После смерти родителей я начал сдавать одну из комнат в своей квартире. Это стало для меня неким дополнительным заработком, который помогал мне справиться со столь дорогим обитанием в глубине большого города. В наше время довольно-таки сложно выжить на одну лишь зарплату, учитывая при этом то, где и кем я работаю. С каждым новым днем я сталкивался с абсолютно разными людьми. Мне довелось повидать многое и многих в этой жизни.
Постоянных квартирантов я старался не брать, так как они быстро надоедали мне, а в результате – докучали и даже мешали моей тихой и мирной жизни. Поэтому в объявлении так и писал: «Сдам посуточно комнату в двухкомнатной квартире. Десять минут ходьбы от метро. Срок проживания – от одной до трех суток». Насчет цены мы обычно договаривались уже на месте, при этом я всегда старался много не брать с клиентов. В первую очередь, естественно, примерно оценивал финансовое положение квартиранта, а затем уже ставил определенную цену в соотношении с его возможностями.
Особи попадались самые что ни на есть разные. Как проезжие туристы, изучающие города, так и различного рода бизнесмены, которые приезжали, чтобы уладить в городе какие-то дела. Но чаще всего это были именно молодые, а изредка и не очень молодые пары, желающие провести ночь вдвоем. Иногда, кстати, такие пары попадались даже одного пола, но, правда, крайне редко. Условие у меня всегда было одно – половину суммы денег я требовал сразу по приезду клиента, а остальную половину – перед его убыванием.
Вчера утром мне позвонил молодой человек по объявлению. Заявил, что желает на ночь снять у меня комнату, предупредив при этом, что он будет с девушкой. Я охотно согласился, перед этим огласив ему свои условия. Парень одобрил их и обещался приехать вечером. В назначенный час он, как и полагается, явился вместе с ней. Они показались мне довольно вежливыми людьми, если при этом их еще и сравнивать с теми, что мне попадались ранее. Невооруженным взглядом можно было заметить, что оба друг друга практически не знают. Но мне, по сути, было как-то все равно. Это их дело, насколько рано они начинают столь близкие интимные сношения. Пара смотрела на меня слегка растерянно и даже испуганно, я не любил таких взглядов, очень даже не любил, но, к сожалению, к подобному приходилось смиренно привыкать…
Показав молодым комнату, кухню и санузел, я удалился прочь из квартиры, перед этим закрыв ее на ключ. Уже второй год я работаю по ночам. Разгружаю вагоны. В это время суток достаточно темно, потому мое лицо практически никто не видит, а это для меня как раз очень важный и необходимый аспект. Мне хотелось быть незамеченным, пустым местом в этом мире. К счастью, иногда это довольно-таки удавалось.
До столь недавнего времени у меня было все. Так называемое «недавнее время» закончилось для меня примерно два года назад, а может, и больше, точно уже не припомню. Я был высококвалифицированным экономистом – работал в одном из самых крупнейших финансовых заведений страны. Уважал и любил свою работу, был образцовым, почетным, старательным сотрудником, лицом компании. Меня ожидало светлое будущее, я шел вперед с глубоким убеждением, что все этой жизни предначертано так, как мне нужно, так, как это должно быть. Я получал хорошую зарплату, которая позволяла мне красиво одеваться, употреблять дорогие деликатесы и самое изысканное вино, а иногда даже посещать дорогие заведения типа салона красоты. Все бордели города для меня были открыты, их владельцы знали меня не только в лицо, но и по имени как постоянного клиента. Мне были подвластны самые утонченные девушки, которые только могли быть. Я полностью отдался материальной жизни, всласть упиваясь ее прекрасными дарами. Потреблял все, что считал для себя нужным, взамен ничего не отдавая. Становился самым стандартным потребителем, проще сказать, паразитом. Я не знал в этой жизни ничего плохого и угрюмого, всегда думал, что до конца дней все будет именно так, как я пожелаю.
