Малыш-ангел...
Утро Татка почувствовала по тёплому лучу, который шёлково и нежно щекотал её щёку, проникнув сквозь стекло окна. Просыпаться не хотелось. Все дни были похожи один на другой, а во сне хоть можно было помечтать… К её удивлению, она услышала лёгкий звонкий смех и… открыла глаза. Окно было распахнуто в утренний залитый солнцем сад; ветер нежно перебирал складки на занавеске, играя солнечными лучами.
На столе сидел маленький ребёнок. Пухленький со светлыми кудряшками на голове и лёгкой накидкой через плечо он казался эфемерным существом. Малыш мотал беспечно босыми ножками с прозрачно розовыми пяточками и дёргал за нитку, на которой висел фантик от конфеты, завязанный бантиком. Рыжик лежал на спине и нежно играл с ним. Ребёнок спрыгнул со стола и поласкал котёнка, тот в ответ протяжно и довольно замурлыкал.
- Какой ты славный, - почему-то грустно заметил Малыш.
Ему было от силы года четыре. Шлёпая по полу, он подошёл к дивану.
- Наконец-то проснулась, - сказал он радостно и, ловко взобравшись, сел в ногах оторопевшей хозяйки.
- Привет. Ты кто? – спросила она.
- Знаешь, а мне у тебя нравится, - помолчав, сказал он в ответ, оглядевшись, - Комната такая светлая. Он снова помолчал… - Можно я у тебя побуду немного? Кстати, ты знаешь, что сегодня день твоего Ангела, - не ожидая ответа и как бы, не замечая вопроса, продолжал ребёнок. Правда, что-то было в нём серьёзное не детское…
- Не знаю, а что… - не включаясь спит она или нет, ответила Татка. «Главное понять: где я, что это, и с кем я? Спокойно. Аум-аум-аум»… - успокаивала мысленно она сама себя. « Ты дома, не сбрендила, не спишь – значит, – заключила она – просто Глюк посетил. Вот как значит это бывает. Вчера была на концерте Хворостовского, не его же божественный баритон так на меня повлиял?»
- Да, мне тоже нравится его глубокий баритон, – неожиданно произнёс малыш. – А ещё я люблю бархатный голос виолончели, осень и закат на море…
- Знаешь, а мы с тобой очень похожи, – забыв о сдержанности, с которой она держалась до этого с незнакомцем, быстро проговорила хозяйка и села.
- Точно, - пролепетал он скоро за ней. – Ты вот, что сейчас больше всего хочешь? Чего-нибудь очень приочень? – спросил Малыш.
- Я? – засмеялась она и ответила совершенно просто и естественно, будто она его знала тысячу лет, этого малыша с носом-кнопочкой, посмотрев в его ясные небесной голубизны глаза.
- Полетать хочу. Просто, как ласточка, над золотистым полем хлебным, зелёным лугом, а можно над душистым сенокосом, где у горки под берёзами поёт ключ. Малыш всплеснул руками: Вот здорово! И неожиданно воспарил в воздухе. « Это всё… я больна… Глюк-забавник меня не оставляет». Но, увидев, как малыш легко шелестит прозрачными крылышками, в изумлении обо всём забыла. Он сделал круг по комнате. На его крылышках отчётливо были видны золотистые прожилки… как у стрекозы, только более плотные и округлые.
- Здорово… Она опустилась на диван: Я так не могу, к сожалению. Я только во сне летаю: в юности - так легко, а теперь – низко и тяжело. Вобщем - « низенько, низенько», как крокодил, - съёрничала она.
- Вот глупости! Ты сможешь непременно. Только надо очень захотеть. Ну…скажем… как новые туфельки в детстве. Закрой глаза, и представь, что ты лёгкое пёрышко. Ты видела когда-нибудь, как планирует жёлтый листик, оторвавшись от ветки, он летит подобно живой, самой прелестной бабочке. Красивое зрелище, - всё это он сказал очень эмоционально, хлопая длинными ресницами и изображая пухлыми ручками листик-бабочку. – Кажется, что он неживой, но такой живой и трепетный…
- Да, но я не имею… этих… хрустящих, что за спиной у тебя, - она не могла выговорить слово крылья…
- А, это дело наживное, - рассудительно произнёс Малыш. Так она окрестила его, не найдя другого более подходящего имени.
