Ты [не] можешь войти в космос
6. [не] одни
- Ну, как тебе тут? – склонился к Ниалу Осанн.
- Здесь неплохо, - слегка поколебавшись, ответил мальчик, положив руки на колени.
- Здесь даже несколько детей есть, а женщины прямо готовы жевать за тебя, только чтобы ты не напрягался. У всех прям материнские инстинкты проснулись, как только ты попал сюда. А мы с тобой, Миру, типа папочки, - для чего-то он ткнул меня локтём в бок. А потом на мгновение замер, и, кажется, осознал что-то очень плохое. – Ой, извини…
Фалс сказал, что мы можем взять любые комнаты. Вот мы сейчас и находились в одной подобной. Четырёхместная, с собственной ванной и туалетом. А спальные места напоминали пчелиные соты – они были просто врезаны в стены, два столбика кроватей.
Бункер под школой был стратегическим объектом, о котором почему-то благополучно забыли. И теперь его заселила горстка случайных людей.
- Жаль, что надолго мы здесь не останемся.
- Почему? – спросил Ниал.
- Ну а разве ты не заметил? – тон Осанна казался холодным. – Они же не носят противогазов. Ты будешь выделяться, а дети будут тебя называть слоником или муравьедом. Да к тому же столько картошки… ты что, разве не знаешь, что если много есть картошки, то за тобой будут присматривать славянские государственные спецслужбы?
Ниал, кажется, это понимал. Но в том, как он опустил взгляд на свои колени, было столько смятения. Кажется, были вещи, в которые он не верил.
- Чем больше вещей ворвутся в твою жизнь, тем сложнее возвращаться к истокам. А к истокам возвращаются всегда.
- Тогда, может, лучше вообще сидеть на месте и ни к кому не подходить? – я взглянул на Осанна и вспомнил свои первые мгновения жизни. – Чтобы возвратиться к истокам было проще всего.
- Ну, парочку-то вещей можно иметь, - ирония в голосе Осанна резала сознание. – Это как в казино: когда ты остаёшься лишь со своими трусами – это не так плохо; гораздо хуже, когда ты считаешь, что сможешь сорвать джекпот, а в итоге всё равно остаёшься в одних трусах. Гораздо проще не ждать от жизни многого. Но… - Осанн взмахнул рукой перед лицом, будто бы его одолел дурман. - … что-то мне командирство в голову ударило. Я же не просто так это вам говорю. Жили бы здесь благоразумные люди, я был бы счастлив, а они даже не пытаются себя защитить. Меня одного это не пугает? – подметил он, особенно нажимая на слова. - Извините, конечно же, я не вправе решать за вас. Я, в принципе, именно из-за беспокойства о ваших судьбах и пришёл сюда. Чтобы вам дом найти. Самому мне здесь не мило, так что я отдохну тут денёчек, или два, и дальше двину.
- Куда?
- «Куда?» - удивился Осанн. – Раньше тебя это не волновало, Миру.
- Ведь, не…
- Вот уж не надо! – Осанн покачал пальцем. Кажется, я впервые слышал его повышенный тон. – Не надо догадок. Мне не нравятся догадки. Точней, не нравятся догадки по моему поводу. И моему пути. Знаешь… привыкать в наше время очень опасно. Даже к воде, представляешь? Только вот вроде почувствовал вкус жизни, испив горной водицы, набрал её себе в несколько бутылей и в рюкзак кинул. И пошёл дальше, думая, что не знать жажды – это очень-очень классно. А потом вода исчезает… на твоём пути ни единой реки, водоёма, а в городах люди не делятся с тобой, требуют деньги. Вода иссякает, и ты понимаешь, что не чувствовать жажды – это не классно. Это просто необходимо. И видя в следующий раз воду, боишься заливать полное брюхо, боишься привыкнуть снова к лёгкости. Вода ведь чертовски вкусная! Холодная чистая горная вода торкает похлеще многого алкоголя. Я слишком много путешествовал… - Осанн понизил голос до шёпота. – Кажется, я слишком много путешествовал. Я не выдержу, если снова все вокруг начнут исчезать. Выживаю всегда только я один…
Я почувствовал, что между мной и Ниалом протянулась небольшая серебряная ниточка связи. Я взглянул на мальчика, а мальчик взглянул на меня. Казалось, сейчас мы были ближе друг к другу, чем к человеку, который нас спас.
