Я вернулся с моря после первой в своей жизни боевой службы. Моя 33 дивизия подводных лодок тогда базировалась в губе Нерпичьей. Жилья в городке у меня в те годы не было никакого, поэтому разместиться мне снова пришлось в казарме, где жил наш экипаж. Почти все наши офицеры и мичманы уже были в отпуске.
Не сразу и далеко не просто, но всё же получил, наконец-то, свой отпускной билет и я (когда сходил с лодки на берег, кругом были ещё снег и лёд, а нынче уже всё растаяло, земля просохла, у дорог появилась молодая зелёная трава).
Ну что же - теперь вперёд, в отпуск, к семье!
Но тут возникла проблема чисто технического характера. Я не знал, когда меня отпустят, поэтому не мог заранее купить себе билет. Железнодорожной кассы в нашем Североморске-7 тогда не было, а в кассу Аэрофлота пробиться было невозможно. Начиналось лето - период отдыха на «большой земле» для жён и детей большинства подводников. Очереди в авиакассы бывали в этот период во всех городах СССР, и не маленькие, но «без фанатизма» - не так, как у нас в городке.
Если вдруг в каком-то городе, например, в Ленинграде или Севастополе, люди за много суток начинали составлять списки и несколько раз в день проводить по ним проверки, а потом по очереди дежурить с этими листочками по ночам, можно было почти наверняка угадать, предположив, что это организовал человек из нашей Западной Лицы (Североморска-7, Мурманска-150, Заозёрска).
Об этих очередях мне рассказали байку (предварив её словами, что, мол, так всё и было, сам видел и слышал!):
Стоят, значит, женщины в очереди возле авиакассы. Все нервничают, боятся, что опять не хватит билетов. Кто-то из них ругается, что её ошибочно вычеркнули, другая кричит, что списки ночью подменили, а листок с «правильной очередью» только у неё, остальные доказывают, что как раз она самозванка... В общем, все накалены и наэлектризованы до предела.
В это время к очереди разгневанных и взволнованных женщин подходят две двадцатилетние красотки (у одной ноги растут от ушей, у другой - от макушки), улыбаются и громко заявляют:
- Ну, летите-летите! А мы в это время будем носить ваши тапки, ваши халаты, пить из ваших чашек и спать с вашими мужьями!
Я даже и не попытался становиться в эту очередь. Зачем впустую терять ещё два-три дня на неравную борьбу, когда можно сразу поехать в Мурманск - там касс несоизмеримо больше. Собрал все свои вещи плюс подарки (мой большой и увесистый кожаный чемодан с трудом закрылся), завёл будильник на пять утра и лёг спать. Ни у кого из моих знакомых в тот период машины не было, билеты на все ближайшие автобусы были распроданы, поэтому я решил рассчитывать только на автостоп и на свои ноги.
С утра позавтракал и вышел в путь. Естественно, в своей военно-морской форме (для «гражданки» у меня просто не было места). Сколько ни махал обгонявшим меня машинам - как легковым, так и грузовым - никто не останавливался. Первый километр прошёл довольно бодро (согревало душу это сладкое слово - «свобода!»), затем начал уставать. Расстояние от одной остановки до другой становилось всё короче, паузы для отдыха всё длиннее. Тем не менее, я упрямо шагал вперёд. Вот уже оставлена позади дорога, ведущая в Нерпичью, вот уже пройден километр по основной трассе. Я перестал махать проходящим машинам - что толку-то с этого? Пройдено, наверное, уже больше половины расстояния до КПП, а там сесть на «попутку» будет проще.
Слышу сзади скрип тормозов, затем из-за моей спины показывается и аккуратно останавливается чёрная «Волга». Вижу в машине командующего нашей флотилии, вице-адмирала Чернова, Героя Советского Союза. Все уважают этого опытного и грамотнейшего подводника, истинного моряка, и побаиваются его крутого нрава.
Адмирал глядит на меня и приоткрывает дверцу. Подхожу к машине и представляюсь. Докладываю, что следую в очередной отпуск.
