в углу убогого жилища, возле него пристроились вычурные кресла сталинской эпохи. Напротив раритетов прилепились к стене облезлый стол и диван-кровать из семидесятых годов социалистического «рая».
– У тебя чистенько, – прижимаясь к сестричке, пробормотала я, – и уютно.
– Я счастлива, Алисонька, я очень счастлива, что благодаря твоей самоотверженности поменяла гадкую яму в Аду на неплохую квартирку в Чистилище, – усаживая меня на диван, пролепетала лапушка. – Здесь кормят, не заставляют много работать, дают воду. Я истребила насекомых, навела порядок. Рассказывай все! Как живут мои дети и внуки?
– Хорошо. Живы, здоровы, – прошептала я, стараясь наглядеться на свою ненаглядную.
Она поседела, постарела, глубокие морщинки бороздили ее усталое личико, уродливые вены вздулись на худых ногах.
– А вы с Максом? – вздрогнула как от пощечины Жанна.
– Мы расстались, – как можно беспечнее произнесла я.
– Почему?
Как холодно она говорит о бывшем любовнике…. Неужели время исцелило ее сердечную болезнь?
– У него другая жена.
– Да? – распахнула выцветшие глаза Жанночка.
– Вероятно, Мадим разлюбил и меня, – напуская на себя спасительное безразличие, сквозь слезы усмехнулась я.
– А Сергей? Вы вместе? Как ты попала сюда?
В ее взгляде не было привычного злорадства.
– Живу одна. Демон Астарот привел меня сюда, чтобы мы смогли повидаться, – наблюдая за необычной реакцией сестренки, уклонилась от прямого ответа я.
– Теперь он твой возлюбленный? – осуждающе покачала головой Жанна.
– Что ты, – вспоминая угрюмого духа Тьмы, нервно рассмеялась я.
– И у меня нет любимого, – пожаловалась сестричка, вытирая сломанным ноготком соскользнувшую на обветренную щеку капельку соленой влаги, – здесь запрещают любить. Но я буду терпеть, Алиса, я буду долго и много терпеть, чтобы когда-нибудь попасть на нижние этажи Рая. Господь милосерден!
– Пора! – неожиданно появился на пороге слуга Сатаны.
– Прощай, – поцеловала я Жанночку, ощущая губами сухость и истонченность ее кожи.
– До свидания, – задумчиво произнесла она, – до свидания. Передавай приветы родным. Придет день, и мы встретимся.
На улице, швыряя в лицо пригоршни колючего снега, безнаказанно бесновалась пурга. Астарот проворно закутал меня в плащ и схватил на руки.
– Летим, – зашептал он в ухо, обдавая его неровным дыханием, – летим.
Миновав потухшие звезды, мы взяли курс на зарево, появившееся на далеком горизонте. Демон хранил молчание и обжигал меня каждым вздохом, вырывающимся из его мощной груди.
– Почему я не смогла упорхнуть из темницы там, в Москве? – невольно прижимаясь к сумрачному избавителю, осведомилась у него я.
– В стрессовом состоянии материальное тело не может подняться в воздух, – начиная задыхаться от стремительного полета, пробурчал дух зла.
Далеко внизу появился кукольный домик с башенками на фоне игрушечных деревьев. Он быстро приближался и превратился в сказочный замок, милостиво предоставленный мне судьбой по прихоти всемогущего провидения. Или нежного всепрощающего Иисуса, внимательно наблюдающего за необдуманными поступками своей неразумной ученицы.
Коснувшись ногами мягкой, густой травы, я упала на нее и заплакала.
– Алиса, милая, – промолвил родной голос над моей головой, – Алиса, что за маскарад? И куда ты исчезла на такое продолжительное время?
– Карлос, – завыла я, лобызая пухлые щечки растерявшегося домового, – я очень люблю тебя, Карлос, не ругай свою глупую подругу, я больше не буду, вот увидишь, не буду. Кстати, о месте моего пребывания ты мог бы узнать, включив компьютер.
