- Витька… Ну, откуда ты, такой хозяйственный, на нашу голову свалился?
- Из Сибири. Восточной.
Ну да. И как это мы с Саньком забыли, что у них, на востоке, все такие? Похоже, армия все школьные знания начисто из головы выдула.
А ведь было время, помнил, что желающие получить земельку по столыпинской реформе, да на ней справное хозяйство организовать – грузили нехитрый скарб, детишек своих на подводы и двигались за Урал. А кто привык круглый год тараканов по полатям давить,– в Европейской части остались. Они потом ещё комбедами заправляли, изнутри разрушая патриархально-общинную деревню. Тем самым, подготавливая почву для социалистических преобразований.
- Ага. Значит, мы - плохие. А ты – хороший.
- Конечно, хороший. Я вам что, лабуду какую-то предлагаю?
Какие очереди в столовой во время обеда? Уже большой перерыв почти закончился, а мы только-только до раздачи добрались. Времени на то, чтобы за столик сесть, да с толком и расстановкой покушать, - совершенно не остается. Быстрее, быстрее! Проглотил и побежал на следующую пару. А если она не в том же корпусе, где столовая? Вечно опаздываем. Потом стоим под дверью, дожидаемся перерыва между парами.
Как этот всё называется?
- И как?
- «Не в коня корм». Еда уважительного отношения к себе требует. А вы всё… Аля-улю. Проглотил, не жуя и – порядок. Какой порядок? Желудок… Ну, как минимум, лично у меня – не железный. Сегодня, завтра, послезавтра…. А через месяц он как забастует! И что тогда – всем кагалом в медпункт побежим?
- Ой, Витька… Тебя бы в армию. Не успел за стол сесть – «Взвод, закончить прием пищи!». И - вперед, на выход из столовой. Строиться. Что в руку схватил и успел в себя забросить, пока до строя бежишь. Только это - твоё. Помнишь сказку? «Бежал через мосточек, схватил кленовый листочек». Листочек, Витя. А тут тебе – и первое, и второе…
- И компот!
- Вот, слушай, Витя, что тебе умные люди говорят! «И компот».
- Ну-ну. «Кленовый листочек». То-то я и вижу, с какими харями вы из армии пришли. Как на Саню там гимнастерку нашли? Не иначе, по спецзаказу шили.
- Так режим, Витенька. И сон здоровый, дембельский.
- А я про что? Какой сон в столовой? Стоишь, стоишь в очереди почти час, потом проглотил в момент и… Побежал! У меня за этот месяц, после колхоза, брюки от такого питания уже без ремня сваливаются.
Вон, посмотрите, как девчонки всё организовали. Скинулись комнатой, купили продуктов на общественные деньги, в воскресенье наварили дня на три вперед. И в обед уже не в столовую. Сюда, в общагу. Пришли не торопясь, разогрели заранее приготовленное… С чувством, толком пообедали. Ещё, как минимум, полчаса до следующей пары остается. Пожалуйста, упал, если так уж хочется, да надавил на массу минут двадцать - тридцать.
- И ты предлагаешь? Так же?
- А что? Никакой спешки. Раз. Здоровая, собственного приготовления пища, а не столовский комбижир. Два. И дешевле! Прикинь, сколько их там в столовой? На кассе, на раздаче, повара. Заведующая! И все зарплату получают. А мы – всё сами. Без зарплаты. Только на продукты. И всё.
- Дешевле? Лёх… А что? Идея. У меня от степухи и осталось-то. Фиг, да ни фига. Вот, три рубля последние.
- Саня… Ты о чем? «В воскресенье наварили дня на три вперед»… Да ты вспомни! Вспомни, как мы окончание колхозной страды отмечали? Когда на твои пельмени вся мужская составляющая курса сбежалась. Ты, когда я тебе говорил, что не надо столько мяса, чем крыл? Мол, налепим, сколько налепится. Порубаем от пуза.
А что пузо не примет – в морозилку. Ты в неё что-то положил?! Кастрюлю потом три вечера по всей общаге искал. И мыл её потом. Сам. Хоть бы одна обожравшаяся пельменей скотина по ней тряпкой провела!
«Наварим в воскресенье»… К ночи от того, что наварим, ничего не останется! И что в понедельник есть будем? А во вторник? В среду?