- Ты скинь всё, что мешает.
- Ну, ты шутник, это как? – посмотрев выразительно на свою пижаму спросила Татка.
- Да нет, не это. Подумай о том, что плохого ты сделала в жизни и отпусти от себя вместе с обидами, так что бы глаза защипало. Я, правда, плакать не умею, как вы, - быстро проговорил он. «Это бред, но попробую…»- не успела она подумать, как сразу услышала: Фома ты неверующая.
«Вчера я с раздражением выставила ученика, год назад нагрубила в ответ коллеге… в детстве зачем-то взяла игрушку-козу у соседей. (Как ей хотелось, что бы у неё была такая же!), а иногда эта жизнь так достаёт… как я ругаюсь…, а как то отцу нагрубила…( Боже, прости, и с тобой спорю, а как понять этот мир, как не в дискуссиях?), яхтам не завидую, а вот как Пименов дождинки на стекле писал – завидно, раздражаюсь, поунывать – это «вооще» хлебом не корми»… - крутилось в её голове, заставляя стыдиться.
–Но ты всегда помогаешь всем кого обижают… Помнишь, милиционеры пинали бездомного? А ты пожалела, выговорила, да денег бедняге дала, а он у тебя перчатки спёр. А ещё я знаю, как ты почти два года по телефону незнакомую женщину, брошенную с ребёнком, успокаивала, переживала с ней, пока у неё всё не наладилось. Она ведь больше не звонила? - Хотя ты не ангел, - произнёс Малыш.
- Это точно. До ангела мне, как до неба, - прошептала хозяйка.
- А в этом ты не права, руку протянуть… Давай пробуй!
Татка напряглась изо всех сил. Именно там, где всю ночь болело и ныло между лопаток, вдруг что-то лопнуло, треснуло, зашуршало и у неё за спиной развернулись точно такие же крылышки, как у странного гостя, и быстро затрепетали, как бы помимо её воли. Она увидела себя в зеркале и немного испугалась за свой рассудок. Она подпрыгнула ещё раз, чуть-чуть, очень тяжело приподнялась над полом и тут же опустилась обратно. «Туда же, черепаха старая…»
- Насмешила… В твои юные двадцать семь только и учиться. Пробуй, пробуй, - лепетал Малыш, буквально порхая возле неё.
Собрав все свои душевные силы и желание, Татка зажмурилась и подпрыгнула ещё раз над полом, зависла… легко, неожиданно для себя воспарила в воздухе. Она сама не поверила этому, но ощутила невообразимую лёгкость в теле и возможность непринуждённо двигаться по воздуху. Ощущение было на грани «поросячьего визга», невероятно, как во сне. Но по сравнению с Малышом она чувствовала себя «неуклюжей и толстой вороной в розовой пижаме» со сломанным вестибулярным аппаратом. «Икарами тоже не рождаются», - подумала она, подбадривая себя, - и не смущаясь, шагнула из окна в наполненный солнцем сад, оттолкнувшись от подоконника, взмыла вверх за Малышом к лёгким пушистым перистым облакам.
Воздух обтекал вокруг, лаская их тела. Они оказались над бесконечно-зелёным лугом с пятнами белых ромашек и малинового кипрея. Раскинув руки, две странные фигуры ( малыш и девушка в пижаме – картина!) парили в небе над полем и блестящей змейкой реки. Татке захотелось нырнуть в росистую траву и искупаться, может первый раз за жизнь, в утренней прохладной траве. Они легли на спину, взявшись за руки; потоки воздуха нежно покачивали их, как перышки. Напоследок она поднялась как можно выше, так что не было видно отдельных цветов. Смеясь над Малышом кувыркающимся в воздухе, Татка радостно планировала вниз. Она, которая боялась смотреть вниз с балкона девятого этажа, отбросила свой страх и наслаждалась свободой полёта и нежностью ветра.
Дома они сели пить чай на веранде. Был отпуск, лето и никуда не надо было спешить. За окном в ветре приятно шумел сад, цвёл щёлковой розовой волной шиповник.
- Малыш, а ты откуда?
- Я? Сверху…
- А как там у вас?
