/ На послевоенном фото мой папа Ковалев Федор Никитович 1925-1995. ИВОВ. Был снайпером.
В разгар посевной послевоенное Сибирское село Смоленка кипело полноценной жизнью: гремели телеги, груженные тряпичными мешками с зерном, поднимая "копну" серой пыли. Запах свежего конского и коровьего навоза "благоухал" по округе. Коров осталось единицы, и их запрягали под плуг для распашки полей. Самодельные тележки, груженные флягами с питьевой водой, под руководством озорных мальчишек доставлялись к полевому стану.
В село вместе с фронтовиками семимильными шагами возвращалась размеренная жизнь.
- Гляньте, никак Федя Кузнецов топает! - Деваха в беленькой косынке первая бросилась на встречу очередному возвращающемуся в село солдату.
Сельчане окружили парня плотным кольцом, разглядывая награды.
- А мои, все живы здоровы? - пересохшими губами хрипло произнес Федор, ища глазами в толпе родные лица сестер.
- Все живы, солдат. Маманя ваша только прихворала, так второй день на печи прогревается. - Толпа практически на руках несла парня к родному дому.
У калитки остановились, пропуская фронтовика вперед. Люди притихли, и сапоги солдата, отстукивая по ступенькам, поднимались вверх по высокому крыльцу к родной двери.
Три долгих года он мечтал, когда наступит этот миг возвращения, и родная мама выбежит ему на встречу.
Скрипнула дверь, и солдат, хромая на правую ногу, переступил порог родного дома.
- Здравствуй, мама, я вернулся! - Федор обвел глазами пустую хату.
С русской печи отдернулась занавеска и выглянула голова женщины в цветастом темном платке.
- Какая я тебе мама, служивый? Мой единственный сын Федя еще с войны не вернулся. Зачем так шутить, парень?! - Женщина, кряхтя, села на край печи, свесив ноги, замотанные в портянки. Уголком платка шоркая глаза и, многократно чихнув, стала с интересом приглядываться к солдату.
- Мама, это же я – Федя! Неужели не признала? - Парень прижался щекой к портянкам мамы.
- Моего Федьку на войну забирали, так он размером чуть больше телка был, а ты вон какой – под потолок! И по голосу не признаю. Не ври мне, говори, что надо, и иди с миром!
Федор, подхватив мать на руки, снял с печи и крепко обнял.
Женщина заголосила на весь проулок:
- Сыночек родненький, Феденька мой маленький вернулся!
В дом ворвались сестры, повиснув ему на плечи:
- Федька, вымахал-то как!
Слезы радости катились по щекам солдата и родных. Сельчане потихоньку расходились, каждый думая о своем.