В темное, давно не мытое окно гостиницы заглянул робкий солнечный лучик. Скользнув по подушке, он коснулся щеки, заставив лежащую на кровати женщину открыть глаза.
– Масафуми…
Прошлой ночью она так и не смогла заснуть. Стоило ей закрыть глаза – и появлялся он. Такой, каким она знала его все эти годы. Белый халат, вечно растрепанные волосы и бесконечно печальные глаза. Странно, но за все это время она ни разу не видела, чтобы он смеялся. Только когда появилась Тот, его лицо иногда стала озарять грустная улыбка. Обычно лишь горькая усмешка скользила по тонким губам… Она пыталась прикоснуться к нему, обнять, но он тотчас уходил, растворялся, оставляя после себя лишь ощущение огромной, невыносимой потери.
«Прости, Масафуми…»
Она пыталась прогнать видение, но он снова возникал перед ней. Такой, каким она видела его в последний раз. Разгневанный, ненавидящий и одновременно какой-то… беспомощный. Да, именно беспомощный. И она оставила его… Оставила одного… Но иначе она не могла.
* * *
В тот день они обедали вчетвером. Хозяин с самого утра заперся в лаборатории.
– Я отнесу обед для Масафуми-сама, – поднялась с места Шоэн.
– Нет, – отрезала Хэлл. Довольно, она и так слишком долго тянула с этим разговором. – Не надо, Шоэн. Я сама.
В лаборатории царил полумрак. Солнечный свет еле пробивался сквозь цветные витражи в огромных окнах. «И почему это вдруг Масафуми пришло в голову работать в таком неподходящем месте?» – удивилась Аой, словно очутилась здесь впервые. Ну, да… впервые… после того, как узнала…
«А ты не догадываешься? – ехидно зашептал на ухо внутренний голос. – Из-за этих самых окон с цветными витражами! Чтобы даже птицы, пролетающие за окном, не знали, чем он тут занимается!»
«Нет! Неправда!» – Хэлл тряхнула головой, прогоняя назойливые мысли. Частью сознания она уже начала понимать, что все это – правда, только вот глупое сердце никак не хотело верить очевидному.
Масафуми сидел за столом, в руке он сжимал пробирку с какой-то жидкостью. Он был так поглощен изучением ее содержимого, что не услышал тихих шагов у себя за спиной.
– Масафуми…
Он обернулся. Черные, как смоль, брови вопросительно взметнулись вверх.
– Я принесла тебе еду.
Понадобилось несколько секунд, чтобы до него дошел смысл сказанного.
– А… Да, конечно… Поставь вон там.
– Масафуми! – она приблизилась к нему. – Так нельзя! Надо отдохнуть хоть немного. Работа может подождать…
– Нет!!! – он с силой стукнул кулаком по столу. – Злодеи только и ждут, чтобы погубить меня! Они вот-вот сюда явятся! Никому не отдам мои исследования! Я столько лет потратил на глупых профессоров… Но сейчас оно почти готово, – он сильнее сжал в руке пробирку. Тонкое стекло чуть скрипнуло под пальцами. – Я создам свой мир, в котором я буду царем и богом – я, только я один!
«Господи, да он действительно не понимает, что творит! Что с тобой, милый? Что произошло? – она подошла сзади и обняла его за плечи. – Ничего, мой родной, теперь я с тобой, я здесь… Все будет хорошо, Масафуми!»
– Хэлл… – его ладони накрыли ее руки. – Ты помнишь, как все начиналось? Столько времени прошло с тех пор… Нас с тобой все время что-то разлучало… Почему мир так жесток к нам, Хэлл?
Масафуми-Масафуми… Если бы ты только знал, как она ждала этой встречи! Как мечтала каждую секунду вашей разлуки, как надеялась, что ты хоть иногда вспоминаешь о ней! Но твоя работа, твои исследования оказались для тебя важнее…
Его близость кружила голову, ей уже не было дела до того, что она знает об этом человеке… Ничего не имело значения. Только его присутствие…
Она склонила голову ему на плечо.
– Возьми меня в свой мир, Масафуми, – прошептала она. – Я так хочу быть с тобой!
* * *
По дороге в аэропорт ее не покидало ощущение вины. Наверное, Шрайнт уже полгорода на ноги подняли… Конечно, она написала им. И отправит письмо перед самым отлетом. Но пока оно дойдет… Надо было позвонить… Но нет! Тогда Шоэн и Ной потребуют объяснений и в итоге обязательно докопаются до правды. И придется обо всем рассказать. Она даже начала сомневаться в том, сможет ли вообще уехать после такого разговора. Но ведь и Тот волнуется… А ей нельзя волноваться. Впрочем…
Выйдя из метро, по пути к зданию автовокзала она нашла телефон-автомат и огляделась по сторонам. Возле киоска с мороженым толпилась стайка ребятишек. Хэлл подошла к стоящей поодаль девочке лет двенадцати.
– Хочешь мороженого?
– Да, только мама мне сегодня денег не дала. Сказала, что я плохо закончила эту неделю…
– А если я тебе дам?
В глазах девочки мелькнула надежда, тут же сменившаяся настороженностью.
– А что я за это должна буду сделать?
– Ничего сложного. Просто попросить к телефону одного человека…
* * *
«Шрайнт»… Жизнь иногда преподносит сюрпризы, сводя вместе подчас абсолютно разных людей. Так случилось и с ними.
Карен Китаура. Бывшая фотомодель, блондинка неописуемой красоты и такого же неописуемого характера. Хэлл усмехнулась, на мгновение вызвав в памяти образ их «королевы красоты». Трудно было представить человека, сочетавшего в себе одновременно столько же противоречий, сколько их было в Шоэн. Светло-золотистые локоны в ней прекрасно сочетались с темными глазами, европейское имя – с японской фамилией, взрывной темперамент – с упорством и сосредоточенностью в работе, а внешняя ангельская хрупкость и беззащитность – с высочайшим профессионализмом телохранителя. Даже одно пребывание в доме этой феи-бесёнка было вызовом ей, Аой Тидзуру, ее начальнице. Вызовом, на который она при всей своей власти не в силах была ответить. С чем ей оставалось только смириться…
* * *
Банкетный зал был уже полон гостей. Неподалеку от входа, как всегда в окружении верных «Шварц», виновник торжества, Рэйджи Такатори, приветствовал гостей. Заметив отца, Масафуми направился к нему, знаком велев Хэлл оставаться на месте: он не хотел афишировать то, что обзавелся телохранителем. Теперь за Масафуми можно было не беспокоиться – в присутствии отца он был в безопасности: хотя «Шварц» младшего Такатори откровенно презирали, вряд ли бы они позволили причинить вред сыну хозяина. Но осторожность все-таки не помешает. Хэлл отошла к окну, внимательно разглядывая гостей. Большинство из приглашенных были ей знакомы. Вот, как всегда серьезен и деловит, брат юбиляра – Сюичи Такатори, начальник полицейского управления. Огненноволосая красотка рядом с ним – его секретарша Ханаэ Китада. Высокий мужчина в очках у столика – Хирофуми, старший из сыновей Такатори… Акира Ватанабэ – управляющий “KORIN”… Женщина средних лет с бокалом в руке, скромно одета, но полна скрытого достоинства – госпожа Сакаки. Ни для кого не секрет, что еще не так давно она была любовницей сегодняшнего именинника. Нарядная девочка рядом с ней – Оока Сакаки. Злые языки поговаривают, что девочка – дочь Рэйджи… А, впрочем, какое ей дело до этого?
Внезапно ее взгляд остановился на только что вошедшей паре. Мужчина средних лет с подернутыми сединой висками… «Сёдзи Миядзава», – догадалась Хэлл. Она никогда раньше не видела известного магната, главу парфюмерно-косметического концерна «Уминами», но по тому, как Масафуми тут же раскланялся с отцом и направился навстречу вошедшему, поняла, что это был именно тот человек, ради встречи с которым её шеф согласился присутствовать на банкете в честь дня рождения отца. Недавно на одной из презентаций господин Миядзава заинтересовался их исследованиями, и если встреча пройдет гладко – возможно, у них появится новый заказчик.
