47 Локоток
Эпизод из цикла Скучная жизнь Ефима Ильича посвящается Владимиру.
Среди ночи Ефим Ильич проснулся от пронзительного крика за окном. Сердце Фимы тревожно забилось, и он представил себе одинокого подростка, вдруг повстречавшего на своем пути кровожадного маньяка. Когда крик повторился, Фима не выдержал и бросился к окну. На дороге маячили тёмные фигуры, доносился пьяный мат, а потом темные фигуры дружно заржали и стали удаляться. Фима был оскорблен и разочарован. И он сочинил стих:
Был сильный ветер, он издевался
Вверху над ветками огромных тополей
И, как безумный зверь, в мой дом врывался,
Разбрасывая тени по комнате моей.
Кричал безумно, как зверь подраненный,
Кричал подросток под шум ветвей,
И, диким хохотом тот крик заканчивая,
Он насмехался над чувством жалости,
Над чувством жалости в душе моей.
Спать уже не хотелось, и Фима, надев тёплый халат и тапочки, пристроился к столу. Ему не давали покоя вчерашние листочки со стихами Владимира. Нет, в содержании стихов он не видел ничего особенного, стихи как стихи. Про любовь. Его беспокоило другое. Его беспокоили МАРГИНАЛИИ. Маргиналии - это дополнительные к основному тексту записи, сделанные автором или другим человеком на полях или на любом свободном от текста месте рукописи. Фима разложил перед собою четыре листочка, как когда-то Степанида раскладывала перед ним карты Таро, и стал всматриваться. Перед ним был типичный в текстологии случай - четыре варианта одного и того же произведения. Только находились они в одной тетрадке, написаны, судя по всему, одним человеком, и были датированы девятым января 2010 года. Все четыре. Для чего автор ставил в правом верхнем углу каждого листочка цифровое время??? Фима задумался. Так обычно обозначается время суток на дисплее компьютера или на электронных часах. Фима с трудом мог представить себе, что поэт сидел за компьютером и писал свои стихи ручкой в тетрадке. Так не бывает. Фима сам баловался стишатами, но никогда не записывал их ручкой в тетрадке перед компьютером. Можно ли физически написать два стихотворения во временной точке 05:17? Фима поначалу подумал, что родственник поэта ошибся и дважды скопировал один и тот же текст. Нет. Тексты расходились в деталях, но написаны были в одно мгновение- 05:17. Оба. Маргиналии листка со временем 05.38 не вызывали у Фимы вопросов, а вот четвертый листок …. Ой, как много информации давал четвертый листок!!!! Почти готовый текст стиха был обозначен временем 14:23, что было логично. Однако чья-то посторонняя рука обвела дату квадратиком, поставила вопросительный знак и написала другое время- 02:23. И это была ошибка. Не мог окончательный вариант быть написан ранее пробных вариантов. Но и эта деталь была не столь важна. Важно было понять, для чего и когда было проставлено цифровое время на рукописном тексте. Фима этого пока не знал. Но чутьё подсказывало ему присутствие постороннего человека в этих текстах, тем более, что он различил разницу в цвете чернил, которыми была обозначена злополучная дата 02:23.
Теперь Фима переходил к этапу под названием РАЗНОЧТЕНИЯ. Это был ответственный и трудоемкий этап работы с текстами. В своё время Ефим Ильич сопоставлял иностранные тексты рукописей разного времени и места написания и на основе сопоставления выбирал так называемый КРИТИЧЕСКИЙ ТЕКСТ, который должен быть основой для публикации рукописи. В самом деле, если перед тобою четыре варианта одного и того же текста, какой из них считать основным, правильным? В данном случае помощником Ефима Ильича был сам поэт. Он зачеркнул негодные варианты и оставил тот, который считал правильным и окончательным. И всё же Фима решился на эксперимент с разночтениями. Три листочка были озаглавлены ЛЮБОВЬ, а вот четвертый поэт назвал по-другому - ЛОКОТЬ, исправленное на ЛОКОТОК. Видимо, с пяти утра до половины третьего следующего дня с поэтом приключилось маленькое несчастье, и ссадины на боках и локте волновали его более, чем любовь. Упоминания о дожде и грязи наводили на мысль о скользких лестницах и падении. И, действительно, глагол падать присутствовал в окончательном варианте стихотворения. Фима записал варианты:
1. Как я жил, когда
Я тебя не знал?
