Не знаю я, зачем на свете
Любовь мы сделали игрой
И день за днем, совсем как дети,
Друг друга мучаем порой.
И, обреченные на муку,
Не в силах что-нибудь понять,
То снова тянемся друг к другу,
То разбегаемся опять.
Л. Дербенев
Сонную тишину раннего утра прорезала звонкая телефонная трель.
– Черт побери! Ну, кто еще в такую рань? – проворчал, просыпаясь, Шульдих. – Слушаю! – рявкнул он в трубку.
– Я могу поговорить с мисс Карен Китаурой? – произнес знакомый мужской голос.
Немец не ответил. Вот уж с кем он не собирался разговаривать, так это с Масафуми Такатори. Он с показным равнодушием протянул трубку Карен.
– Это тебя.
– Да, – сонно потягиваясь в теплой постели, проворковала она.
– Шоэн, она не вернулась.
С бывшей фотомодели моментально слетели остатки сна. Она выбралась из-под одеяла и, бросив косой взгляд на Шульдиха, вышла в коридор.
– Масафуми-сама, вы хотите сказать, что Хэлл не ночевала дома?!
– Вот именно! Я сразу говорил, что нужно ее искать! За ночь она могла оказаться где угодно! А если с ней что-нибудь случилось?!
– Успокойтесь… Все будет хорошо. Разумеется, мы ее найдем, – правда, ей самой в это верилось с трудом. Слишком уж хорошо она знала Хэлл. И в том, что внезапное исчезновение бывшей напарницы – не случайность, она не сомневалась ни минуты. – Я немедленно еду к вам. Только свяжусь с Ной.
– А Тот?
– Не стоит волновать ее понапрасну. Ждите.
Карен спустилась на кухню и в дверях столкнулась с поджидающим ее Кроуфордом.
– И что за дела у тебя с Такатори? – привычно невозмутимым тоном поинтересовался он. «Так… Значит, Шульдих уже там… Похоже, объяснений не избежать».
Она демонстративно прошла мимо Оракула и открыла дверь. Разумеется, на подоконнике восседал немец.
– Шульдих, я должна срочно уехать.
– Что, соскучилась по боссу? – ехидно осведомился он.
– Хэлл пропала.
– Что?! – немец чуть не подпрыгнул от удивления. – То есть как – пропала?
– Как обычно пропадают люди… – как будто сама она хоть что-нибудь понимала в этой истории. – Сначала они не приходят домой, несколько дней их ищет полиция, а потом находит где-нибудь под кустом с перерезанным горлом или ножом в сердце!
– Ну, не кипятись… – Шульдих понимал, что сморозил глупость, но тут Брэд, внимательно слушавший их разговор, перебил его.
– Он заявил в полицию?
– Нет. И не думаю, чтобы это имело хоть какой-то смысл.
Две пары проницательных глаз в немом вопросе уставились на нее.
– Дело в том… Вчера они поссорились… Хэлл и Такатори. Она вспылила и ушла. От него. И, скорее всего, надежно замела следы.
– Тогда чего ты беспокоишься – пожал плечами Шульдих. – Упустил девку, вот пусть сам и разбирается.
– Странно все это, – покачала головой девушка. – Она ушла от Такатори, но зачем же волновать остальных? Могла бы и позвонить: так мол и так, жива-здорова… Да и куда она могла пойти? Опять же к кому-нибудь из нас. А мы ничегошеньки об этом не знаем!
– И что ты намерена делать? – с лица Шульдиха исчезла привычная ухмылка. Как профессионал, он понимал, что Карен права.
– Соберу девочек. А там вместе что-нибудь придумаем.
– Можешь рассчитывать на нас. Мы еще не забыли, кому обязаны спасением из Башни.
– Спасибо… – вздохнула она. – Хочется надеяться, что вместе мы ее найдем. Не нравится мне все это…
Брэд Кроуфорд проводил ее задумчивым взглядом. Ему и самому эта история ох как не нравилась!
* * *
Айя неслась по тропинке к дому. Взлетев на высокое крыльцо, она распахнула дверь и бросилась в глубину комнаты, где на низком столике истошно надрывался телефон.
– Вилла «Уайт», Айя Фуджимия слушает.
– Здравствуйте, позовите, пожалуйста, Нанами, – произнес в трубке робкий детский голосок.
– Минуточку, – Айя высунулась из распахнутого настежь окна, выходившего на поляну, где они устроили пикник, и помахала трубкой. – Тот, это тебя.
Девушка тут же подбежала к окну и подставила сложенные горстью ладошки. Айя скинула ей трубку.
– Алло!
– Тото… Только не удивляйся и ничего не говори. Выслушай меня, – на одном дыхании, не давая ей вставить ни слова, произнесла Хэлл. – Прости, я должна буду уехать. Не беспокойтесь, со мной все будет в порядке. Береги себя, солнышко! Я всех вас очень люблю…
Ну, вот и все. Сказать больше она не имела права.
– Ты вернешься? – вдруг спросила Нанами.
– Да, моя хорошая. Я обязательно вернусь.
В трубке зазвучал сигнал отбоя.
– Кто звонил? – спросила Айя, подходя к ним и присаживаясь на расстеленное на траве покрывало.
– Хэлл, – ответила Тот.
– Что?! – и без того большие глаза Оми стали просто огромными. – Хэлл?! Но ведь она же…
* * *
Голова устало склонилась на грудь: бессонная ночь давала о себе знать. До назначенного времени оставалось ещё минут сорок, и теперь можно было позволить себе немного подремать – в суете и шуме зала ожидания она, как ни странно, чувствовала себя так, словно находилась одна-одинёшенька на всём белом свете. Аой поерзала в кресле, устраиваясь поудобнее. Да, очень скоро она сможет отдохнуть как следует, забыть всё то, что произошло с ней в доме Такатори, как страшный сон. Впереди её ждёт другая жизнь. Жизнь, где не будет ни времени на воспоминания, ни сил на саможаление. Она должна, наконец, перестать думать о прошлом, всецело отдавшись будущему. Но, увы, она слишком хорошо знала, что вряд ли это у неё получится. Да, в жизни случается всякое, и нет ничего такого, что нельзя было бы пережить. Многое можно понять, многое простить. Но забыть… Есть вещи, которые не забываются.
* * *
В тот вечер ей никак не давал покоя озадачивший её ещё в лаборатории результат эксперимента. Масафуми решил несколько изменить формулу нового препарата, предполагая повысить его эффективность. Результаты ошеломили всех – и в первую очередь Такатори, который был абсолютно уверен в правильности расчётов. Но и профессор Исида, поначалу скептически отнесшаяся к предложенному хозяином нововведению, была озадачена не меньше: эффект получился чуть ли не противоположный тому, который подсказывал здравый смысл.
Там, в лаборатории, Аой, как и подобает телохранителю, стояла позади Масафуми, молча слушая его препирательства с Минами. А вечером, придя домой, решила сама проверить формулу. Теперь, с карандашом в руках она досконально выверяла каждый символ, каждую запятую… всё, что только можно было проверить: реактивы, температуру, катализатор… Стоп! Как же она сразу не подумала о катализаторе! Неожиданно пришедшая в голову мысль настолько её взволновала, так велика была её тоска по брошенной однажды любимой работе, что Хэлл тут же вскочила из-за стола и бросилась в кабинет, где хранились результаты исследований.
Кабинет Масафуми встретил её тишиной и полумраком – нынешний вечер его хозяин проводил у своего отца. При свете, падающем из коридора, Аой быстро прошла к длинному, во всю стену, стеллажу, почти не глядя достала нужную папку с полки, на которую она собственноручно поставила её пару часов назад, и уже намеревалась вернуться к себе, как вдруг со стороны лестницы послышались голоса.
Высокая фигура заслонила дверной проём, на мгновение погрузив комнату в полную темноту. Вспыхнувший затем свет заставил Аой зажмуриться. Когда она открыла глаза, её взору предстал Масафуми Такатори, подпиравший собой дверной косяк. Хозяин был в доску пьян.
Мутный взгляд Такатори медленно обвёл комнату и остановился на Хэлл. Девушка замерла, не представляя, как ей себя вести в такой ситуации. Понадобилось какое-то время, чтобы Масафуми понял, кто стоит перед ним. Удовлетворенно кивнув, он бросил ей:
– Пошли! – и, пошатываясь, направился через кабинет в сторону спальни. Хэлл молча проследовала за ним, но на пороге комнаты в нерешительности замерла, не зная, что ей делать. Хозяин стоял, одной рукой опираясь о спинку стула, другой держась за дверцу шкафа. Внезапно он сделал шаг по направлению к кровати и пошатнулся.
– Масафуми-сама! – она бросилась к нему. С ее помощью он добрался до постели.
– Вам надо отдохнуть, Масафуми-сама… Я пойду, пожалуй…
Она уже собралась уходить, как вдруг он схватил ее за руку. От неожиданности Хэлл вздрогнула и обернулась. В лицо ей пахнуло перегаром.
– Стой! – процедил Такатори.
– Масафуми-сама… – удивленно пробормотала она. – Вы что-то хотели?
Он взглянул ей в лицо мутными глазами, на дне которых плясал зловещий огонь.
– Ложись! – кивком головы он указал на постель.
Она застыла на месте. Масафуми-сама… Ее шеф…Человек, которому она верила… Неужели он… Нет! Не может быть! Он не способен на такое! – Хэлл попыталась освободиться, но его пальцы цепко держали ее за плечо. Она уже хотела вырваться – старым испытанным приемом, коим не раз отшивала особенно навязчивых ухажеров. Но тут он наклонился к самому ее уху и, четко проговаривая каждое слово, что давалось ему с большим трудом, прошипел:
– Я твой хозяин! И ты будешь делать то, что я скажу!
Откуда-то из глубин подсознания вновь всплыла пережитая однажды волна ненависти, отвращения к самой себе, пульсирующая в висках кровь отбивала когда-то сложившийся ритм:
«Ты – никто! Ты – клон! Ты – не человек!»
Рука, занесенная для удара, повисла безвольной плетью. Аой зажмурилась, чтобы не видеть этого бесовского огня в глазах, казавшихся когда-то такими родными!.. Она не чувствовала, как Такатори негнущимися пальцами расстегивает пуговицы ее костюма, как в порыве дикой страсти рвет тонкий шелк блузки… Она не замечала ничего. В помутненном сознании билась одна мысль: «Масафуми-сама… Нет… Вы не сделаете этого со мной!.. Только не вы! Я же верила вам…»
Собрав остатки сил, в последнем отчаянном порыве она простонала:
– Масафуми-сама… Не надо!..
Он не услышал.
Сколько прошло времени? Она не знала. Аой лежала, боясь пошевелиться, втайне, какой-то детской верой надеясь, что открой она глаза – и все окажется лишь сном, страшным кошмаром, от которого к утру не останется и следа. Это не могло произойти с ней! С кем угодно, только не с ней! Но в то же время холодный голос разума говорил, что это все же произошло…
«Наивная», – горько усмехнулась про себя Аой и, сделав усилие над безвольным телом, разлепила веки.
Была глубокая ночь. Рядом, обхватив ее за талию, крепко спал Масафуми. Осторожно, стараясь его не разбудить, она убрала его руку и встала с постели. На полу возле кровати валялась разбросанная одежда. Она подобрала что-то, белевшее сверху – это оказалась его рубашка. Накинув ее на плечи, она подошла к большому окну, сквозь которое струился лунный свет.
Ночной город спал. Ни в одном окне, насколько хватало взгляда, она не увидела света. Лишь фонари тусклыми желтоватыми пятнами освещали пустынную улицу. Придерживая створку двери, чтобы та не скрипнула, Аой выскользнула на балкон.
Не было ничего. Ни мыслей, ни чувств, ни эмоций… Словно на происходящее она смотрела со стороны. Аой передернула плечом, пытаясь вызвать хоть какую-то реакцию в застывшем в равнодушии теле. Помогло. Рубашка медленно начала сползать вниз, обнажая плечо. Она подхватила ткань, под пальцами скользнуло что-то твердое. Машинально она вытащила из нагрудного кармана рубашки пачку сигарет. В другом кармашке оказалась зажигалка. Даже не задумываясь, как они там очутились – она ни разу не видела Масафуми курящим, – Хэлл достала сигарету. Одно время она начинала курить – это случилось как раз после гибели Коджи, вопреки всем ее принципам, но сигареты помогали хотя бы на время унять боль… Она опустилась на корточки, прислонившись к холодному камню стены, и взглянула в небо. Прямо над головой сияла огромная луна, словно немой свидетель происходящего. Край неба на востоке начал светлеть, сигарета в руке давно потухла, а она все сидела, неподвижно глядя в одну точку…
В комнате стало прохладнее. Масафуми поежился, натягивая на себя одеяло, и проснулся.
Было рано. За окном только-только начало светать. Болела голова. «С похмелья», – сообразил он и… вспомнил.
Его словно обдало ледяной водой. «Я… и Хэлл? Да быть такого не может!» – ужаснулся Масафуми, обшаривая взглядом постель. Кроме него в комнате никого не было.
«А может, и впрямь померещилось с пьяных глаз?» – он осторожно сел на постели. Самое гадкое в подобных историях было то, что он совершенно терял контроль над собой чуть ли не после первой же рюмки. И что самое мерзкое – наутро он отлично помнил все свои пьяные выходки. Легче от этого на душе отнюдь не становилось…
Штора на окне шевельнулась, и в то же мгновение по босым ногам потянуло холодом. Он пошарил рукой в груде одежды, валяющейся на полу, и на ощупь вытащил свои брюки. Грязные и мятые. «А что ты хотел?» – ехидно прошептала совесть. Он натянул брюки и вышел на балкон.
