Хрустальные колокольца

Ксения Русалка
Холодный Мир застыл в ледяном убранстве, снежный покров пушистой накидкой скрыл плодородную землю от посторонних глаз, небо, голубея, склонилось над дальним горизонтом. И посреди этой зимней пустыни гордо и одиноко возвышается Замок. Его стены ослепительно сверкают аквамариновым блеском, негреющее солнце лениво заглядывает в зияющие провалы окон. Внутреннее убранство роскошно – в строгом порядке застыли дивные скульптуры, драгоценными бликами отражают свет свисающие с потолка сосульки. Все комнаты схожи друг с другом, пусты и безжизненны. Лишь в Главном Чертоге гордо возвышается Ледяной трон. Он украшен резными фигурами, а вместо подлокотников чудовищные звери разинули жадные пасти.

Во всем замке не найти разожженного камина, нет мягких ковров, теплого дерева. Кругом только лед и мерзлота - это владения Снежной Королевы, куда нет доступа живым.

Она сама также прекрасна, как и ее Замок, той же морозной красотой. Кожа бела и почти прозрачна, светлые дивные волосы свободно падают на плечи, глаза ясные и голубые как лед. Королева одета в легкое платье, сотканное из невесомых снежинок, а на голове серебрится драгоценная тиара.

Ей скучно и безрадостно в своем жилище, потому зимой она снаряжает ледяные сани и убегает к людям. Снежная Королева без отдыха разъезжает по человеческому миру, заглядывая в окна, любуясь разворачивающимся перед внимательным взором, размеренным бытом. Но от ее дыхания стекла подергиваются изморозью, и тогда, со вздохом, неприкаянная странница откидывается на твердое сиденье и катит дальше.

Она заворачивает на оживленные улицы и смотрит, смотрит в лица прохожим. Вот около городской ратуши страстно целуется парочка, а чуть дальше мать гуляет с ребенком. Люди радостно улыбаются, и острые когти раздирают сгусток льда в груди Королевы. Она чужая здесь, везде чужая, потому что подсматривать – не значит жить. И тогда морозная дева взмахивает широкими рукавами, в отчаянии поднимая злую пургу. Окоченевший, враждебный смех бурной метелью разливается по земле, и испуганные прохожие, подняв воротники и укутавшись в шарфы, спешат домой. Но там их ждет горячий глинтвейн, ужин и родные. А Королева, все такая же одинокая, уносится в другой город, где все повторяется вновь. И снова над головой сочувственно сияют далекие звезды, и мягкой бархатистой лапой укрывает ее ночное небо.

Однако осенью, весной и летом хуже, намного хуже. Нельзя уже подглядывать за настоящей жизнью, слишком греет опасное солнце. Неприкаянная, дева бродит по пустым чертогам или часами сидит на своем Ледяном Троне. Сюда не забредает любопытное зверье, не поют разноголосую песню птицы. И мучается Королева, обхватив тонкими пальцами виски, раскачивается на твердом пьедестале. Она не знает, кто создал ее, зачем. И даже заплакать не в силах.

И вот, наконец, долгожданная вдохновенная зима. Снежная Королева стремглав мчится в город. Какой? А все равно! Упругий ветер хлыстом бьет в лицо, упоительно гудит в ушах. Светлые волосы развеваются, рука указывает направление, и быстрые сани летят по воздуху, пересекая маленькие и большие государства.

На улицах отчего-то безлюдно. Морозно. Сильный ветер, даже здесь, около земли. Изучать практически некого. Только один мужчина, понурившись, бредет по мостовой. Несмотря на холод, он не кутается в теплый шарф, да у него вовсе нет никакого шарфа, а тонкий плащ распахнут настежь. Идет не спеша. Красивый, гордый профиль, такой редко встретишь у людей. Королева медленно следует за странным человеком.