А вот имени его спутницы Аой, как ни старалась, не могла припомнить, хотя узнала ее с первого взгляда. Еще когда она служила в Силах Самообороны, солдаты постоянно оклеивали стены в казарме портретами этой золотоволосой кареглазой красавицы – известной тогда фотомодели. Пару раз ее лицо мелькало в рекламе какой-то элитной косметики, но в последнее время о ней ничего не было слышно, хотя девушка по-прежнему была ослепительно хороша собой. Только вот выглядела она отнюдь не такой счастливой, как на обложках журналов. На первый взгляд мало кто заметил бы разницу, но Хэлл, умевшая сходу подмечать даже мельчайшие детали, сразу уловила исходящую от стройной фигуры модели усталость и равнодушие, умело скрытое за показной улыбкой.
Увидев шедшего ему навстречу Масафуми Такатори, господин Миядзава что-то шепнул своей спутнице. Девушка кивнула и отошла к столу. Взяв фужер, она медленно начала потягивать шампанское, искоса, но в то же время очень внимательно наблюдая за собеседниками.
Между тем Масафуми и Миядзава перекинулись несколькими фразами и направились к выходу из зала. Хэлл, стараясь не привлекать к себе внимания, начала пробираться сквозь толпу следом за ними.
Поворот… Лестница… Галерея… Потерять из виду шефа и его спутника Аой не боялась, заранее зная, в каком из кабинетов верхнего этажа назначена встреча. Конечно, могло случиться всякое, но сейчас интуиция подсказывала ей, что разговор, которого так ждал Масафуми, непременно должен состояться. А вот что будет потом… При мысли об этом по коже пробежал знакомый холодок – предвестник надвигающейся опасности. Девушка ускорила шаг.
Краем глаза она успела заметить, как босс и Миядзава скрылись за одной из многочисленных дверей, идущих по обе стороны длинного пустого коридора. Оглядевшись по сторонам и никого не заметив, Хэлл поспешила к двери.
– Простите, мисс, – внезапно выросли перед ней два громилы в униформе с эмблемой концерна «Уминами». – Вы что-то ищете?
– Нет-нет… – она решила пока не раскрывать карты. – У меня просто разболелась голова, в зале так шумно, и я хотела бы немного побыть одна.
– В таком случае вам лучше выйти на балкон, – возразил второй из громил вежливо, но тоном, не терпящим возражений. – На свежем воздухе вам станет гораздо лучше.
– Благодарю вас, я так и сделаю, – изобразив самую любезную улыбку, Аой сделала вид, что направляется в сторону балкона. Очутившись за поворотом, она остановилась и прислушалась. Всё было тихо: видно, церберы Миядзавы и впрямь сочли её страдающей мигренью богатой дурочкой. Осторожно выглянув из-за угла, она увидела удаляющиеся по коридору фигуры охранников и, не оставляя времени на раздумья, бросилась к крайней двери. На её счастье та оказалась незапертой. Аой очутилась в пустом темном помещении, в дальнем конце которого находилась ещё одна дверь. Несомненно, заперто, но ей сейчас нужно совсем другое. Хэлл быстро прошла через зал и припала к замочной скважине.
Судя по картине, представшей её глазам, переговоры шли совсем не так, как рассчитывал её хозяин.
– Вы понимаете, что вы мне предлагаете? – горячился Масафуми. – По-вашему, я так легко соглашусь отказаться от всех своих разработок за те гроши, что вы мне предлагаете?
– Молодой человек, – невозмутимо возразил ему Миядзава, – десять тысяч долларов – это очень солидная сумма за то, что вы предлагаете нам. Соглашайтесь, не прогадаете!
– Да я только в предварительные исследования вложил двадцать шесть тысяч! И потом – это моя разработка. Даже если я продам вам права на производство препарата, право интеллектуальной собственности всё же останется за мной. И я никому не позволю пользоваться моим открытием как заблагорассудится!
– Открытием? – Сёдзи рассмеялся. – Вы это серьёзно? Дорогой мой, скажу вам честно: это ваше открытие гроша ломаного не стоит без сотрудничества с концерном. Да, не спорю, идея очень оригинальна, но сама технология решительно никуда не годится.
– Вот как?! – Такатори побледнел. – В таком случае, господин Миядзава, нам с вами не о чем больше разговаривать. Я организую производство и без вашей помощи.
– Это ваше последнее слово? – насмешливо приподнял бровь Сёдзи.
– Да.
– Что ж, господин Такатори, не смею вас больше задерживать.
Масафуми направился к двери. Хэлл, заметившая, как недобрым огнем сверкнули глаза Миядзавы, более не заботясь о том, что её могут увидеть, бросилась назад. Вылетев в коридор, она чуть не столкнулась с поравнявшимся с ней Такатори.
– Едем отсюда! – хмуро бросил он.
Они быстро миновали банкетный зал. Масафуми на ходу кивнул брату и дяде – Рэйджи обернулся навстречу входящему в противоположную дверь Сёдзи Миядзаве и не заметил ухода сына – и направились к выходу.
Хэлл внутренне подобралась: принимая во внимание итог встречи с главой «Уминами», именно теперь следовало быть настороже. У Миядзавы железное алиби: после их разговора Масафуми Такатори ушел с банкета целым и невредимым, и сам начальник полиции тому свидетель… Она осторожно тронула Масафуми за рукав и первая вышла на улицу.
Смеркалось. По тёмным кустам, стеной растущим вдоль высокой кованой ограды, скользили тени. Аой пристальней всмотрелась в полумрак…
Внезапно позади неё раздался тихий вскрик. Резко обернувшись, она увидела, как фигура в блестящем золотистом платье врезалась в её шефа, и тот вылетел на крыльцо, чуть не сбив с ног своего телохранителя. В то же мгновение раздался негромкий хлопок, и в дверной косяк на том месте, где только что стоял Масафуми, вошла пуля.
– Быстрее! – девушка, в которой Аой узнала спутницу Миядзавы, сразу вскочила на ноги. – В доме засада, уходите через двор.
Вдвоём они помогли подняться ошеломленному Такатори и бросились вдоль стены в обход здания.
– Кто это был? – на бегу спросила Хэлл у нежданной спасительницы.
– Люди Миядзавы, – ответила та, не оборачиваясь. – Он приказал убрать вас.
– Почему?
– Конкуренция, – бросила в ответ девушка. – Вы на порядок обошли его в своих исследованиях и отказались сотрудничать.
Во дворе, скрытая под раскидистым деревом, стояла темно-синяя «Тойота».
– Ждите здесь, – крикнула Аой, бросаясь к машине и на бегу выхватывая пистолет. Оставалось надеяться, что те, кто готовил покушение, не заметили, что они с Такатори приехали порознь, встретившись уже на самом банкете. Заглянув в салон и убедившись, что всё в порядке, Хэлл вернулась к остальным. Прикрывая собой Масафуми, девушки добежали до машины. Аой упала на переднее сидение, включая зажигание. Златокудрая красавица нырнула назад, устраиваясь рядом с Такатори. Машина сорвалась с места.
В этот момент их преследователи, похоже, опомнились. Уже выезжая за ворота, Хэлл заметила как, огибая дом, по тротуару несётся чёрный джип. Она прибавила скорость.
Машина неслась по одной из оживлённых городских магистралей. Хэлл надеялась оторваться от погони, затерявшись в потоке машин. Наконец ей показалось, что это ей удалось. Выехав на пустынную тёмную улицу, она сбросила скорость.
В зеркале заднего обзора показались огни автомобильных фар… Тихо выругавшись, девушка свернула в ближайший переулок.
Поворот… Ещё один… Ещё… После которого из них она не увидела позади черный джип с тонированными стёклами? Наконец стало ясно, что им удалось уйти от преследования. Вот и особняк Такатори… «Тойота» на полной скорости влетела в едва успевшие раскрыться перед нею ворота. Хэлл остановила машину у крыльца и обернулась.
Из угла, вжавшись в сиденье и обхватив руками голову, на неё затравленно смотрел Масафуми. В его лице не было ни кровинки. А рядом, нежно обнимая его за плечи, сидела золотоволосая красавица…
Не сказав ни слова, Хэлл вышла из машины и, не оборачиваясь, пошла к дому. Со стороны особняка уже бежали люди. Лакей услужливо распахнул дверцу, помогая выбраться дрожащему хозяину. Аой скосила глаза: девушка шла следом.