- Ну, это…
- Что «это»?
- Так про запас можно и не готовить. Скинулись по трехе. На неделю – девять рублей. Отдали деньги Витьке. Раз он такой хозяйственный, пусть казначеем будет.
Он дежурному выдал полтора рубля. Тот перед обедом, с последней пары свалил и, пока остальные двое полтора часа пишут лекцию за себя и того парня, - в магазинчик. Затарился, чем посчитал нужным, и прямым ходом - на кухню. Пока пара закончится, он чего-нибудь горяченького и сварганит.
А? Как такой вариант? Вроде бы ничего. И в очереди не стоять. И дешевле. У девчонок же - получается.
Да и так-то… Леха, ты – один «против». Нас – двое. Про «демократический централизм» первоисточник уже законспектировал? Давай тогда треху в общий котел.
- Да, на. На! Посмотрим, как вы реорганизуете Рабкрин. И… Главное армейское правило ещё не забыл? «Инициатива – наказуема!». Первое дежурство у тех, кто – «за». Я – потом.
- У матросов нет вопросов. Гуляй, пехтура. До среды. Завтра дежурит Витька. Потом моя вахта.
- Завтра? А почему я?
- Ви-тень-ка… Кто эту кашу заварил? Вот и покажи товарищам. На личном примере.
* * *
- Ну что, как я вас вчера накормил? Бульончик с пельмешками. Пельмешки со сметанкой. А к чаю – бутеры с колбасой. По смете, конечно, перерасход небольшой вышел, не спорю, так и ты, Леха, - посмотри. Заварка, сахар. Они ж - не только к обеду. Вечером мы чай пили. И сколько ещё осталось!
Сегодня Сане уже не надо покупать. Ни заварки, ни сахара. И ты на них завтра деньги можешь не тратить. И того, и другого ещё дней на 10 должно хватить. На де-сять, Лёх. Поэтому к стоимости пачки пельменей и сметаны, надо прибавлять только десятую часть от того, что я потратил…
- И от колбасы тоже десятую?
- Что? А-аа… Нет, конечно. Но ведь мы и на ужин бутеры делали. Так что очень выгодно. И первое, и второе, и…
- Знаю. Компот.
Витя… Это нам с тобой по трети пачки пельменей – нормально. А Санек её целиком заглотил бы и не поморщился. И, правда, как на него такого, квадратного, гимнастерку подобрали?
- Не подбирали. Он сказал, что ему сразу две выдали. И он с куска второй на спину первой клин вставил.
- А парадка? Что, тоже клин вславлял?
- Про парадку врать не буду. Не знаю. Про неё Саня ничего не рассказывал. Интересно, а чем он нас сегодня кормить собрался? Ты не в курсах, случайно?
- В курсах. Рисовой кашей. Он, перед тем, как с пары свалить, спрашивал, сколько килограмм риса стоит.
- Каша? Рисовая? С тушенкой?
- Тушенка-то откуда?
- От верблюда. Вы свой колхозный сухпай сразу схарчили. А у меня… Осталось! А ведь когда выдавали, сказано было – «энзэ». Неприкосновенный запас. Неприкосновенный! Его трогать нельзя.
- Ох, Витька. «Нельзя, нельзя». Не служил ты… Потому и не знаешь. Первое, что надо сделать, после того, как получил «энзэ» – употребить его по назначению. Кто его знает, что потом будет. «Энзэ»-то целенький. Да может статься так, что и харчить его уже некому будет. А так оприходовали и… Не пропало добро!
И это правило, между прочим, не только в армии работает. Что сказали тем, кто не успел выданное оприходовать? Обратно сдать. Кстати… А ты? Ты чего? Не сдал?!
Хозяйственный ты наш…
- А что? Так бы сейчас пустую кашу ели. А мы к ней… Тушеночки! Кстати, чуешь? Горелым что ли пахнет?
- Горелым? Может быть. Меня больше интересует, что за шум на кухне? Чего это девки так верещат? Не Саню ли бить собрались? А ну, Витек, шире шаг. Наддай! Давай, быстрее…
* * *
Лучше бы мы на ту кухню и не заходили.
Встретила она нас… Не очень приветливо.