Но иногда столь масштабные изменения в жизни человека могут опустить его на землю с такой резкой мощью, что для него в этом мире просто-напросто все переворачивается с ног на голову или наоборот. Ты начинаешь ценить совершенно другое, отказываешься от былых увлечений, страстей и желаний, становишься совершенно другим как изнутри, так и снаружи. Все меняется. Ничего вечного и постоянного не бывает, теперь я в этом точно и определенно убежден. Жизнь способна преподнести тебе такие подарки, о которых ты не то, чтобы там мечтать, а просто, в конечном счете, не можешь осмыслить, не в состоянии осознать и понять их. Все в один момент может стать таким хрупким, таким ничтожным, крохотным, незначительным и даже абсурдным, что твое сознание откажется воспринимать случившееся. И если ты не готов к молниеносному удару о землю, то очень сложно будет выкарабкаться из недр непонимания происходящего, из нутра бессмысленности и глупости повседневной действительности…
Примерно такое произошло и со мной. Одним прекрасным вечером около своего подъезда я был жестоко избит группой пьяных юношей. Их целью то всего-навсего была отнять у меня кошелек и телефон, вот и все. По сути, я бы мог просто отдать им необходимое по своей воли, и они бы вряд ли меня тронули. Но темперамент проявил себя в совершенно ненужный момент. Естественно, я стал упираться, за что и получил два сломанных ребра, черепно-мозговую травму и бесконечное количество ссадин. Но это еще нестрашно. На прощание один из злоумышленников оставил мне ножом на лице несколько глубоких порезов. Именно эти порезы оказались для меня роковыми…
Переломы и ссадины казались цветочками рядом со шрамами, которые образовались у меня на лице. В результате, полностью вытек правый глаз, а глубокие вырезы на коже изуродовали всю былую красоту, гармонию и пропорциональность моих черт. Долгое время мне не давали зеркала. Немного позже я понял, почему. Когда специалист по пластической хирургии объявил мне сумму, которая могла бы уйти на хотя бы частичное возобновление моего лица, я понял, что еще долго не смогу увидать того, что еще так недавно было таким нормальным и обычным, столь привычным и повседневным. Вряд ли когда-то я задумывался об этом ранее. Наверное, и не подозревал, что подобное вообще может произойти.
Иначе говоря, у меня не было лица. Точнее, у меня не стало того, что можно называть лицом. А значит, жизнь закончилась. Точнее, то, что до этого можно было называть жизнью. Мое существование разделилось на «до» и «после». Я полностью закрылся в себе, не желая никого и близко подпускать. Сутками просиживал в своей комнате, обдумывая все происходящее вокруг. Иногда пытался как-то отвлечься, хотел чем-то заняться, но осознание того, что я отныне не нужен этому миру, переполняло мое естество. Это навеки стало моей личной трагедией, собственной кармой. Родители пытались утешить меня тем, что соберут деньги на операцию и все будет так, как прежде, но я в это не верил. Я был определенно убежден в противном. Понимал, что ничего больше не будет, ничего и никогда…
Один раз меня чудом вытащили из петли. Еще один раз пытался выпрыгнуть из окна, но боязнь высоты вызвала у меня головокружение – именно это и остановило. Родители принялись запирать меня в комнате, опасаясь, что я снова буду пытаться что-либо причинить себе, но это еще больше меня раздражало. Я стал диким зверем, загнанным в угол собственным страхом перед очевидностью. Я оказался мелкой частицей этого мира, отброшенного куда подальше, словно опасный вирус. Я день за днем осознавал, что этот мир теперь чужой для меня, бессмысленный, странный и абсурдный. Ни я ему не нужен, ни он мне. Все стало так ясно и просто, как никогда еще. Я с горестью вспоминал свою так называемую «прошлую жизнь». Порой она казалась так далека, так непостижима, а иногда казалось, что ее и вовсе не было, будто бы там был не я, а кто-то другой. Эти мысли были способны довести меня до безумия, но что-то пока еще держало меня, не желая отпускать. Какой-либо надежды на просветление не было. Все вокруг становилось бездонной пустотой, окутанной вязким черным страхом. Нелепость мира стояла будто бы на ладони, со стороны насмехаясь над моим обреченным бездействием.