– Монитор показывает жизнь обыкновенных людей, ты же, помазанная кровью Спасителя, на данное время не принадлежишь к их племени, – поднимая меня на ноги, невесело усмехнулся Жемчужный.
Я огляделась по сторонам, чтобы отблагодарить за избавление от смерти Астарота, но вокруг никого не было. Только, перелетая с ветки на ветку, пели вечные песни сладкоголосые соловьи.
ГЛАВА 12
ПРИЗНАНИЕ
– Маркиза де Монтеспан исчезла, – сообщил Жемчужный, откусывая большой кусок сладкого пирога, – об этом говорят во всех светских салонах.
Я поежилась от оживших воспоминаний: Атенаиса рыдает в сырой, пропахшей мышами, камере, Атенаиса на ужине у Берии кокетничает со Сталиным, так как надеется стать женой вождя всех времен и народов. Атенаиса, чтобы избежать казни, бросается в объятия министра внутренних дел. Где она сейчас?
– Туда ей и дорога, – внимательно наблюдая за моим лицом, криво ухмыльнулся Карлос. – Но как ты, такая порядочная и правильная, смогла оставить бывшую фаворитку короля в непредсказуемом двадцатом веке?
О Боже, даже подумать-то ничего нельзя!
– Пойдем в компьютерный зал, – вставая с кресла и оставляя недоеденным изумительный десерт из мороженого и экзотических фруктов, попросила я домового.
– Хорошо, – облизывая губы, вздохнул он, – пойдем.
Монитор засиял всеми цветами радуги, открывая нашему взору больничную палату с шестью железными койками, заправленными серыми солдатскими одеялами. На них во всевозможных позах возлежали разновозрастные женщины в застиранных халатах и стоптанных тапочках из коричневого кожзаменителя.
– Я – маркиза, – утверждала одна из них, тыча себя в грудь маленькой ручкой с грязными, обломанными ноготками.
– А я, чай, графиня, – смеялась над ней костлявая старуха с крючковатым носом и бородавкой над верхней губой.
– Па-а-думаешь, графиня, – матерно выругалась толстая пожилая бабенция с заживающим синяком под левым глазом, – перед вами, дорогуши, лежит невенчанная сапруга Емельяна Пугачева.
– Кого? – не поняла Атенаиса. ( Ибо особа, добровольно признающая себя маркизой, то есть, чуждым элементом для коммунистического рая, была именно она.)
– Правильного царя, – снисходительно объяснила ей незарегистрированная «сапруга» великого мятежника.
– А разве монархи бывают неправильными? – обрадовалась брошенная любовница.
– \
– Исчо бы, – величественно подняла корявый палец к потолку несостоявшаяся «царица».
– Минасьян, на укол! – нахально влез в светскую беседу приятно отдыхающих дам из высшего общества зычный голос сестры милосердия.
– \
Щелкнув мышкой, я отключила «элитный курорт». Затем экран заметлешил снова, выдав мне правду о житье родных деток. У них было все просто прекрасно. Алина держала на руках Алешку, а рядом сидел Артур и гладил головку своего сына. Олег с женой и дочерью гулял по родной улице и мечтал о втором ребенке.
Скоро я снова стану бабушкой! Очень соскучилась по дому, но там меня ждет капитан Куприн и мафиози Колька Жук. Кстати, как поживают кошки?
Они сидели на диване и облизывали друг друга.
– Надо спасать Атенаису, – вставая с компьютерного кресла, решила я.
– Надо? Кому надо? – вспылил Карлос, наблюдавший с потолка за моими нехитрыми манипуляциями.
– Мне, – обреченно развела я руками. – Ваша покорная слуга, дорогой друг, виновата в том, что бедная средневековая аристократка лежит в советской психиатрической больнице и лечится от несуществующей болезни.
– Алиса как всегда верна себе, – покрутил пальцем у виска дорогой друг. – И кто же потащит любительницу приключений на свою голову назад, в будущее?