Андре медленно брел по старинной мостовой, считая шаги. Стоял лютый мороз, поэтому прохожих было немного. Он один никуда не спешил. Наверное, это страшно, никуда не спешить. Мужчина усмехнулся, чуть ускорившись. Почему-то именно этой зимой ему резко все надоело. Пиво, друзья, вечеринки, девушки, работа, опять пиво, опять друзья, вновь вечеринки, вновь девушки. Замкнутый круг. И никак не вырваться из него, не разорвать. А когда-то хотел петь, даже серьезно занимался этим. Родители восстали, ненадежная профессия, да и стыдно, что их сын будет перед публикой кривляться. И пошел Андре во вполне себе респектабельную экономику. Работает в банке, престижно, доходно, а на душе серо. Даже девочки не спасают уже от этой пустоты. Падки они, все как одна, на внешний блеск. Поэтому противно.

Внезапный порыв ветра заставил съежиться. Что же это? Так расстроился, что шарф оставил на работе. Да что шарф – даже застегнуться, и то забыл! А все из-за новости – на повышение отправили не его, лучшего работника отдела, а сынка одного из руководителей. Этого следовало ожидать, конечно, но надежда умирает последней. Все-таки этот сынок и года не работает, молоко на губах не обсохло. Да что тут говорить, своя рука – начальник. А он, получается,  без толку растратил 28 лет своей жизни. Андре выпрямился и твердым шагом пошел навстречу завываниям вьюги. Пускай выветрит непогода все сомнения, пусть рассеются тягостные мысли.

Внезапно сзади послышался тихий хрустальный перезвон. Андре резко обернулся, остановился и открыл рот – в снежных завихрениях почудились ему очертания женского лица. Он оторопело моргал, застыв от изумления. «Вроде сегодня не пил ничего», - вяло подумал мужчина, решительно тряхнул головой и, спасаясь от наваждения, быстро зашагал домой.

Однако растерянность, охватившая тогда на улице, отчего-то не проходила. Андре не спеша снял пальто, поставил вариться кофе, открыл банку с килькой в томате, но вдруг поймал себя на мысли, что все делает на автомате. А перед глазами стояло женское лицо с застывшей улыбкой. Бред, конечно, только захотелось еще раз увидеть его, рассмотреть. Он подошел к окну – и в ужасе отпрянул. На него из пурги смотрело то самое лицо. Оно, оказывается, принадлежало девушке, одетой в легкое платье и восседавшей в санях изо льда. А сани припарковались около самого его окна.

Андре бестолково заметался по квартире.
- Так и сходят с ума, - бормотал он, - лицо, девушка, сани, седьмой этаж...
Мужчина решил выпить таблетки, хотя совершенно не представлял, что помогает от глюков.
Но совершенно неожиданно для себя он оказался в прихожей, сорвал с вешалки пальто, а с полочки – запасной шарф, лихорадочно облачился во все это, обулся, прошагал на кухню. «Убьюсь», - мелькнула в голове последняя здравая мысль, «а все равно», пришла вслед за ней разбитная вторая, «все равно повышения нет, мечты нет, да и жизнь не удалась!», а после Андре распахнул окно и прыгнул в сани.

Ледяная Дева с интересом рассматривала обстановку жилища странного мужчины. Большое окно – здесь гостиная. Черный квадрат на стене, диван напротив, на полу комья пыли, пакеты. Приглядевшись, она прочла на пустой пачке «Чипсы». Люди все время сидят, пялятся в этот черный квадрат, по которому идут разные картинки,  и жуют при этом. А этому еще и убраться лень.
Сам человек хлопотал в другой комнате, хлопал дверцами. Деве показалось, что он очень задумчив. Она невольно, сама не осознавая, залюбовалась блестящими черными волосами, свисавшими на высокий лоб, орлиным аристократическим носом, изящными кистями рук. Тут мужчина неожиданно подошел к окну, и их взгляды встретились. В его потухших глазах отразилось изумление. Потом человек отшатнулся и выбежал из комнаты.