Выше крыш вода:
Одиночеств вал.
2. Как я жил, когда
О тебе не знал?
Выше крыш вода:
Одиночеств вал.
3. Как я раньше жил
И тебя не знал?
Падая без сил,
Слабость подминал.
Фима не имел права судить о качестве этого четверостишия, но последний вариант нравился ему больше. Второе четверостишие отличалось перестановками, но в целом выглядело так:
1. С кем я водку пил?
С кем делил постель?
В городе могил
Трупов канитель.
2. С кем якшался-пил ( С кем я водку пил)?
С кем делил постель?
В городе могил
Трупов канитель.
3. С кем я водку пил (С кем вино я пил)?
С кем делил постель?
В городе могил
Трупов канитель.
Фима отметил, что в окончательном варианте автор остановился на вине, а не на водке, и четверостишие приобрело вид :
С кем вино я пил?
С кем делил постель?
В городе могил-
Трупов канитель.
Фима увлекся сопоставлением четверостиший и не заметил, как пришла Степанида. На этот раз она ничего не принесла вкусненького, но сообщила, что с Василием, её внуком, несчастье. Он поскользнулся на лестнице и сломал руку. Степанида направлялась в больницу и пригласила с собой Фиму. Фима, конечно, быстро оделся и вышел со Степанидой в темный и грязный подъезд, мучимый странным ощущением связи строчек о падении поэта и травмой Василия. Впрочем, ничего удивительного - под парами вина или водки сломаешь не только руку или локоток. Голову можно сложить.
Василия они нашли в хирургической палате, он спал крепким сном утомленного человека, держа загипсованную руку перед собой, как великую драгоценность из сокровищницы Тутанхамона. Врач заверил, что ничего страшного в переломе нет, через месяц Василий будет как огурчик. Ну и хорошо, подумал Фима. Мыслями он все ещё был со страничками рукописи и хотел скорее вернуться домой.
Третье четверостишие было самым богатым по количеству разночтений, и Фима сосредоточился:
1. Где ходил-скучал? (Выходил скучать)
По каким делам?
Челюсти стучат.
В брюхе нежим хлам
2. Где ходил-скучал?
По каким делам?
Каждый двор- причал, (крышками стуча),
Каждый дом- бедлам. (В жизнь выносим хлам) (В брюхе носим хлам)
3. Выходил скучать
По каким делам?
Челюсти стучат
В брюхе нашем хлам…
Да, стих не получался. Зациклился поэт на челюстях и брюхе, но в окончательном варианте он явно от проблем тела перешёл к духовности-
4. Где ходил-скучал?
По каким делам?
Байтами стуча,
Мозг смакует хлам.
И вот сердце Фимы защемило от жалости к беспутному автору строк, который понял, чувствуя приближение конца, всю бесполезность и абсурдность прожитой своей жизни:
1. Как просрочил жизнь ( Что успел, скажи),
Торопя успех?
В ливень этажи
Грязь несут наверх ( Грязь возносят вверх)
2. Как просрочил жизнь,
Торопя успех?
В ливень этажи
Грязь несут наверх.
3. Что успел, скажи,
Торопя успех?
В ливень этажи
Грязь возносят вверх.
Окончательный вариант совпадал с третьим, и Фима его одобрил. Затем перешел к заключительным строкам стихотворения. Они тоже были разные, но в них появляется второй герой, а последнем варианте- ссадины на локтях и боках:
Где я был, пока
Не было тебя?
Если ты- река,
Водопад в ней –я.
Если жизнь- рука, в ней обмылок-я.
Если жизнь бокал, к нему ручка-я. (вилка, ложка)
Последние строчки Фиме совсем не понравились, автор начинал хулиганить, подражая известному певцу- зайка моя, я твой хвостик. Ручка моя, я твой пальчик…..
Четвертый вариант внутри себя содержал обилие разночтений, в которых были задействованы локоть, бока и ссадины. Всё было зачеркнуто автором, один вариант оставлен-
Ссадинам в боках
Локоток не съесть.
Буду жить, пока
Знаю, что ты есть.
Сложный образ первых двух строчек Фима не понял, а вот третья и четвертая строчки показались ему классическими и прочувствованными. Фима вздохнул, сложил листочки в конвертик для обработанных материалов и пошёл звонить Степаниде, чтобы узнать о самочувствии внука Василия.