В гостиной хозяин без сил опустился на диван и лишь тогда к нему вернулся дар речи.
– Кто вы и почему помогаете нам? – спросил незнакомку Масафуми.
– Долгая история, – ответила та уклончиво. Было заметно, что эта тема разговора ей неприятна.
– А мы никуда не торопимся, – возразила Хэлл, присаживаясь на краешек дивана и кивком указывая девушке на стоящее напротив кресло.
Та села и, стараясь не смотреть на своих собеседников, вздохнула.
– Что ж… Моё имя – Карен Китаура. Я работала топ-моделью в одном из престижных токийских агентств – не имеет значения, в каком именно. Однажды мне предложили рекламировать косметику фирмы «Ханабира». Я согласилась. Рекламная компания оказалась очень успешной, доходы фирмы взлетели в несколько раз… Однажды меня вызвал к себе Сёдзи Миядзава, глава концерна «Уминами», в который входила и фирма «Ханабира». Разговор начался издалека. Господин Миядзава хвалил мою работу по рекламе их продукции, рассыпался в комплиментах по поводу моей внешности… а потом вдруг заметил, что красота – явление скоропроходящее, и пора бы мне задуматься о том, как я буду жить через несколько лет… В общем… он предложил мне стать его любовницей. А взамен пообещал средство, позволяющее надолго сохранить молодость.
– И вы согласились? – недоверчиво переспросила Аой. Вопрос был явно лишним, она прекрасно знала, как в этом мире подчас складываются отношения между мужчиной и женщиной – на основе взаимовыгоды… Но представить красавицу Карен Китауру в объятиях старика Миядзавы... в этом было что-то противоестественное.
Возникла неловкая пауза. Хэлл уже пожалела о вырвавшихся словах, но вдруг Карен подняла голову и в упор посмотрела на неё. В уголках глаз бывшей модели блеснули слезинки.
– Моя мать была актрисой, – заговорила девушка. – Она пользовалась большим успехом у публики… пока была молода. Как только её красота начала тускнеть, она стала не нужна никому… В отчаянии она покончила с собой. Я не хотела повторить её судьбу. Да, я согласилась на предложение Миядзавы. Но прошёл год, а для меня так ничего и не изменилось. Ученые «Уминами» работали над созданием «эликсира молодости», но безуспешно. И вот недавно из случайного разговора я узнала, что в корпорации “KORIN” тоже проводятся исследования в этом направлении на основе совершенно нового подхода. Миядзава хотел обмануть вас, по дешёвке выкупив технологию производства. Получив отказ, он решил действовать силой.
– Но что дала бы ему моя смерть? – недоумевающе пожал плечами Масафуми. – Результаты исследований всё равно хранятся в “KORIN” и в любом случае могут быть продолжены.
– Не в любом, – покачала головой Карен, а только в том, если ваш преемник будет в них заинтересован. «Не хотите ли повторить судьбу Масафуми Такатори?» – это, знаете ли, очень веский аргумент в пользу смены направления исследований. А возможно, Миядзава вообще не хотел убивать вас, господин Такатори, а просто решил припугнуть: мол, мне лучше не перечить.
– И всё же почему вы помогли нам? – повторила Хэлл вопрос хозяина.
– Я поняла, что для Миядзавы важен вовсе не сам препарат, а чтобы честь его изобретения принадлежала «Уминами». Либо он, либо никто! Он готов на всё, чтобы устранить конкурентов. А мне нет дела до его амбиций! Мне нужен этот препарат! Раньше я и представить себе не могла, что время летит так быстро… Я не могу больше ждать! Такатори-сама, я всё для вас сделаю, только дайте мне это средство, умоляю!
– Я ничего не могу вам обещать, Карен, – как можно мягче ответил Масафуми. – Да, мы работаем над созданием этого препарата. Но когда он будет создан и будет ли создан вообще – этого я вам сказать не могу. Всё, что я могу вам сейчас дать – это крышу над головой и защиту от Миядзавы. Наверняка он не простит вам того, что вы спутали ему карты.
– Спасибо… – еле слышно прошептала девушка.
– А сейчас вам надо отдохнуть, – Хэлл поднялась с дивана. – Пойдёмте, я покажу вам вашу комнату.
Когда Хэлл вернулась в гостиную, Масафуми всё так же сидел на диване, уронив голову на руки. При звуке её шагов он поднял голову и окинул её задумчивым взглядом.
– Мисс Китаура уснула, – ответила Хэлл на его невысказанный вопрос.
– Бедная девочка, – вздохнул Масафуми. – В её годы столкнуться с подобной подлостью…
– Надолго она останется у нас? – перебила его Хэлл. Что-то подсказывало ей, что пребывание в их доме Карен Китауры создаст ей ещё одну, и очень большую, проблему.
– Тебе что, места жалко? – подозрительно покосился на неё Такатори. – Пусть живёт, сколько хочет.
– Да? И в каком качестве? В том же, что и у Сёдзи Миядзавы?
От Масафуми не укрылись нотки склочности, прозвучавшие в её голосе. «Э, девочка, да ты никак ревнуешь?» – усмехнулся он про себя. Но тут же усмешка сошла с его лица, стоило ему встретиться е её взглядом, полным боязни оказаться лишней. Он подошел к ней, приобняв за плечи.
– Аой, она мне жизнь спасла, – тихо и очень серьёзно проговорил он. – Ну не могу я её прогнать, понимаешь? Не могу за добро отплатить неблагодарностью!
– Да, конечно… Она гораздо лучше справилась с моей же работой. Она спасла вас. А я… я ни на что не гожусь…
– Ну, что ты, девочка моя… Что ты такое говоришь? Ты – профессионал, ей до тебя далеко. Хотя… если ты считаешь, что она способна справляться с твоей работой, может быть, стоит взять её к себе? Ты позанимаешься с ней, и если она окажется способной – будет вторым телохранителем. Тебе ведь нужна напарница…
Хэлл задумалась.
– Вы считаете, что из этой затеи что-нибудь выйдет?
– Почему бы нет? Ты же научилась, значит, и она может.
– Попробовать можно. Физически она неплохо развита, да и скорость реакции очень хорошая. Завтра погляжу на неё в спортзале.
– Вот и замечательно. Одну проблему решили, осталась ещё другая.
– Концерн «Уминами»?
– Да. И что нам теперь делать? – в его голосе послышалась обреченность. – Миядзава не отступится так легко!
– На этот счёт не беспокойтесь, – улыбнулась Хэлл. – у меня есть одна идея.
– Да? – он недоверчиво покосился на неё. – И какая же?
– Скажите, Сёдзи Миядзава знает, в чём конкретно заключаются наши разработки?
– Нет, я обрисовал ему лишь общую картину. Чтобы продолжить исследования в этом направлении, необходимо знать результаты всех предыдущих экспериментов. Но к чему ты клонишь?
– Дело в том, что два года назад в шестой лаборатории под руководством доктора Исиды уже проводились подобные эксперименты. Проект был засекречен, о нём мало кто знал даже в управлении “KORIN”. Исследования зашли в тупик и, в конце концов, были прекращены. Что, если мы подсунем их Миядзаве вместо настоящих? Он кричал, что ваши разработки гроша ломаного не стоят – вот и получит то, в чём так настойчиво пытался вас уверить. Сделаем вид, что его угрозы возымели своё действие. Завтра вы позвоните в «Уминами» и скажете, что передумали. Можете даже поторговаться с ними – для пущей убедительности.
Такатори хитро прищурился.
– Скажи, Аой, а ты сама-то откуда знаешь об этом втором проекте, если он был настолько засекречен?
Девушка горько усмехнулась.
– В то время я сама возглавляла шестую лабораторию. А Минами Исида была моим заместителем…
* * *
Аска Мурасе… Или все-таки Ной? Чего в тебе больше – смеха и азарта помощницы детектива или холодной расчетливости телохранителя-убийцы? Женщина без прошлого, живущая лишь надеждой на будущее, которого у тебя могло и не быть…
Ты оказалась счастливей меня, моя послушная ученица. Теперь ты рядом с мужчиной, которого ты любишь и который любит тебя. Но знает ли он о том, что ты таишь в себе? Вряд ли. Истинную Ной он видел всего однажды и оказался не в состоянии это перенести. Я помню, как он умолял тебя опомниться, вернуться к нему, забыть «Шрайнт»… И только я одна знала тогда, что это невозможно. Ной была не помрачением твоего рассудка, она была обратной стороной твоей личности, твоей иной сущностью. И даже ты сама не знаешь, какая из этих сущностей является твоим истинным «я».