Я не помню, сколько я так прожил в глубоко зарытом небытии. Абсолютно не помню. Сейчас это всплывает из недр подсознания, словно какая-то яма, в которой я сам себя оставил на съедение собственным психическим разложениям. Казалось, уже ничего не вернет меня к какой-либо жизни, даже к самой пассивной. Но случилось то, что мощным ударом заехало мне в голову и двинуло немного в сторону, прояснив все то, что происходит вокруг. По пути домой из клиники мои родители, находясь в такси, попали в страшную автомобильную катастрофу. Мать умерла сразу же на месте, отец – через час в той самой клинике. Известие об этом событии вернуло меня к реальности. Жизнь принесла очередной подарок. И я абсолютно не знал, как мне это воспринимать. Полностью не отойдя еще от предыдущего шока, моя голова не могла уяснить то, что мне известили о моих родителях. В голове просто не помещался очередной выхлоп бытия. Я не мог смириться с произошедшим и поверить в то, что случилось. Но понял лишь одно – жизнь явно затеяла со мной опасную игру. Она хочет испытать меня, а значит, я пойду до конца. Я решил для себя, что должен бороться с ее пакостями. Если же она не хочет принимать меня к себе, то я сам ворвусь в нее, не спрашивая позволения. Я сам построю свое благо, не взирая на все преграды.
Вернуться на былую работу у меня уже не было никаких шансов, это было более чем ясно. Найти новую вакансию было крайне тяжело. Со мной пытались связаться родственники и близкие товарищи моих родителей, но я не имел абсолютно никакого желания с кем-либо контактировать. Отныне для меня никого не существовало. Только я и этот проклятый мир, против которого я буду ставить свою карту. И я трезво уяснил для себя то, что просто обязан победить в этом решающем поединке. Исход мог быть только один – либо я подчинюсь натиску окружающего мира, либо он ляжет под меня. Третьего варианта быть не могло, это точно. И я старался делать все, чтобы отстоять собственную независимость.
Отныне в моей квартире не было зеркал. Это стало первым шагом к тому, чтоб забыть о страшном происшествии. Но, не смотря на это, каждый раз подходя к собственному подъезду, я невольно вздрагивал, чувствуя мгновенный прилив крови в висках и появление холодного пота на тощем теле. Наверное, до самой смерти в моей голове будут невольно всплывать кадры столь рокового для меня вечера. Чтобы хоть как-то побороть этот неистовый страх, эту едкую фобию, которая забралась глубоко в мое сознание, я собрал чуть ли не самые последние финансовые накопления и приобрел пистолет. И любой раз, приближаясь к подъезду, я автоматически сжимал карман куртки, где он находился, при этом лихорадочно поглядывал по сторонам и невольно дрожал от дикого страха.
Работу мне все же удалось найти. Причем так, как я и хотел – по ночам. В эту пору суток мало кто видит мое лицо, а поэтому я все менее и менее буду чувствовать эти разъедающие взгляды посторонних людей у себя на лице. Эти взгляды пронзали меня холодным дыханием отвращения. Да, некоторые из них, безусловно, жалели меня, но мне и этого не хотелось. Больше не было ни малейшего желания чувствовать себя слабым, я не нуждался в каком-либо соболезновании. Мое лицо – это дело лишь мое, и только я могу распоряжаться тем, как к нему относиться. Только я могу сам себя жалеть или призирать.
Очень часто я оставался один на один с собой. Раздумывал о том, что делать дальше, куда вообще идти, да и есть ли какой-нибудь смысл двигаться вперед. Признаюсь, что нередко меня мучила ностальгия за теми временами, которые я относил к той части своей жизни, что лично для меня называлась «До». Но все же пытался как-то заглушить в себе давние страсти и желания, чтобы не обезуметь до конца и вновь не впасть в депрессию. С каждым днем я находил все больше и больше радостей, которые раньше я бы вряд ли мог понять и постигнуть. Впервые в жизни посетил театр и был просто потрясен удивительностью этого искусства. Я начал замечать прелесть в живописи и архитектуре. Правда, довольствоваться всем этим мог лишь одним глазом, но все же этого хватало, чтобы получать душевное наслаждение и черпать духовные силы. Как ни странно, но я постепенно приобретал абсолютно иные ценности, находил новые интересы и другие стороны в столь привычных и стандартных вещах. Раньше я бы, наверное, и поверить не мог в то, что можно стремиться к чему-то еще, кроме высокого статуса в обществе, а соответственно, и к вершине крупных финансовых достижений. Жизнь предстала для меня в другом ракурсе. Но иногда я все же ощущал тихонький скрежет внутри, который давал понять мне, что я больше не вернусь к своим былым привычкам. Да, само собой, они потеряли для меня смысл, но время от времени во мне невольно просыпались те порочные страсти и желания. И задушить их было более чем тяжело…
Сегодня утром я вернулся с работы с уже привычным для меня ощущением физической усталости, боли в спине и локтях. Ступив на порог квартиры, почувствовал чужой запах, что заставил меня вспомнить о том, что днем я взял к себе квартирантов на одну ночь. По сути, их время уже подошло к концу, поэтому мне бы хотелось видеть их собранными и готовыми к удачному убыванию, но, к несчастью, я никого перед собой не видел. Со стороны запертой комнаты доносился какой-то странный шум. Я искренне надеялся, что они не захотят продлить срок еще на сутки или более.
