Это были первые в моей жизни часики. Нет, мне не купили их в магазине. Их подарили маме на пятидесятилетие за год до описываемых событий.
Это были очень модные часики марки «Заря» - в анодированном корпусе с выпуклым стеклом, - они шли очень точно и были гордостью моей мамы. Она, уже тяжелобольная и почти не выходившая из своей комнаты, с часами не расставалась, изредка подносила их к уху, и, услышав заветное «тик-так», грустно улыбалась. Может, догадывалась, что дни её, и даже часы, сочтены?
А потом она умерла. А часы, как ни странно, продолжали идти. Кто их, механические, заводил каждый день? Наверно, отец. Я же не могла до них дотронуться: девочка, едва закончившая школу, я по-детски не могла смириться с тем, что мамы нет, а часы продолжают жить без неё. Только через год, когда выплаканы были уже все слёзы, я смирилась с этой несправедливостью и впервые надела часики на свою руку. Решила носить их, как самую дорогую память о маме.
Уже будучи студенткой, я возвращалась в троллейбусе после затянувшейся сдачи зачёта. Был месяц май, в воздухе носился аромат цветущей сирени, взгляды юношей-студентов иногда задерживались и на моей скромной персоне.
Всё это придавало моей возрождающейся душе соответственный романтический настрой. Наверно, поэтому я и обратила внимание на весьма симпатичного юношу, что неотрывно, словно желая загипнотизировать, смотрел и смотрел на меня своими тёмно-серыми глазами, в которых читался явный интерес.
На нужной остановке я благополучно выпрыгнула (я тогда, по молодости, всё делала вприпрыжку) из троллейбуса, не сразу заметив, что незнакомец неотступно следует за мной. На всём квартале не было видно ни единого прохожего, хотя было совсем не поздно – где-то около 9 часов и погода была замечательная. Юноша, догнав меня, вежливо осведомился, где находится… и назвал якобы нужную ему улицу. Я показала, движением руки, куда ему нужно следовать. Оказалось, нам по пути.
Несколько минут - до моего дома - разговаривали о каких-то пустяках. Уже когда я сказала своё «до свидания», он вдруг схватил меня сразу за оба запястья и стал что-то быстро и горячо говорить. От неожиданности я просто опешила и слова его дошли до меня с опозданием.
Оказывается, он умолял меня не уходить вот так, сразу; он так много должен мне сказать, ведь он влюбился в меня с первого взгляда так, как не влюблялся никто и никогда, он утонул в моих глазах и так далее, и тому подобное. Я вообще-то была девочка не из робких, но от такого напора явно растерялась. А он продолжал держать мои руки в своих и уговаривал не торопиться домой, так как подобная встреча может стать единственной и неповторимой в нашей жизни и вообще может определить всё наше будущее.
Непривыкшая к таким страстным порывам, я пыталась вырваться, но крепкие руки моего визави продолжали сжимать мои запястья. Наконец невероятнейшим усилием всех мышц, жаждущих свободы, я вырвалась из этих непрошенных «объятий» и опрометью кинулась к своему дому на другой стороне улицы (как раз – напротив).
Послав вслед уходящему, нет – почему-то стремительно убегающему парню - слова, которые он заслужил своим непредсказуемым поведением и, покрутив пальцем у виска, я ещё и посмеялась, - мол, надо же, чудак какой-то привязался. Вбежав в квартиру, я, ещё разгорячённая борьбой, взглянула на свои покрасневшие и саднящие, как будто с них только что сняли наручники, запястья и вдруг с ужасом поняла, что пять минут назад лишилось самого ценного, что было у меня в жизни – часиков, МАМИНЫХ ЧАСИКОВ!
Это был шок! Во всём, конечно, я винила себя: дурочка наивная, развесила уши, ну и так далее. Шок от случившегося был так велик, что я одна, не сказав домашним ни слова, не взяв даже денег на дорогу, помчалась в отделение милиции, которое было весьма далеко от дома. Когда я добралась до места, видок у меня был ещё тот!
Принял меня обаятельнейший молодой человек (встречались и такие!), следователь Юрий Закшевер, который, будучи в чине капитана, занимался в УГРО подобными преступлениями. Поток моих слёз раскаяния был так велик, что мог затопить кабинет следователя.
Он же, умница, всё понял, успокоил меня, напоил чаем и сообщил, что этот «пылкий влюблённый», так коварно ограбивший меня, уже давно на примете у милиции и даже объявлен в розыск.
А потом его, этого «специалиста по часам», всё-таки, поймали.
Ещё не раз мне довелось встречаться с хорошим человеком – Юрием Закшевером, присутствовать на опознании преступника, да и просто говорить по душам.
Вора осудили, а мне в течение года выплачивали из его заработков по месту отбытия наказания по 7 руб.12 коп. А попался этот юноша по глупости: украденные часики в анодированном корпусе, принятые им по незнанию за золотые, он пытался сбыть в ломбарде. Так я лишилась этой бесценной для меня реликвии.
Уже не помню, на сколько лет осудили этого негодяя, сколько дней, месяцев и лет отстукивали срок его в непутёвой голове мамины часики. А потом я уехала из родного города.
Прошло немало лет. Совсем недавно по телевидению показывали документальный фильм из серии «Следствие вели…». Совершенно неожиданно для себя я увидела на экране крупным планом фотографию зрелого, мудрого, интересного мужчины с полковничьими погонами на плечах и узнала на ней того самого следователя, раскрывшего вместе со своими коллегами множество запутанных и опасных преступлений, в том числе и то, о котором, собственно, и рассказывал фильм, – Юрия Закшевера.
Он сделал блестящую карьеру, много лет возглавлял областной УГРО и совсем недавно ушёл из жизни. Потому и вспомнилась мне эта давняя история. А замечательному специалисту своего дела, Человеку и Гражданину – светлая память!