Ты сделала свой выбор. Ты выбрала Аску. А где-то там, глубоко в подсознании дремлет Ной, и кто знает, когда наступит зловещий час ее пробуждения…
* * *
Они шли по длинному полутемному коридору, тускло освещенному горящей в дальнем конце одинокой лампочкой. Аой это место не нравилось. После той давней истории она вообще старалась как можно реже бывать в “KORIN”, а уж подвалы корпорации всегда вызывали у нее противоречивые чувства острой жалости и брезгливого отвращения. Но на Шоэн надежды не было – слишком уж неопытной оказалась та в охранных делах, – а она никогда не простила бы себе, если бы позволила Масафуми одному отправиться сюда.
Шедший впереди охранник остановился.
– Здесь, – указал он на ничем не выделяющуюся из длинного ряда железную дверь.
– Может быть, не стоит… – вновь попытался возразить Накамура.
Накамура был правой рукой Рэйджи Такатори и, как уже успела разузнать Хэлл, именно он отвечал за устранение неугодных хозяину людей.
– Нет, – перебил его Масафуми. – Раз уж пришли, посмотрим всех.
Охранник снял массивный навесной замок. Послышался характерный скрежет металла, и дверь отворилась, открывая их глазам ряды коек с лежащими на них прикованными наручниками людьми. В воздухе витал стойкий запах крови и грязного тела. Накамура поморщился.
– Не думаю, что вы найдете здесь что-нибудь стоящее. Этих осталось только выбраковать…
– Действительно, ничего стоящего, – Масафуми окинул взглядом помещение. – Пошли отсюда.
– Стойте, – внезапно произнесла Хэлл.
Быстро пройдя между рядами коек, она остановилась около одной из них.
– Кто это?
Масафуми подошел ближе, критически разглядывая лежащую на кровати женщину. Коротко остриженные спутанные темные волосы, лицо в синяках, на теле – следы пыток, которыми так славились подручные Накамуры. Грудь женщины охватывала повязка, на которой местами проступила кровь.
– Мы взяли ее случайно. Залезла на склад… возможно, шпионила, а может быть и просто решила украсть что-нибудь. Нам удалось подстрелить ее напарника, а сама она была ранена. На вопросы ничего не отвечала. Сначала мы пытались ее расколоть, потом врач поставил диагноз «амнезия». У нее сильное сотрясение мозга, к тому же, достаточно серьезное ранение в грудь. Не думаю, чтобы она вам подошла…
Масафуми вопросительно посмотрел на Хэлл. Встретившись с полным решимости взглядом, он кивнул.
– Мы берем ее, – бросил он Накамуре. – Распорядитесь подготовить машину и пригласите доктора Ямаду.
По дороге домой они не разговаривали. Хэлл ничего не объясняла, да он поначалу и не настаивал. Но в конце концов не выдержал.
– Не понимаю я тебя, Хэлл. На кой сдалась тебе эта воровка? Да, я вижу, она больна, тебе ее жаль… Но здесь жалость не уместна. Люди мне нужны для работы, понимаешь? Для работы! Нормальные, здоровые люди!
– А она нужна мне, – невозмутимо, как будто это было в порядке вещей, парировала девушка.
– Но зачем? – изумился Такатори. – Зачем она тебе, скажи на милость?
– Для работы, – великолепно скопировав его тон, передразнила Хэлл и пожала плечами, словно удивляясь тому, что он не понимает таких простых вещей. Но, увидев искреннее недоумение на его лице, добавила уже серьезно. – Когда поправится, возьму ее в команду.
– Ты с ума сошла?! Ее – в телохранители? С сотрясением мозга и потерей памяти?
– Ну, допустим, в нашей работе это сотрясение будет у нее далеко не последним. Как и огнестрельные раны. А что касается потери памяти... возможно, это даже к лучшему.
– Что ж… Пусть будет по-твоему. Я доверяю твоей интуиции. А как мы будем ее звать?
– Позже я придумаю ей прозвище. А пока… да как угодно. Например, Аска: она чем-то похожа на одну мою знакомую с таким именем.
– Ну, Аска так Аска…
Несмотря на трудный день, сон к ней не шел. Хэлл ворочалась с боку на бок, но назойливые мысли упрямо лезли в голову, не давая заснуть. В конце концов, не в силах сопротивляться настойчивому желанию развеять свои сомнения, она встала и, накинув халат, спустилась вниз.
…Когда раненую отмыли, сменили повязки и уложили в постель, она оказалась девушкой лет двадцати. И даже несмотря на ужасные кровоподтеки на лице, от Масафуми не укрылось, что девушка очень красива…
Аой приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Девушка спала, не проснулась она и тогда, когда Хэлл, включив стоящую на прикроватной тумбочке настольную лампу, поднесла ее к самому лицу спящей, внимательно разглядывая измученные усталостью черты, слегка сглаженные сонным покоем.
Да, это была она. Аска… Та самая Аска, с которой она однажды встретились в той, оставшейся в далеком прошлом жизни…
* * *
«Один… два… три… четыре…»
Пули одна за другой пробивают тонкую фанеру. Солнце слепит глаза, лицо заливает градом катящийся по вискам пот. Резким движением сменить обойму… «Один… два… три…» Всё.
– Так… Что тут у вас? – раздается за спиной голос полковника. – А, сержант Тидзуру… Чем порадуете? Ну-ка… Девятнадцать из двадцати? Неплохо, очень неплохо. Но в следующий раз постарайтесь побыстрее.
Полковник отходит довольный: его любимица, как всегда, на высоте.
Всё. Теперь можно немного передохнуть. Отойти в сторону, под раскидистую крону дерева, хоть на несколько минут скрыться от нестерпимо палящего солнца, в то время как занявший ее место солдат сосредоточенно, молча выбивает одну мишень за другой.
На соседней площадке, напротив, царило оживление: там сдавали вступительные нормативы будущие курсанты Полицейской Академии. Внимание Аой привлек невысокий, щуплый подросток в кепочке, раз за разом какими-то неизвестными ей приемами самообороны укладывающий на землю здоровенного детину в полицейской форме. Вокруг этой парочки уже столпились остальные абитуриенты и инструкторы, Аой даже слышала возгласы, подбадривающие соперников.
– Стройся! – прозвучала команда. Их роту отправляли на беговую дорожку. Хэлл поспешила занять свое место в строю, с сожалением подумав о том, что так и не узнала, чем закончилась эта необычная схватка.
Аой медленно ходила взад и вперед вдоль забора, восстанавливая сбившееся после кросса дыхание. На сегодня это был последний сданный ею норматив.
– Бака! – вдруг услыхала она рядом звонкий, молодой и очень рассерженный голос. Обернувшись, она увидела того самого парнишку в кепке. Паренек привалился к ограде и со всей силы стукнул кулаком по бетонному столбу. Это несколько охладило его возмущение. Скрипнув зубами, он осторожно подул на ушибленную кисть.
– Вот черт! – выругался он. – И что мне теперь делать?
– Не приняли? – сочувственно поинтересовалась Хэлл.
– Нет… Мальчишка расстроено шмыгнул носом. – И это при том, что мой результат был одним из лучших! Ну, разве есть в мире справедливость?
– Почему же тогда не приняли? – теперь уже с неподдельным интересом спросила Хэлл.
– Оказывается, в Академию принимают только совершеннолетних. А мне девятнадцать… почти. Велели приходить через два года. Сказали, что тогда обязательно возьмут. Вот вы как думаете, стоит им верить?
– Наверное, стоит…
– Пусть не думают, я всё равно своего добьюсь! А вы здесь работаете?
– Нет, я служу в Силах Самообороны. Наша часть сдает здесь нормативы по физической подготовке, – она улыбнулась и вдруг, неожиданно для себя, добавила: – Меня зовут Аой. А тебя?