Хэлл он увидел сразу. Она сидела на корточках почти у самой двери, неподвижно уставившись в одну точку, не замечая его присутствия. Что-то неестественное было в ее неподвижности, так не похожее на всегда собранную и настороженную Хэлл…
Он смотрел на нее и молчал, не зная, что сказать, с чего начать… В такой ситуации он оказался впервые. Да, Аой Тидзуру ему нравилась. Очень нравилась! Хэлл была не просто его телохранителем. За то время, что она работала у него, она стала его советчицей, другом, которому можно было рассказать обо всем, заботливой хозяйкой в его доме… Но к более близким отношениям он не был готов, потому что представить себе не мог, чем все это закончится. Насколько его хватит, пока он не удовлетворит свою страсть? На неделю? На месяц? Уже сейчас Масафуми понимал, что одного раза ему недостаточно, он лишь раздразнил разбушевавшуюся плоть… А что потом? Бриллиантовое колье в подарок – и до свидания? Все его предыдущие романы заканчивались именно так. Но он не хотел, чтобы она уходила! Черт возьми, она должна быть рядом! Он хотел, чтобы она была с ним всегда! И она была… до сегодняшней ночи.
Да, он хотел ее. Хотел безумно! Но она… Почему она пошла на эту связь? Неужели она – его Аой, его девочка с голубыми волосами – такая же, как все? Что ей нужно от него? Деньги? Власть? Быть любовницей шефа – это престижно. Но в «Шрайнт» она и так стояла во главе всего, только она имела на него практически неограниченное влияние… Ей он не мог отказать ни в чем… Так почему? Почему, Аой?! Масафуми стоял в дверях – и боялся окликнуть ее. Боялся посмотреть ей в глаза. Потому что даже не представлял себе, что он может в них увидеть.
Медленно ползли минуты. Наконец он решился и негромко окликнул ее:
– Аой!
Она подняла на него взгляд – и Масафуми вздрогнул, увидев ее абсолютно безжизненные глаза. Так мог бы смотреть покойник.
– Почему? – отрешенно спросила она. – Масафуми-сама, почему вы сделали это со мной?
Он опешил, услышав из ее уст тот же вопрос, который хотел задать ей.
– Но… но ведь ты… Мы… – растерянно пробормотал он. Только сейчас до него стало доходить, что далеко не все женщины жаждут оказаться в его постели. В памяти, словно ножом, резанул ее приглушенный стон: «Масафуми-сама… Не надо!» И, по мере осознания того, что он натворил, его сердце сжималось от боли. От ее боли. Той самой, которая застыла на дне ее глаз.
– Ты… ты могла бы остановить меня… – словно в оправдание, прошептал он. – Ведь могла же?
– А смысл? Вы мне ясно дали понять, что вы – мой хозяин. Со мной считаются только тогда, когда это выгодно! – она старалась говорить спокойно, но, судя по тому, как дрожал ее голос, давалось ей это с большим трудом. – Сначала профессор, потом эта женщина… там, в «KORIN»… Вы все! Да, я не человек… Но это не значит, что у меня нет человеческих чувств! Сказать вам «нет»? И что изменится? Что может измениться, если я сама себе не принадлежу?! А теперь я предала его! Единственного, кто любил меня…
– О ком ты, Хэлл? – осторожно спросил Такатори.
– О Коджи. Он спас меня. А сам погиб… Я поклялась любить его… а теперь предала… Он любил меня… Он один…
Она говорила и говорила. О докторе Грауберге, о Коджи, о своем детстве… Он узнавал ее совершенно с другой стороны. Масафуми Такатори знал одного человека – Аой Тидзуру, своего телохранителя, главу «Шрайнт». Теперь же перед ним предстала другая Аой. Девочка, любившая полевые цветы… Отверженная всеми жертва жестокого эксперимента… Женщина, потерявшая любимого… И это тоже была она, его Аой… А его ли? Он взял ее тело, но тем самым искалечил ее душу. Подорвал устои, на которых держался ее мир… Выбил почву из-под ног. Лишил надежды.
– Аой… Извини, я не хотел…
– Я тоже не хотела, – Хэлл горько усмехнулась. – Только мое мнение вряд ли кого-то заинтересует. Я ведь для вас никто. Просто вещь. Собственность, которой вы вольны распоряжаться по своему усмотрению.
– Ты не вещь, Аой, и никогда ею не была, – он сел рядом с ней. – Не знаю, как это вышло… – он замялся, подбирая слова. – Я могу что-то сделать для тебя?
Ее голова опустилась, синие локоны скрыли лицо.
– Позвольте мне уйти. Нам лучше больше не встречаться.
Такатори побледнел. Вот он, финал. Тот самый конец, которого он так боялся.
– Уйти? – переспросил он. – Но почему? У нас ведь все было так хорошо… Неужели из-за этого глупого недоразумения…
– Недоразумения? – она покачала головой. – И вы считаете, что я могу вот так просто взять – и все забыть? Как будто ничего не случилось?
– У нас с тобой все могло бы получиться совсем по-другому. Я знаю, что сделал ужасную ошибку, но неужели ты никогда меня не простишь?
– Считайте, что я вас простила. В конце концов, я не девочка. Переживу как-нибудь. Дело вовсе не в том, что вы сделали, а в том, что это сделали вы… Я верила вам. Вы были для меня идеалом мужчины. Я считала, что вы не способны на подобную низость. А теперь я знаю, что это не так. Впрочем, вам не понять…
– Я понимаю, Аой… Теперь я понимаю тебя…
– С чего это вдруг? Разве вас когда-нибудь предавали?
– Да… – это слово камнем упало с его губ. – Однажды меня предала женщина, которой я доверял, – заметив удивленный взгляд карих глаз, он поспешил добавить: – Нет-нет, я не любил ее. Просто, как и ты, думал, что она не способна на подлость… Она предала не только меня… Она искалечила жизнь нашему ребенку… Я знаю, что это такое – когда тебя предают. Поэтому если тебе от этого станет легче – ты можешь уйти. Так действительно будет лучше. Не повторяй моих ошибок, Аой…
Он встал и направился к двери, ведущей в кабинет. Хэлл, ошеломленная услышанным, молча провожала его взглядом.
На пороге Масафуми остановился.
– Да… Все могло бы получиться совсем иначе… – вздохнул он. Затем как-то по особенному тоскливо взглянул на нее, пожав плечами, и взялся за ручку двери.
– Масафуми… – окликнула его Хэлл.
Он обернулся. По его щекам текли слезы.
– Масафуми!..
Она подбежала к нему, схватив за руку. Затем нежно провела ладонью по его щеке, словно он был маленьким ребенком.
– У нас все получится, Масафуми, – прошептала она. – Вот увидишь! Однажды все обязательно получится так, как мы хотим. Нужно лишь немного подождать… – она попыталась улыбнуться.
Он обнял ее, испытывая несказанное облегчение от этого прикосновения, зарывшись лицом в каскад темно-синих волос, чувствуя, как ее руки обвивают его шею.
– Так значит, у меня есть шанс? – тихо спросил он.
– Да, – ответила она, сильней прижимаясь к его груди.
Рассветное солнце осветило фигуры обнявшихся людей. Двух одиноких людей, которые смогли разделить одиночество друг друга.
* * *
«Ненавижу! Ненавижу тебя, Масафуми! Я отдала тебе все, что у меня было. Я отдала тебе себя саму. И вот что получила взамен… Господи, какой же дурой я была! Воистину слеп тот, кто не хочет ничего видеть. Я не хотела… Не хотела слышать, не хотела знать. Считала тебя самим совершенством, а ты… Всего лишь избалованный сынок богатого папочки, для которого люди – не более чем марионетки в твоих грязных играх!..»
Этими словами она тщетно пыталась вызвать в себе злость, ненависть к оскорбившему ее человеку. Напрасно. Злости не было. Была лишь пустота от нехватки чего-то, что было самым главным в жизни… Кто был самым главным… «Не верь!» – кричал разум. «Люблю…» – шептало сердце…
* * *
Вечером Масафуми вызвал ее к себе.
– Какие у тебя планы на завтрашний день? – осведомился он.
– Я хотела взять выходной…
– Это обязательно? Завтра ты мне нужна.
– Ну… – она замялась, не зная, что ответить. – В общем-то, нет. Я просто хотела съездить в город…
– Надеюсь, до вечера тебе хватит времени. Кто завтра дежурит? Ной? Вот и замечательно. Мы с утра займемся контрактами, а к пяти часам изволь быть на месте. Все ясно?
Он посмотрел на нее не терпящим возражений взглядом. Она сглотнула подступивший к горлу ком и лишь кивнула в ответ.
Конечно, никаких особых планов на завтрашний день у нее не было. И ничего особенного не было в завтрашнем дне. Если не считать того, что это был день ее рождения.
Собственно, этот день никогда не был ее праздником. Это был праздник доктора Грауберга. Он гордился ею, как Пигмалион – своим творением. Она была для него лишь удачно сделанной вещью – не более того. Ежегодно в этот день профессор читал ей лекцию на тему «Какой хорошей девочкой надо быть, чтобы оправдать его надежды». При воспоминании об этом ее аж передернуло. Что ж, спасибо, доктор Грауберг! Большую же услугу вы мне оказали, подарив такое жалкое существование!
Живя в Японии, она не знала других праздников, кроме государственных. И любила их от всей души – потому что можно было не сидеть весь день в душной классной комнате, а с самого утра бежать в сад, к обожаемым ею цветам…
Каким должен быть праздник, она впервые узнала в Германии. Это было Рождество, к которому фрау Марта долго и тщательно готовилась. К праздничному столу было подано все самое лучшее, что нашлось в доме. Но больше всего поразил Хэлл приготовленный хозяйкой рождественский пирог. Никогда в жизни она не пробовала ничего вкуснее! Видя восторг в ее глазах, Марта улыбнулась:
– На твой день рождения я обязательно приготовлю его снова.
«На твой день рождения» – тогда она не обратила внимания на эти слова. «Приготовлю снова» – казалось, только это и расслышала девочка. Но когда наступил ее день рождения, на столе действительно красовался тот самый пирог. С тех пор день рождения в сознании Хэлл всегда ассоциировался с пирогом фрау Марты. И каждый год в этот день фрау Марта пекла этот пирог для нее.
Позже, живя в Японии, она, наконец-то поняла, какими бывают настоящие дни рождения. Но в памяти все еще жили наивные детские воспоминания, и каждый год в этот день она отправлялась бродить по городу: гуляла в парке, ходила по магазинам в поисках какой-нибудь совершенно не нужной, но симпатичной безделушки, ела мороженое… Одним словом, позволяла себе все те радости жизни, которых была лишена в детстве.
Теперь, будучи телохранителем Такатори, она многое могла себе позволить: и роскошный праздничный ужин, и дорогие подарки. Но смысла в этом было еще меньше. Глупо дарить подарки самой себе. И угостить своим любимым пирогом было попросту некого. Поэтому она по привычке решила съездить в центр города, побродить по магазинам, посидеть в кафе, благо, что охранять Такатори была очередь Ной. События складывались так удачно… И вот теперь все летит псу под хвост. Что ж, хорошего понемножку.
Она вздохнула и отправилась разыскивать Ной – надо было дать ей инструкции на завтрашний день.
Хэлл сидела в небольшом кафе в центре Токио. С утра все было просто замечательно: ей удалось улизнуть из дома до того, как проснулась вечно сующая нос не в свои дела Шоэн, чудом она разминулась с Ной, бегающей к ней за советом по каждому пустяку, сонную и недовольную Тот гувернантка уже уволокла на занятия. Впереди был целый ничем не омраченный день. Но это не радовало. Ее ничего не радовало. В витрине одного из фешенебельных магазинов она увидела роскошное вечернее платье. Четыре года назад она только мечтать могла о таком. Темно-синий бархат прекрасно гармонировал с цветом ее волос… Теперь же она только критически оглядела это произведение модельного искусства: длинная юбка, наверняка, слишком узкая, плечи открыты – значит, иметь при себе оружие становится проблематично. И вряд ли к такому наряду подойдут кроссовки, а туфли на высоком каблуке ограничат движения в несколько раз… Нет, при ее нынешней работе такое платье решительно никуда не годилось.
Чем ближе был вечер, тем беспокойнее становилось у нее на душе. Новое задание? Почему Масафуми-сама ничего ей не сказал? Обычно он всегда предупреждал ее заранее: куда они идут, много ли будет народу, кого следует опасаться… Либо на этот раз встреча не представляла из себя ничего серьезного, либо… Масафуми слишком беспечен. Он сказал: «В пять часов». Значит, встреча назначена не раньше шести. Почему-то она не сомневалась, что это будет именно встреча: если бы шеф просто отправлялся в загородный дом на уик-энд, что он часто делал, вполне хватило бы Ной. В крайнем случае, он взял бы Шоэн: в последнее время после дежурств у Такатори она часто появлялась в своей комнате уже под утро. А может, он едет к отцу? Навряд ли… Он бы сказал… Своего отца Масафуми Такатори терпеть не мог, поэтому каждый визит под родительский кров становился событием. В этом случае выезжали все вместе: шефу не терпелось похвастаться перед Рэйджи своим эскортом, а они весь вечер вынуждены были выдерживать на себе язвительно-сочувствующие взгляды Шварц. Нет, наверняка деловая встреча. Но почему так поздно?.. Может быть, раут? Опять же, он предупредил бы заранее…
Она перевела взгляд на часы: половина четвертого. И решив, что ожидание смерти в сто раз хуже самой смерти, Хэлл достала ключи и решительно направилась к машине.