– Ты, – мило улыбнулась я.
– Без помощи высших духов я не смогу этого сделать! – покачал головой раздосадованный летательный аппарат.
– Если захочешь, сможешь, – безапелляционно заявила я и высокомерно удалилась.
Весь день Карлос молчал и о чем-то думал. Я приставала к нему с вопросами, но он отворачивался от надоедливой подружки и важно дул пухлые губы. Я же, представляя, как над бедной маркизой издеваются в психушке излишне педантичные сестры и безмозглые товарки, не находила себе места.
Перед сном я снова включила монитор, чтобы заглянуть в место обитания несчастной Атенаисы.
В кабинете, уставленном письменными столами, сидели люди в белых халатах, пили чай и разговаривали.
– У больной, батенька, аграфия, акалькулия, – снимая очки, важно выдал премудрый доктор с профессорской внешностью, – а также – дезориентировка.
– Делирий, голубчик, – не согласилась с ним полная дама с короткой стрижкой.
– Минасьян либо психопатка, либо симулянтка, – усмехнулся лысый молодой человек, чрезвычайно похожий на охранника нехилого воровского авторитета далекого двадцать первого века.
– У нее конфабуляции, господа, – не желал уступать настырный профессор.
– Персеверация, товарищ, – окинув испуганным взглядом угрожающе темнеющие больничные углы, уточнила осторожная женщина.
– И склонность к суициду, – нахмурившись, заявил браток в белом халате.
– У докторов своя феня, – выключая компьютер, с содроганием подумала я, – но у маркизы появилось желание покончить с собой, а это уже не шуточки.
Утро не принесло успокоения. Всю ночь я корила себя за безответственность, черствость и эгоизм.
– Хорошо, ты полетишь за подругой, – без стука являясь в мою спальню, пропыхтел Карлос.
– С кем? – возносясь под самый потолок, радостно закричала я. – С тобой?
– С Астаротом, – с укоризной разглядывая новоявленную люстру, почесал за ухом Карл Жанович, – Хесед отказался потакать твоим капризам.
– Капризам? – обиженно выдохнула я. – Разве спасение человека – каприз?
– А кто потащил средневековую маркизу в гости к дедушке Андрею Ивановичу? – ехидно поинтересовался домовой.
– Мы не были у него в гостях, – шмыгнула носом я.
– Не будем уточнять, – отвернулся от меня граф де Ламарт. – Вот и путешествуй теперь с демонами.
– У маркизы склонность к суициду! – возмущаясь бездушностью элементала, взвизгнула я.
– К чему? – поперхнулось слюной некомпетентное привидение.
– К самоубийству! – стукая его по спине, растерянно про-бормотала я.
– Иди завтракать, – прекращая кашлять, громко скомандовал Жемчужный, – прекрати истерику.
Так обращались со мной впервые, но ради спасения живой души я была способна стерпеть и подобное.
К обеду прибыл Астарот. Он сел за накрытый невидимыми слугами стол и сердито посмотрел на Карлоса.
– Я ушел на отдых в пустыню Скорби, друг, но и там нет мне покоя, – проворчал князь Тьмы, нехотя ковыряя вилкой малокалорийный капустный салат.
– В последний раз, господин. Алиса не угомонится, не выручив из беды ужасную маркизу, – просительно прижал ладош-ки к груди добрый элементал.
– Хорошо, но твоя подружка начинает вить из меня веревки, – стреляя в меня черным глазом, поморщился высокопоставленный гость.
– Ура! – завопила я и, запамятовав про хорошее воспитание, данное мне родимой матушкой, бросилась на грудь неулыбчивому монстру.
– Поехали, – вздохнул Астарот и, словно плащ, перебросил меня через плечо.
Путешествия по воздуху становились обычным явлением. Сначала я попробовала сие удовольствие на руках у элементала, затем – у ангела, а теперь изображаю куль с мукой, катаясь по спине грозного демона.