Заперев за собой входную дверь, до меня вдруг долетел женский крик. Я встрепенулся и резко взглянул в сторону комнаты. По коже пробежались мурашки, в голове моментально пронеслись тревожные мысли. Я медленно начал подкрадываться к запертой двери, за которой была сдаваемая мною комнатка, где, по идее, и должны были находиться молодые люди. С каждым шагом я все отчетливее мог слышать ритмичный шум, немного походивший на выбивание подушек. Время от времени сквозь этот звук проникал приглушенный женский стон, который час от часу то затихал, то наоборот возрастал.
Приближаясь все ближе к двери комнаты и внимательно прислушиваясь к проникающему оттуда ансамблю звуков, я убеждался в том, что никакого насилия здесь нет. Это меня весьма успокоило и вызвало еще больший интерес к происходящему. Я начал понимать, что в комнате происходит довольно-таки шумное слияние двух полов. Не понимал я лишь одного – то ли квартиранты не уследили за временем, поэтому до сих пор, скажем так, развлекаются, то ли просто забыли о том, что мы договаривались об их пребывании здесь только до восьми часов утра, ни минутой больше.
Абсолютно не зная, как реагировать на происходящее, я с любопытством начал прислушиваться к процессу. Боль в коленях заставила меня присесть на корточки прямо у двери. Я прислонил свое ухо к ней, внимательно вслушиваясь в каждую нотку сладкого женского стона. Невольно в моей голове начала вырисовываться картина очаровательного, утонченного и бесконечно страстного секса. Я медленно прикрыл свой единственный глаз. Теперь темнота помогала мне еще более изощренно представлять то, как эти двое всей красотой своих тел, эмоций и ощущений упивались друг другом…
Они обильно наслаждались свирепой и дикой похотью, которую я так давно не мог ощутить. Которую так желал, которая столь безумно трепалась в моей голове, обивая стенки мозга резкими ударами, оставляя после себя влажное вожделение и неистовое безумие. Все это рвалось в моем организме на мелкие пылинки. Оно хотело вырваться из моего естества, проломав все стены и границы, стоящие на пути. Я чувствовал сильнейшее возбуждение, но не знал, что с ним поделать. Оно не желало отпускать меня, как бы я не пытался отвлечься на что-либо другое. Это было невыносимо. Более невыносимо, чем быть брошенным самим собой в этом мире, словно увядший цветок бросают в урну. Более невыносимо, чем потерять самых близких людей, которые окружали тебя всю сознательную и несознательную жизнь.