«Выживать – значит, признавать своё одиночество» - так думал Осанн.
- Осанн, - обратился я к своему спасителю, и он вышел из транса своих мыслей. – А с картошкой то же самое?
- Что? – не понял вопроса Осанн.
- Ну, сегодня я наелся картошки, как мне кажется, на всю жизнь. Но в дальнейшем, если картошки не будет, думаю, я не буду расстроен.
Наверное, пять секунд Осанн переваривал мои слова, а потом дико рассмеялся. Вот прямо дико. Он упал и пополз к стене. Прижавшись спиной к стене, он смеялся так громко, что вибрацией касался моего тела. Я обернулся и увидел, что Ниал тоже смеётся. Я что, сказал что-то смешное? Мне так не показалось.
- Ниал, нет, ну ты слышал? – задыхаясь выдавливал слова Осанн. – Я же говорил: молчит-молчит, а потом как ляпнет!..
«Как ты прошёл сквозь эту ночь?»
Я видел всего одну ночь, да и то не полностью, но если все ночи такие страшные, я буду искать места, где можно забиться поглубже и поменьше видеть. Но на самом деле я почти уверен, что это пугает одного лишь меня. Просто потому, что я избрал путь неведения.
Не знаю, что случается с миром по ночам, но туман будто бы сгустился. Его было всё столько же, небеса застилала чёрная дымка, проглатывающая верхушки зданий, но чем ближе к тебе он находился, тем гуще становился. Если ты стоишь на улице, то туман тебе по колено. Его можно зачерпнуть руками, и он будет литься сквозь пальцы ледяной свежестью. Мне так сильно захотелось втянуть его носом, но я боялся, а не тот ли это вирус, о котором говорил Осанн? Всё равно с этой вещью что-то не так. Казалось, мир был проглочен сумеречной зоной, и было страшно не видеть, что под этим туманом. Достав фонарик из рюкзака и забравшись на автобусную стоянку, я стал наблюдать за туманом.
Чёрный туман учтиво раскрывал свои формы и очертания, принимая на себя лучи фонарика. И он не был похож на туман. Это были скорее… облака. Чёрные тучи. Разве что без молний. Я посветил вверх – потолок тумана казался таким близким и таким чётким, будто бы упирался в настоящий потолок.
Непонятные чувства обуревали меня. Я действительно и искренне боялся этого тумана. Боялся того, что он мог скрывать. И я совершенно не хотел знать, в чём его причина. Однако я просто не мог остановиться и продолжал дальше освещать границы предоставляемой мне ночи.
Звуки. Нет, не ветер. Ветер бы, я думаю, сдул весь этот застоявшийся туман. Значит, ветра не было уже очень давно. Словно сама планета нисколько не шевелилась. Ни перепадов давления, ни вращения. Может, мы и не на Земле находимся? Или находимся на остатках планеты и живы лишь благодаря остывающему ядру? Космос – это очень холодное место. Я там не был, но почему-то думаю именно так… где-то упала жестяная банка. Я тогда испугался того, что мы были не одни на планете…
… Вот и в эту ночь я не собираюсь просто отлёживаться. Благо вход-выход в этом убежище свободный. Я пройду сквозь ночь. Я не хочу знать, я хочу видеть.
Поэтому спустя час, после того, как протрубили отбой, и погас свет в спальном отсеке, я со всей возможной осторожностью выбрался в коридор. Осанн храпел так, что дрожали стенки. Я даже пожалел Ниала – наверное, ему гораздо лучше спалось в отчаянном одиночестве. В общем, я выбрался под шумок.
