Вот уже два месяца, как Юлька работала в летнем лагере. По началу ее пристроили нянечкой в группу к самому молодому воспитателю, и Юльке это очень понравилось. Маша или Мария Сергеевна была старше Юльки всего на несколько лет и училась в пединституте на пятом курсе. Но, хорошее, никогда не длится слишком долго. Недели через две, заведующая распорядилась.
- Юленька, ты, девушка юная, сообразительная, а потому, есть для тебя предложение. Наша Галина Федоровна, помощницу для себя просит. Направляю тебя к ней. Но предупреждаю сразу - Галя, женщина с характером. Так что, в твою первостепенную задачу, входит не только помогать, но и не сердить нашу старушку и понять, что скверный характер не мешает получать добрые навыки от опытного повара. В жизни это пригодится. Упреки и отговорки не принимаются. Учиться еще никогда не было лишним.
На следующее утро, немного волнуясь, Юлия впервые предстала пред грозные очи Галины Федоровны. Старушка оказалась действительно серьезной особой.
- Ты что ли в помощницы ко мне поступила? – Оглядев девочку с ног до головы, возмутилась. – Нашли, кого прислать. Какой из тебя повар, цыпленок с гусиной кожей.
Почему, с гусиной, обиделась Юлька, но переспрашивать не стала.
Лето пылало зноем, город изнывал от засухи и солнца. Погода стояла настолько жаркая, что Юлька, наплевав на все запреты, шныряла по-летнему детсаду, как есть, в майке и коротеньких шортиках. Тетя Галя ее форму не одобряла.
- Ты для кого оголяешься? Хочешь, чтобы насильники пристали?
Юлька смеялась. Она не понимала опасений старушки. Какие насильники? В летнем саду не то, что мужику, муха мужского пола пролететь не могла – «чужих» на территорию не пускали. Поступив к Федоровне, она, еще несколько дней попищала, жалуясь на нее Машеньке, а потом неожиданно для себя поняла: эта строгая старушка - тот учитель, которого ей всегда не хватало.
Строгая и дотошная до въедливости, женщина могла доступно и ясно говорить о том, что казалось, объяснить было практически невозможно. Но, все зависело от ее настроения. Бывало, она долго и нудно выкладывала Юле тонкости кулинарии и прочие секреты кухни. Что, как и почему необходимо делать. Юлька чуть не зевала. Котлы на кухни могли бы уместиться в, разинутый ею, рот. Между тем остановить словоохотливую бабусю было трудно. Говорить старушке что-то вопреки, Юлька не решалась, боялась, что старушка взбунтуется. И слушала. И смотрела.
И поддакивала вредной старушке. Не прошло и «года», как все в летнем саду знали, с Федоровной работает умница и большой повар в будущем. Юлька, впервые, услышав о себе такой отклик, удивилась. Оказалось старушка хлопочет. Узнав это, Юлька обрадовалась и даже простила поварихе занудство и придирки. Что сделаешь, раз такой человек - любит поворчать. Однако старушка вскоре отослала ее сама.
Дети Галины Федоровны были уже взрослыми и солидными людьми. Скучала по ним Федоровна крепко. Найдя в Юльке благодарного слушателя, она рассказывала о своих сыночках и хвасталась, делилась всеми новостями, что происходили у них. А, вот, жаловалась только на редкие встречи. Но, на белом свете, стояло лето, и это обстоятельство, Галину Федоровну очень радовало. И не зря. Получила женщина известие о том, что едет к ней младшенький сынок.
Несколько часов счастливая старушка рассказывала Юле о себе – о муже, о своих мальчишках. А, наговорившись от души, вдруг, сообразила. Приезд сына совпал с рабочим днем. Это обстоятельство, рушило все ее планы. Подумав немного, она, плюнув на все условности, решила, что Юлька, вполне справится с теми простейшими блюдами, что стояли в меню детского сада на этот день. Строго глядя Юле в глаза, старушка наказывала.
- Как готовится каша, знаешь. Разница лишь в одном - дома ты готовишь на троих, а здесь на сто человек. Дождешься, когда вскипит молоко, потом засыплешь крупу. По дружески советую. Не спеши, не торопись и все получится.