– Аска… – тут, к изумлению Хэлл, ее собеседник снял кепку и оказался симпатичной, хоть и несколько по-мальчишески резкой в движениях девушкой с короткими темными волосами, блестящими черными глазами и ямочками на щеках от смущенной улыбки. – Знаете, я ведь с детства хотела быть полицейским, а все надо мной смеялись: мол, куда тебе… А теперь меня и подавно дома засмеют. Эх, ладно, что уж теперь поделаешь… Зато я им всем показала! Особенно этому верзиле, – девушка прыснула со смеху, очевидно, вспомнив, как она расправилась с ассистентом инструктора. – И вообще, на кой сдалась мне это Академия? Я лучше в сыщики пойду. Недавно видела объявление: «Детективное агентство набирает сотрудников». Как вы думаете, у меня получится?
– Конечно, – заверила девушку Аой.
* * *
Медленно текли минуты, а Хэлл всё сидела у кровати девушки, вспоминая их короткую встречу и с грустью взирая на то, что осталось от задорной, неунывающей Аски. Где же твоя улыбка, юный детектив? Красивое лицо искажено страданием, вместо задорных ямочек на щеках – синяки и кровоподтеки… А может, это и к лучшему, что ты ничего не помнишь о своем прошлом? Тебе не придется жалеть о несбывшихся надеждах, о том, чего ты могла бы достичь, не окажись ты на том складе, не попадись в руки Накамуры… У тебя есть возможность заново переписать свою историю. Не оглядываясь на прошлое. Начать новую жизнь новым человеком…
Внезапно веки раненой дрогнули, и впервые за всё время пребывания в доме Такатори она обвела комнату совершенно осмысленным взглядом, вдруг остановившемся на сидящей у ее постели женщине.
– Где я? – спросила она хрипловатым голосом. – Кто вы? А я… Кто я?
Хэлл склонилась над кроватью, ободряюще улыбнувшись новому члену своей команды:
– Доброе утро, Ной.
* * *
Нанами Хибино… Тот… Милое зеленоволосое чудо… Сколько хлопот свалилось на нас с твоим появлением! А сколько счастливых минут доставила нам твоя детская непосредственность, твое умение радоваться каждой мелочи – солнцу за окном, птичке на дереве… Как была нам нужна эта частица доброго и светлого в жизни, где мы не видели ничего, кроме борьбы за власть, за деньги и место под солнцем…
Аой невольно улыбнулась, вспомнив, как заботился Масафуми о Тот. А ведь поначалу она – вспомнить смешно! – даже ревновала его к этой девочке! До тех пор, пока не узнала…
* * *
В тот день она вернулась домой гораздо раньше обычного: Ной и Шоэн еще вчера уехали за город, чтобы подготовить виллу к приезду хозяина, а Хэлл всегда волновалась, когда приходилось оставлять Масафуми одного.
Еще с порога, закрывая дверь, она услышала голоса, доносящиеся из гостиной. Голос шефа Хэлл узнала сразу же. А другой… другой, без сомнения, принадлежал женщине.
Не отдавая себе отчета в том, что она делает, повинуясь скорее извечному женскому любопытству, она сбросила туфли и неслышно приблизилась к приоткрытой двери.
Такатори сидел на диване, в одной руке держа раскрытую книгу, а другой обнимая сидящую у него на коленях девушку лет шестнадцати. Девчонка над чем-то заразительно смеялась, а Масафуми… Масафуми не сводил с нее глаз. И столько теплоты, столько нежности было в этом взгляде, так не похож был хозяин на обычно хмурого и серьезного Масафуми Такатори, что у нее перехватило дыхание.
Хэлл почувствовала, как защемило сердце, а на глаза сами собой навернулись слезы. «Не смей! – мысленно прикрикнула она сама на себя. – Он имеет полное право встречаться с кем захочет… Ты – его телохранитель, и только… Он ничем тебе не обязан… Ничем…»
Такатори поднял голову – и столкнулся с ее растерянным, ошеломленным взглядом. На несколько мгновений воцарилась тишина.
– Добрый вечер, – произнесла, наконец, Хэлл ровным, бесцветным голосом. – Простите, что помешала.
С этими словами она развернулась и почти бегом бросилась вверх по лестнице.
– Аой!
Она обернулась, вопросительно и даже раздраженно вскинув брови. Сейчас она ни с кем не хотела говорить, и меньше всего – с Масафуми Такатори.
– Подожди… – он подошел к ней и накрыл своей рукой ее лежащую на перилах ладонь. – Я хочу познакомить тебя с Нанами. Нанами, это мисс Аой Тидзуру.
Девушка смотрела на нее исподлобья, с недоверием, почти с испугом. Ситуация была настолько анекдотичной, что Хэлл, сглотнув подступивший к горлу ком, заставила себя ободряюще улыбнуться неожиданной гостье.
– Здравствуйте, мисс Нанами. Я телохранитель господина Такатори. Всего лишь телохранитель…
От Масафуми не укрылась ее показная веселость. Он приобнял девочку за плечи.
– Нанами, дорогая, уже поздно, тебе пора возвращаться в школу, – он нажал кнопку звонка, вызывая шофера.
Хэлл не стала дожидаться возвращения шефа, провожающего свою гостью до машины. Поднявшись в свою комнату, она попыталась взять себя в руки и успокоиться, занявшись привычными делами. Но это ей не удалось, и она, обессилено опустившись на кровать, с остервенением вцепилась расческой в разметавшиеся по плечам волосы.
В дверь постучали. И, не дожидаясь ответа, в комнату заглянул Масафуми.
– Можно?
Она ничего не ответила, лишь пожала плечами, словно говоря: «Что изменит мой ответ, раз уж вы все равно зашли».
Он присел на краешек кровати рядом с ней.
– Аой, я хотел бы поговорить с тобой.
– О чем? – постаралась спросить она как можно равнодушнее.
– О Нанами. Рано или поздно ты все равно узнала бы… Я хочу объяснить… Я ведь не слепой, чтобы не заметить, как ты смотрела на нее…
– Простите, если своим поведением обидела вашу знакомую. Вы не обязаны мне ничего объяснять. Я – ваш телохранитель, только и всего. Просто телохранитель…
– Нет, Аой… – он опустил взгляд. – Ты для меня не просто телохранитель… Как и она – не просто знакомая… – Масафуми замялся, подбирая слова. – Дело в том, что Нанами… Нанами – моя дочь.
* * *
Сегодня выдался трудный день. Надо же было подвернуться отцу под горячую руку! Разумеется, последовавшая за этим лекция о том, что он, Масафуми Такатори, должен стать достойным отпрыском своего отца, поднятию настроения абсолютно не способствовала…
Он притормозил и свернул в один из тихих переулков. Возвращаться домой не хотелось, а неподалеку находилось маленькое кафе, в котором можно было скоротать время и хоть ненадолго отвлечься от грустных мыслей.
Масафуми медленно ехал вдоль тротуара, высматривая свободное место в ряду припаркованных машин, как вдруг прямо перед ним на дорогу вылетела девушка.
Еще не успев сообразить, что происходит, он машинально надавил на тормоз. Рука крутанула руль, уходя от столкновения. Машина мгновенно остановилась, но девушка, затормозить не успевшая, все-таки стукнулась о капот. От удара она отлетела на асфальт и теперь сидела, тряся головой и, очевидно, не понимая, что произошло.
Такатори бросился к ней.
– Что с вами, мисс? – склонился он над пострадавшей. – Вы в порядке? Что у вас болит?
Она подняла на него свои огромные серые глаза… и вдруг разревелась. Громко, словно маленький ребенок, у которого отняли конфету, и абсолютно бессмысленно. Она ревела и ревела, а Масафуми совершенно не представлял себе, что ему делать в такой ситуации.
На них стали оглядываться редкие прохожие. Наконец Масафуми попытался поднять девушку с асфальта.
Она, абсолютно не сопротивляясь, встала и позволила ему усадить ее в машину. На заднем сидении валялась бутылка "Колы". Такатори открыл ее и протянул девочке. Та сделала несколько глотков и понемногу начала успокаиваться.