Стоял удивительный вечер, сумерки постепенно захватывали небосклон, который нежно лиловел, а на горизонте полыхал золотом и багрянцем. Дева все ждала у окна сама не ведая, чего. Снежинки в медленном вальсе опускались все ниже и ниже, садились на длинные волосы, белые руки. «Если бы она была человеком – как та девчонка, что целовалась около ратуши…», Дева мечтала, а лед в голубых глазах медленно таял.

Внезапно рама распахнулась, и мужчина прыгнул в сани. Ледяная Дева от неожиданности вскликнула, ее первым побуждением было оттолкнуть человека прочь. Земля была далеко внизу, и только поэтому Дева сдержалась. Она пристально посмотрела на наглеца. Выражение карих глаз изменилось – они лучились задором и были полны жизни. А сам мужчина уставился на нее с нескрываемым любопытством.

Андре не мог оторвать взор от прекрасной незнакомки. Ему казалось, что началась чудесная сказка про Кая и Герду.  Каем, добровольно сдавшимся в плен Снежной Королеве, был он сам, но найдется ли его Герда, которая не побоится пройти тысячу дорог ради него. В тысячный раз за день прогнав грустные мысли, он медленно протянул руку и дотронулся до ладони незнакомки. Она была холодной,  как мрамор, но не бесплотной.
Девушка, несомненно, существовала в реальности.

- Ты не галлюцинация? – понимая глупость вопроса, не мог не спросить он.
- Я Ледяная Дева! – гордо вскинула голову она.
- А меня зовут Андре, Андре Новак. Будем знакомы, - улыбнулся мужчина, - а тебя как?
- Ледяная Дева. – Оторопела от вопроса хозяйка саней.
- Нет, это же не имя. А почему ты…ну…такая?
- Я не знаю. Живу в Ледяном Замке.  Могу приходить в человеческий мир только зимой. Получается, я дитя холода и снега. – Дева говорила отрывисто, немного с трудом, пробуя каждое слово на вкус. Ей впервые пришлось разговаривать с человеком. –  Зачем ты запрыгнул в мои сани, Андре?

Он усмехнулся и хотел пошутить, но под холодным взглядом стушевался.
- Я не знаю, я просто хочу жить. Жить так, как мне хочется, а не так, как за меня решили. И когда увидел тебя, то подумал – вот он шанс. Возможность все переиграть, понимаешь?
- Не понимаю, - ответила Дева. Разговор все больше занимал ее.
- Словно ты как Снежная Королева из сказки. А что мы тут сидим, то есть висим. В воздухе, – рассмеялся он. – Поехали куда-нибудь, прошвырнемся?
- Нас никто не видит. Я не знаю, как ты меня разглядел. А что такое «прошвырнемся»?
- Ну, развлечемся, ты куда хочешь?
- Не знаю. Я видела весь мир. – С гордостью проговорила Дева.
- И Карлов мост, и танцующий дом, и Вацлавскую площадь?
- Я не знаю, что это такое.
- Как, а Эйфелеву башню? – Непоследовательно вставил Андре.
- Не знаю, - растерялась она.
- Ну такая, как объяснить…а, железная башня в Париже!
- Я не знаю, что такое Париж.
- Так, все веселее, а это какой город?
- Мне все равно, - холодно произнесла Дева, - я не знаю названий. Но видела много городов. Я изучаю людей – не места.
- Так ты ничего не видела, - обиделся за свой город Андре, - это Прага. Поехали, посмотрим Староместскую ратушу, мое любимое место здесь, а потом…потом посмотрим! А изучать можешь меня. Он тепло улыбнулся.


Староместская площадь встретила их яркими ночными огнями. Легкокрылые снежинки-мотыльки весело кружились вокруг фонарей, посылавших яркие всполохи света в лиловое зимнее небо. Величественные здания по периметру гордо взирали на редких туристов, а над ними, паря в бескрайней вышине, сияли куранты.