Не успела она переступить порог дома, как ее тут же остановила невесть откуда взявшаяся Тот.
– Хэлл, Хэлл, меня Шоэн гулять не пускает! – заныла она.
– Значит, заслужила, – машинально ответила Аой в надежде, что через минуту девочка забудет о ее присутствии.
Не тут-то было! Еще минут десять пришлось выслушивать жалобы Шоэн на несносное поведение Тот. В разгар выяснения отношений из приемной выглянула Ной.
– Хэлл-сан, как хорошо, что вы уже вернулись! Скажите, а результаты вчерашних исследований в какую папку класть – ту, где «готово», или ту, что «на доработку»?
И поскольку Ной в их исследованиях абсолютно не разбиралась, ей самой пришлось разгребать ворох данных, которые Масафуми, по привычке, свалил в одну кучу, и сортировать их по папкам. Одним словом, когда она, наконец, смогла перевести дух, часы показывали без десяти пять. Хэлл бросилась к себе и на лестнице едва не столкнулась с шефом, спускающимся ей навстречу.
– Вернулась? Хорошо. Иди переоденься. Через двадцать минут жду тебя внизу.
Она взлетела наверх и, лишь закрыв за собой дверь комнаты, на минуту прислонилась к дверному косяку, чтобы отдышаться. Взгляд рассеянно скользнул по кровати… и вдруг замер. На постели стояло несколько коробок. Странно, она ничего не оставляла здесь перед уходом. Значит, в ее отсутствие кто-то входил в ее комнату. «Ну, подождите, вот узнаю, кто посмел…» – с этой мыслью она открыла самую большую из коробок. Пальцы уткнулись во что-то мягкое на ощупь. Она опустила глаза – и замерла. Потому что это «что-то» оказалось темно-синего цвета. Как раз в тон ее волос.
С замирающим сердцем она осторожно потянула мягкую ткань. Быстро переодевшись, она робко взглянула в зеркало.
Вечернее платье было изумительно. Темно-синий бархат-стрейч облегал фигуру, в то же время не стесняя движений. Юбка с разрезом по правому боку открывала стройную ножку, которую так и не смогли испортить годы тренировок. Хэлл вытащила шпильки – и густые волосы каскадом рассыпались по плечам.
В коробке поменьше оказались туфли. Изящные лодочки на каблучке чуть выше такого, какой она носила обычно, сразу пришлись по ноге. Она качнула ногой вправо, влево – и с удивлением отметила, что, несмотря на тонкость, каблук оказался достаточно устойчивым.
Золотая цепочка с ограненным сапфиром и сапфировые серьги дополняли образ. Она глянула на часы – из отведенных ей двадцати минут прошло уже пятнадцать. Быстро подправив легкий макияж, она спустилась в холл.
Возле лестницы ее уже ждал Масафуми. Бросив на нее придирчивый взгляд, он удовлетворенно кивнул, предложив ей руку.
– Прошу.
Мгновение она колебалась, но, решив, что роль его спутницы – это часть ее сегодняшнего образа, все же взяла Масафуми под руку. У крыльца их уже ждала машина. Шофер услужливо распахнул дверцу сначала ей, потом хозяину.
Всю дорогу Такатори не проронил ни слова. Спросить же, куда они едут, Хэлл не решалась: очень уж серьезным и сосредоточенным было лицо шефа. Казалось, он обдумывает какую-то очень важную для него проблему, но не может найти верного решения.
Здание ресторана сияло множеством огней. Машина притормозила у главного входа, и Масафуми жестом отпустил шофера.
Метрдотель почтительно раскланялся с ними – сына Рэйджи Такатори здесь знали очень хорошо – и провел их наверх, в зал для VIP-персон, где у семьи Такатори был постоянный столик.
Они оказались в небольшом уютном помещении. Это было что-то наподобие небольшого балкончика, нависающего над главным залом. С двух сторон решетчатые стены были увиты вьющимися растениями. Центральная часть открывала вид на зал, но так, что обстановка соседних VIP-лож не была видна. Что ни говори, с точки зрения безопасности планировка идеальна. Краем глаза Хэлл отметила, что у входа с наружной стороны встали два охранника. Видимо, владельцы ресторана очень дорожили своей репутацией и предпочли обезопасить себя от возможности выяснения отношений между посетителями.
В ложе уже был накрыт столик на двоих. Горели свечи, придавая обстановке некоторую интимность.
Масафуми усадил ее за стол, сам сел напротив. Возникла неловкая пауза. Хэлл выжидающе взглянула на шефа, вопросительно приподняв брови.
Такатори молчал. Внезапно ей стало страшно. Судя по всему, никакой встречи не предполагалось вовсе. Ужин на двоих. Он и она… ОН И ОНА! Хэлл инстинктивно напряглась, словно в ожидании удара…
От Масафуми это не укрылось. Он достал что-то из кармана, и, тщательно подбирая каждое слово, заговорил.
– Хэлл, я понимаю, что ты имеешь полное право относиться ко мне с недоверием… Признаю, в ту ночь я совершил чудовищную ошибку, но…
– К чему этот разговор, Масафуми-сама? – внезапно перебила она. – Вы извинились, я приняла извинения, и давайте забудем об этом инциденте…
– Забудем? Я бы рад. Только ведь ты не забываешь. Приняла извинения – да. Ты пытаешься вести себя как ни в чем не бывало, но в глубине души ты все еще не можешь простить меня. Но ведь так нельзя. Ты – мой телохранитель, человек, которому я должен полностью доверять. Между нами не может быть недомолвок. По-моему, пришла пора расставить все точки. Ты должна довериться мне… иначе нам с тобой придется расстаться.
– Иными словами, – она нахмурилась, – вы предлагаете мне альтернативу: либо к вам в постель, либо за дверь?
Смущенный ее прямотой, и, главное, тем, что она попала в цель, Такатори замялся.
– Ну… зачем же так категорично… Я ведь не выгоняю тебя на улицу. Ты вольна сама решать, и, если захочешь уйти, я дам тебе лучшие рекомендации. Ты сможешь найти работу, какую пожелаешь. И, конечно же, твоя служба у меня не останется без вознаграждения…
– И вы притащили меня сюда только для того, чтобы сказать, что хотите откупиться? – Хэлл горько усмехнулась. – Что ж, вы это сказали. А теперь моя очередь говорить. Вы нанесли мне рану. Глубокую рану, – заметив, что он хочет возразить, она подняла руку, останавливая его. – Знаю, что вы сделали это не специально. Но эта рана все еще кровоточит. И пройдет не день и не два, прежде чем она зарубцуется. Но даже тогда на ее месте останется шрам. А шрамы в душе зарастают труднее всего. И согласиться на ваши условия для меня означает разбередить эту рану. Я ведь не сказала, что не хочу быть с вами. Просто сделать это сейчас мне будет очень больно! Очень!
Масафуми молчал, опустив глаза. Только сейчас он понял, что за внешней холодностью и равнодушием все это время скрывалась боль. Боль, которую она не выдала ничем, но которая от этого не стала меньше.
– Вы предлагаете уйти, – продолжала между тем Хэлл. – Для вас это, возможно, и выход: нет человека – нет и проблемы, ведь так, Масафуми-сама? А для меня? Знаете, ведь я никому и никогда не рассказывала о своей жизни. Вы первый, кому я доверила все. Вы знаете и о докторе Грауберге, и о Ханако Хибино, и о Коджи. Могла бы я рассказать вам о себе, если бы не доверяла? А если доверилась, то неужели смогу просто повернуться и уйти? Вы единственный человек, кто стал мне по-настоящему дорог. Я готова жизнь отдать за вас! Но не требуйте от меня невозможного! – она почти кричала.
– Ты права, – его тихий голос привел ее в чувство. – Ты абсолютно права. Но ведь есть еще и третий вариант.
– Какой вариант? – недоуменно переспросила Хэлл.
– Попробовать начать все сначала. Рано или поздно, но все раны когда-нибудь затягиваются. Я готов ждать, сколько понадобится. В общем… я хочу еще раз извиниться перед тобой. Прости… если сможешь. И, пожалуйста, прими это от меня…
Он взял ее руку в свою, на секунду поднеся к губам, а затем надел ей на палец тонкое золотое колечко с бриллиантом.
– С днем рождения, Аой!
Она должна была что-то сказать в ответ, должна была поблагодарить… Но голос предательски сорвался, и она лишь робко подняла голову. В больших карих глазах стояли слезы.
Осторожно, кончиками пальцев, он провел по ее щеке, смахивая слезинки. Взгляд его был непривычно нежным и… понимающим.
– Не надо плакать, – прошептал он. – Поверь мне, ты заслуживаешь гораздо большего. Это лишь то, что могу дать тебе я.
С эстрады донеслись первые аккорды музыки. Масафуми встал из-за стола, склонившись перед ней.
– Вы позволите?
Все еще не веря в происходящее, она протянула ему руку. Он приобнял ее, привлекая к себе.
– Масафуми-сама… Масафуми… – прошептала она, склонив голову к его плечу.
Они медленно двигались в танце. Рука Масафуми гладила ее волосы, струившиеся по плечам тяжелой волной. Она обвила руками его шею, желая, чтобы этот чудесный сон никогда не закончился.
– Ты удивительный человек, Аой, – прошептал он. – Самый замечательный на свете… Не уходи… Пожалуйста, останься… Я не могу без тебя, девочка моя. Ты нужна мне… Я искал тебя с того самого момента, когда профессор увез тебя в Германию. Искал все пятнадцать лет! Ты росла, взрослела, у тебя была своя жизнь, а я все думал: где там моя малышка Аой? Как там она? Какой она стала? Ты не поверишь, но ты единственная женщина, о которой я думал все это время.
– А как же Ханако Хибино?
– А что Ханако? С ней я делил постель – не более того.
– И все-таки она – мать вашей дочери.
Масафуми грустно улыбнулся.
– Да… Знаешь, я хотел бы, чтобы Нанами была похожа на тебя. Ты была бы для нее лучшей матерью, чем Ханако. Кто знает, не отдай я ей ребенка – и, возможно, Нанами была бы сейчас здорова.
– Зачем загадывать? – она уткнулась лицом в его грудь. – Все случилось так, как должно было случиться. Главное, что мы все-таки нашли друг друга…
Когда они вернулись, в доме царил сонный покой. В приемной Масафуми, в кресле, дремала Ной. При их появлении она вскочила, заспанно протирая глаза.
– Масафуми-сама… Хэлл-сан… Вы уже пришли… – испуганно забормотала она.
– Ной, ты можешь быть свободна, – прервала ее Хэлл. – Я сама позабочусь о патроне, – добавила она, сама не понимая, зачем это говорит. Сейчас ей нужно было побыть одной, подумать… И в то же время она прекрасно понимала: уйди она сейчас – и их с Масафуми отношения так и останутся в фазе шаткой неопределенности.
Когда за Ной закрылась дверь, возникла неловкая пауза. Масафуми молча проследовал в спальню. Аой шла следом: она не имела права оставить шефа без его на то распоряжения. А Такатори такого распоряжения не давал. Пока он раздевался, она – скорее автоматически, чем осознанно – разобрала постель.
– Иди, переоденься, – велел ей Масафуми, отправляясь в ванную. – Да ты не обходи, добавил он, увидев, что она хочет пройти через кабинет. – Тут дверь есть.
Небольшая дверца в стене, искусно скрытая гобеленом, вела как раз в ее комнату. «Идиотка! – выругала себя Аой, отодвигая такой же гобелен со своей стороны. – Не могла проверить заранее! Тоже мне, охранница! У такой из-под носа шефа утащат – и не заметишь».
Она сняла драгоценности и на минуту замерла перед большим, в полстены, зеркалом. На нее глянули усталые карие глаза на бледном лице, обрамленном темно-синими кудрями.
– Что же с тобой будет, Аой Тидзуру? – спросила она у своего отражения.
Показалось ли ей? Или на самом деле женщина за стеклом улыбнулась в ответ?
Когда она вернулась, Масафуми уже лежал в постели. Хэлл осторожно приблизилась к кровати. До нее донеслось его спокойное, равномерное дыхание. Стараясь не потревожить его сон, она погасила ночник и, поправив одеяло, хотела уже уйти.
– Хэлл, – донесся до нее робкий шепот.
Она вновь подошла к кровати. Масафуми взял ее за руку.
– Не уходи, Хэлл, – сбивчиво заговорил он. – Пожалуйста. Останься со мной… Я так хочу, чтобы ты осталась!..
Шелковый халат соскользнул на пол. Она откинула одеяло и легла рядом с Масафуми. Он обнял ее, привлекая к себе. Инстинктивно она напряглась, пытаясь отстраниться. Он ласково провел рукой по ее дрожащей спине.
– Не бойся меня, Аой, – прошептал Масафуми. – Девочка моя, я никогда тебя не обижу… Ничего не бойся, родная… Спи спокойно, Хэлл…
Под его успокаивающий шепот карие глаза закрылись. В эту ночь ей снилось, что ей вновь десять лет, и она дарит букет полевых цветов незнакомому человеку с ласковым взглядом Масафуми Такатори.
* * *
Кроуфорд сосредоточился. Перед глазами поплыл туман, складываясь в смутные, только ему понятные образы.
Здание аэропорта Нарита он узнал сразу. Пройдя через огромный зал, Хэлл подошла к неприметной двери с табличкой «Служебный вход», возле которой стоял полицейский. Перекинувшись с ним парой фраз, она скрылась за дверью.
«Вот тебе и раз! Куда это понесло красотку?»