Если бы бедная старушка знала. Но…. Галина Федоровна не спросила, а Юлька не осмелилась признаться, что ни разу в жизни не готовила сие простое и незатейливое блюдо. Стыдно было признаться.
И Юлька, стащив у старушки книгу по кулинарии, за вечер вызубрила весь процесс приготовления наизусть. Все упрощалось еще и тем, что она уже видела и, при чем, не раз, как это делала милая старушка. И ничего сложного, ликовало сердце. Я смогу.
- Главное, – советовала старушка, – не торопиться.
Юлька только улыбнулась, она сможет.
И так, наступило утро.
С боевым настроем, счастливая и гордая тем, что она девочка шестнадцати лет кормит огромный коллектив лагеря, Юлька пришла в столовую. Одно, второе третье. Все шло гладко. Наконец, закипело молоко. Неожиданно, глядя на большой бак, с белой булькающей жидкостью, Юльке стало страшно. Только теперь, когда наступил решающий момент, она испугалась не чего-то эфемерного, а вполне определенного препятствия - она глядела на огромный таз с крупой и тряслась. Приподняв тазик, заготовленный старушкой для нее заранее, Юлька, поёжилась. Тяжелый. Сделав вдох, она еще раз, для большей уверенности, сказала.
- И ничего страшного.
И … наклонила посудину. Тоненькая струйка манной крупы полилась ручейком. Высыпая манку, уже несколько минут спустя, Юля поняла, как тяжела ноша повара. Крупу надо сыпать равномерной струей, выговаривала ей старушка. Юлька так и делала, пока не поняла - еще один миг, еще одна секунда и этот таз, вывалится у нее из рук. Иии! Силы ей изменили.
Еще не понимая, что происходит и уже не в состоянии справиться с теми событиями, что следовали один за другим, она закрыла глаза. Треклятый таз резко накренился, а его содержимое вывалилось в кипящее молоко. Юлька расслабилась. Всё! Получив облегчение, она вздохнула и тут снова вспомнила наказ старушки. Высыпать манную крупу в кипящее молоко сразу не стоит – это приведет к тому, что молоко, ошпарив крупу по краям, оставит не тронутым, то, что окажется внутри обваренного комка.
Юлька замерла, вглядываясь в поверхность бурлящей жидкости. Когда на поверхности бака, всплыл шарик солидных размеров, Юлька заверещала.
Не желая верить тому, что видели ее глаза, она присела. Только теперь до нее дошло - что ларчик-то просто открывался. Надо было лишь разделить содержимое таза на две, а то и на три части и все было бы, как в сказке. Не случилось. Сказка обернулась кошмаром. Медленно, очень медленно пришло понимание того, что она подвела наставницу. Освобождение от тяжести, принесло избавление рукам, но над головой повис топор, в виде грозного выговора за испорченный завтрак детей.
В голове крутилась въедливая мысль: гляди, гляди, что ты натворила. Впрочем, самобичевание не меняло сути. На поверхности бака плавало нечто, больше смахивающее на гигантский грецкий орех. Юлька схватилась за друшлак. Размешав кашу, поняла: судя по консистенции, в бак она засыпала всего лишь половину нормы. Каша не получилась. То, что булькало в кастрюле, больше смахивало на жиденький супчик. Что же делать? Как этим кормить детей? Как всё исправить? Подумав немного, она выловила шар. Почти молясь, разрезала его пополам. Да уж!!!
Под скорлупкой оказалась крупа, так необходимая ей сейчас. Юлька собрала все, что было возможно. Выскребла даже то, что можно было собрать, со стеночек и сварила еще одну малюсенькую кастрюльку, в надежде, что соединит обе части и получит что-нибудь съедобное. В конечном итоге, получилось то, что получилось. В оное, она добавила масла, сахара и, стащив у старушки, буквально крошечку ванилина, бросила его туда же.
