Почти все военные люди, а также кое-кто из гражданских специалистов, так или иначе, связаны с секретным делопроизводством. Сложного в этом процессе нет ничего. Правда, ведомственные инструкции, где описано, что и как делать, а что запрещено, порой очень объёмны, и понять их содержание с первого прочтения - дело нелёгкое.
А на практике при обращении с «секретами» простому исполнителю надо усвоить всего лишь несколько элементарных алгоритмов. Усвоить и соблюдать их с тупой точностью робота, что бы в это время ни творилось вокруг. За исключением таких событий, когда речь идёт, скажем, о жизни и смерти.
Однажды, будучи ещё старшим лейтенантом, я в очередной раз заступил дежурным по подводной лодке. Наша «К-527» тогда ещё только-только пришла в Западную Лицу и совсем недавно была принята флотом от промышленности. Мы готовились подтверждать первую и вторую задачи Курса боевой подготовки. По этой причине на лодку постоянно приходили проверяющие из штаба 6 дивизии, в состав которой мы вошли несколько недель назад.
После обеда я сел заполнять вахтенный журнал подводной лодки (документ с грифом «секретно»).
Дело привычное. К тому же, при стоянке в базе дежурный по кораблю за сутки делает меньше записей, чем вахтенный офицер в море за четыре часа.
В это время вахтенный сверху доложил, что на лодку прибывают командование и офицеры штаба дивизии. Я тут же сунул журнал в сейф, где лежали все секретные документы дежурного, и пошёл встречать проверяющих.
Должностные лица дивизии поработали на борту и ушли. Я решил продолжить отложенное дело, вновь открыл сейф дежурного по кораблю и ужаснулся - вахтенного журнала там не было. Неужели я его туда в спешке всё-таки не положил? Вытащил на планшет ПНП-1М, служивший ещё и столиком, свои «секреты», пересчитал - в наличии было всё, кроме злополучного документа. Осмотрел самые разные места в центральном посту, куда я мог положить тот журнал, заглянул под приборы, куда он мог упасть - безрезультатно! Опросил по поводу пропажи вахтенных центрального поста и своего помощника - никто ничего вразумительного мне не сказал. Страшная и совершенно тупиковая ситуация!
И вот тут я ощутил запах тюрьмы - правда, не такой, какой почудился в критической ситуации герою одного из произведений Виктора Конецкого (запах карболки, непросохших полов и т.д.) - я совершенно отчётливо почувствовал аромат смолы и хвои свежесрубленной сосны, который меня в этой ситуации совсем не обрадовал. Возможно, через какое-то время, после всех разбирательств, следствия и суда, меня повезут на несколько лет куда-нибудь на лесоповал, вполне вероятно, даже на родной Урал… Только моим близким от этого легче вряд ли будет!
Доложил о журнале командиру, Валерию Михайловичу Зенкову, который уже собирался выходить наверх. Естественно, он не обрадовался, но и в состояние «ступора» не впал. Командир вызвал в центральный секретчика, мичмана Игоря Доценко, и приказал ему вместе со мной искать пропажу.
Мы вдвоём с Игорем осмотрели все укромные уголки в центральном посту, но журнала там не нашли. Тогда он предложил мне ещё раз заглянуть в сейф.
Я открыл замок, и секретчик склонился перед распахнутой стальной дверцей, зачем-то вооружившись электрическим фонариком. Через пару секунд он издал радостный возглас и распрямился с победной улыбкой, держа в руке пропавший журнал, - так индейцы, должно быть, когда-то держали скальп поверженного врага.
Оказалось, что наш любимый документ встал внутри сейфа на ребро, прислонившись к стенке, и оказался в тени. Его обложка была сделана из серого картона, поэтому в полумраке стального ящика без помощи фонарика журнал был незаметен даже для обладателей отличного зрения (каким в те годы был и я)…
Всё хорошо, что хорошо кончается, но я тогда окончательно понял: суета и работа с «секретами» несовместимы. Тут если даже вдруг куда-то очень заспешил, чётко фиксируй в памяти, что положил документ на место или, наоборот, не забыл забрать его с собой!
На одной из наших лодок недалеко от секретной части располагался гальюн. Это было воистину «золотое дно» для командира и старшины отсека! Периодически либо тот, либо другой заходил в это весьма полезное помещение и отработанным движением просовывал руку за трубопровод вентиляции под самым подволоком. Не раз и не два удачливые ловцы извлекал из этой «шхеры» что-нибудь с грифом «секретно», а то и «совершенно секретно»!!!
Как же это туда попадало? Очень просто. Нередко люди, получившие «секреты», на обратном пути заходили в гальюн. Там, чтобы полученный документ не мешал, его прятали за трубопровод вентиляции (не на палубу же его было класть!) С глаз долой - из сердца вон… Сделав дело, выходили, уже не помня, зачем их занесло в этот отсек, а через минуту попадали в круговерть корабельной жизни - и о «секретах» напрочь забывали. Счастливый же «кладоискатель» с добычей в руках шёл к начальнику секретной части (он тоже состоял в доле) и у него узнавал, кто получал такой-то документ. Потом вызывал «человека рассеянного» в отсек и через некоторое время получал от него бутылку, а то и не одну! Народ не скупился на вознаграждение: каждый понимал, что было бы, если бы тот документ вдруг попал в грязные лапы Пентагона. Или, что ещё ужаснее, в руки представителя Особого отдела…
А отдельные личности, которых и сволочами-то мало назвать, бывало, использовали чужие «секреты», оставленные без присмотра или временно переданные им под честное слово (без росписи в реестре), более страшным и подлым образом. Например, чтобы устранить конкурента или просто кому-то отомстить. Сколько угодно таких случаев было…
Что тут сказать? Остаётся только вновь повторить одну из известнейших заповедей Козьмы Пруткова - «Бди!»