Он снова прикрыл глаза, вызывая видение. На этот раз перед ним было летное поле. Она поднималась на борт самолета. Это был не обычный пассажирский лайнер: нечто среднее между частным самолетом и… истребителем-бомбардировщиком! Брэд отругал себя за глупое сравнение, но эта первая пришедшая ему в голову мысль не давала ему покоя. Конечно же, обычный частный самолет, но он всем сознанием улавливал это ощущение скрытой угрозы. Несомненно, на борту установлена какая-то аппаратура.
«И никакой проверки документов и таможенного контроля… А ведь самолет явно отправляется за пределы страны».
Он сконцентрировался сильнее, пытаясь различить опознавательные знаки на борту. Есть! На темном овале эмблемы желтоватые точки складывались в созвездие Большой Медведицы и Ориона…
Видение исчезло внезапно, не расплываясь и тускнея, как обычно. «Наверное, поставили защиту. Почувствовали». Неважно! Теперь он знал все, что хотел узнать. Рука сама потянулась к телефону, набирая знакомый номер.
– Будьте добры мисс Ханаэ Китаду.
* * *
«Масафуми… Ты же обещал, что не отпустишь меня!.. Не отдашь никому… Не позволишь… – Хэлл в последний раз окинула взглядом японскую землю из иллюминатора. – Почему же ты сам отказался от меня? Неужели я и вправду не нужна тебе больше? Ты обещал… Обещал… Обещал…»
* * *
В тот злополучный день они с Масафуми как раз вернулись с очередной встречи с представителями филиалов корпорации. Хэлл прошла в кабинет, чтобы оставить в сейфе подписанные соглашения. И тут к ним заглянула взволнованная Шоэн.
– Прошу прощения, Масафуми-сама… Хэлл, тебе звонили из офиса.
– Мне? – поначалу она даже не удивилась, решив, что это какая-то ошибка. Могли звонить шефу, могли звонить Ной как его секретарю. Но ей? После всего случившегося бывать в офисе «KORIN» она старалась как можно реже. – Ты уверена, Шоэн?
– Абсолютно. Тебя разыскивал господин Ватанабэ. Он просил, чтобы ты, как только появишься, немедленно приехала в офис. Это очень важно.
– Странно… – пожала плечами девушка. – Ну, хорошо, тогда я поеду, а ты останься с патроном, – Хэлл подхватила сумочку и почти бегом покинула комнату.
Шоэн и Масафуми проводили ее взглядом, затем удивленно переглянулись, и Такатори потянулся к телефону…
«И что могло у них случиться? – размышляла Хэлл по дороге в офис. – Господин Ватанабэ зря беспокоить не станет. И, похоже, это не телефонный разговор, иначе он не просил бы приехать… Очень странно! Зачем я ему понадобилась?..»
Она быстро взбежала по ступенькам высокого крыльца, одним движением развернув пропуск перед носом изумленного ее быстротой охранника и, не дожидаясь лифта, взлетела по лестнице на третий этаж.
– Тидзуру-сан… – сидящая в приемной Юрико вскочила при ее появлении.
– Господин Ватанабэ у себя? Мне назначено…
– Да-да, конечно, он велел пропустить вас сразу же, как придете… – Юрико была смущена и даже испугана.
– Что у вас стряслось? – спросила Аой, быстрым шагом пересекая приемную.
– Ну… Э… – девушка замялась, и Хэлл, не дожидаясь ответа, постучала и заглянула в дверь.
– Можно?.. – спросила она у поднявшегося ей навстречу Акиры Ватанабэ. И тут же осеклась, ошеломленно замерев на пороге.
В кресле, стоящем перед столом, сидел профессор Грауберг.
* * *
Карен Китаура вошла в комнату, поставив небольшой поднос на низенький столик около дивана.
– Масафуми-сама, вы бы поели… – осторожно произнесла она.
– Спасибо, Шоэн, я не хочу. Потом, – казалось, Масафуми Такатори все еще находится во власти захвативших его мыслей.
– Но так нельзя! – в голосе Карен послышалось упорство. – Вы же ничего не ели с самого утра!
«Со вчерашнего утра», – мысленно поправил он девушку, машинально придвигая к себе поднос.
Карен села на диван рядом с ним.
– Масафуми-сама, она вернется! Вот увидите! – она произнесла эти слова настолько уверенно, что сама почти что поверила в это. Масафуми поднял голову, перехватив ее тревожный взгляд. Однажды она уже смотрела на него так. В тот самый день, в этой комнате…
* * *
– Что-то случилось, – уверенно и в то же время взволнованно произнесла Шоэн. – И случилось что-то плохое.
– С чего ты взяла? – Такатори почувствовал, как и у него самого в груди нарастает какое-то непонятное, щемящее чувство тревоги.
– Это же очевидно! – усмехнулась бывшая модель. – Иначе с чего бы это наша «Леди Хладнокровие» вылетела из дома, словно за ней черти гнались? Да и с господином Ватанабэ у нее какие-то свои дела, я это давно заметила.
– А вот сейчас и проверим, – его рука сама потянулась к телефону, набирая номер управляющего «KORIN».
– Guten Tag, – насмешливо процедил доктор Грауберг, глядя на нее.
– Konnichi wa, – официально ответила она, оглядываясь. В стороне, на диване, сидели два полицейских.
– А мы за тобой, моя красавица, – по-кошачьи мягко, словно играя с ней, как с мышью, протянул профессор. – Пора домой, Хэлл! Погостила – и хватит! Надо и честь знать…
Полицейские обступили ее с двух сторон.
– В чем дело? – пересохшими внезапно губами спросила она. – Ватанабэ-сан, что все это значит?!
– Тише, господа, тише, прошу вас! – Акира Ватанабэ попытался взять ситуацию под контроль – и в очередной раз безуспешно. – Мы же с вами цивилизованные люди! Уверен, мы обо всем сможем договориться…
– Довольно! – перебил его Грауберг. – Я пришел получить то, что мне принадлежит! И не пойду ни на какие компромиссы! Идем, Хэлл, – с этими словами профессор попытался ухватить ее за локоть. Скорее непроизвольно, чем осознанно, девушка резко ударила его по руке. Пальцы доктора разжались. – Ах, вот оно что! – стиснув зубы, процедил он. – Ты решила характер показать! Ну, ты дорого мне за это заплатишь!
– Нет!!! Я никуда не поеду! Не смейте меня трогать! – пожалуй, впервые за всю свою жизнь она сорвалась на крик.
– Пройдемте с нами, девушка, – молодой офицер полиции виновато отвел взгляд, словно говоря: «Я нахожусь на службе и ничего не могу сделать для вас».
Хэлл взглянула на управляющего, но тот лишь в бессилии развел руками…
– Что здесь происходит? – раздался вдруг с порога властный мужской голос.
Масафуми обвел кабинет суровым взглядом. Нагло-самоуверенная ухмылка профессора, растерянные лица полицейских, заплаканная Аой – все это ответило на его вопрос красноречивее всяких слов. Когда вчера ему передали ультиматум профессора, он, признаться, не думал, что Грауберг сдержит свое обещание силой отнять у него Хэлл. И тем более – что он сделает это так быстро. Но теперь было поздно рассуждать. Пришла пора действовать, и действовать немедленно.
– Я повторяю свой вопрос, – нарочно растягивая слова, стараясь выиграть время и лихорадочно соображая, как он может поступить в такой ситуации, произнес Такатори. За его спиной, словно каменные изваяния, застыли Ной и Шоэн, готовые по его малейшему жесту свернуть шею любому, кто встанет у него на пути. – Что здесь происходит, и по какому праву вы, профессор Грауберг, находитесь на территории корпорации? Это закрытое частное предприятие…
– Отдайте мне мою собственность, господин Такатори – и я тут же покину пределы ваших владений, – профессор развалился в кресле, закинув ногу на ногу. – Предупреждаю: без Хэлл я не двинусь с места.
– Что ж, – усмехнулся Масафуми, – тогда вам придется просидеть здесь до Второго Пришествия, потому как на эту девушку вы не имеете никаких прав.
– Позвольте, – вмешался в разговор старший из полицейских. – Господин Грауберг утверждает…
– Минутку, господа, – Такатори сделал приглашающий жест. – Возникло недоразумение, и если вы потрудитесь пройти со мной, я вам все объясню.
Они прошли в приемную и расположились на стоящем в углу диване.
– Господа, – Масафуми понизил голос, чтобы из кабинета нельзя было расслышать его слов. – Разве вы не видите, что этот человек не совсем в своем уме? Его утверждения абсолютно необоснованны, в то время как "KORIN" – предприятие с прекрасной репутацией. Да, когда-то доктор Грауберг работал у нас, но он до такой степени помешан на своих исследованиях, что нам пришлось отказаться от его услуг. Что он вам наговорил?
– Господин Грауберг утверждает, что женщина по имени Аой Тидзуру в действительности является продуктом генетического эксперимента, поставленного профессором в период его работы в "KORIN". Он показал нам документы госпожи Тидзуру. Экспертиза установила, что они фальшивые.
– Еще бы! – втайне Масафуми порадовался наивности профессора, давшего ему в руки такой замечательный козырь. – Сначала подделал документы, а теперь к этим документам хочет заполучить нашу сотрудницу!
– Вы можете документально опровергнуть его слова? – осторожно поинтересовался тот из полицейских, что был помоложе.
– Разумеется, – ни секунды не колеблясь, ответил Такатори.
– В таком случае мисс Тидзуру должна явиться в полицейское управление со своими настоящими документами для удостоверения ее личности.
– Хорошо. Она сделает это завтра же.
– Завтра? А почему не сегодня? – подозрительно покосился на него старший.
Масафуми пожал плечами.
– Разве вы не видели, в каком она состоянии? Профессор довел ее до истерики своими глупыми выдумками. Девушка должна успокоиться, а завтра мы все уладим.
– Но мы должны быть уверены – на случай, если все же слова господина Грауберга окажутся правдой, – что до завтра она не покинет город. Не возражаете, если мы проводим госпожу Тидзуру до дома и установим за ней наблюдение?
– Абсолютно нет. Напротив, я сам хотел попросить вас об этом. Так я могу быть уверен, что профессор не попытается увезти ее силой.
Они вновь вошли в кабинет. Хэлл сидела в кресле перед столом, неподвижно уставившись в одну точку невидящим взглядом. Масафуми подошел к ней.
– Аой, – негромко позвал он.
Она не отреагировала.
– Шоэн, Ной, отвезите ее домой, – распорядился Масафуми. – Как видите, – обратился он к полицейским, – я тоже хочу быть уверенным в том, что мисс Тидзуру благополучно доберется до дома, а мои телохранители позаботятся о том, чтобы к этому не было никаких препятствий.
Девушки взяли Хэлл под руки и вывели из кабинета. Она не сопротивлялась. Полицейские двинулись следом.
– Так… – протянул Масафуми, когда за ними закрылась дверь. – А теперь, профессор Грауберг, потрудитесь выслушать все, что я о вас думаю. Во-первых, все исследования, которые вы проводили, пока работали в "KORIN", были оплачены корпорацией в полном объеме. Мы купили вашу работу, профессор, так что если Хэлл и принадлежит кому-то, то, скорее, мне, а уж никак не вам. Во-вторых, насколько я помню, в Европе клонирование человека запрещено этическими нормами, поэтому стоит вашим коллегам узнать о Хэлл – и можете считать, что как ученый вы больше не существуете. А в-третьих, если вам все же удастся ее заполучить – будьте уверены, у вас на родине тут же узнают, чем вы занимались все это время. Опыты по пересадке органов, незаконное донорство… думаю, германская полиция будет несказанно рада закрыть несколько дел о без вести пропавших, – видя, как при этих словах вытянулось лицо профессора, Масафуми порадовался тому, что несколько лет назад, во избежание подобных конфликтов, навел о бывшем учителе подробные справки. Впрочем, в архивах компании такого рода информация хранилась на большую часть сотрудников, потому-то и судебных разбирательств с участием "KORIN" практически не было: достаточно было пригрозить оглаской нелицеприятных фактов – и люди предпочитали отступиться, нежели погубить свою дальнейшую карьеру. – И остаток своих дней вам придется провести на тюремных нарах. Так что в ваших интересах вернуться назад как можно скорее и навсегда забыть дорогу в Японию.
С этими словами Такатори вышел из кабинета управляющего, хлопнув дверью и оставив совершенно обезоруженного его словами профессора в полной растерянности.
Спустившись к себе в кабинет, находящийся этажом ниже, Масафуми схватил трубку телефона, лихорадочно ища в записной книжке нужный ему номер.
– Дядя, мне нужна твоя помощь, – заговорил он, услышав в трубке знакомый голос. – Это очень срочно и очень важно. Нет… это не телефонный разговор. Могу я приехать к тебе прямо сейчас?
Она не понимала, что происходит, лишь в висках, словно раненая птица, билась мысль: "Нет… Нет… Нет…" Садясь в машину в сопровождении полицейских, Аой не думала о том, куда едет и зачем… Жизнь в доме Такатори казалась на фоне ее серого существования большим светлым пятном, так внезапно потускневшим, лишь солнечный луч скрылся за тучами… Счастливой сказкой, которая слишком прекрасна для того, чтобы быть правдой. Она должна была знать, что однажды этот чудесный сон закончится, и она вновь проснется в мире, где была никем, всего лишь результатом эксперимента… Неудачным результатом. Неблагодарным.