Сделав пробный глоток, Юлька расплылась в улыбке. Каша была бесподобна. И, все же! Это было не то, что обычно готовила ее сварливая наставница. Она с содроганием ждала завтрака и мечтала только одного, чтобы он прошел, как можно быстрее. В назначенный час Юля взмолилась - кушайте, кушайте, ребятишки!!! Сделай так, Боженька, чтобы каша им понравилась. И это случилось. Первая группа смолотила свою кашку на ура. Юлька только успевала раздавать добавки. Вторая не отставала от нее ни на йоту. Добавки, просили даже те дети, что к каше не прикасались даже на один укус.
- Дайте добавки! – Слышала она.
И раздавала. Ей было не жалко.
- Ребятишки, налетайте, а то добавочка сбежит!
И они бежали к ней со своими тарелочками.
- Кушайте, кушайте малыши, я вам еще приготовлю.
Какого же было ее изумление, когда после очередной просьбы, огромная поварешка проскрежетала по дну бака. Каши не было. Детки все съели. Смолотили до последней капельки. Съели ребятишки ее кашку. Съели, и только добавочка на донышке осталась, да и ту, она ложечкой собрала и в тарелочку сложила. Сама неожиданно поняла, что ужасно голодна.
Она домывала последние тарелочки, когда пришли первые похвалы в ее адрес. Воспитатели, проходя мимо столовой, заходили к ней и, улыбаясь, говорили.
- Юлька!!! Да, ты волшебница!!! Как ты это сделала? Самые привередливые кашку твою скушали. Капризульки и привереды добавку просили!
Юлия молчала. Она расставляла сверкающую посуду по местам, смущенно пожимала плечами и не решилась сказать словоохотливым тетям, что на самом-то деле это не она кашу приготовила, а каша - так уж вышло, сама по себе приготовилась, сама сотворилась. Тетя Галя, появилась на следующий день и была сильно удивлена, узнав, что ее ученица, накормила вдосталь даже тех, кто кашу никогда не ел. Завидуя молодой девчонке, старушка попросила, приговаривая.
- Ну что ж, попробуем, попробуем твоего варева. Насыпай хозяюшка, угости старушку.
Юлька, краснея от смущения, сообщила, что каши нет. У Федоровны вначале отвисла челюсть, а потом грозно сошлись брови на переносице.
- Всю?!!
- Да, тетя Галя, всю!
Поверить такому удивительному обстоятельству, старушка не могла. Погрозив девчонке пальцем, она заявила.
- Нет, дорогая! Так не бывает. Кашу-то куда подевала?
Юлька, еще не понимая, что происходит, повторила.
- Так съели же, тетя Галя!
Схватив скалку, что оказалась рядом, повариха пригрозила.
- Брехать и я умею! Отвечай, куда уперла крупу!
- Да ну вас, тетя Галя!!! – Отмахнулась Юля и тут же пожалела о столь неразумном поступке.
- Я тебе покажу, дану! Не на Дону живешь - на Енисее!
Очередной замах и Юлька поняла - это стало опасным. Удрать от вредной старушонки для молодой девчонки, проблем не составило, но вот бежать-то было некуда. Да и не могла Юлька этого сделать. Рабочее расписание, как раз и предполагало, чтобы она была рядом с кухней и с этой, грозно настроенной старушкой. Галина Федоровна, сообразив, что Юльку ей не догнать, взбеленилась. Размахивая скалкой, она орала.
- Иди сюда, негодница!
Качая головой, Юля стояла в двух шагах от нее и верещала.
- Теть Галь! Теть, Галь! Не деритесь, я вам все объясню, все расскажу.
- Расскажу, – орала бабуля. – Ах ты, сказочница моя! Чего же ты тогда бегаешь от меня? Чего ты прячешься? Иди сюды!
- Теть Галь! Теть Галь!
- Нууу! Ты расскажи, ты расскажи, а я отхожу тебя по спине, и, может, успокоюсь!
Юльку такой расклад не устраивал. Отпрыгивая от взбесившейся «поварешки», она между тем, удалялась от нее не более чем на расстояние вытянутой руки. Услышав шум, из корпусов начали выходить женщины. Уже, через пять минут, девушка и старушка стояли в плотном кольце. Воспитатели, нянечки, гости, дети, понаблюдав за потешной сценой, вскоре, разобрались, в чем суть дела и закричали.