– Вы могли бы освободить несчастную и без меня, – чувствуя, как затекают ноги, робко предложила я безмолвному транспортному средству.
– Да? – приостанавливая полет, удивился летательный агрегат.
– Почему я нахожусь в такой противоестественной позе? – стараясь повернуться лицом к сосредоточенному лику злого духа, чтобы изменить неудобное положение тела, вежливо поинтересовалась я.
– Так надо, – насупился князь Тьмы и стремительно рванул вперед.
Серое трехэтажное здание приближалось к нам с бешеной скоростью. От ужаса я закрыла глаза и открыла их только в палате, где трио в белых халатах приготовилось к осмотру недоумевающей маркизы.
– Галлюциноз! – вскрикнул профессор, стаскивая с длинного носа любимые очки.
– Гипноз! – привычно не согласилась с ним полная дама.
– Иллюзия, – хмыкнул «браток», с интересом разглядывая необычную парочку, состоящую из взлохмаченной тетки в экстравагантном платье и угрюмого мужика в униформе фокусника.
– Алиса! – радостно завизжала Атенаиса, бросаясь мне на грудь.
– Антихрист, – ахнула «сапруга Пугачева».
– Осподи, помилуй, осподи, помилуй, – неистово крестясь, заявила «графиня» с бородавкой над верхней губой.
– Полетели! – скомандовал Астарот и легко оторвал от пола наши послушные тела, чтобы поднять их к самому солнцу.
– Как хорошо дома, – рыдала от счастья Монтеспан, заключая в объятия безразличную каменную стену своего шикарного особняка.
– Отлежитесь день другой, а потом с новыми силами кинетесь на штурм Людовика, – усмехнулся спаситель, непроизвольно обнимая мою талию. – Сколько еще невинных младенцев вы намереваетесь погубить?
– Ну, уж нет! – разбрызгивая соленые брызги по сторонам, решительно затрясла головой бывшая фаворитка. – Бастилия меня не дождется.
– В таком случае я буду считать, что выполнил свою миссию, – задумчиво произнес дух Тьмы и заново небрежно взгромоздил себе на плечи мое несчастное онемевшее тело.
– Прощай, – поднимаясь вверх, прокричала я неугомонной маркизе, – не поминай лихом, дорогая!
Над нами расстилались поля, засеянные различными злаками, которые одинокие речушки разрезали на куски праздничного торта. Впереди показался небольшой лесок.
– Спустимся вниз, – хмурясь больше обычного, прохрипел Астарот. – Я очень устал.
Поляна, окольцованная деревьями, одуряюще пахла разноцветьем.
– Почему ты взваливаешь меня на плечи, словно мешок с мукой? – обиженно осведомилась я, незаметно для себя вновь переходя на «ты».
– Так я не вижу твоего лица, – присаживаясь на шелковистую траву и нервно покусывая соломинку, пробормотало летательное устройство.
Я ничего не понимала.
– Меня предупреждали, что перед Алисой не может устоять никто, даже демон из преисподней, но…
Лукавый явно волновался.
– Но? – смутно догадываясь о продолжении монолога, испугалась я.
– Князь Тьмы попался на ее удочку, – вскинул на меня беспросветные глазища патрон чертовского воинства.
– Простите, но я не закидывала удочек, – чувствуя тошнотворную дрожь в коленках, пролепетала я.
– Знаю, – жарко выдохнул бес, – тем не менее…
– Тем не менее? – вспоминая кошмарные подвалы преисподней, пролепетала я.
– Видишь карету? – указал на пасущихся невдалеке коней слуга Сатаны. – Постарайся сама добраться на ней до замка.
– Хорошо, – кивнула я и решительно бросилась к экипажу, – спасибо за помощь, Астарот.
– Прощай, – прошептал демон, бросая на меня долгий обжигающий взгляд, – прощай, Алиса. Будет лучше, если мы больше никогда не встретимся.