Я никогда не думал, что порок может так овладеть моей душой. Он выгрызал меня изнутри, брызгал бешеной ехидной рвотой. Мое нутро медленно разъедалось кислотой, что так легко и бесстыдно обжигала мои внутренности. Сознание затмилось мраком коварной похоти. Но какой бы животной и мерзкой я ее не называл, какой бы грязной и дикой не пытался себе ее представить, мне все равно хотелось снова познать то, чего не было у меня уже более двух лет. Я прекрасно осознавал, что у меня больше никогда в жизни не будет того, что есть и, скорее, еще не раз будет у этих двух молодых людей…
Я не помню, как долго сидел на корточках под дверью. Но сидел очень тихо и неподвижно, стараясь не создавать никакого шума, чтоб не спугнуть квартирантов. Изредка даже задерживал дыхание, чтобы уловить любой мельчайший звук, доносившийся из-за двери. Сердце в груди колотило с неимоверной силой. Я чувствовал, как на теле от волнения постепенно появляется влага. В один миг я слегка пошатнулся и задел плечом деревянную тумбочку, в которой находились снасти для чистки обуви. Мгновенно обернувшись, удержал ее рукой, побаиваясь, что наделаю много шума. На поверхности тумбочки стояла небольшая женская сумочка, рядом с которой – маленькое зеркальце. В квартире уже около полгода не было зеркал. Когда же я заметил этот предмет, внутри меня что-то дернуло. Сердце принялось биться еще чаще и настырнее. Некоторое время я просто тупо не сводил глаз с поверхности тумбочки. Мое внимание задержалось именно на этом. Наконец, все же пересилив себя, дрожащей рукой потянулся за зеркальцем. Оно было настолько крохотным, что довольно легко помещалось в моей руке. Когда я поднес его к лицу, все мое нутро вздрогнуло в лихорадочном биении чего-то очень тяжелого и жесткого. Внутри меня в один момент что-то рухнуло, оставшись дрожащим осколком на самом дне бытия. В голове немного помутнело, я чувствовал глухую тошноту, мне хотелось рвать от безумности увиденного. Холод пробежался по телу и душе, пронзив меня черной ниткой насквозь. Желудок схватила резкая боль, колени задрожали, мне хотелось убежать от самого себя, но бежать уже было некуда.
Вот она – реальность. Жестокая, сухая, свирепая и беспощадная. Такая, какой она является на самом деле. Заросшее, обвисшее, прыщавое лицо с глубочайшими шрамами практически по всей поверхности, чуть ли не надвое разрезанным носом и всего лишь одним глазом созерцало на меня из глубины самой жуткой уродливости этого мира. Я видел пред собой бесчувственный облик мертвой бездны. Обилие противной и нелепой темноты небытия. В столь маленьком зеркале столь великое отвращение. В памяти снова всплыли все те холодные, резкие, разъедающие взгляды, исходящие от окружающих особей. Я со всей глубиной ненавидел людей и призирал всю их сущность. Она оценивали меня, словно последнего урода, отброса этого слепого общества. Они оценивали меня при помощи затертых предрассудков и стереотипов, отнесли меня к порождению самого Ада. Лишь на мгновение узрев мой внешний вид, они никогда не задумывались о том, что у меня на сердце. Абсолютно никогда! Как же я все это ненавидел…
Мне было страшно тяжело смотреть в зеркало и осознавать то, что это именно мое отражение. Я не знал, куда себя деть. Мне хотелось убежать от этого мира куда подальше, мне не хотелось принимать то, что он мне преподносил. Я медленно опустил зеркало вниз на пол, сильно сдавив его ладонью. Хотелось тотчас же разбить его, но не мог этого сделать, так как это была чужая вещь. Я чувствовал, как все мое тело изнемогает в неистовой дрожи. Виски невольно сжались, и я почувствовал, как злорадный камень подступает к моему горлу и сдавливает мое дыхание. Я любой ценой пытался сдержать слезы, которые то и дело просились наружу. Я не хотел чувствовать себя слабым и брошенным. Я должен быть сильнее этого.
Шум за дверью усиливался с каждой секундой. Но теперь я уже не мог им наслаждаться. Постепенно он становился безгранично противным мне. Я прекрасно осознавал, что больше никогда в жизни не смогу ощущать то, что ощущают сейчас эти двое молодых людей за дверью. Больше никогда в жизни мне не представиться такая возможность. С моим внешним видом довольно тяжело даже снять проститутку.