- Мы съели кашу.
Девушке сочувствовали, старушку не могли понять. А кто-то еще и пошутил.
-Завидуешь, старушка, что твою кашу никогда до донышка не съедали?
Тут грозная Галина Федоровна не сдержалась.
- А ну, брысь отсюда все! Видите, малявку воспитываю. Не знаю, что там с кашей. Может и съели!!! Да сколько она ее сварила?
Сердито подбоченясь, строптивая старушка замахнулась уже на защитников опальной девчонки. В толпе опять закричали.
- Тот же бак, Федоровна был. Тот же! Мы его узнали. Не сомневайся. А вот каша была вкуснейшая!!! Потому и скушали.
- Неет уж!!! Я знаю, как это бывает. Потому и съели, что сварила не больше крошки.
Допрос с пристрастием продолжался.
- Куда крупу подевала?
Юлька же только мотала головой и тараторила.
- Теть Галя, не брала я. Она здесь, она тут. Вся в орехе осталась. – Услышав ответ, старушка довольная, что уличила девчонку, гордо повернулась к заступникам.
- Вооот! А вы мне рассказывать будете!
Но, вдруг сообразив, что услышала, что-то совершенно недоступное понимаю, возмутилась.
- Какой-такой орех?
- Большой. Большой орех, – вскричала, красная как рак, Юлька.
- Какой орех? Что ты мне лапшу на уши вешаешь! Где крупа, я спрашиваю!
- Я ж и говорю! Я ее в молоко, а она и всплыла. Шариком всплыла, как орешек. Я не обманываю.
Все еще размахивая скалкой, старушка переспросила.
- Что у тебя там всплыло?
- Орех.
В толпе пошли новые смешки, а затем грянул гром. Женщины смеялись.
- Вот, так-то Галя! Кто кашу из топора, а твоя ученица из орешка кашку варит. И какую! Вчера все-все-все дети кашку нашей Юльки кушали и добавочку просили. А мы то думали, от чего так ароматна и вкусна кашица. Мы же тут все до единого облизывались и очень тебя просим. Будь добра, завтра, свари такую же!
Сплюнув от злости, старушка отправилась на кухню. Туда же, несколько минут спустя, отправилась и Юлька. Встав в пороге, она со страхом наблюдала за перемещением неудовлетворенной в своем гневе, старушки.
- Уворовала! Уперла и скрывает! Ай-яй-яй!!! Меня то не проведешь! Я не первый год работаю, знаю, что за орешки ты собирала.
Юлька, слушая разгневанную старушку, тихонечко прошла на кухню и села на стул. Встав в пороге, старушка снова схватилась за дрын.
- Рассказывай!
И Юлька рассказала. И, как не смогла удержать в руках таз с манной крупой и, как сразу вывалила в кипящее молоко всю крупу, что в тазу осталась. Сообразив, наконец, что же на самом деле произошло, Федоровна, потребовала.
- Веди, показывай, куда выбросила остатки.
И Юлька повела. Яма для отходов располагалась за уборными для гостей. Амбре от туалета и отхожей ямы стоял такой, что более пяти минут, там находиться было просто невозможно. Однако упрямая старушонка, буквально повиснув над ямой, с таким видом будто потеряла, что-то очень ценное, разглядывала все плавающее там дерьмо. Минут двадцать она высматривала в яме все углы и выпуклости, пока, наконец, не обнаружила в углу две гигантские скорлупки белого цвета.
Они были скрыты от глаз большой тучей навозных мух, которые, облепив внутренности орешка, превратились его в неоново-зеленый цвет. Теперь, когда пропажа нашлась, Галина Федоровна успокоилась. Глядя на свою подопечную все еще не очень дружелюбно, она вдруг сказала, то, что для другого повара стало бы, наверное, поэмой века.
- Ну, не украла и ладно! А ты, молодец! Надо же, из паршивой ситуации выкрутилась с таким звоном, что даже мне завидно. Умница!!!