Шоэн и Ной усадили ее в кресло и вышли. Блондинка что-то говорила, но смысл ее слов не доходил до затуманенного отчаянием сознания. Взглянув на стакан, который Шоэн буквально силой вложила в ее руку, Хэлл залпом выпила его содержимое, даже не ощутив его вкуса. И только после того, как за ними закрылась дверь, она вдруг поняла, что находится в своей собственной комнате. Она должна была удивиться – вряд ли после всего случившегося профессор позволил бы ей провести еще одну ночь в особняке Такатори, – но ни на какие эмоции, даже на удивление, сил не было. Была одна лишь безграничная усталость от всего, что лавиной обрушилось на нее за этот день… И от жизни вообще.
Она не помнила, как разделась, как легла в постель и долго рыдала, уткнувшись в подушку, прощаясь со своей чудесной сказкой. Где же ты, прекрасный принц? Почему не придешь спасти свою принцессу из плена сурового старого колдуна?
Дверь в ее комнату тихонько скрипнула, но она даже не пошевелилась. Ей было абсолютно все равно, кто пришел за ней. Что теперь могло измениться? Сейчас вошедший подойдет к ней, возьмет за руку и отведет к профессору… если вообще поведет, а не вытолкает взашей из дома Такатори – чтобы знала свое место…
Шаги приблизились. Чья-то рука накрыла ее ладонь… Напрягшись, словно в ожидании удара, Хэлл, затаив дыхание, ожидала решения своей участи.
– Аой, – вдруг тихо произнес у нее над ухом до боли знакомый голос.
Она резко обернулась. Присев на корточки рядом с ее постелью, Масафуми Такатори внимательно вглядывался в ее лицо.
– Как ты? – озабоченно спросил он.
– Простите, что доставила вам столько беспокойства, – ее голос дрогнул. – Спасибо за вашу доброту… за заботу… Масафуми-сама, я никогда не забуду вас!
– Не рано ли прощаться, Хэлл? – он присел на край кровати и провел рукой по струящейся по подушке темно-синей волне.
Она лишь покачала головой.
– Что теперь может измениться? Поздно… Все уже решено. Я возвращаюсь в Германию вместе с профессором…
– Нет, еще не поздно, – зашептал Масафуми. – Все еще может измениться! Я не сдамся без боя.
С минуту она молча смотрела в его темные грустные глаза. А затем медленно, словно сама не веря в происходящее, притянула его к себе. Тонкие пальцы развязали его галстук и быстро начали расстегивать пуговицы рубашки…
– Не отдавайте меня профессору, – прошептала она. – Я хочу быть с вами… Навсегда… Навечно…
На мгновение он опешил. Но вот ее руки коснулись его груди – и Масафуми почувствовал, как вскипает кровь… Она, его Аой, была совсем рядом… Он безумно хотел ее – и вот она отвечает на его ласки, сводя с ума, будоража все чувства, мысли, эмоции… В эти минуты он забыл обо всем – о профессоре, о Коджи Наоэ и о своем обещании… Он знал лишь одно: она была с ним. А больше ничего не имело значения.
Он ласкал ее тело, такое податливое под его руками, отзывающееся на каждое его движение… Он чувствовал поднимающееся в ней желание, но вместе с тем непонятное, все возрастающее напряжение. И по мере того, как ее тело раскрывалось перед ним, она сама словно уходила куда-то вглубь себя… И он не мог ее удержать.
Помутневшим от желания взором Масафуми взглянул в ее вишневые глаза, на дне которых плескалось безрассудное отчаяние… Отчаяние человека, идущего на эшафот. И внезапно он понял все.
Обхватив ее запястья, он решительно, не давая себе времени передумать, отвел в стороны ее руки.
– Не надо, Хэлл, – с горечью в голосе произнес Масафуми. – Такой жертвы я от тебя не приму.
Аой судорожно перевела дыхание, приходя в себя. В глубине души она надеялась, что отчаяние поможет справиться с затаившимся глубоко внутри безотчетным страхом, зародившимся там по вине человека, в чьих объятиях она была мгновение назад… Не помогло.
Покраснев, словно уличенная в проступке школьница, она стыдливо отвела взгляд.
– Думала, я не догадаюсь? Решила купить мое покровительство… Нет, девочка. Только не такой ценой, – Масафуми приобнял ее за дрожащие плечи. Ну, что же ты, – он осторожно смахнул слезу с ее щеки. – Не надо плакать, милая…
– Простите… Мне казалось, вы этого хотите, – прошептала она.
– Еще как хочу… И мы обязательно будем вместе. В другой раз. Когда и ты этого захочешь.
– Другого раза может и не быть, – она покачала головой. И вдруг, обвив руками его шею, в отчаянном порыве прижалась к его груди. – Пожалуйста, Масафуми!.. – коснулся его слуха ее горячий шепот. – Я не знаю, что со мной будет завтра… Не знаю, наступит ли для меня вообще это завтра. И где бы я ни оказалась, я могу взять с собой лишь воспоминания. Я не хочу, чтобы это были воспоминания о той ночи… Пусть мне будет что вспомнить, когда мы расстанемся!
Она была права – он не мог этого не признать. Где-то глубоко внутри еще теплилось сомнение, а он уже касался губами ее обнаженной груди.
– Ты не пожалеешь об этом? – прошептал он.
– Возможно, и пожалею… – выдохнула она, выгибаясь ему навстречу. – Но как бы там ни было, это будет завтра. А сегодня, сейчас… я не жалею ни о чем!
Когда он проснулся, за окном было светло. Масафуми взглянул на часы: половина восьмого. Хэлл крепко спала, прижавшись щекой к его ладони, словно боясь, что он оставит ее…
Осторожно, стараясь не потревожить ее сон, Такатори оделся. В этот момент за окном послышался шум подъехавшей машины.
"Кто бы это мог быть в такую рань?" – удивился Масафуми, направляясь вниз.
В гостиной он столкнулся с ищущей его повсюду Ной.
– Масафуми-сама, вас спрашивает мисс Китада…
– Пригласи ее в кабинет, – распорядился он, быстрым шагом направляясь к себе в спальню. Не хватало еще предстать перед гостьей в помятом после бурной ночи виде…
Ханаэ Китада была секретарем его дяди, Сюичи Такатори, вот уже несколько лет возглавляющего полицейское управление Токио. И сейчас дальнейшая судьба Хэлл была в руках этого человека…
При его появлении огненноволосая красавица поднялась с кресла.
– Доброе утро, господин Масафуми, – произнесла она безукоризненно вежливо, но по-официальному холодно. – Господин Сюичи просил передать это для вас, – она протянула ему опечатанный со всех сторон небольшой пакет, – и сообщить, что вчера в двадцать два-пятьдесят по местному времени гражданин Германии Фридрих Грауберг покинул территорию нашей страны.
– Благодарю вас, мисс Китада, – Масафуми вскрыл пакет и быстро пробежал глазами его содержимое. – Большое спасибо, – повторил он уже более искренне, увидев то, что прислал ему дядюшка.
– Не за что, – опять безукоризненно вежливо улыбнулась ему красавица. – Надеюсь, если возникнет такая необходимость, вы тоже не откажете в помощи господину Сюичи, – она попрощалась и вышла из кабинета.
Не открывая глаз, Аой потянулась в постели – и тут же интуитивно, каким-то неведомым ей шестым чувством поняла, что день сегодня будет на редкость замечательным. Она чувствовала себя прекрасно отдохнувшей, во всем теле ощущалась необыкновенная легкость, а на душе было светло и как-то по-особенному спокойно.
Несколько минут она наслаждалась этим чудесным состоянием, но бесконечно так продолжаться не могло. Аой с сожалением повернулась на другой бок и открыла глаза.
Реальность обрушилась на нее, подобно лавине, мгновенно отрезвив, словно на нее с размаху вылили ведро холодной воды. Вчерашний день, профессор Грауберг, полиция и…
…и Масафуми.
– О, Господи! – она рывком села на кровати, в ужасе оглядывая смятую постель.
Такатори рядом с ней не было, но его недавнее присутствие ощущалось всюду: в тонком запахе элитного французского парфюма, в дорогих запонках, забытых на ее туалетном столике, в темном волоске на ее подушке…
Она почувствовала, как краска начинает заливать щеки. Прошедшая ночь вспомнилась во всех ее щекотливых подробностях.
"Идиотка! – выругала себя Хэлл. – Ты полнейшая идиотка, Аой Тидзуру, если думаешь, что после всего случившегося он будет испытывать к тебе элементарное человеческое уважение. Ты же вела себя как последняя шлюха! Дойти до того, чтобы умолять мужчину о ласках… Да после такого он должен по меньшей мере тебя презирать!
Она с силой стукнула кулаком по одеялу и со стоном откинулась на подушки. Ну надо же! А она еще упрекала Масафуми!.. Обвиняла его, твердила о своей верности Коджи… Верная до гроба, ничего не скажешь! Готовая стать подстилкой для хозяина, только бы он не выгнал ее из дома, как надоедливую собачонку!..
Чуть скрипнула, приоткрывшись, дверь. Кто-то заглянул внутрь, нерешительно потоптался за дверью, а затем, очевидно, решив, что она спит, тихо, стараясь не шуметь, вошел в комнату.
– Доброе утро, – как ни в чем не бывало произнесла Хэлл, садясь на постели и оборачиваясь в сторону вошедшего.
– Доброе, – улыбнулся Масафуми, не заметив ее внезапного смущения, и подошел ближе. – Действительно доброе!
Она осмелилась поднять на него взгляд. В глазах хозяина светилась несвойственная для него нежность.
– Как спалось, моя королева? – прошептал он, взяв ее руки в свои и целуя тонкие пальцы.
– Замечательно, – процедила она сквозь зубы. От Масафуми не укрылось ее явное раздражение.
– Ну же, Хэлл, перестань дуться! Посмотри лучше, что я тебе принес, – он протянул ей полученный от Ханаэ пакет.
Аой нерешительно развернула плотную бумагу… и замерла.
– Что это? – прошептала она, не веря своим глазам.
– Твой паспорт, – ответил Такатори и, видя растерянность на ее лице, поспешил добавить. – Там еще страховой полис и водительские права, остальное будет готово только на следующей неделе… Все настоящее! Профессор Грауберг вчера вылетел в Германию. Он отказался от всех притязаний на тебя. Тебе больше ничего не грозит… Что с тобой, Хэлл? Что-то не так?
– Масафуми-сама… – только и смогла прошептать она в ответ. – Вы… вы… – ее голос сорвался, а губы предательски задрожали. – Вы всё знали? Знали еще вчера? И ничего мне не сказали? Я думала, что для меня всё кончено, что я вижу вас в последний раз!.. А вы воспользовались этим… Боже, как низко…
– Аой… – он попытался взять ее за руку, но Хэлл резко отдернула ладонь, словно от удара тока. – Всё было совсем не так…
– Да? А как же? Только не говорите, что это было недоразумение – вчера вы были трезвы, как стеклышко!
– Да послушай же ты! – он схватил ее за плечи, развернув лицом к себе. – Я в самом деле ничего не знал! Мне сказали об этом полчаса назад!
– Я вам не верю, – в упор глядя на него, прошептала Хэлл. – У вас на всё есть объяснение, на каждую вашу выходку!.. Я ненавижу вас, слышите? Ненавижу!..
Она вырвалась из его рук и бросилась в ванную. Напрасно Масафуми стучал в запертую дверь, напрасно пытался что-то объяснять. Аой его не слышала. Включив воду на полную мощность, она рыдала в голос.
Весь день Хэлл провела в своей комнате, не выходя ни к обеду, ни даже к ужину. На следующий день за завтраком, заметив, как Масафуми поминутно поглядывает на дверь, Шоэн, перехватив его обеспокоенный взгляд, кивнула и, встав из-за стола, молча вышла.
Вернулась она минут через десять – мрачнее тучи. Покачав головой в ответ на его невысказанный вопрос, блондинка принялась намазывать джемом оставшиеся тосты, укладывая их на блюдце, из чего явно следовало, что и завтракать Хэлл собирается в гордом одиночестве.
Подхватив поднос, Шоэн направилась к двери. Он рванулся было следом, но на пороге красотка обернулась и, понизив голос, чтобы не могли услышать Ной и Тот, резко бросила:
– Ох, Масафуми-сама, не трогали бы вы её. Ей сейчас и без вас тошно.
Створки двери закрылись у него перед носом, а вместе с ними захлопнулась дверь в неприступную крепость души его старшего телохранителя Аой Тидзуру.
Она стояла на самом краю скалистого обрыва. Далеко внизу медленно проплывали облака, белым покрывалом заслоняя от неё привычную и размеренную жизнь в долине. Здесь, рядом с ней, жизни не было. Только голые скалы и пронизывающий холодом ветер.
А вдалеке, по ту сторону бездонной пропасти, стоял ОН. Стоял и с надеждой вглядывался вперёд. Он искал её, она это знала. И… не видел. Он что-то говорил – слов не было слышно за шумом ветра, но она понимала каждое его слово.
– Аой… - шептали его губы. – Вернись ко мне, Аой… Прости меня…
И столько тоски, столько боли было в его глазах, что у неё защемило сердце. Хотелось броситься к нему, обнять… Но их разделяла пропасть.
– Масафуми! – в отчаянии крикнула она. – Масафуми! Я здесь! Я с тобой!
Она кричала ещё и ещё в надежде, что он услышит. Но он не слышал. И тогда она решительно сделала шаг вперёд…
Аой вскрикнула и… проснулась. Через раскрытое окно до неё доносились привычные звуки позднего утра – голоса прислуги, лай собак, шум машин… «Приснится же такое», - девушка передёрнула плечом. Подобные сны преследовали её всё чаще, начавшись после той самой ночи, когда…
«Довольно! – Хэлл резко оборвала поток непрошенных мыслей. Мало ли что было у них с Такатори в ту ночь. – Нечего оглядываться на прошлое, о будущем задуматься пора бы»,
Она решительно откинула одеяло и села на постели. От резкого движения перед глазами тут же поплыл туман, и она с тихим стоном откинулась обратно на подушку. Черт, никак не запомнит, что надо бы осторожнее…
Словно почуяв неладное, в комнату заглянула Шоэн.