Теперь он смог как следует рассмотреть это чудо. На вид ей было около двенадцати, но вела она себя, словно пятилетний ребенок. Длинные светло-зеленоватые волосы девочки были завязаны в два хвостика, точь-в-точь как у героини какого-то особенно популярного сейчас мультсериала. Свободной рукой она крепко прижимала к себе розового плюшевого кролика.
– Ты кто? – вдруг спросила она, исподлобья глядя на Масафуми.
Такатори улыбнулся.
– А кто вы, юная леди? Раз уж вам так нравится бросаться под машины, может быть, вы сообщите свое имя? В следующий раз я постараюсь объезжать вас за полкилометра.
Чудо удивленно захлопало длинными ресницами.
– Я – Тото. А это, – она ткнула пальцем в игрушку, – мой Крольчуля.
– Сколько же тебе лет, Тото? – не удержался Масафуми от вопроса. Уж очень по-детски выглядела она в светло-розовом кружевном платьице и с игрушкой в руках.
– Четырнадцать, – ответила девочка. – И моему Крольчуле почти столько же.
– А куда же ты так торопилась?
Вместо ответа Тото вновь разразилась ревом. По счастью, стояли они как раз напротив кафе. Спросив девушку, голодна ли она, и получив в ответ энергичный кивок, Масафуми повел ее внутрь. При виде мороженого слезы на глазах у этого создания мигом высохли, и в конце концов Масафуми Такатори узнал следующую историю.
Тото жила с матерью в одном из бедных кварталов Токио. Ее мать перебивалась случайными заработками и очень сильно пила. Своего отца девочка не знала, только помнила, что когда-то давно в их доме жил какой-то мужчина. Однажды, напившись вместе с матерью до беспамятства, он очень сильно избил Тото. Соседи отвезли ее в больницу, и с тех пор этого человека девочка больше не видела. Когда же она спрашивала мать о том, где ее папа, та только ругалась в ответ и повторяла, что из-за него в их семье случились все несчастья.
Вскоре после того, как ее избили, с девочкой стало твориться что-то неладное. Она стала заикаться, вздрагивала при каждом резком движении или громко сказанном слове, по ночам часто просыпалась в слезах. Это не могло не сказаться на учебе. Она с трудом окончила начальную школу, после чего учителя в один голос стали говорить ее матери, что ее дочь не сможет учиться вместе со всеми. Ее хотели перевести учиться в какое-то другое место, но мать не разрешила и вообще запретила ей ходить в школу. Она заставляла ее целыми днями бродить по улицам и просить у прохожих денег "на хлебушек". А сегодня заявила, что Тото уже взрослая и должна сама зарабатывать на жизнь. Она привела в дом какого-то мужчину и велела дочери делать все, что он скажет. А этот человек стал обнимать ее, хотел поцеловать… Она испугалась и убежала. И вот теперь боится идти домой, мать теперь уж точно побьет ее.
Масафуми слушал ее сбивчивый рассказ, не сводя глаз с плюшевого кролика в руках у девочки.
– Ну, наверное, мама все-таки любит тебя. Вот, подарила тебе такую красивую игрушку…
– Не-а! – девочка замотала головой. Она снова сидела в машине Масафуми, но теперь уже на переднем сидении. – Меня она не любит, а уж Крольчулю и подавно! Однажды она даже выбросила его, да я все равно нашла.
– Откуда же он у тебя?
– Не знаю, – пожала плечами Тото. – Он всегда был у меня. И когда я была маленькой, и еще раньше… Всегда!
Масафуми задумчиво убрал с ее лица упавший на щеку светло-зеленый локон.
– Но ведь Тото – это не имя, а прозвище? А как тебя зовут на самом деле? Не Нанами?
Большие глаза девочки стали просто огромными.
– Но… Откуда вы узнали? Вы что – волшебник?
– Нет, – он улыбнулся. – Я не волшебник, хотя однажды и попытался им стать. Так как твое полное имя?
– Нанами Хибино. А мою маму зовут…
Но дальше Масафуми уже не слушал. Он повернул ключ, заводя машину.
– Куда мы едем? – спросила Нанами, стараясь перекричать шум проезжающих мимо машин.
– Домой, – ответил ей Масафуми. – В тот дом, где тебя никто не посмеет обидеть.
* * *
«Шрайнт»… Созданная ею команда, заменившая ей семью… Подумать только, когда-то она злилась из-за того, что приходилось по несколько раз объяснять одно и то же добросовестно-скрупулезной в работе Ной… Брезгливо морщила нос, в очередной раз вытаскивая Шоэн из постели Масафуми… А наивная болтовня Тот к концу дня сводила с ума…
Как бы хотела она сейчас вернуть те дни! Дни, когда они были по-настоящему счастливы. Кто же мог знать, что это счастье окажется таким недолгим… Только в тот короткий миг на грани жизни и смерти она смогла понять, что же для нее в действительности значила ее команда.
* * *
Фарфарелло ехидно усмехнулся и со всего размаху ударил в стенку инкубатора. Хрупкое стекло не выдержало, расходясь множеством мелких трещин, раздался грохот, и вся конструкция взорвалась сотнями осколков.
Этот взрыв ударил в ее сознание, проникая в душу, разрывая ее на части. Никогда – ни до, ни после – Хэлл не испытывала такой ужасающей боли – боли безнадежного отчаяния. Это был конец всему. Крах всех ее надежд. Время словно замедлило свой ход, сковав ее мысли и чувства, не давая возможности пошевелиться. В отчаянии от собственного бессилия она смотрела на брызнувшие во все стороны осколки стекла, за которым находился самый дорогой для нее человек. Вот он словно поднимается из глубины ей навстречу. На миг ей показалось, что еще чуть-чуть – и он откроет глаза… И все обойдется, все будет, как раньше… А в следующее мгновение его тело грузно упало, неподвижно застыв на холодном каменном полу…
– Масафуми!!!
Она не видела, как зловеще-удовлетворенно сверкнули глаза Фарфарелло. Как презрительная усмешка скользнула по губам Шульдиха. Как, не произнося ни слова, поворачивается и уходит Кроуфорд. Словно весь окружающий мир замер от этого крика, агонии ее потерянной любви. Сейчас для нее не существовало ничего, кроме этого распростертого на полу тела.
– Масафуми!..
Не сознавая того, что делает, она бросилась вперед, навстречу Вайс. Она была безоружна, а они были смертельными врагами. Но ей было все равно… Без Масафуми ее жизнь не имела смысла.
Вот, отводя взгляд, опускает катану Абиссинец. В наступившей тишине слышен щелчок – это скрываются когти Сибиряка. В изумлении замирает на ней изумрудный взгляд Балинеза… И дротик Бомбейца врезается в пол, так и не достигнув своей цели… Но ей все равно.
– Масафуми…
Как когда-то раньше, она наклоняется к нему, уткнувшись лицом в копну непослушных черных волос… «Я с тобой, Масафуми, – шепчет она, прижимая к себе безвольное тело. – Открой глаза, Масафуми… Посмотри на меня… Я здесь… Я с тобой… Все будет хорошо, только посмотри на меня, любимый…»
Но он не отвечает. Рушатся мечты, рушатся надежды, а вместе с ними рушится весь окружающий мир, и она проваливается в разверзнувшуюся под ногами бездну…
Она открыла глаза – и не сразу поняла, где находится. Темнота… Лишь высоко в небе сверкают яркие звезды… Она не чувствовала ничего, не знала, кто она и почему она здесь… Не было боли, не было мыслей. Она лежала и смотрела в огромное звездное небо над своей головой…
«Масафуми…» – всплыло откуда-то из глубины сознания знакомое сочетание звуков. И внезапно она вспомнила все. Вайс, Шварц, их последнюю битву…
– Масафуми!
Он лежал рядом, она чувствовала прикосновение холодного тела к своей руке. Медленно, будто в надежде на чудо, она протянула руку к его шее. Пальцы привычно скользнули вбок, зажимая артерию. И внезапно из глубины холодного тела донеслось чуть слышное подрагивание. Все еще не веря себе, она надавила сильнее, ощущая под пальцами слабые, но равномерные толчки. Сомнений быть не могло: он был жив.