Командующий, видимо, не расслышав, сурово переспрашивает:
- В краткосрочный?! (это происходило во вторник, а вторник, согласно недельному распорядку флота, был днём боевой подготовки, и все краткосрочные отпуска в этот день запрещались).
- Никак нет, товарищ командующий, прибыл с боевой службы, следую в очередной отпуск за 1981 год!
- С кем ходили?
- Был прикомандирован к экипажу капитана 1 ранга Костенко!
Чернов, конечно, знал этого командира и одобрительно кивнул.
- Штурман? - спросил он уже более миролюбиво.
- Никак нет, товарищ командующий, вахтенный офицер!
- Ну ладно, садитесь!
Водитель открыл багажник, я поставил туда свой чемоданище и сел на заднее сиденье. Машина тронулась. Евгений Дмитриевич повернулся ко мне и с улыбкой сказал:
- Вы мне сейчас напомнили один анекдот. Бежит по пустыне Сахара человек в ластах, с аквалангом, а навстречу ему - караван верблюдов. Аквалангист спрашивает у караванщика: «До моря далеко?» «Километров сто - сто пятьдесят». «Ну, ни хрена себе, пляж отгрохали!» Кстати, у вас билет на поезд или на самолёт?
- Товарищ командующий, у меня пока нет билета.
- Чего ж вы тогда добираетесь куда-то с таким чемоданом?
- Товарищ командующий, в Мурманске билет проще взять!
- А почему не на автобусе?
- Товарищ командующий, я не смог достать билета на автобус!
- Нам нужны офицеры, которые могут всё!
Каких-то продолжительных бесед мы не вели. Командующий был настроен доброжелательно, но сосредоточен и немногословен. Когда проезжали Колу, Евгений Дмитриевич, перейдя со строгого и официального «вы» на «ты», сказал:
- Если тебе надо побыстрее в аэропорт, лучше выйти здесь. Тут останавливается сто шестой автобус. Извини, мне в Мурмаши не по пути, еду в Североморск, в штаб флота.
Собственно говоря, рассчитывать на поездку с командующим до самого аэропорта было бы с моей стороны наглостью. Я до сих пор благодарен Евгению Дмитриевичу - ведь он тогда мог, убедившись, что я нахожусь вне части на законных основаниях, просто поехать дальше, предоставив мне возможность выбираться самостоятельно.
Довольно скоро я оказался дома, в кругу семьи.
После моей следующей встречи с Евгением Дмитриевичем Черновым у меня в жизни вновь произошли изменения к лучшему.
Когда, после окончания строительства нашей лодки и завершения большей части испытаний, мы пришли в Западную Лицу, нас включили в состав 6 дивизии. Около двадцати молодых офицеров, не имевших жилья (я в том числе), жили в казарме. Чтобы мы не возмущались таким положением дел, нам было велено нашу общую комнату в казарме считать военным общежитием.
Однажды нам объявили, что командующий флотилией такого-то числа будет знакомиться с нашим экипажем, а заодно посмотрит, как мы обустроились на новом месте.
В казарме была объявлена большая приборка, мы сообща всё подмели, вымыли, почистили и подровняли. Выхожу на лестничную площадку и тут же вижу командующего. Он уточнил у меня, что здесь действительно живёт экипаж «К-527», и вошёл. Естественно, при осмотре казармы его сопровождало командование нашей лодки, но всё же и я стал свидетелем одного любопытного диалога Евгения Дмитриевича с нашим командиром, Валерием Михайловичем Зенковым. Командующий зашёл в помещение, которое считалось нашим военным общежитием, и увидел там аккуратно заправленные и обтянутые не хуже, чем у наших матросов, койки и стоявшие стройными рядами тумбочки. Он остановился в дверях и спросил у Валерия Михайловича:
- Командир, а здесь у тебя кто живёт?
- Мои офицеры!
- И что, они у тебя ещё служат?!
После визита Чернова нашему экипажу наконец-то начали выделять долгожданные квартиры.