Ксении Лайт, посвящается
Как-то ночью, обходя свои владения, луна обратила внимание на игру молодых звёздочек. "И они играют в прятки, прячась за облака, – улыбаясь, подумала луна". При этом она чуть ярче заблестела. Конечно, старые звёзды, видавшие виды и занятые вековой работой – движением по своим орбитам – не обратили на такую мелочь внимания, но этого было достаточно для звёздочек.
В этом подлунном мире так устроена жизнь, что всё начинается с игр.
И звездочки, как всё молодое неутомимые, всё, превращая в игру, бросились сломя голову к Луне.
– Милая, дорогая наша покровительница – обратились они к Луне, которая от столь нежных слов совсем расчувствовалась, – разреши нам, пожалуйста, посмотреть на Землю".
И хотя Луна не очень хотела их отпускать, они так нежно светились, и столько было в них неподдельной наивности и любопытства, что она, совсем потеряв голову, произнесла:
– Я вас отпускаю, но запомните хотя бы три заповеди. Не спешите. Не касайтесь Земли. Не требуйте от других больше, чем они хотят сделать.
И как только она произнесла первое слово согласия, звёздочки её уже не слушали, горя желанием скорей сорваться с места. В эти минуты, перед началом новых приключений, крутясь вокруг Луны, они искренне обещали выполнить все напутствия и советы её, однако с первых же шагов к Земле, они начали нарушать обещания, данные Луне. Первую же заповедь Луны – "не спешить" сразу нарушили несколько звёздочек и... сгорели, освещая небосвод последними лучами жизни и трагическими последствиями ошибок. Это видели звёздочки, летящие не столь быстро, а также смотрящие в небо мечтательные влюблённые на Земле. Звёздочек это насторожило, уж слишком ярко светились чужие ошибки. А влюблённые спешили загадать желание столь же яркое и необыкновенное, и почему-то были уверены, что если успеют загадать желание, оно обязательно сбудется. Но большая часть человечества, которая могла это видеть, просто спала, и во сне училась, конечно, не на звёздных ошибках, а на своих, как и мальчик, спящий в палатке. Обиженный днем жестокой несправедливостью своих сверстников, ночью, во сне, он превратился в самого сильного, любимца всех, карателя несправедливости. И вот когда он, в очередной раз, готов был наказать виновного на радость всем, он услышал смех. Он прислушался. Ему снова послышался смех, но теперь смеялись уже многие. От напряжения он проснулся. Открыл глаза. По брезентовой стене палатки скакали голубенькие пятна, похожие на солнечные "зайчики". От удивления и любопытства, затаив дыхание, он весь превратился в ожидание. Смех несколько раз разливался в ночной тишине, затем кто-то вскрикнул, смех затих, пляшущие "зайчики" исчезли, и он отчётливо услышал плач. Выбравшись из спального мешка, он осторожно вышел из палатки. У порога сидела маленькая девочка и плакала.
– Что ты здесь делаешь? И почему плачешь?" – спросил её мальчик.
– Как же мне не плакать, – ответила ему девочка. – Я коснулась Земли и теперь больше не смогу улететь к своим звёздам-сестрам.
Продолжая ещё ощущать себя героем своего сна, мальчик, полный решимости, готов был драться с любым, кто мог обидеть эту слабую девочку, и предложил свои услуги. То, что ни с кем ему не надо было драться, слегка раздосадовало его, но то, что без него и его помощи она погибнет, наполнило его гордостью и удесятерило желание помочь ей.
– И что я должен сделать? – горя желанием помочь, спросил он.
– Спрятать от лучей солнца, иначе я сгорю в них, – ответила девочка, – хотя бы на три дня. Я привыкну к земным условиям, а потом я смогу превратиться в цветок.
Спрятав девочку в спальный мешок, мальчик три дня не отходил от неё, оберегая её от лучей солнца. И хотя, они почти всё время молчали, – днём она сидела в спальном мешке, а ночью, когда она выходила, он валился с ног от усталости – он очень привязался к ней. Настала третья ночь. Как только девочка вышла из своего укрытия, она попросила мальчика помочь ей, взобраться на вершину скалы. И когда они взобрались на скалу и мальчик поинтересовался, почему она выбрала именно это место, девочка ответила, что отсюда она сможет всё время наблюдать за ним.
Утром, проснувшись поздно, мальчик выбежал из палатки и увидел прекрасную розу на отвесной скале. К вечеру, набрав во фляжку воды, он направился к розе. Подходя к розе, он услышал, как от радости она зазвенела. Он полил её принесённой водой, немного посидел и когда увидел, что она уснула, ушёл. Первое время он посещал её часто, но она была недовольна тем, что он уделяет ей мало внимания. С каждым его посещением она всё больше требовала от него внимания, а он, пристыженный, каждый раз давал ей слово, которое не мог сдержать. Вскоре посещения потеряли радость встреч.
В одно прекрасное утро возле розы присела птичка. От радости пококетничать, роза даже не обратила внимания на пол. Изящно изогнув стан, и чуть опустив головку в сторону птички, она замерла в ожидании, в надежде на дикий восторг, но... Сколько ни старалась она, птичка, не обращая на неё внимания, щебетала о своих заботах. В то мгновение, когда птичка, наконец, замолкла, роза, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание, обратилась к ней с первой пришедшей ей на ум просьбой: перенести её на луг, и на недоуменный вид птички, роза добавила:
– Тебе трудно понять моё одиночество. Ты можешь летать везде, а я прикована корнями к одному месту, и если место труднодоступное, как это, то его редко посещают даже птицы, а без общения трудно, вернее скучно жить на земле. А на лугу... – розе всё больше и больше стала нравиться эта шальная мысль, и она с увлечением стала развивать её, – на лугу я смогу общаться не только с цветами и травами, но даже с бабочками и детьми.