– Масафуми…
Повторяя его имя, будто заклинание, она вытащила его из-под развалин дома. Где-то на периферии сознания билась мысль о бесполезности усилий. Организм Масафуми был поврежден мутацией, и еще неизвестно, насколько сильно он пострадал при разрушении дома. Несомненно, он дышал, но дыхание было настолько слабым, что, как ни старалась Хэлл, она не смогла его заметить. Сколько еще он протянет, прежде чем погибнет от недостатка кислорода? Минуту? Час? Сутки? Однажды она уже потеряла любимого человека, но видеть, как Масафуми умирает у нее на руках, было выше ее сил. Она встала, подойдя к развалинам дома. И тут откуда-то из глубины до нее донесся тихий протяжный стон…
Ночь уже перевалила за середину, а Хэлл все так же сидела, прислонившись спиной к холодному камню. На коленях у нее покоилась голова Масафуми. Чуть в стороне лежала истекающая кровью Шоэн. Хэлл взглянула на бывшую соперницу. Пуля вошла той в правую грудь, вероятно, повредив один из крупных сосудов. Блондинка тяжело дышала и была без сознания. Сейчас перед Хэлл была не королева красоты Шрайнт, а всего лишь Карен Китаура, обычная девушка двадцати четырех лет с пулей в груди. Осторожно, стараясь не потревожить рану, Хэлл поправила импровизированную повязку.
Внезапно веки Шоэн дрогнули. Огромные карие глаза обвели все вокруг, пока не остановились на ней.
– Прости… – прошептала девушка. – Я не смогла их остановить…
– Тише, – рука Аой опустилась ей на плечо, не давая подняться. – Не двигайся. Береги силы.
По лицу Карен скользнула грустная улыбка.
– Хэлл… Мне очень жаль, что так получилось, – с трудом проговорила та. – Нет, – добавила она, видя, что Хэлл хочет ее остановить. – Выслушай, это очень важно… для меня. Я не хотела разлучать тебя с Масафуми. У нас не было ничего серьезного… Не злись на него, Хэлл. Он любит тебя… Очень любит… Прости меня, прошу!
Эта исповедь стала для Аой полной неожиданностью. Она и подумать не могла, что мнящая себя королевой Шоэн способна просить прощения.
– Я не сержусь, Карен, – как можно мягче ответила она. – И ты меня прости. Я была слишком строга к тебе…
– Спаси Масафуми, Хэлл! – голос Шоэн стал почти умоляющим. – Вы будете счастливы, обязательно! Теперь, когда ты простила меня, я могу умереть спокойно…
– Что за глупости! – Хэлл понимала, что так, скорее всего, и случится, но старалась не подавать вида. – Не смей распускать сопли! Ишь ты, помирать собралась, – отчитывала она Шоэн, как в прежние времена. – Опять от работы отлыниваешь?! Ну-ка, соберись с силами! – и, видя, что на глаза Шоэн наворачиваются слезы, смягчилась. – Держись, Карен! Все будет хорошо! Только держись… Надо подождать еще немного…
Шоэн закрыла глаза и снова отключилась. Хэлл тяжело вздохнула. Им срочно была нужна медицинская помощь, но кругом не было ни души, лишь темной стеной возвышались ели вокруг места, бывшего когда-то их домом. С этим домом у нее было связано столько воспоминаний! Она словно наяву увидела лицо Масафуми, когда она встречает его на крыльце, и он наклоняется, чтобы коснуться ее губ… Вспомнила звонкий смех Нанами… Что с ней стало теперь? Среди развалин дома она так и не смогла ее найти… Одна в лесу, с двумя умирающими на руках, Хэлл была обречена. Но какая-то внутренняя сила не позволяла ей сдаться. «Живи… Живи… и верь», – всплыла вдруг в сознании услышанная однажды фраза. Она ухватилась за нее, словно утопающий за соломинку. Хэлл совсем не была уверена, что у нее получится, но другого выхода не оставалось. Она откинулась на камень, попытавшись расслабиться и собраться с мыслями. В детстве профессор Грауберг постоянно пытался научить ее телепатии. Она прекрасно знала, что и как нужно делать, но… не могла. И сейчас жизнь троих людей зависела только от того, насколько сильна в ней ее наследственность.
Постепенно она освободила сознание, настраивая мозг на одну мысль. И, собрав последние силы, швырнула в никуда отчаянный призыв:
– Помоги!
Шли минуты, а она продолжала мысленно послать просьбу о помощи. И когда, казалось, все было потеряно, внутренний голос отчетливо произнес:
«Держись! Мы идем!»
Она не знала, сколько времени провела без сознания. О событиях той страшной ночи сохранились лишь обрывочные воспоминания. Она смутно помнила, как в стороне от разрушенного здания приземлился вертолет, как она бросилась навстречу вышедшим людям, как, не добежав нескольких шагов, обессилено упала, измученная и растратившая остатки сил на призыв о помощи… Незнакомые люди подняли ее на руки, запястья коснулся холодок иглы, и она погрузилась в сон…
Хэлл медленно открыла глаза и обвела взглядом помещение, в котором находилась. Ничего особенного. Кровать, небольшой столик, стул… Ровные светло-голубые стены… Синее небо за окном… Лишь легкий запах медикаментов свидетельствовал о том, что она находится в больнице.
Дверь отворилась, и к ее постели подошел мужчина в белом халате. Хэлл взглянула в его лицо, так сильно похожее на ее собственное, словно они были братом и сестрой…
– Здравствуйте, доктор Гарпер.
– Доброе утро, мисс Тидзуру, – улыбнулся Эдуард. – Рад, что вы меня помните.
– Где я? Что с Масафуми и Карен?
– Успокойтесь. Мисс Китаура находится в одной из токийских больниц, ее состояние стабильно и не представляет угрозы для жизни.
– А…
– А мы с вами находимся в Париже, в госпитале Галактического Альянса, где мистер Такатори проходит курс интенсивной терапии. Думаю, что через месяц его жизненные функции придут в норму. Ваше состояние тоже не вызывает опасений. Все, что вам сейчас нужно – это хороший отдых и усиленное питание, – Эдуард придвинул стул ближе к кровати и взял ее руку, нащупывая пульс.
Хэлл откинулась на подушки и прикрыла глаза… Итак, Альянс снова помог ей. Помог Масафуми… Но… для чего? Ведь они же всё знают… знали ещё тогда…
– Ну, вот, вы уже идёте на поправку, – Эдуард поднялся, собираясь уходить. – Желаю вам как можно скорее покинуть стены госпиталя, – с этими словами он ободряюще кивнул пациентке и направился к двери.
– Доктор… подождите!
Он удивленно обернулся.
– Простите… Доктор Гарпер, я хотела бы кое о чём спросить вас.
Он вновь приблизился к её кровати, на этот раз присев на краешек постели.
– Скажите… Вы знаете, что будет со мной после того, как меня выпишут отсюда?
– То же, что и со всеми остальными – можете идти на все четыре стороны. Мы обязуемся обеспечить ваше возвращение в Японию. Но если захотите остаться в Европе, мы поможем вам в этом. А дальше вы вольны распоряжаться своей жизнью по вашему усмотрению.
Что-то в интонации доктора её насторожило, и она наконец решилась задать волнующий её вопрос.
– А… Масафуми?
Эдуард отвёл взгляд.
– Мисс Тидзуру, всё далеко не так просто…
– И всё же?
– Не забывайте, что после ареста имущества корпорации «KORIN» ее владелец находится в розыске, и если его найдут, Такатори грозит как минимум пожизненное заключение.
От него не укрылось, как она побледнела при этих словах.
– Впрочем… в некоторых случаях Организация готова закрыть глаза на тёмное прошлое отдельных личностей… если это пойдёт на благо общества. Разумеется, это ценится достаточно высоко…
– Сколько? – перебила его Хэлл. – У меня есть деньги, если их не хватит, я найду нужную сумму. Скажите, сколько надо?
Эдуард покачал головой.
– Деньги нас не интересуют. В Организации их предостаточно, и все ваше состояние будет лишь каплей в море по сравнению с тем, какими финансами мы располагаем.
– Тогда что?
– Нечто, чего нельзя купить ни за какие деньги.
– И что же это?
– Человеческая жизнь, – ответил Эдуард и, видя недоумение на ее лице, пояснил. – Служба Безопасности Галактической Федерации – одна из самых могущественных организаций. Не раз с ее помощью были ликвидированы конфликты глобального масштаба. Но для этого Организации нужны люди. Профессионалы, способные, не задумываясь, отдать свою жизнь ради общего дела. Таких людей не найдешь ни за какие деньги. Ими не становятся, ими рождаются.