Андре с детства восхищался великим творением мастера Гануша. Именно здесь для мальчишки оживали рождественские сказки про щелкунчика, эльфов, домовых и привидений, и конечно, про Снежную Королеву. Ему мнилось, что вот-вот с неба снизойдет прекрасная дева, заберет его из скучной обыденности в прекрасную  и удивительную страну, откуда его спасет мужественная Герда. Шло время, ребенок вырос, но фантазий не забыл. И каждый раз, особенно романтическими зимними вечерами, любуясь чудом, наступающим с боем часов, он все мечтал встретить свою принцессу. А когда с каждым ударом из ниши появлялись двенадцать апостолов, предвосхищая появление Христа, то никогда не бывавший в церкви Андре с трепетом смотрел в каменные глазницы и молился о счастье. Как будто оно может быть даровано свыше!

Сейчас мужчина сопровождал на площадь Ледяную Деву. Пышное старомодное платье с фантазийным узором подчеркивало идеальную фигуру, тонкую талию. Длинные светлые, почти белые, волосы  свободно ниспадали на плечи, укутывая ее тонким невесомым плащом. Тонкий греческий нос, волевой подбородок, соболиные брови вразлет. Она была прекрасна, но холодной, неживой красотой, словно статуя Венеры. Андре пристально посмотрел в инеем подернутые глаза, и в их бездонной глубине ему почудилась скрытая тоска. Неожиданно, ему так захотелось рассказать ей все – и то, как мечтал здесь мальчишкой, и то, как приходил в юности, и то, сколько значит для него эта старинная ратуша…когда родители настоятельно рекомендовали ему идти на экономический, и когда разрушилась его мечта о пении, Андре прибежал именно сюда, долго смотрел на величественную фигуру Христа, олицетворявшую жизнь и счастье, на противостоящую ему тоску и горе в образе Смерти с песочными часами. Он все ждал ответа или кем-то подсказанного решения, но помощи так и не последовало.

Человек, словно в прорубь, окунулся в ледяную голубизну глаз Девы. И промолчал.
- В настоящее время Староместская ратуша — одно из самых привлекательных для туристов мест в Праге. Главное тут — это часы. Староместские куранты до сих пор поражают сложностью конструкции и удивительной красотой, а в те годы, когда они были созданы, посмотреть на них приезжали со всей Европы. – Он воспроизвел всплывший в памяти отрывок из путеводителя.

А Дева не слушала, она, как изваяние, застыла, любуясь прекрасным творением. Чуть слышно раздался звон хрустальных колокольцев, то медленно таял лед в небесных глазах.
- Красиво, - тихо произнесла она. – Как в сказке.

Андре удивленно взглянул на Ледяную Деву – и дух захватило. Она любовалась дивным творением человеческих рук, а мужчина любовался ею. Гибким станом, блеском волос, тонкими руками, длинными пальцами.
- А пошли есть мороженое! – пытаясь скрыть замешательство, предложил он.
- Что это?
- Ну, человеческое лакомство.
- Мне нельзя, - вздохнула Дева, - я могу растаять.
- От этого не растаешь, - улыбнулся Андре.

Лихо огибая туристов: хиппового вида парня с модным фотоаппаратом, позирующую ему модельной внешности девушку, пожилую европейскую пару, изучающую карту города – сани остановились около киоска, и мужчина весело подбежал к окошечку. Мороженщик, радуясь, наверное, первому за сутки, покупателю, щедро наложил ароматных шариков в два рожка, и Андре гордо прошествовал обратно, демонстрируя свою добычу.

Ледяная Дева с недоверием и опаской, очень осторожно попробовала – и улыбнулась. Хрустальные колокольца зазвенели восторженнее и громче, а в воздухе чудесным образом запахло весной.

Они стояли высоко над миром, над далекими огнями простиравшимся под их ногами, над спящим еще городом. Весь Париж, в томной рассветной дымке, был покорно открыт взору, а Андре и Ледяная Дама на самом верху Эйфелевой башни разговаривали.