- Светло. Но немного скучно. Там никто не удивляется, не радуется так безумно как вы… там всё совершенно и полупрозрачно, но без эмоций, без полей чувственных. Вы счастливые - люди, вы находитесь в эмоционально-энергетическом поле Физического Мира («О, это у него совсем по-взрослому…») и можете купаться в контрасте чувств. Да, и вы ведь всё должны на земле делать сами… Трудно конечно вам, но как любопытно. У нас проще… Но мне тоже скоро экзамен сдавать…
- А как там? – пыталась продолжить Татка.
- А тебе понравилось? – снова на вопрос вопросом ответил он. Она не стала говорить ему, что это нехорошо, он ей был очень симпатичен. «Но ещё тот шкет…» - подумала она.
- Знаешь, я была как во сне. Я тебе очень благодарна. Божественно… Просто волшебно, безумно… ( пропела она из мотив из «Обыкновенного чуда»)
- Ой, что это? – вскрикнул малыш, увидев соседскую козу на полянке.
- Да это просто коза, - оглянулась Татка.
- Как это просто, совсем не просто. Какие глаза, и рога! А хвостик – кисточкой. А зачем она вам?
- Ну вот… Любой двоечник на свете знает, что коза даёт молоко. А из него делают сыр, так просто.
- Ну, знаешь, заелись вы тут. Живая коза и … молоко… Можно погладить? - спросил он.
Когда довольный Малыш покатался на блеющей, рвущейся с привязи, козе и они вернулись, Малыш чинно произнёс.
- Вот видишь всё как славно: я твоё желание исполнил, а ты моё.
- Странно, а ты что появился мои желания исполнять?
- Я ногу наколол, - снова он ушёл от ответа.
- Надо йодом обработать, сказала она.
Малыш засмеялся серебряным своим смехом. Наклонился и подул на ранку. Та быстро затянулась. – Вот и всё,- заключил он довольный.
- Знаешь, всё равно детям нельзя ходить босыми. Татка достала маленькие ажурные носочки.
- Ты сама их связала? А я так не умею. Я могу разогнать облака, сделать, что бы появилось солнце, фрукты, построить мысленно дом – просто представив его, перенестись в любое место на Шане… Везёт людям, они могут руками разные разности делать: лепить, рисовать, дом построить, вырастить цветы или даже ракету сделать… или музыку, как ты. Научи меня играть на своей скрипочке.
- Ты ещё для этого маленький, - не подумав ответила Татка.
- Я??? Да я, если хочешь знать по вашим меркам уже древний, хотя и самый младший из ангелов.
- Ну, уж, скажешь… - посмотрела она на него с сомнением.
- Видишь ли, ангелы никогда не стареют.
Учить его было не интересно: он всё быстро схватывал и через час уже играл виртуозно и эмоционально « Каприс» Паганини с наслаждением отрабатывая маркатто. Он играл лучше неё, а она все же как-никак четырнадцать лет «пилила» на скрипке… Ей стало грустно…
- Скажи, Малыш, почему ты сразу не сказал мне, что будешь исполнять мои желания?
- Видишь ли, - среагировал он, - я боялся, что ты как многие начнёшь денег, здоровья просить, или чего лучше мерседес, яхту, а мы этого не можем…
- Неужели? А я думала вы всё можете. Мне сейчас хотелось бы иметь авто и на море с тобой поехать…
Ангел наморщил лоб: Закрой глаза. Представь…
Татка почувствовала, как тёплый ветер коснулся её кудряшек и запах моря, и песок мокрый и скрипучий… она открыла глаза и в удивлении села на мокрый жёлтый песок, Малыш опустился рядом. Огромное красно-жёлтое солнце спускалось к горизонту перед ними и золотило воду. Волна билась о берег, сверкая и рассыпая его последние крохи… Ладошка Малыша была совсем холодной. Она обняла его, он произнёс: Как красиво…
- Ты, наверное, это часто видишь.
- Что ты? Просят разное… Один додумался просить в подарок себе ювелирный магазин…
- А ты?
- Я расстроился, и у меня защипало глаза. На его глаза навернулись слёзы. И … он исчез!
- Ангел? Где ты? Вернись! – ей никто не ответил. Что делать? Кругом только берег и море. Она даже не знала, где она. Надвигалась ночь. Почему? Наверное, они переместились далеко на запад. В джунглях позади пронзительно кричали животные и птицы. Вдруг на берег вышла пятнистая кошка. Татке, казалось, что она умирает от страха. Она тихо побежала по берегу, но сразу поняла, что сделала это зря. Хищник грациозно двинулся за ней.