Молодец! Сказала ей старушка, но Юлька восприняла ее слова всего лишь, как призыв к примирению и вздохнула. Ловкая старушка, даже ее молодую девчонку, допекла.
А старушка обиделась. Юля не могла знать того, что за всю многолетнюю работу поваром, Галине Федоровне ни разу не удалось заставить людей, с таким же удовольствием, кушать кашу.
Отправляя Юльку отдыхать, она напомнила.
- Слышала, что люди сказали? Нам велели приготовить кашу по твоему рецепту. Так, что рассказывай. Попробуем повторить твой подвиг. Рассказывай, рассказывай, как тебя сподобило сварить кашу, которая понравилась всем.
Довольная результатом и немного гордая собой, Юлька кивнула головой. Она выложила все подробности прошедшего дня. Старушка, покачала головой и ничего больше не сказав, ушла.
На следующее утро, к восьми часам, каша была приготовлена по всем законам поварского искусства. И только в самом конце, Галина Федоровна потребовала, чтобы Юлька принесла ванилин. Вот и все. Густая пышущая жаром манная каша со сливочным маслом и удивительным ароматом, соблазнительно приглашала в столовую всех, кто любил покушать. Тетя Галя торжествовала, но недолго. Капризные детишки, зачерпнув ложечку каши оттягивали губы, морщили носики, отворачивались от тарелок. А самые бойкие малыши бежали к окошечку раздачи и, поднимаясь на цыпочки, просили.
- Юля! Юля, положи мне своей кашки. Твоя вкуснее.
Галя, хмуро зыркнув на молодую ученицу, поджала губы. А вечером, нахваливая кашку, старушка понесла ее по корпусам, потчевать воспитателей. Спустя час, женщина вернулась неразговорчивая и очень несчастная. От угощения все до единой женщины, мило, но тактично, отказались, найдя для этого мудрые и вежливые фразы.
- Ну вот, что! Что в твоей размазне было лучше? Что могло сделать ее вкуснее? – возмущалась старушка.
- А вы ее чуть-чуть пожиже сделайте и масло дети не любят. Вы его сразу в каше размешайте.
Заикнулась, было, Юля и тут же получила выговор.
- Что ты понимаешь, кукла! Каша и должна быть густой и топленым маслом, по рецептуре, должна быть полита. А если его нет, значит, и нет. Значит, украли масло!
Горестно покачав головой, она вывалила остатки невостребованной каши в емкости, предназначенные для отправки в подсобное хозяйство. Юлька на это замечание ничего не сказала. Старушке виднее.
Это ее работа. Но, вот ведь странно, через неделю Юльку перевели работать нянечкой. Еще неделю Галина Федоровна, встречая ее, хмуро отворачивалась, а потом смягчилась. И только новая помощница, которая заняла место Юли, с удивлением просила.
- Юлька! Подскажи, как тебе удалось приворожить старушку. Она говорит только о тебе. Ааа?
Юля качала головой и успокаивала расстроенную женщину.
- Зиночка, она и о вас так же хорошо говорить будет, когда вы расстанетесь. Поверьте.
- Ага! Было бы чему верить. Нам то не удалось сварить кашу, которую люди, всю до донышка съели. О ней даже Федоровна грезит, и малышня постоянно просит. Чудно! Поели только раз, а вспоминают постоянно.
Юлька на эти слова только плечами пожимала. Она-то точно знала, что бедная Галина Федоровна никогда не сварит такую кашку. Ей помешает опыт. Как, можно готовить всем известное блюдо, иначе, чем оно заложено рецептурой. Не положено. Солидный опыт, с одной стороны, сделал из нее хорошего повара, а с другой стороны, стал преградой для экспериментов. Юленька это поняла, но с другими, об этом говорить не стала. Зачем обижать старушку. А вот, манную кашу, с тех пор, она тоже полюбила. Жиденькую, как супчик, с маслом, сахаром и легким, почти неуловимым, запахом ванилина. Вкуснотища!!!
***********************************
Фото из интернета.