Девчонки носятся по всей кухне, как угорелые, со своими кастрюльками, от холодильника к плите и обратно. Орут во весь голос что-то непонятное, но очень эмоциональное, а поставить посуду на плиту и разогреть содержимое... Некуда! Саня все восемь конфорок на двух газовых плитах занял. Своею рисовой кашей.
И всё то, что одному ему предназначалось… На всех нас выплеснулось.
Но мы быстро сориентировались. «Вспышка кругом»!
Схватили по кастрюльке в каждую руку и, оставив ещё две девчонкам в качестве почетного трофея, быстренько… Просто пулей, к себе в комнату, как мышки, забились.
На всякий случай стол к двери придвинули и… Ни гу-гу!
Только после того, как девчонки, разогрев всё, что им было нужно, разбрелись по своим комнатам, а в коридоре стало тихо… Только после этого Санек и рассказал, что тут у него приключилось.
* * *
- «Чё-чё». Да я вообще тут ни при делах.
Заскочил в «стекляшку», купил кило фасованного риса. Ну, и прямым ходом – на кухню. По шкафчику пошерудил – все большие кастрюли, как корова языком слизнула.
Девки-то в воскресенье на неделю вперед наварили. Вот все солидные ёмкости и позанимали. Холодильник весь ими заставили.
Но мне они, так-то разобраться, - и ни к чему. И в литровую весь рис влез. Сначала, правда, не хотел. Но я его утрамбовал.
- Утрамбовал? Это как?
- Как обычно. Вот ты вчера сахар в банку пересыпал. Не вместилось у тебя всё. Ты что сделал? Потрёс банку, сахар осел. Ты и досыпал остатки из пакета.
Ну, и я. Потрёс кастрюльку аккуратненько. И досыпал. Потом водички тихонько налил. По самый край. Рис еле-еле прикрыло.
Кастрюлю - на плиту. Как закипело, огонь убавил, чтобы рис не выплескивало, и пошел в комнату. Хлеб, колбасу порезать.
Не успел нож достать, слышу – с кухни орут. Прислушался. Катька! У неё ж голосища… И откуда только что берется? Сама – ниже плинтуса, а орать начнет, сирену воздушной тревоги заглушает.
Слышу – «Мужики! Мужики, что тут у вас?»
Да что там у нас? Рис в кастрюльке варится.
Я всё бросил, бегом на кухню.
Влетаю туда, смотрю… Ёкарный бабай!
Рис. Разбух что ли? Или ещё что с ним случилось, но он ка-ак попер через край кастрюли!
Я к шкафчику быстро. Схватил вторую кастрюлю, перебросил в неё половину риса из первой, долил воды и уже обе ёмкости на плиту поставил.
Не успел отдышаться, как рис… Туды ж его, через коромысло! Ну, до чего крупа вредная. Уже из двух кастрюль – через край.
Я опять к шкафчику. А он-то не резиновый. Только одна свободная кастрюля осталась. И в неё из двух - не влазит у меня уже.
Ну, я Катьке и ору: «Давай к соседям! Шустро! Хватай всё, что у них есть пустого, и – обратно! Одна нога там, другая здесь».
Да, девки… Они ж по тревоге одеваться не умеют. Пока она туда – сюда. У меня и пригорело малость.
А вы не морщитесь, не морщитесь. Там только у самого дна пригорело. А до него… Нормальный рис. Ну, с дымком. Так оно – как с костра. Пионерами, что ли не были? В походы не ходили? Вот и не бурчите, ешьте. Ешьте.
Голодное брюхо - к разговорам глухо. А если у вас силы ещё и на них остались, значит… Значит, вы – не голодные.
* * *
И – что сделаешь? - ели мы этот частично пригорелый рис. Дня три.
А ведь Саня не только не помыл крупу, перед тем как в кастрюльку засыпать, но даже и не перебрал её.
Представляете, как нам елось?!
И плевалось!
Только не надо сразу о чем-то плохом. Мы с Витькой в сторону кашевара плевать даже и не думали. Ага. Посмотришь на Санину лапу, что размером с малую саперную лопатку… Всякое желание плеваться пропадает. Особенно, в его сторону.
А куда на пол там. Или на обтянутую клеёнкой столешницу. Рядом с тарелкой. Это – можно.
Как почувствовал на зубах камешек неразгрызаемый, так и плюнул.
И хрустишь этой кашей дальше…