Он наконец-то поведал ей о детстве, отрочестве и даже о самом секретном – увлечении музыкой. Встретив благодарного и немногословного слушателя, мужчина, казалось, уже не мог остановиться. И изливал все накопившееся на душе. Неуемная энергия била ключом, он страстно жестикулировал, поминутно отбрасывая назад непокорные пряди.

Дева внимала и улыбалась, аквамариновые глаза светились,  тонкие черты лица сияли жизнью, кожа слегка порозовела. А вокруг неуемной капелью звенели, звенели, звенели хрустальные колокольца – тающий лед стекал с освобождающейся души.

Весь январь они путешествовали по Европе, осматривали архитектурные творения великих мастеров, а сердце Андре все точил червячок – так и не встретилась ему Герда, та, что готова на все ради него. Зачем тогда ему эта сказка? Но он надеялся, а пока все свое обаяние направил на Ледяную Деву. Успешному офис-менеджеру пока не приходилось никого завоевывать – не было смысла – поэтому отстраненность девушки являлась загадкой. Она словно боялась открыться, боялась довериться, потому и закуталась в холод, как в щит. Дева совсем недавно чуть приоткрыла закрытую на все замки бронированную дверь, а когда улыбалась – сердце Андре загоралось невиданным доселе огнем.

И вот она стояла – чистая и нежная, как лилия с капелькой росы в хрупком венчике, теплым светом золотились волосы, мягко обрамляющие овальное лицо, чувственные пухлые губы приоткрылись, а в чудесных лазоревых глазах отражалась поглощающая увлеченность его рассказом.  При взгляде на нее Андре словно молния пронзила и он невпопад воскликнул:

- Ты совсем не Ледяная Дева, ты – Селестина, небесная!
Дева вздрогнула, и бронированная дверь с грохотом захлопнулась. Она боялась привыкнуть к человеку, а еще больше страшилась растаять. Хрустальная капель стихла.
- Ты ждешь свою Герду, - ледяным тоном напомнила она.
- Она уже не придет.
- Быть может для этого надо быть в моем замке? Так же в вашей сказке?

Дева с горечью видела, что Андре оживился. Он все еще ждал кого-то, все надеялся встретить принцессу. Люди изменчивы и ненадежны – только лед вечен и неизменен. Надо лишь хранить ему верность – тогда убережешься от ран.

Ледяная Дева властным щелчком вызвала сани – и повезла своего добровольного пленника в Замок.

Огромный пустой замок встретил хозяйку ультрамариновым закатным сиянием стен. За время ее отсутствия ничего не изменилось – как не изменилось бы и за века. Ледяные анфилады комнат, гулкое одиночество переходов. Дева торжественно проводила гостя в Главный Чертог. Андре, казалось, был подавлен окружающим великолепием. Красноречие иссякло, он молча следовал за Ледяной Девой, с восхищением озирался по сторонам. А та была удовлетворена произведенным впечатлением. Она добилась того, чего хотела – показала непреодолимую пропасть между ними. В конце концов, Ледяная Дева уникальна и неповторима, королева холода и снега, а он, он просто жалкий и обычный человек, каких много в мире.

Легким и плавным движением руки Дева показала на оттоманку у подножия трона, сделанную изо льда, как и все здесь.

Андре восторженно смотрел на нее, свою Селестину, как называл про себя. Дева изменилась. Гордая осанка, по-королевски властные движения. Она была другая, из иного, недоступного ему мира. И в то же время от всей фигуры, веяло тоской, а в глазах вновь плескалась горечь. Андре хотел развеять сгустившееся молчание, но мысли тяжело ворочались в голове, может, оттого, что холод пробирал до костей.

Мужчина устало прилег на оттоманку, морозный воздух, словно наждаком, раздирал легкие. Тонкое пальто почти не давало тепла. Кожу кололо ледяными иглами. Он уснул, а Дева с тревогой видела, что его губы посинели, кожа стала белой-белой, как снег. Она поняла, что Андре не переживет эту ночь.