– Хэлл, ты в порядке? – взволнованно осведомилась она.
– Да, спасибо, Шоэн, - Хэлл постаралась улыбнуться. – Я уже встаю. Только полежу ещё немного…
– Конечно-конечно. Вот твой завтрак, - модельной походкой Карен Китауры телохранительница Шоэн проплыла к столику возле кровати и поставила поднос. – Обязательно съешь всё! Что-то ты неважно выглядишь в последнее время, - она озабоченно покачала головой. – И ни о чём не беспокойся, мы с Ной прекрасно справимся!
– Спасибо, Карен, - прошептала Аой.
Когда напарница ушла, старшая Шрайнт ещё долго смотрела на закрывшуюся дверь. Почти две недели она не выходила из своей комнаты и была очень благодарна Шоэн за то, что та без лишних расспросов взяла на себя почти все её обязанности. Что ни говори, но, несмотря на все свои недостатки. Карен Китаура была тем самым другом, с которым, может быть, сложно было разделить радость, но вот проблемы – легко. В обычной жизни их вряд ли можно было назвать подругами – скорее, коллегами по работе – но в тяжёлые для её начальницы времена Шоэн просто подставила своё плечо там, где было труднее всего.
Хэлл прекрасно понимала, что рано или поздно им с Масафуми всё равно предстоит столкнуться. Но не сейчас… Не так быстро… Сейчас она просто не была готова к тому. Чтобы взглянуть ему в глаза – и при этом не разрыдаться. Она справится, соберётся с силами и поговорит с ним, даже если этот разговор станет последним в их отношениях. Но пусть это случится как можно позже!
Девушка потянулась в постели. Сколько ни откладывай на потом неприятные дела, но вставать всё-таки надо. Сегодня Масафуми должен выступать с докладом на заседании Учёного совета “KORIN”, стало быть, у неё есть пара часов на то, чтобы беспрепятственно пройтись по дому, не боясь столкнуться со своим нечаянным любовником.
Она сама не заметила, как её мысли вернулись к Такатори. «Нет, - одёрнула она себя, - не к нему. А к нашей с ним работе». Её очень беспокоило сегодняшнее заседание. Точнее, участие в нём Масафуми. Он должен был представить на рассмотрение Совета новую технологию производства. Но достаточных доказательств её эффективности у него не было. После первых экспериментов, когда стало ясно, что технология работает, Масафуми распорядился прекратить опыты. Напрасно Аой пыталась убедить его, что на основании нескольких частных случаев слишком рано обобщать выводы, шеф был непреклонен. «Масафуми-Масафуми, - покачала головой Хэлл. – Твоя самоуверенность однажды тебя погубит». Тогда втайне от хозяина она сама провела недостающую серию экспериментов. Результаты подтвердились, но… Такатори об этом не знал. А значит, сегодня на заседании ему придётся жарко…
Её размышления прервал донесшийся с улицы обрывок разговора. Один из голосов она узнала бы где угодно: Масафуми. А второй, женский, вне всякого сомнения, принадлежал Карен Китауре.
– Не беспокойтесь, Масафуми-сама, - доносилось до Хэлл её щебетание. – Ну зачем вам эта Хэлл? Телохранитель всегда должен быть рядом, а она даже из комнаты выйти не хочет! Уверяю вас, я справлюсь не хуже, и не только с этим… - воркование перешло в мурлыканье. – Или, может быть, я недостаточно хороша для вас?..
Дальнейших слов Хэлл уже не слышала. Перед глазами всё поплыло, в висках бешено застучала кровь. Шоэн, как ты могла?! Вот, значит, какова она, твоя забота! Или звезда подиума Карен Китаура готова вешаться на первого же мужчину, который заплатит больше?!
Решение пришло мгновенно. «Ну уж нет, модельная шлюха, так легко ты от меня не отделаешься!» И, глубоко вдохнув несколько раз, Хэлл решительно подошла к шкафу и распахнула дверцы.
Аой гнала машину по запруженным городским улицам, лавируя в оживленном потоке. Сигнал светофора вспыхнул красным, и машина, идущая впереди, послушно остановилась. Хэлл резко надавила на тормоз. Руки у неё тряслись. Нет, довольно этого сумасшествия, надо срочно что-то делать! Она судорожно перевела дыхание. Стоп. Сначала нужно благополучно добраться до дома, не вписавшись по пути в ближайший фонарный столб. Затем она поднимется к себе в комнату, примет успокоительное и постарается не думать ни о чем... И ни о ком. И особенно о Масафуми Такатори. Господи, ну как же он смотрел на неё сегодня! А может быть... Может быть, всё, что он говорил тогда – правда? Нет, невозможно! Чтобы сын Рэйджи Такатори полюбил её, живую куклу профессора Грауберга? Это же смешно! Но при мысли об этом ей почему-то захотелось расплакаться.
Сзади раздался настойчивый гудок. Подняв голову, она увидела, что сигнал светофора сменился на зелёный, и машинально продолжила путь.
В зеркале заднего обзора мелькнула знакомая красная «Ауди». «Показалось...» – было первой мыслью. Чтобы удостовериться, что её опасения напрасны, Хэлл резко свернула на ближайшем перекрестке. Идущая сзади машина сделала то же самое. На очередном светофоре расстояние между машинами сократилось. Теперь сомнений не оставалось: её преследователем был никто иной, как Масафуми собственной персоной.
Вот и особняк Такатори. От волнения она никак не могла попасть ключом в ворота гаража, а, открывая входную дверь, заметила, как дрожат руки.
Только бы удалось вернуться раньше Масафуми!.. Добежать до своей комнаты, закрыться на ключ… И не видеть больше эти глаза, которым так хочется верить! Потому что верить им нельзя! Этот мягкий, бархатный взгляд – в действительности взгляд змеи. Он завораживает, притягивает – и уже не вырваться из-под его чар…
Передняя… Холл… Успеть, только успеть! Она скорее почувствовала, нежели услышала, как за спиной открывается дверь. Рука коснулась перил лестницы. Несколько шагов по ступеням…
– Аой, подожди!
На миг Хэлл замерла – так странно было слышать в его голосе эту просьбу, почти мольбу. Спустя мгновение она взяла себя в руки с твёрдым намереньем уйти, но тут Масафуми схватил её за руку.
– Постой!..
Она обернулась. В её взгляде мелькнуло нечто, принятое им за раздражение. Тем не менее, она ничем не выдала своих чувств, холодно и подчеркнуто вежливо поинтересовавшись:
– Да, Масафуми-сама? Вам что-нибудь угодно?
Обида кольнула в самое сердце, но он принял решение и отступать не собирался.
– Нам нужно поговорить, – мягко, но настойчиво произнес он.
И тут она вскипела.
– Поговорить?! – Аой спустилась на пару ступенек вниз. – И что же вы хотите мне рассказать? Новую красивую сказку о пламенной любви сына премьер-министра к созданному в его лаборатории клону?! С меня довольно! Вот что я вам скажу, господин Такатори. Я ухожу. – Её буквально колотило от бессильной ярости. – Делайте со мной что хотите, но в этом доме я больше не останусь!
Вырвав у него свою руку, она резко развернулась и бросилась вверх по лестнице, чувствуя, как тело почему-то выходит из-под контроля, переставая подчиняться. Шаг, ещё один... Ну же!
Сделать третий шаг она не успела. Пальцы, судорожно вцепившиеся в перила, ещё пытались удержать равновесие, а помутневшее сознание уже успело понять: бесполезно. Ногти проскребли дубовую поверхность, ломая дорогой маникюр – и в то же мгновение Аой, покачнувшись, полетела вниз.
Вмиг перед глазами промелькнуло неизбежное: вот она, неловко взмахнув руками, падает на ступеньки, кубарем скатывается вниз и безжизненно застывает на мраморном полу...
Но ничего этого не произошло. В то же мгновение её подхватили крепкие руки, и над собой Хэлл увидела взволнованное лицо Масафуми Такатори.
– Аой...
Она хотела что-то сказать, но голос ей не повиновался. Она лишь беззвучно хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, а из глаз сами собой катились слезы.
Подхватив её на руки, Масафуми взлетел вверх по лестнице, пинком распахнув дверь ближайшей комнаты. Нанами, сидевшая перед телевизором, испуганно подскочила. Такатори опустил Хэлл на диван и только после этого обернулся к изумлённой таким вторжением девочке.
– Звони доктору, быстро, – распорядился он.
* * *
Со стуком ударилась об пол упавшая с колен книга. Масафуми удивленно понял голову: он и не заметил, как задремал – всё там же, сидя в кресле в полутемной гостиной. Только теперь за окном чернела ночь. Он тряхнул головой, прогоняя дремоту, и взглянул на часы: половина первого. Хочешь-не хочешь, а придется лечь спать, никто не станет отменять завтрашнее заседание только потому, что главного инженера-биотехнолога бросила любовница. Такатори поднялся, разгибая затекшую спину, и побрёл в спальню.
Проходя по коридору второго этажа, он остановился перед закрытой дверью. Это была её комната. В замочной скважине непривычно торчал ключ – так, как она оставила его, уходя. Масафуми уже потянулся было к ключу, но, передумав, отпустил руку. Он и так знал, что увидит за этой, пожалуй, впервые за многие годы запертой дверью: тщательно прибранную комнату, шкаф, в котором одиноко висит тёмно-синее бархатное платье – единственная вещь, которую она не взяла с собой. Письменный стол у окна, обычно заваленный всевозможными схемами, таблицами, расчетами – она не любила думать за компьютером и всегда брала с собой распечатки, чтобы на досуге поразмышлять над новой идеей – вчера утром был непривычно пуст, лишь в центре одиноко белел тетрадный листок с одной-единственной фразой: «Прости, я не могла иначе». Ни обращения, ни подписи. Он и не сомневался, кому была адресована эта странная записка, которую он вот уже второй день зачем-то носит в нагрудном кармане пиджака. Глупая сентиментальность! Нужно пойти к себе, лечь спать и не думать ни о чём! Он твердил это себе уже в который раз, в то же время прекрасно понимая, что всё равно не сможет заснуть. «Нервы ни к чёрту! – подумал Такатори. – Это всего лишь нервы… Ничего особенного не случилось. Ты просто устал». Последние несколько месяцев и вправду выдались слишком насыщенными. Чтобы немного успокоиться, он принялся расхаживать по коридору взад и вперед, пока не поймал себя на мысли, что вновь и вновь останавливается перед той же запертой дверью…
* * *
Он нервно расхаживал взад и вперёд по длинному коридору второго этажа, нервно теребя в руках носовой платок и стараясь не встречаться взглядом с Тот, сидевшей на корточках напротив закрытой двери, и Ной, в ожидании привалившейся к дверному косяку. Шоэн сохраняла внешнюю невозмутимость, пытаясь заниматься текущими делами, но это ей плохо удавалось, и она то и дело выглядывала из кабинета в коридор, где всё оставалось без изменений.
Наконец дверь отворилась, и четыре пары глаз обеспокоено устремились на стоящего на пороге человека. Он обвёл взглядом собравшихся, словно размышляя, стоит ли сообщать им то, чего они ждали с таким нетерпением.
Первой не выдержала Шоэн.
– Ну, как она, доктор? – тихо, почти испуганно спросила она.
Доктор Ямада вышел в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь, и улыбнулся.
– Спешу вас успокоить, здоровью Тидзуру-сан ничего не угрожает, – доктор направился к лестнице, взяв Карен под руку и тем самым не давая ей войти в комнату Хэлл. – Нет необходимости заходить к ней сейчас. Мисс Аой нуждается в отдыхе, и не стоит беспокоить её понапрасну. Да и впредь постарайтесь относиться к ней бережнее. Никаких стрессов, всякое волнение ей категорически противопоказано. Регулярное и полноценное питание, достаточно продолжительный сон, прогулки на свежем воздухе – и с ней всё будет в порядке.
Девушки вздохнули с облегчением. Краем глаза Такатори всё же заметил, как Шоэн покосилась в его сторону, но не подал виду, что этот настороженный взгляд может относиться к нему.
– Доктор Ямада, я бы хотел поговорить с вами. Вы не торопитесь?
– Нет-нет, – личный врач семьи Такатори поправил очки. – Я к вашим услугам.
– Тогда давайте пройдём ко мне в кабинет. Шоэн, принеси нам чаю, пожалуйста.
Блондинка кивнула и исчезла. Ямада-сан ласково потрепал по голове крутившуюся рядом Нанами. Но едва они остались одни, как взгляд доктора сразу стал серьёзным.
– Мне тоже хотелось бы поговорить с вами, господин Такатори, – начал он без всяких предисловий. – Это касается госпожи Тидзуру…
Бесконечная дорога вилась между деревьями. В лесу царил полумрак, среди ветвей, щебеча, носились какие-то птицы. Наконец сосны расступились, и автомобиль остановился перед шикарным особняком.
Масафуми вышел из машины, обошел её кругом и распахнул дверцу. Затем помог выбраться Хэлл, аккуратно поддерживая её под локоть. Она по-прежнему избегала встречаться с ним взглядом, но была ещё слишком слаба, чтобы отказываться от его помощи. Одной рукой она оперлась о дверцу и с наслаждением вдохнула свежий, пахнущий хвоей воздух, а затем с каким-то растерянным удивлением огляделась по сторонам.
– Нравится? – осторожно спросил Масафуми.