Сердце металось в безликой дикости безыдейной сферы разума. Глухонемой вакуум вбирал в себя весь негатив, исходящий из моей души. Стоны за дверью разносились в моей голове бессознательным эхом, вибрируя всей своей гнилой и противной массой. Ненависть к этим двум возрастала с каждой секундой по мере того, как усиливался звук за дверью. Стоны становились все громче и настырнее, все чаще и глубже. Темп ускорялся, процесс подходил к самому пику…
Я не мог больше терпеть этого. Резко поднявшись, дернул за ручку двери, но она оказалась запертой на замок. Лихорадочно принялся рыться в карманах куртки в поисках ключа. Волнение мое усиливалось, руки дрожали, словно бешенные. Наконец, вставив ключ в замочную скважину, я провернул его, снова дернул за ручку, распахнул настежь дверь и стал на пороге комнаты. Теперь вся изящность и утонченность их занятия встала у меня пред глазами. Видимо, я не был еще готов увидеть это, так как весьма при этом растерялся. Но они меня не слышали. Они продолжали заниматься своим любимым делом, абсолютно ничего вокруг не замечая. Меня безумно это бесило и раздражало. Они с адским упоением наслаждались друг другом так сладко и занятно, что просто-напросто не могли меня видеть. Неимоверно сильно хотелось прервать этот процесс и узреть неистовый страх и дрожащую растерянность в их глазах. Но, к сожалению, попытка оказалась неудачной.
В один момент в моей голове мелькнули мысли о том, как все это можно исправить. Из внутреннего кармана куртки я достал пистолет, немедленно зарядил его и выстрелил в сторону движущихся тел. Смертоносный шум от выстрела в клочья разорвал звуки, что исходили от этих двух. Буквально две секунды в комнате царила мертвая тишина, после чего ее внезапно разорвал дикий женский крик. Я наблюдал за тем, как девушка вылезает из-под тяжелого тела парня, в неистовом испуге и оглушающем визге отбрасывая его подальше от себя. Из затылка молодого человека резко брызгала кровь, обильно заливая красным фонтаном белоснежную постель.
Наконец девушка перевела свой взгляд на меня, после чего принялась орать еще громче. В ее глазах разрывался дикий страх, он переполнял всю ее женскую сущность. Она была абсолютно растерянна и напугана. Я прервал все ее блаженство, я разорвал своим вмешательством ее наслаждение, которое она столь желанно испытывала всего-то несколько секунд назад. Не прерывая свой крик, она глядела то на меня, то на мертвого партнера. Ее глубокие глаза в лихорадочном безумии бегали из стороны в сторону, чуть ли не вылетая из орбит. Я же, в свою очередь, наслаждался ее растерянностью. Теперь же я видел то, что так хотел увидеть в то время, когда находился еще за дверью. Я опустил ее ниже себя, я показал, что я сильнее. Она продолжала беспрерывно кричать, этот звук разносился все сильнее и сильнее. Девушка абсолютно не понимала, что происходит, и что ей вообще дальше делать. Совершенно нагая и беспомощная, забитая в угол, брошенная на самое дно...
Я торжествовал. Я смотрел на нее с таким наслаждением, которого не испытывал очень давно. Теперь мое время властвовать и получать удовольствие. Это мой триумф. Я внес свою лепту в этот мир. Это мое фатальное распоряжение. Она кричала так долго, что уже просто закладывало уши. Я постепенно начинал понимать, что крик этот явно выходит за все пределы, поэтому рано или поздно соседи, в конце концов, все-таки вызовут милицию. Такой итог меня не устраивал, поэтому я навел свой пистолет в сторону девушки и два раза выстрелил. В очередной раз оглушительный шум резко оборвал всю мощность бешенного женского крика. Комната снова наполнилась блаженной тишиной, словно очистив себя от едкой и вязкой грязи.
Девушка лежала неподвижно, лишь только предсмертные судороги время от времени обвивали ее прекрасное тело. Постель окрасилась в темно-красный цвет, она плавала в глубоком озере кровавых слез. На стене также была кровь – она тонкими капельками скатывалась по вертикальной поверхности обоев. Стекала так медленно, будто бы сама по себе наслаждалась своим безграничным естеством. Комнату окутала глубокая безмятежность, вечная тишина предсмертного зарева. Теперь здесь обитала всеобъемлющая Смерть, она плавала по немому пространству из угла в угол, наполняя влажную атмосферу безликим небытием...
Мои руки больше не дрожали. Я даже не чувствовал веса оружия, которое до сих пор находилось в моей выпрямленной правой руке. Я наслаждался белоснежным спокойствием, которое будто бы невесомой субстанцией наполнило меня изнутри. Из дула пистолета плавно исходил белый дымок. Он медленно поднимался вверх, растворяя свою сущность в глубоком и бесконечном мироздании, растворяясь в серой мгле призрачных небес…
Киев, Шостка, апрель 2011 г.