Дева вскочила с опостылевшего трона, стала судорожно тормошить человека. Он словно оцепенел, никак не мог проснуться, вырваться из могильных объятий смерти. Тогда Дева обхватила деревянное негнущееся тело и с усилием потащила наружу, к саням. Она волокла его, а обнажившаяся кожа на ногах человека сдиралась от трения о ледяной пол, она волокла его, а в голове испуганной птицей билась мысль: «Только бы жил».

Казался бесконечным огромный Замок, и все медленнее в его гулкой тишине раздавался стук сердца. Наконец переходы кончились, открылась снежная, неприветливая пустыня. Дева щелчком вызвала сани, с трудом затащила туда мужчину и в спешке направилась в человеческий мир.

Ей было страшно и больно видеть как живой, энергичный Андре превратился в тело, такое же бездушное, как и все вокруг. Дева попробовала растирать его, но от ее прикосновения на ледяных руках появилась изморось. Она в отчаянии стукнула кулаком по облучку. Неужели это судьба – умертвлять все вокруг? И ничем, совсем ничем не может помочь.
Показался знакомый дом, уже казавшийся родным. Сани разогнались и на скорости врезались в стекло, зазвеневшее режущими осколками. Раздался жуткий вой, а в соседних квартирах захлопали двери. Дева положила человека на пол и сбежала. Она летела обратно в свою пустую нежизнь, а из соседских окон выглядывали любопытные кумушки.

Замок встретил обычным холодным одиночеством.  Дева медленно брела по безжизненным чертогам, вспоминая каждую минуту, проведенную с Андре. Она тряхнула головой: он ветрен, как все люди, непостоянен, да еще и краснобай! Но почему что-то в груди пело, когда Дева была рядом с ним. Нет, нельзя доверять человеку, он предаст, обманет, причинит боль. А внутренний голос шептал – ты уже доверяешь. «Все равно, - громко возразила она пустоте, - любить нельзя, тогда я исчезну, растаю!». Дева сдавила пальцами виски:  Андре чуть не погиб здесь, в ее мрачном царстве, ему нельзя с ней. Любить нельзя!

Медленно и бесконечно тянулось время, протяжно и тоскливо завывала метель, а ледяная красавица все сидела, упиваясь душным отчаянием, тонкие руки сжимали подлокотники Трона. Тихо-тихо звенели хрустальные колокольца, а из глаза медленно, впервые скатилась слезинка. Но она ничего не слышала, не чувствовала, одиноко пребывая в замораживающей черной пустоте.

Вдруг Дева почувствовала, а может, нашептала метель, - Андре зовет. И она откликнулась на зов.

Покинутый Трон загадочно мерцал в пустом чертоге, а подлокотники слегка подтаяли от прикосновения теплых розовых ладоней. 


Андре вновь с головой окунулся в рутину. С зубовным скрежетом он каждое утро брел на работу, а потом обратно. Однако в привычном графике произошли изменения. Выпивка и девочки  были безжалостно вычеркнуты из распорядка дня после того, когда его обнаружили полузамерзшим на полу около разбитого окна в собственной квартире. Окружающие дружно решили, что мужчина хорошенько залил спиртным расстройство от неудавшейся карьеры, и, видимо, спьяну разбил окно. Почему при этом врачи поставили диагноз «обморожение» объяснять никто не брался. Часто Андре действительно думал, что все: и сани, и Ледяная Дева – фантазия или алкогольные галлюцинации. Но после этого его жизнь неуловимым образом изменилась. Офис-менеджер приобрел рояль и каждый вечер играл, восстанавливая былое искусство. Однако и рояль, и работа, и соседи, и даже друзья – все казалось блеклым и нереальным. Лишним, как и вся его жизнь.

Сегодня Андре зевал в опостылевшем офисе, задумчиво перебирая бумаги. Прекрасное приключение, разумеется, было только сном. «Все равно мы очень разные, - лениво подумал он, - я чуть не умер в этом Ледяном Замке, да и все равно – она королева, а я – запутавшийся сам в себе офис-менеджер. Нам не по пути».
Разгоняя предвесеннюю тоску, из включенного, вопреки офисным правилам, на громкий звук мобильника, забытого нерадивой сотрудницей на столе, раздались легкие, щемящие звуки. Мужчина встал, с грохотом отодвинув стул, не представляя, как немедленно прекратить раздражающее безобразие. Он взглянул на часы: да уже полвосьмого вечера. Заработался. Уже все успели разойтись по домам, а он и не заметил.