– Да… – она отошла от машины и провела рукой по ещё влажным от росы кустам. – Здесь… спокойно.
– Вот и замечательно. Тебе здесь будет хорошо, и ты быстро поправишься. Пойдем, я покажу тебе твои комнаты, – он осторожно взял её под руку, но Хэлл, уже сделавшая несколько шагов по направлению к дому, вдруг остановилась.
– А можно… – она робко обернулась к хозяину, словно боясь отказа. Но в глазах её шефа читалось столько заботы, что она всё же решилась. – Можно мне ещё немножко погулять здесь?
– Конечно, – он ободряюще кивнул ей. И плевать, если он сегодня опоздает на встречу с акционерами. Подождут! Целых две недели Хэлл жила точно во сне, никак не реагируя на происходящее. Попроси она луну с неба – он приказал бы немедленно достать, чего бы это ни стоило. Но она ничего не просила. И теперь, глядя на то, как она начинает оживать, он почувствовал, как подступает к горлу предательский ком.
– Положение мисс Аой очень серьёзное, – доктор Ямада зачем-то снял очки, повертел их в руках и надел снова. – Девушка пережила сильнейшее эмоциональное потрясение, её нервная система истощена до предела. И если не дать ей возможность восстановиться до конца – я не поручусь за её рассудок.
– Что вы посоветуете, доктор?
– Всё то, что я уже сказал раньше. А лучше всего – увезите её отсюда на некоторое время. Никакой работы, никаких встреч, никакого напоминания о прежнем образе жизни – это будет самым лучшим лекарством. Изолируйте её от всех раздражающих факторов.
«Ох, доктор, вы даже не подозреваете, что самый раздражающий фактор для неё – это я сам. Но вы правы. Вы, как всегда, абсолютно правы».
– Спасибо, доктор. Именно так я и поступлю, – после минутного колебания Масафуми Такатори решительно кивнул в ответ.
Аой выпустила его руку и неуверенно подошла к ближайшему, росшему возле самой дороги дереву. Обхватив руками ствол, она прижалась щекой к шершавой коре. На её губах блуждала рассеянная улыбка, а по щекам текли слёзы.
Эта улыбка и полные слёз глаза всё ещё стояли перед ним, когда он, наконец, распрощался с инвесторами и остался один, велев Ной самой отвечать на звонки и отбиваться от желающих встретиться с ним лично. Несколько раз он тянулся к телефонной трубке – но всякий раз вовремя отдёргивал руку. В конце концов, он сам отправил Хэлл отдохнуть на загородной вилле, так незачем надоедать ей звонками. Закусив губу, Такатори вновь погрузился в очередной отчет.
Рабочий день подходил к концу. Масафуми привычно сложил бумаги в кейс, поднялся из-за стола, но затем вновь опустился в кресло. Неосознанно он старался отодвинуть момент, когда переступит порог своего дома, ставшего с некоторых пор таким непривычно пустым. Некоторое время он рассеянно теребил в руках то, что попалось первым. Из задумчивости его вывел тихий хруст под пальцами. Он удивлённо взглянул на обломки «Паркера», зачем-то соединил вместе обе половинки сломанной ручки и аккуратно положил в футляр. Защелкнул крышку, повертел в руках и отправил в мусорную корзину. При этом его взгляд не отрывался от окна, залитого лучами заходящего солнца.
Масафуми побарабанил по столу костяшками пальцев и потянулся к телефону.
– Шоэн? Сегодня вечером меня домой не ждите.
– Масафуми-сама… – донесся из трубки растерянный голос девушки, тут же прерванный сигналом отбоя.
Спустя несколько минут из офиса корпорации “KORIN” вышел её владелец. Небрежно кивнув охраннику, бросившемуся было открыть перед ним дверь машины, он отпустил шофёра и сам сел за руль. Тот не удивился: хозяин часто водил машину сам. Но когда красная «Ауди» резко рванула с места, только покачал головой – уж очень это было не похоже на обычно сдержанного на эмоции Масафуми Такатори.
Аой задумчиво смотрела на алевший над верхушками деревьев закат. Створки огромного французского окна были распахнуты настежь, и лёгкий летний ветерок чуть заметно шевелил узорчатый тюль. Длинные тени росших у самого дома сосен постепенно наползали на стены.
Вот уже четвёртый день она жила здесь, в этом доме, одиноко стоявшем среди соснового леса в горах. Прислуга была предельно почтительна, но от этой безукоризненной вежливости веяло холодом и подозрительностью. Не раз Хэлл замечала, как горничные переглядывались у неё за спиной, не догадываясь о том, что для бывшего капитана Сил Самообороны эти многозначительные взгляды не остаются незамеченными. Несколько раз, лишь стоило ей войти в кухню, оживлённые разговоры поварихи и садовника тут же обрывались, и воцарялась напряженная тишина. Да, в этом доме было всё – кроме искренности, доверия и душевного тепла. Отчасти ей были понятны эти косые взгляды: ради хозяйской любовницы, каковой её тут считали, особо стараться никто не хотел, но попробуй сделать что-то не так – и не избежать нагоняя от хозяина. Временами Хэлл даже чувствовала себя виноватой, оттого что невольно нарушила привычное течение жизни обитателей этого большого мрачного дома. Поэтому большую часть дня она проводила в саду, среди любимых ею с детства цветов. Да ей и самой не хотелось никого видеть, в последние дни людское общество тяготило её всё больше. Когда же наступал вечер, её вдруг охватывало невыносимое чувство одиночества. Хотелось, чтобы рядом был кто-то родной, кому не нужно ничего объяснять, кто без слов поймет, поддержит и утешит. У кого можно просто поплакать на плече, не стыдясь своих слез. Кто не станет ни упрекать за это, ни осуждать, а просто будет рядом… И почему-то в эти минуты мысли Хэлл всё чаще и чаще возвращались к Масафуми Такатори. Вот уж кого сейчас меньше всего волновали её переживания. Да и почему, собственно, они должны были его волновать? «Да, Масафуми, ты говорил, что любишь… Возможно, ты и сам в это искренне верил. Но вот любил ли? – в памяти калейдоскопом пестрели события – с момента их встречи, когда она переступила порог его кабинета, а он даже не поднял голову от бумаг. А их последнее расставание? Настойчивая трель мобильника, несколько резких, отрывистых фраз в адрес неизвестного ей собеседника – и вот уже Масафуми садится в машину, едва махнув ей рукой на прощание, и красная «Ауди» резко срывается с места… – Да, ты был привязан ко мне – как ребенок к старой любимой игрушке. Игрушка сломалась – и ты искренне горюешь. Но вот у тебя появилась новая забава – и какое тебе дело до прежней «любви»? Интересно, кто станет твоей пассией на этот раз? Шоэн? Уж та-то наверняка окажется сговорчивей. Или Ной? Она никогда не смела тебе перечить… Впрочем, какое мне дело до этого? У тебя своя жизнь, а у меня – безрадостное существование здесь, в этом неуютном доме, где я лишь мешаю своим присутствием…»
Последний луч закатного солнца скрылся за горизонтом. Неподалеку протяжно закричала какая-то птица, а со стороны дороги послышался приближающийся шум мотора. Через минуту на лестнице раздались поспешные шаги, а затем дверь за её спиной резко распахнулась – и наступила тишина.
Хэлл обернулась. В дверях стоял Такатори. Вид у него был растерянный, словно он только сейчас понял, что не знает, зачем он здесь очутился, а глаза не отрывались от женщины, застывшей в изумлении у окна.
– Масафуми… – прошептала она, чувствуя, как перехватывает дыхание.
– Аой!..
Он сделал несколько шагов по направлению к ней. Вряд ли отдавая себе отчет в том, что она делает, Хэлл бросилась ему навстречу и порывисто обняла, а затем, словно устыдившись такого проявления чувств, попыталась отстраниться. Но его руки сомкнулись на её спине, не давая вырваться, и, окончательно растерявшись, Хэлл спрятала лицо у него на груди, чувствуя, как бешено колотится его сердце.
– Масафуми-сама… Вы… здесь… – неверяще проговорила она. – Но как же…
Он еще сильнее прижал её к себе, коснувшись губами её шеи, вдыхая тонкий аромат рассыпавшейся по плечам волны синих волос.
– Соскучился… очень… – смущенно прошептал он.
* * *
Рыжеволосая красотка стремительно взбежала по лестнице, переведя дух только у дверей своей квартиры. Щелкнул ключ в замке, она приоткрыла дверь и, оглядевшись по сторонам, словно делая что-то противозаконное, юркнула внутрь.
В квартире было тихо и темно: только сейчас она вспомнила, что, уходя на работу рано утром, забыла раздернуть шторы. Пройдя к окну, она раздвинула в стороны плотную ткань – и тут же интуицией профессионала ощутила чье-то присутствие. Девушка оглянулась – и взгляд ее изумрудных глаз тут же встретился с насмешливым янтарным. Кроуфорд шагнул ближе и притянул ее к себе, погрузив лицо в волну огненных кудрей.
– Здравствуй, – чуть слышно прошептал он.
Вместо приветствия она слегка коснулась губами его губ. Изумрудный взгляд тут же стал серьезным.
– Зачем ты пришел сюда? Тебя могли увидеть! – обеспокоено, так же шепотом спросила она.
– Не преувеличивай, Ханаэ. В конце концов, ты имеешь право на личную жизнь.
– Да, но ты не входишь в число лиц, к которым наша организация испытывает доверие, – возразила она. – Если меня увидят в обществе мужчины – это еще полбеды. Но если меня засекут с тобой… Неприятностей не оберешься.
Брэд усмехнулся.
– Ну, раз уж я все равно здесь и уходить рано или поздно все равно придется, то почему бы тебе для начала хотя бы не выслушать меня?
Она рассмеялась.
– Брэд, я же прекрасно тебя знаю! Ну, выкладывай, что там у тебя стряслось.
– Хэлл пропала.
– А причем тут я? По нашим документам она нигде не проходит, это я могу сказать точно. А в дела полиции мы не вмешиваемся… Чаю хочешь?
– Не откажусь… Но ведь ты можешь навести справки? Кроме того, мне удалось кое-что выяснить.
– Что именно тебя интересует?
– Какое отношение имеет Аой Тидзуру к Совету Науки и Службе Безопасности?
Брови девушки в изумлении поползли вверх.
– Что?! Совет Науки и Хэлл? Господи, Брэд, откуда ты знаешь?! А может, ты…
– …агент ФСБ? – Кроуфорд рассмеялся. – Нет… пока что. Только сегодня утром наша Хэлл покинула Японию. На самолете, вылетающем специальным рейсом. А эмблему Совета достаточно сложно с чем-то спутать. Так как? Сможешь что-нибудь узнать?
– Хорошо, я проверю, – Ханаэ Китада нахмурилась, вспомнив с каким проблемами ей придется столкнуться, прежде чем она попадет в базу данных. Компьютеры их организации были соединены лишь локальной сетью – во избежание проникновения посторонних. А аналогичная информация в глобальной сети находилась за таким количеством всевозможных шифров, паролей и прочей электронной бюрократии, прорваться через которые даже сотруднику ее уровня не представлялось возможным. – Если их отношения не выходили за пределы Японии, возможно, что-то и найдется… Ну, мне пора…
Она порывисто обняла его и поцеловала.
– До вечера, милый, – прошептала Ханаэ, а спустя мгновение стук ее каблучков уже слышался на лестнице.
* * *
«Ну почему, если все идет хорошо, в самый последний момент все непременно начинает валиться из рук? Нет чтобы мне сразу увидеть эту ошибку… Обязательно нужно было, чтобы она проявилась в конце процесса!..»
Хэлл устало откинулась на спинку стула и запрокинула голову назад. Неприятно было это сознавать, но из-за того, что в самом начале исследований она проморгала глупейшую ошибку, всю работу пришлось переделывать заново. И теперь она расплачивалась за свою оплошность затекшей спиной и предстоящей бессонной ночью… Далеко не радужная перспектива!..
На лестнице послышались шаги. Масафуми… Его походку она узнала бы когда угодно. Он не спеша подошел к лаборатории и заглянул в приоткрытую дверь.
– Хэлл! – негромко позвал он.
Она отодвинула тетрадь с расчетами и встала из-за стола.
– Масафуми-сама? Что-то случилось? Я думала, что вы давно спите…
– Зашел узнать, почему ты сидишь допоздна. Пора заканчивать с работой, ночь на дворе.
Она пожала плечами.
– Все равно когда-нибудь нужно будет это сделать. Не хочу оставлять до следующей недели. Если к утру я закончу расчеты, завтра мы уже сможем начать процесс производства.
Она снова села за стол. Глаза закрывались. Хэлл тряхнула головой, прогоняя дремоту.
– Хэлл… – голос Такатори был почти что просящим. – Хватит, завтра с утра вместе закончим. Я спать хочу!
– Пожалуйста! Я вас не держу. Можете попросить Шоэн составить вам компанию.
Он уловил в ее голосе явную насмешку. Всю последнюю неделю она разговаривала с ним именно таким тоном. И неизвестно, сколько еще будет разговаривать. То, что Хэлл застукала в его постели Шоэн, на его взгляд, ни о чем не говорило. В конце концов, он же мужчина! А с этой пустышкой-моделью у него и подавно не могло быть ничего серьезного. Но Хэлл, похоже, обиделась всерьез. Хотя кто их, женщин, знает… Он еще с минуту потоптался в дверях и отправился к себе.
К середине следующего дня расчеты были завершены, так что уже к вечеру они смогли начать выработку пробного образца. Теперь можно было позволить себе отдохнуть. За ужином Масафуми решал извечную проблему этого дня недели: где бы провести уик-энд. Вскоре к обсуждению подключились и девушки. Хэлл же буквально валилась с ног.
