Любила сильно, любила больно,
Для сердца тихого – полнейший ад,
Как сочтены самодовольно-
Все те, кто смеет смотреть назад.
От сероглазости - я задыхалась,
Немыслим, нежен твой сладкий рот,
В водоворотах любовь плескалась,
Так любят мужа? Наоборот!
Сметая талой водой шальною,
Твои сомненья и жажду жить,
Я древокольем плела вручную
Наш плот, чтоб завтра - утопить.
Не получая горячей лавы,
Страстей и бури - плыла к другим,
И полной чашей пила отраву
Любви обманной. И все же с ним!
Легчайшей жертвой, сама – воровка
Чужих объятий, попалась в плен.
Измена дикой, крутой веревкой
Связала вместе - родила тлен.
О, как кричала! И заговоры
На блюде жгла, тебя кляня.
Как ненавистны любовниц норы,
Почти смертельно начало дня.
***
Я помню: скорчившись, лежу в холодном доме.
Мне все равно, что за окном - весна. Сияй!
И стылою шершавою ладонью,
Мне душу гладит ревности змея.
От слез глаза опухли – свет. А будет?
И горьким плачем, дрогнув, корчит рот,
Во мне ребенок твой – ну, кто меня осудит?
Заложник нашей страсти - новый род.
Ему-то все за что? Лежит смиренно,
За нитку-пуповину держит мать.
Как круглая Земля, что незабвенно
В ладонях Бога. Он не даст упасть!
«Ушел к другой!» - ему я «объясняю».
Но сыну все равно. Пока вдвоем
Нам радостно и тесно. Мы летаем!
И солнце гладит круглый окоем.
***
О, как же нам с тобой вдвоем больней!
Терзаться и любить, любить и мучить.
Ты снова здесь и снова не получишь
Той части, что тебе всего родней.
Мы, лбами прикасаясь, все прощаем,
Ведь завтра жизнь иль смерть - а выбор есть?
Поруганной любви немую честь
Под скальпелем хирурга распластают.
И потому сегодня – только мой!
Высокое родство созрело в муках,
Нам – глупым мимолетная наука,
О том, кто самый главный и родной!
И кажется спасенье - только в нас,
Слезами души стоя омываем,
Как сладостно, когда в душе прощаешь
Друг другу все. Велик тот час.