– Чего же вы хотите от меня?
Гарпер помолчал, затем искоса взглянул на лежащую на кровати женщину.
– Того же, что и раньше. Однажды вам уже предлагали работать на нас.
– Я отказалась.
– Да, я знаю. Тогда вы не были в этом заинтересованы. Сейчас ситуация изменилась. Поверьте, мисс Тидзуру, вы – тот человек, который нам нужен, и мы не отступимся так просто. Нам известно, что до своей работы в качестве ассистента Такатори вы служили в Силах Самообороны Японии. Альянс тщательно изучил ваш послужной список. Вы инженер-генетик, а значит, можете занять пост в Совете науки. Но вы еще и солдат – значит, можете возглавить любую из боевых операций Службы безопасности. Сами понимаете, Организация не хочет упускать такую возможность. Масафуми Такатори – преступник. И только Альянс способен в обход закона снять с него обвинения.
– Иными словами…
– Ваша жизнь в обмен на жизнь Масафуми Такатори. А теперь – решайте.
С минуту Хэлл молчала.
– Я согласна, – наконец произнесла она ровным бесцветным голосом.
* * *
Она купила его жизнь дорогой ценой. И вот теперь настала пора платить по счетам.
А стоило ли? Стоило ли быть рядом с ним, чтобы в итоге увидеть этот взгляд, полный ненависти и отвращения? Однажды она уже пережила нечто подобное, но сейчас, из уст человека, ради которого она, не задумываясь, рисковала жизнью, те же слова звучали смертным приговором. И тем сильнее разливалось внутри нее ощущение глухой, беспробудной тоски…
* * *
Аой вошла в комнату и нерешительно замерла в дверях. Масафуми сидел за столом, с интересом изучая какие-то бумаги.
Несколько минут она молча наблюдала за ним. Точно так же, как когда-то давным-давно в особняке, перед тем, как…
"Довольно! – выругала она себя. Черт побери, с этим нельзя тянуть, иначе я и вправду сойду с ума. Этот разговор должен состояться сегодня… Сейчас, немедленно!"
Не давая себе времени передумать, она уверенным шагом прошла к столу.
Такатори поднял голову.
– А, Хэлл! Посмотри, какие интересные результаты, – он протянул ей листок. – Никогда бы не подумал, что в обычных лабораторных условиях можно получить… – заметив, что она отвела протянутую было руку, он насторожился. – Ты сегодня рано… Что-нибудь случилось?
– Нет-нет, – поспешила успокоить его Аой. – Все в порядке, но…
– Что "но"? Хэлл, в чем дело?
– Масафуми, – она перевела дух. – Нам нужно поговорить.
– Что-то серьезное?
– Да нет… Просто… В общем, мне предложили работу… За границей. Контракт на полгода…
– Вот как? – Такатори нахмурился. – И что же ты ответила?
– Пока ничего, но… Я отвечу согласием.
Несколько мгновений он просто молча смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова. Затем Масафуми опустил глаза.
– Но… Как же это… Ведь ты говорила, что хочешь быть со мной… Что любишь…Что мы никогда не расстанемся… – потрясенно прошептал он.
– Масафуми?.. – Хэлл предполагала, что он будет не в восторге от ее слов, но даже представить себе не могла, что он прореагирует подобным образом. – Масафуми, что с тобой? Я действительно люблю тебя…
– Ложь! – он с силой ударил по столу. Тонко зазвенел хрусталь. – Все ложь! Господи, как же я мог поверить?! Ведь я же знал, знал, что все так закончится!.. Наивный глупец… Все, что тебе было нужно – это мои деньги, так? Их у меня не стало – и ты ищешь тепленькое местечко?
– Зачем ты так, Масафуми? – она растерялась от его яростной атаки, а главное – от этих несправедливых обвинений. – Прошу тебя…
– Не стоит, Хэлл! Неужели ты думаешь, что я поверю, будто ты не такая, как все? Я считал тебя лучше других… Подумать только, я еще обвинял Ханако в предательстве… Да она намного лучше тебя!
– Кто?! Ханако?! После всего, что она сделала, ты смеешь сравнивать меня с этой женщиной?
– Смею! Да, она украла мою работу. Но она честно призналась, что вытрясет с меня все возможное и невозможное. Ценю искренность в людях! – он зло расхохотался в лицо Аой, ошеломленной и все еще не верящей в реальность происходящего. – Она не предавала меня! Она никогда не прикидывалась влюбленной! А ты, Хэлл!.. Я же доверял тебе! Как ты могла?! Как, ответь!
– Довольно, Масафуми! – она, наконец, обрела дар речи. – Не смей меня оскорблять! Ты ничего не знаешь!
– Не знаю? А что я должен знать, что? На кого ты собираешься работать или, может быть, сколько тебе за это заплатят? Мне это абсолютно безразлично. Ты сделала свой выбор, говорить нам с тобой больше не о чем.
Он отвернулся и отошел к окну, давая понять, что разговор закончен. Но у Хэлл было на этот счет иное мнение.
– Ну уж нет! – в один миг она оказалась рядом с ним. Схватив Масафуми за плечо, она резко развернула его лицом к себе. – Ты сказал все, что обо мне думаешь? Прекрасно! А теперь изволь выслушать меня. Я никогда не предавала тебя, Масафуми Такатори, слышишь? Никогда! И если бы захотела тебя бросить, то давно бы это сделала и без твоего на то разрешения! Можешь думать обо мне все, что тебе заблагорассудится, только учти: у меня тоже есть свое мнение, и попрошу с ним считаться! Ты считаешь меня предательницей, потому что я решила уделить внимание чему-то помимо твоей драгоценной персоны? Да, я любила тебя все эти годы. Но на этой любви свет клином не сошелся! Тебе не приходило в голову, что на Земле, кроме нас двоих, живут еще шесть миллиардов людей и кому-то из них я тоже могу понадобиться? К твоему сведению, на свете существует еще и такое понятие как долг перед обществом. Впрочем, зачем я тебе все это говорю? Тебе ведь это неинтересно. Ты уже все решил за меня!
– Ах, ты о долге вспомнила? Позволь заодно напомнить и о твоем долге по отношению ко мне! – он почти кричал. – Или, может быть, ты хотела уехать в Германию вместе с Граубергом? Или до сих пор торчать в "KORIN", чтобы каждый встречный показывал на тебя пальцем, а за твоей спиной шептались коллеги: "Да-да, это та самая Хэлл… Ах, какой удачный экземпляр!" Ты этого хочешь, да? Ну, давай, беги к своему профессору… куда угодно! Но помни: ты обещала, ты клялась в том, что будешь со мной!
– Но… Масафуми, это ведь только работа, всего лишь работа! – она попыталась воззвать к его затуманенному гневом разуму. – Не понимаю, почему ты сердишься… Что особенного в том, что я делаю? Миллионы женщин живут с любимыми мужчинами и в то же время работают на совершенно посторонних людей…
– Но ради этого они не предают тех, кому они нужны! Будь любезна, определись, что тебе дороже – я или твоя работа? Решай, Хэлл! Решай! Но если уйдешь, то можешь не возвращаться!
Аой без сил рухнула на диван, обхватив голову руками. В голове билась одна мысль: не расплакаться тут же… Не здесь… Не сейчас…
Такатори опустился на корточки рядом с ней, отняв от ее лица дрожащую руку, но избегая смотреть ей в глаза.
– Последний раз прошу, Аой: останься! – с каким-то бессилием в голосе прошептал он.
Хэлл подняла на него взгляд. Если бы она не была так подавлена, если бы не чувствовала себя униженной несправедливыми обвинениями и упреками, то заметила бы, что ее доводы возымели свое действие, что Масафуми уже начинает жалеть о сказанном, а его упорствование – не более чем упрямство и нежелание признать свою неправоту… Но она этого не заметила. Карие глаза полыхнули решимостью.
– Не проси, Масафуми, – она покачала головой. – Я должна это сделать. И я это сделаю!
С этими словами она отняла у него свою руку и решительно вышла из кабинета.