Такова уж комендантская служба - следить за порядком в гарнизоне, всех за что-нибудь «цеплять». Для большинства военнослужащих встреча с военным комендантом гарнизона не сулит ничего хорошего, но в жизни по-всякому бывает…
На одной из улиц послевоенного Владивостока стояли и разговаривали два адмирала. Один из них, командовавший соединением надводных кораблей, имел визгливый, несолидный для бывшего артиллерийского офицера, голос, за который получил прозвище «тётка Матрёна». У «тётки Матрёны» была любимая присказка: «Хрен тебе в сумку!»
Мимо прошёл подполковник, военный комендант гарнизона, и поприветствовал их (тогда это называлось «отданием воинской чести»). Адмиралы не отреагировали. Комендант развернулся, снова прошёл мимо адмиралов, опять вскинул «лапу к уху» - снова безответно. Тогда подполковник подошёл и представился. «Тётка Матрёна» сказал:
- Да знаю я тебя, видел в штабе флота на докладе. Что ты хотел?
- Товарищи адмиралы, я уже дважды отдал Вам воинскую честь, Вы не ответили. Делаю Вам напоминание!
От этих слов «тётка Матрёна» рассердился и спросил у коменданта:
- Слушай, ты чем командуешь? Комендантским взводом? Фигня это всё, и комендатуры твоей отсюда даже не видно! А мои корабли вон там, смотри, на рейде стоят, так что иди отсюда! Хрен тебе в сумку! Хрен тебе в сумку!
Похожий случай произошёл уже больше тридцати лет назад в Ленинграде. Фёдор Степанович, контр-адмирал, командовавший тогда на Севере дивизией атомных подводных лодок, шёл по городу. Навстречу ему попался гарнизонный патруль, где начальником был сухопутный офицер в капитанском звании. Капитан отдал честь, Фёдор Степанович незамедлительно ответил, он был человеком воспитанным. Только вот из-за старой травмы, полученной в море, правая рука адмирала могла подниматься лишь чуть выше плеча.
Капитан выполнил «боевой разворот», снова подошёл к Фёдору Степановичу и отчеканил:
- Товарищ адмирал, я начальник патруля! Вы неправильно отдаёте воинскую честь - Вы поднимаете руку не полностью!
Фёдор Степанович улыбнулся:
- Хорошо, сынок! Я сейчас постою, а ты ходи мимо меня и показывай, как надо отдавать честь!
Адмирал встал, подняв руку по-прежнему лишь до того уровня, до которого мог, а капитан несколько раз прошёл мимо него, печатая шаг и образцово демонстрируя приём строевой подготовки под названием «отдание воинской чести в движении».
Затем Фёдор Степанович подозвал капитана к себе и спросил:
- Ну что, сынок, ты всё понял?
- Так точно, товарищ адмирал!
- Ну ладно, иди…
Это он легко отделался! А вот что однажды произошло в моей родной базе, когда командование флотилии объявило войну курткам-канадкам. Эти красивые чёрные куртки из натуральной овчины (на «молнии», с капюшоном) предназначались для подводников, но подводникам их не хватало. Носить «канадки» тогда было модно и престижно, поэтому доставались они, в первую очередь, тем, кто их хранил и должен был выдавать на лодки. У каждого уважающего себя мичмана из тыла была «канадка», причём, не абы какая, а обязательно на белом меху!
Командующий флотилией решил: «канадки» можно носить только подводникам и только на службе, а всех, кто появляется в таком виде в городке, должен задерживать комендант!
Комендант к нам тогда пришёл новый и сразу же очень рьяно взялся за наведение порядка. Правда, он знал в лицо ещё не всё командование флотилии: начальник штаба, суровый контр-адмирал, великолепный, грамотный моряк, постоянно был в море на разных подводных лодках.
Адмирал как раз только-только вернулся с очередного выхода и приехал в городок на «уазике» прямо в той одежде, в которой был на мостике. Переодеваться было некогда - через полтора часа планировался очередной выход!
Начальник штаба флотилии, одетый в «канадку», вышел из машины около Дома офицеров прямо на глазах у коменданта, опешившего от такой наглости. Куртка скрывала адмиральские погоны, а её капюшон - шапку с адмиральским «крабом», поэтому комендант, так и не понявший, кто перед ним, заорал:
- Мичман!!!
Адмирал, естественно, никак не отреагировал на грубый оклик. Тогда повторно раздалось:
- Эй, мичман!!!
Адмирал обернулся, потому что удивился, кто же это и какому мичману так кричит в его присутствии. Увидев, что поблизости больше никого нет, кроме него и незнакомого крикуна, начальник штаба переспросил:
- Это вы к кому обращаетесь, ко мне?
- К тебе!
- А с чего это вы взяли, что я мичман?
- А это я по роже твоей увидел!
Адмирал был подводником старой закалки и за словом в карман не лез. Он кратко и доходчиво объяснил коменданту, кто из них есть кто.
Но дело этим не ограничилось: в очередной отпуск ретивый комендант ушёл не летом, как планировал, а только следующей зимой.