– Может быть, за городом, на вилле? – предложила Шоэн.
«Ага, вместе с тобой, – усмехнулся про себя Такатори, краем глаза заметив, как напряглись плечи Хэлл. – Тогда твоя начальница точно опробует на мне свой сюрикен».
– Давайте устроим пикник! – это могло прийти в голову только Нанами. В принципе, идея была неплоха, если бы все они не вымотались так за эти пять дней. Хотелось чего-то более спокойного…
Ной молчала. Масафуми по опыту знал, что она ничего не предложит сама, а если ее спросить, то ответ будет один: «Как скажете, сэр».
Наконец с ужином было покончено. Шоэн убрала со стола, Ной вызвалась вымыть посуду. Про Тот можно было и не вспоминать: она уже умчалась в сад.
Хэлл все сидела за столом, положив голову на руки. Надо было заставить себя дойти до комнаты и лечь спать, но сил подняться не было. Масафуми подошел сзади и оперся руками о спинку ее стула.
– А ты что посоветуешь насчет выходных?
В глубине души он надеялся провести эти два дня с ней. Но выходные наступали, а она все еще продолжала дуться.
– Мне абсолютно все равно, – ответила она безразличным бесцветным голосом, в котором, однако, больше не было насмешки.
– А куда бы ты поехала на моем месте?
– Домой… – пробормотала она. Мысль очутиться сейчас в своей квартире, подальше от этого курятника, именуемого «Шрайнт», казалась райской мечтой.
Такатори усмехнулся.
– Неплохая идея, – ответил он, доставая из кармана ключи от машины.
Он проснулся – и не сразу сообразил, где находится. Комната была явно не его, но на удивление знакомая. Не поворачивая головы, он медленно обвел ее глазами. Низкий навесной потолок, люстра богемского стекла, прикроватный столик с большими старинными часами… На мгновение ему показалось, что повернись – и рядом с собой он увидит Ханако. От этой мысли сразу стало не по себе. Медленно-медленно, словно боясь столкновения с реальностью, он повернул голову…
Аой спала, свернувшись клубочком на самом краешке кровати. Темно-синие локоны, не удерживаемые шпильками, рассыпались по подушке. Масафуми наклонился над ней, заглянув в дышащее сонным покоем лицо. В ней было столько умиротворения, что, казалось, можно было провести всю жизнь вот так, просто наблюдая за тем, как она спит. Он осторожно провел рукой по густой шелковистой волне. Она не проснулась, только улыбнулась во сне – то ли этому прикосновению, то ли чему-то своему, что было ведомо лишь ей одной.
Пробуждение было внезапным. И, хотя она спала уже достаточно долго, причина его исходила явно извне. Не открывая глаз, она попыталась сообразить, что же это было – и тут же почувствовала прикосновение. Чья-то рука коснулась ее плеча, затем скользнула ниже, поглаживая спину… Она что-то буркнула в ответ и попыталась снова уснуть. Но ласки становились все настойчивее, а скованные дремотой глаза никак не хотели открываться… Другая рука обняла ее, привлекая к теплому мужскому телу, и легонько затормошила.
– Хэлл! Хэ-элл! Спящая красавица, вставать пора! День на дворе!
Но она твердо решила не поддаваться на провокацию. В конце концов, это была ее квартира, ее комната, ее кровать с теплым одеялом, вылезать из-под которого не было никакого желания… И плевать на то, что думает по этому поводу лежащий под боком мужчина, будь он хоть сто раз ее шефом…
Она повернула голову на его голос и, не открывая глаз, бросила через плечо:
– Такатори, отвали!
Он разжал руки, но не ушел – она чувствовала его дыхание у своего лица. Почти касаясь губами ее уха, он прошептал:
– А как же твои прямые обязанности?
– У меня выходной, – отрезала она и попыталась натянуть одеяло на голову.
– Хэлл… – голос стал настойчивее. – Я проголодался…
– Обратился не по адресу! Поищи что-нибудь на кухне, а не в моей постели! Здесь тебе ничего не светит, – с этими словами она обхватила руками подушку и провалилась в сон.
Масафуми Такатори стоял посреди кухни, озираясь в поисках чего-нибудь съедобного. Холодильник был абсолютно пуст и даже не включен: в последнее время в этой квартире Хэлл бывала крайне редко, а если и оставалась ночевать, то заранее заезжала в магазин за продуктами. Но вчера она была совершенно измотана, а он, конечно, не сообразил, что торжественную встречу им никто не приготовит. И вот теперь его взгляд рассеянно скользил по пустым полкам, пока не остановился на банке с кофе…
Она проснулась от ужасного грохота за стеной. Что-то упало, послышались ругательства – и тут же раздался звон бьющегося стекла. Поняв, что пора спасать остатки кухонной утвари, Хэлл выбралась из-под одеяла и направилась на кухню. Остановившись в дверях, она критически оглядела представшую перед ее глазами картину.
Масафуми сидел на полу, пытаясь собрать осколки разбитой чашки. Рядом валялась пустая банка, кофе рассыпался по полу. Хэлл подошла и присела на корточки рядом с ним.
– Я… Я хотел… – он поднял на нее растерянно-виноватый взгляд. – Извини…
Аой улыбнулась и, обняв его, уткнулась лицом в копну взъерошенных темных волос.
– Ох, горюшко ты мое… Что же мне с тобой делать?..
* * *
Колокольчик на дверях магазина тихонько звякнул. Ран Фуджимия поднял голову… да так и замер.
«Брэд Кроуфорд? В «Конэко»?! Это что-то новенькое…»
– Чем могу быть полезен? – официально осведомился Абиссинец.
– Пожалуйста, букет цветов, – насмешливо парировал Оракул, продолжая делать вид, что они не знакомы.
– Какие цветы предпочитаете? – поинтересовался Ран уже менее холодно. Ему становилось интересно, к чему клонит старший Шварц.
– Составьте букет на ваше усмотрение. Но такой, чтобы и вашему начальству не стыдно было подарить.
«Нашему начальству… – мысленно усмехнулся Ран. – Оно цветам предпочитает пистолет в сумочке. И, желательно, запасную обойму к нему», – думал он, создавая из роз роскошный букет.
Кроуфорд молча расплатился, но из магазина не ушел, а встал поодаль у окна и принялся ждать. Тем временем у двери, ведущей во внутренние помещения, собрались почти все обитатели «Конэко», за исключением Оми и Айи, отдыхающих на вилле в горах. Всем не терпелось увидеть избранницу Брэда Кроуфорда.
Так прошло несколько минут. Внезапно Брэд, рассеянно следивший из окна за прохожими, пристально всмотрелся в даль и направился к дверям магазина. Вайс затаили дыхание: судя по всему, на горизонте возникла таинственная незнакомка, и, что было очень странно, свидание должно было состояться именно в цветочном магазине.
– Пусти, – прошептал Йоджи, пытаясь оттолкнуть Кэна от узкой дверной щели. – Мне же не видно!
– Пожалуйста, – Кэн пожал плечами, отступая в сторону. Слишком быстро для того, чтобы Йоджи, опиравшийся на него плечом, мог удержаться на ногах. И Йоджи не удержался, со всего маху вытянувшись на полу.
Вновь звякнул колокольчик на двери. Потирая ушибленный локоть, Йоджи приподнял голову. Первое, что он увидел, были до боли знакомые красные туфли. Взгляд Балинеза переместился вверх, на стройные ножки, мини-юбку, и в довершение – на огненные волосы, волнами лежащие на плечах.
– Мэнкс?! – изумленно выдавил он.
А экс-секретарша Персии тем временем подошла к Брэду, чмокнула его в щеку и получила составленный Раном букет. Кроуфорд галантно поцеловал ей руку, и парочка, раскланявшись, рассталась. Мэнкс направилась к находящимся в глубоком изумлении парням.
– Ну, чего уставился, Кудо? – королевским тоном поинтересовалась она, доставая пачку бумаг. – Не видишь – новое задание несу…
Выйдя из «Конэко», Брэд повернул за угол и, убедившись, что никто за ним не следит, переложил полученную от Мэнкс дискету во внутренний карман.
* * *
В комнате было темно. Масафуми лежал в постели, глядя в потолок, где скользили тени от проезжающих за окном машин. Сон не шел. С тех пор, как исчезла Хэлл, пошли уже третьи сутки.
«Почему, Хэлл? Почему ты сделала это со мной?»
«Она бросила тебя, Такатори! – издевательски шипел внутренний голос. – Ты потерял ее, признай это! Она предала тебя! Она такая же, как все!»
«А может, это ты предал ее? Ты ведь даже выслушать ее не захотел! – шептала беспощадная совесть. – Ты говорил, что любишь, а вел себя так, будто она – твоя собственность!»
Он лежал и вспоминал их последний разговор. Вспоминал во всех деталях, стараясь не упустить ни одной мелочи. Теперь, когда с его глаз спала пелена слепой ярости, события того злополучного утра предстали перед ним совсем в ином свете.
«Прости меня, Хэлл!»
Как бы он хотел сейчас, чтобы она услышала его слова, чтобы вернулась, чтобы была рядом! Как в ту ночь… В ту самую ночь, которая изменила всё.
* * *
Ему не спалось. В мыслях, словно заезженная пластинка, крутились слова Аой: «Да кто я вообще, чтобы такой человек, как вы, обратил на меня внимание? Не шутите так, прошу вас! Это слишком жестоко!»
Я не шучу, девочка моя… Ты нужна мне! Как же дать тебе это понять?.. Что сделать, чтобы ты поверила мне?
До его слуха донеслись легкие шаги, приглушенные толстым ковром. Хэлл скользнула под одеяло и прильнула к его груди. Он обнял ее, утонув в волне темно-синих кудрей, вдыхая их тонкий аромат и не осмеливаясь на большее, боясь разрушить сложившееся между ними хрупкое равновесие…
После того вечера в ресторане она приходила к нему каждую ночь. Молча, не говоря ни слова, ложилась рядом и тут же засыпала на его плече, а наутро лишь легкое облачко духов напоминало о том, что прошедшая ночь не была порождением его фантазии. Ее близость сводила с ума, от одного ее присутствия вскипала кровь, туманился рассудок… Масафуми с трудом сдерживал желание овладеть ею тут же, вопреки всему, прекрасно понимая, что поддайся он порыву страсти – и Хэлл для него будет потеряна навсегда. И он ждал. Терпеливо ждал, пока она сделает первый шаг. А сделает ли она его вообще? Шли дни, но пока все оставалось по-прежнему…
Она не спала. Он чувствовал это по ее напряженной в ожидании спине, на которой покоилась его рука. Словно она боялась… но чего?
Внезапно она подняла голову, в огромных карих глазах на миг отразился свет уличных фонарей.
– Масафуми… – прошептала она, словно надеясь, что он спит, и боясь разбудить его.
– Да? – так же чуть слышно ответил он. Впервые за все эти проведенные в гробовой тишине ночи она заговорила с ним.
– Масафуми… Могу я попросить тебя выполнить одну мою просьбу?
– Конечно, – он удивился – раньше она никогда ни о чем его не просила – но не подал виду. – И какая это просьба?
Хэлл замялась.
– Сначала пообещай мне, что выполнишь ее.
– А вдруг мне это не по силам? Если я не смогу?
– Сможешь, я уверена! Моя просьба очень простая. Ты легко можешь ее выполнить… если, конечно, захочешь.
Он задумался.
– Согласен. Но… с одним условием.
– С каким же? – она заволновалась, он почувствовал, как задрожали ее плечи.
– Ты выполнишь мое желание. Я – твое, ты – мое, и мы будем квиты.
– А что за желание?
– Не знаю… – он постарался произнести это как можно безразличнее, чтобы она не подумала ничего плохого. – Как-нибудь придумаю…
– Идет.
– По рукам?
– По рукам! – она рассмеялась.
– И о чем же ты хотела меня попросить?
– Масафуми… – ее голос вновь стал серьезным. – Масафуми… поцелуй меня! Я хочу знать, каково это… Ты ведь никогда не целовал меня раньше… Пожалуйста, прошу тебя… – закончила она почти умоляюще.
Он ничего не сказал в ответ. Просто притянул ее к себе, коснувшись губами ее пылающих огнем губ, раскрывшихся от его прикосновения. Она обхватила руками его шею, охваченная новым, доселе неведомым ей чувством. Казалось, даже время остановилось… Сейчас, в этот миг, для них не существовало ничего. Только он и она, соединенные в порыве отчаянной страсти…
Масафуми с сожалением оторвался от ее губ, переводя дыхание. Хэлл нежно провела кончиками пальцев по его щеке.
– Спасибо, милый… Я запомню это на всю жизнь.
– И тебе спасибо, Аой… Знаешь, ты первая женщина, которую я поцеловал… – он смущенно замолчал.
– Что?! – карие глаза округлились от изумления. – Но… у тебя же было много женщин! Почему же…
– Потому, – он накрыл ладонью ее губы, не давая договорить, – что полюбил-то я только тебя… Я люблю тебя, Аой! Наверное, с того самого момента, как увидел тебя впервые. Раньше я даже представить себе не мог, что способен на такие чувства…
Она прижалась щекой к его ладони.
– Я тоже люблю тебя, Масафуми! Очень-очень люблю!.. Да, – вдруг спохватилась она, – я ведь должна тебе желание!
– Потом… – он вновь потянулся к ней губами. – Я придумаю его позже… В твоем присутствии у меня может быть только одно желание…
В эту ночь они не просто были вдвоем. Они были – вместе!