Сжалилась птичка и перенесла её на лужайку.
Всё было прекрасно до того времени, пока на лужайке не появились дети, которые решили играть в футбол. Эта игра полностью их преобразила. До игры они спокойно ходили по лужайке, присматривались к растительности, записывая свои наблюдения в какие-то книжки, любовались красотой розы и ухаживали за ней. Правда, один раз её чуть было не сорвал один прыщавый мальчик для своей красавицы, но она быстро отбила у него это желание, уколов его шипом. Но, начав играть, они бегали как угорелые за мячом, топча и уничтожая всё, что попадало им под ноги. Она вся сжалась. Страх закрался к ней в душу. Она вспомнила мальчика и пожалела, что, обидевшись на него, за его невнимательность, переселилась на лужайку, не оставив ему никакой весточки, и что теперь ей не от кого ожидать помощи. По ночам она с тоской смотрела на небо и, только к полудню высыхали на её лепестках росинки - слезинки, следы ночных раздумий.
В одно прекрасное утро возле неё села её знакомая, птичка. Обе обрадовались встрече, и после обычных слов приветствий роза спросила птичку:
– Ты столько летаешь, много видишь. Знаешь ли ты такое место на равнине, где бы дети не играли в футбол?
– Пожалуй, только в пруду и на болоте они не играют в футбол, – после долгого раздумья промолвила птичка.
– Могла бы ты меня перенести туда? Я очень боюсь здесь.
– Но там господствуют бездарные лягушки...
– Но ведь не всех же Бог одарил голосом, с этим надо смириться. И потом, надо быть терпимее к другим, – назидательно промолвила роза.
– Легко поучать других, – обиженно проговорила птичка, перестав слушать розу с её назидательной тирадой. Ей намного больше нравились поля, луга, чем царство лягушек... И вообще у неё самой забот полон рот, а тут ещё на её голову свалились заботы не в меру капризной розы. – Но там везде вода... – чтобы убедить цветок не переселяться, пропела птичка.
– Всё лучше футболистов.
– Я тебя предупредила, но ты непреклонна. Тогда склони свою голову мне на спину.
Роза изящно изогнулась и постаралась удобнее устроиться. И вскоре они летели над прудом. Роза долго выбирала место. Птичка, уже выбиваясь из последних сил, попросила поскорее выбрать место, но роза всё не могла выбрать его. Вскоре, теряя высоту, птичка опустила розу в пруд и, попрощавшись, на последнем дыхании, улетела. В первый же вечер роза почувствовала, что выбор был сделан неправильно. Концерт лягушек это не луговая симфония или трели соловьёв, под него не отдохнёшь и не заснёшь. И потом... Всё зыбко, нет опоры... С первых же дней она начала просить всевышнего помочь ей, выбраться из этого места. Возможно, её мольба была услышана, так как однажды, когда на небе появились первые звёзды, поднялся сильный ветер, который подхватил её с гребня громадной волны, и она долго летела, ей казалось, что она летит к своим звёздам-сестрам. Давно она не чувствовала себя такой счастливой и одновременно несчастной. Счастливой от ожидаемой встречи с близкими, несчастной от расставания с землей. Впервые она ощутила раздвоенность. То, что требовала и чем наслаждалась звёздная часть души – большие скорости – не выдерживала её земная сущность. Разбушевавшаяся стихия пробудила в ней не меньшую душевную борьбу земного с небесным.
Ветер долго боролся с горами. Устав, притих.
Проснувшись утром, роза увидела, что она на вершине горы, и обрадовалась, что она все же на Земле и живёт. На её долю выпало несколько суровых лет, на вершинах гор иначе не бывает, но не суровые погодные условия труднее всего было перенести, а одиночество. Её женское начало никак не хотело смириться с мыслью, что она больше не интересует человека, а её красота перестала быть стимулом ежедневных поклонений. В теплый осенний вечер, когда солнце собиралось спрятаться за вершину горы, роза решила: "Если моя красота больше никого не может привести в восторг, то так дальше жить не стоит... Надо постараться приносить хотя бы пользу. Неплохая мысль, – подумала роза – её необходимо передать детям".
Весной расцвёл шиповник. Всё время цветения он не знал покоя, кто только из насекомых не посещал его, а осенью, когда плоды его созрели, собирать их приходили не только животные, но даже человек. И хотя шиповник был страшно рад этому посещению, он часто колол своими шипами человека. Видно в нем ещё много осталось от розы.
Внешность обманчива.
Осенним утро, греясь на солнце, шиповник услышал чей-то голос. Он грациозно развернулся в сторону говорящего. На фоне привычных скал не было никого.
– Кто ты? И где ты прячешься? – спросил шиповник.
– Теперь я камень, а когда-то был, как и твоя прапрабабушка, звёздочкой...
– Значит ты один из тех, кто нарушил первую заповедь Луны, которая гласит: "Не спеши", – вспоминая рассказы своих любимых предков, проговорил шиповник.
– Да, – ответил камень и, помолчав, добавил, тоном не терпящем возражений: – И если суждено жить на Земле, где нет худа без добра, то я сделал более правильный выбор, чем твои предки.
Шиповник был не робкого десятка, кого камень мог бы испугать, и возразил:
– Всё зависит от того, как на это посмотреть.
– Как хочешь, смотри, – возмутился камень, – я бессмертен, а ты...
– Да ты бессмертен, потому что не живешь. Всё живое смертно, но бесконечно, продолжая жизнь в своих детях.
И хотя ответ цветка ни на йоту не поколебал уверенности камня, он всё же не смог сразу возразить и погрузился в раздумье.
Эта сказка , в переводе, опубликована в венгерском литературно-критическом журнале ELETUNK №10, 2002 г