Но что ещё хуже - наперерез ей бежал ещё один леопард. Она встала как вкопанная и пронзительно закричала: Соображай!!!!!! Хищники испугавшись тоже встали. Она бросилась в море и поплыла. Пижаму пришлось скинуть в воде. Голое тело нежно глотала и целовала вода, облизывая её тугие груди, перебирая волосы, скользя тягуче по ягодицам и быстро булькающим ногам. Проплыв довольно далеко она легла на спину, отдыхая и наблюдая за бесконечно меняющимся небом…
Вдруг что-то коснулось её ноги и, поднырнув, подхватило и понёсло над волнами. Дельфин тыкался неё мордочкой и, высовываясь из воды, кивал ей и кричал своим высоким голосом. Она погладила его мокрый добрый нос, видя, как он улыбается ей. Затем нырнула и бесстрашно обняла его, прикасаясь к его животу, плавникам, кружась вместе с ним под водой в прозрачно-голубоватой воде легко и свободно, совсем не чувствуя недостатка воздуха. Он то быстро удалялся, то радостно возвращался, кружа вокруг неё. Подняв голову, она увидела у горизонта похожий на жужжащего толстого мохнатого шмеля большой жёлтый круг солнца сквозь голубую чистую чуть дрожащую толщу воды. Дельфин быстро двигался вокруг, взмывая вверх, подпрыгивая высоко над водой и вновь, стремительно рассекая воду, возвращался к ней. Счастье охватили всё её существо, и она ещё быстрее закружилась в необыкновенном танце, стремительно двигаясь сквозь голубые чистые воды с новым другом. Да, да… Она уже чувствовала: насколько ей близок и дорог, насколько верен ей этот серо-голубой дельфин, танцующий с ней в глубине. Радость и нежность проникли в её естественно-обнажённое существо. Тело казалось гибким и лёгким, она будто слилась с водной стихией. И что самое интересное, она чувствовала свою естественность и неотделимость от этой стихии, не стесняясь, как обычно своей обнажённости, а чувствуя только бездонность счастья и необыкновенною радость. Когда они вынырнули, она ухватилась за его плавник, а он стремительно понёсся к берегу. Но вдруг закричал и повернулся к ней мордочкой, защелкал на своём: глаза его смотрели на неё с доверием и глубокой нежностью. Впервые в жизни она почувствовала, что это существо никогда не предаст её… Она нежно гладила его влажную голову. Дельфин скрылся, но вернувшись, сунул ей в руку камень с дырочкой. «Куриный бог», - подумала она, - на удачу. Вдруг над ней завис Малыш. – Вот ты где. Нам пора. Поднимайся. Она встала на песок, так как они уже были на мели. Лёгкие струйки воды устремились вниз по её загорелому упругому телу, покидая ложбинки. В капельках на мягких изгибах её тела лучились солнечные брызги.
– Ты зачем меня бросил, Малыш? – спросила она, махая удаляющемуся дельфину. Я не бросал… Просто, когда я огорчаюсь - я исчезаю. Я не хотел! Зато я исполнил твоё последние желание, - радостно заключил он. Татка отряхнула капли с золотистых прядей, веснушки на носу засверкали в лучах уходящего солнца, послышался шелест крыльев за спиной…
Дома она грустно сказала: Ангел, но я не просила тебя о третьем. Хотя эта мечта всегда жила во мне: поплавать с дельфином. Я благодарна тебе за это чудо. Но мне хотелось бы больше всего на свете найти л... Она запнулась. Говоря это она одела розовый халат и вышла из ванны, оглянулась, вытирая волосы, но в комнате никого не было… В дверь постучали. Как не вовремя, - подумалось ей. За дверью стоял высокий парень, неловко поправляющий свои круглые смешные очки:
Простите, - сказал он, - я настройщик. Она молчала.
– Вы вызывали настройщика?- смущаясь, спросил он. Но она только смотрела в его глаза, растерянно теребя камешек, и понимала, что уже сегодня видела где-то такой же глубокий, щедрый, доверчивый серо-голубой взгляд.
Перед тем как ответить, она услышала лёгкий прозрачный удаляющийся смех и шуршание хрустящих крылышек…