Андре закрыл кабинет, отметился в журнале регистрации при выходе, спустился на стоянку, завел свой новенький черный Лэнд Круизер и неспешно поехал домой.
Стоял промозглый февральский вечер, однако улицы освещали романтичные огни кованых фонарей, и под ручку прогуливались парочки, наслаждаясь пражскими красотами. Мужчина судорожно вцепился в руль – влюбленные с их уси-пуси нервировали его до дрожи.

Тойота почти миновала Староместкую площадь, и притормозила на светофоре, когда Андре случайно взглянул в сторону курантов. Они ярко светились в ночи, и он вспомнил неожиданно ясно стройный стан и чудесные, как небо, голубые глаза Ледяной Девы. Часы с достоинством пробили восемь, из ниши появился Христос. И мужчина неожиданно понял, что делал ошибку, вымаливая у каменных фигур счастье. Потому что о счастье не просят и тем более, счастья не ждут – его можно только добиться. И перед глазами предстал образ Девы – нежной и хрупкой, какой она показалась ему в небе над Парижем.

Мужчина тряхнул головой, отгоняя наваждение, и прибавил звук в магнитоле. А оттуда, разбивая условности и преграды, лирично и проникновенно понеслась песня.

Я застрял где-то между мирами,
Между миром моим и твоим...
В своем мире промок под дождями,
В твоем мире остался сухим...

Заплутал где-то я по дороге,
Не понять мне, и где я, и кто?
И кто ждет на далеком пороге?
И не ясно, что будет потом...

Как попасть мне в твой мир, я не знаю,
В свой вернуться уже не могу,
Меж миров заметенных снегами,
Не могу протоптать я тропу...

Я живу во вчера, ты в сегодня,
Буду жить я сейчас, ты потом,
Без тебя остается холодным,
Мой сомненьем наполненный дом...

Паутинкой два связаны мира,
Но как связь, она очень тонка,
В моем мире нет, видимо, силы,
Чтоб связаться с тобой на века…


Андре резко нажал на тормоза. Он как-то внезапно понял, что даже если его Селестина вымысел – то без нее жить все равно не может. И в отличие от героя из песни, в его мире есть сила, сила вечная, воспетая поэтами, сила, надежно связывающая их полюса.

«И не нужна мне никакая Герда, - подумал он, разворачивая Тойоту, в нарушение всех правил, по тротуару. И машина помчалась.

Из города ехать было не в пример быстрее, за окном мелькали дома, потом начался сельский пейзаж. Как только исчезли признаки человеческого жилья, Андре остановился и вышел из машины.
Вокруг расстилалось безбрежное снежное поле, еще не тронутое первым и робким дыханием весны. И Андре побежал по нему, утопая по колено в снегу. Взвыла, закружилась метель, и превозмогая ее рев он закричал:
- Селестина, слышишь, я все равно замерзну без тебя! Ты поняла? Все равно умру!

И она явилась, стоя прямо и гордо на легкокрылых санях. Ледяна Дева смотрела на зовущего ее мужчину и поняла, что больше не боится растаять. Лучше исчезнуть, открывшись жизни и любви, чем прозябать вечно в холодном одиночестве.

Она спрыгнула на землю и подбежала к Андре. Тот обнял Деву – и стихла метель. Радостно зазвенела хрустальными колокольцами весенняя капель, а ледяные покровы спали с девушки, ей впервые стало холодно. Тогда Андре накинул на свою Селестину зимнее пальто и буднично, со скрытым счастьем, произнес: «Поехали домой».

____________________________
Спасибо Игорю Ширяеву за чудесные стихи!