Поднявшись в школу, я заметил, как этот зловещий чёрный туман заливается в дверные проёмы. Его было мало, как будто бы он чувствует силу лишь под открытым небом. Этот туман расступался под моими ногами, оголяя влажный пол. Духовка в столовой, изжёванная ржавчиной, казалось, тоже выливала из себя туман. Я подобрался поближе и увидел, что туман не выливался оттуда, а забирался туда. Вполне нормально, думаю, бояться того, что могло ожидать меня внутри.
«Бояться – жить» - шепнуло мне в ответ. Я обернулся. Столп тумана падал в дверном проёме. Упал и тонко растёкся по полу. Словно мгновение назад эта бесформенная куча была чем-то устойчивым… кем-то.
Страх. Мне казалось, что даже его я воспринимаю неправильно. В моём мозгу крутились моральные образы: Ниал, кричащий от первой встречи с нами; женщина, назвавшая нас демонами и убежавшая прочь. Боялся ли я, если без каких-либо криков и резких движений подобрался к дверному проёму и стал созерцать, как последние комочки тумана выравнивались на мокром кафеле?
Я взял разделочную доску и вышел на улицу. Взмахнул ею, и туман возмущённо расступился. Я стал видеть чуточку больше. Образы, поднимающиеся из тумана. Они тоже принимали на себя свет моего фонаря. Я взмахнул доской, и образы исчезали. Надеюсь, я не причинял им боли.
Ночь, проглоченная страшным сумраком. Как и в прошлый раз.
Хорошим был тот факт, что ближайшая многоэтажка не была закрытой. Сломанный домофон даже и не пытался меня остановить, и я пересёк забор, поднялся по лестнице и вошёл в тёмный коридор, оставив за собой туман – он послушно ждал меня где-то на четвёртой ступени.
- Думаешь, здесь поудобней будет?
Резко развернувшись, я вонзил свет фонаря в заспавшегося человека.
- Осанн?
Осанн зевнул и попытался протереть глаза кулаком через противогаз – ведь мы даже спали в противогазах.
- Кстати, - вспомнил вдруг Осанн, осуждающе вперив кулаки в бока. – Что это тебе не спится по ночам? Биологические часы себе собьёшь, внутренний распорядок испохабишь, а потом круги под глазами и всё такое…
- Биологические часы?
Осанн сокрушённо выдохнул, и вместе с выдохом, бессильно опустились его руки.
- Ладно, забудь. Я не в настроении говорить тебе о чём-то новом. Ну, так что, идём? – оживлённо спросил он.
- Куда?
- Как это «куда»?! Наверх, в космос! – с театральный зарядом пафоса выпалил он, указав пальцем на потолок. – Или тебя действительно так раздражает мой храп?
- Так ты знаешь, что храпишь?
- Я не просто знаю, я специально храплю! Ведь скажи же, ты готов был поклясться, что я спал. А я не спал.
- Тогда хорошо, что ты пошёл за мной.
- Правда? – обрадовался мой спаситель. – Тебе страшно одному? Хочешь поделиться прекрасным с другом? Чувствуешь, что не можешь ступить и шагу без меня?
- Нет. Просто теперь Ниал хотя бы поспит.
Ниал вполне тоже мог бы пойти за мной, если бы ноги были в порядке.
Сначала мне показалось, что я знаю Осанна уже долгое время. Однако на самом деле я всего лишь подумал, что готов прожить с ним очень долго. В отличие от любого населяющего убежище Прощённых, Осанн меня нисколько не раздражал. Но эта мысль мне кажется слишком хладнокровной.
- Осанн, - я попытался предостеречь друга. – Ведь я даже не знаю, зачем сюда пришёл. И не хочу тратить твоё время. Поспи хоть раз с момента нашей встречи.
- Да брось! – энергично замотал головой Осанн. – Когда-то я сказал тебе, что сам не знаю, куда иду. И ты пошёл за мной. Чем же та ситуация отличается от этой?
- Тем, что моя цель ограничивается этим зданием, и, дойдя до конца, я вернусь обратно.
- Это говорит лишь о том, что мне гораздо проще пойти за тобой, чем тебе за мной.
- Ладно, - сдался я.
Мы вместе с Осанном поднимались по лестнице, и он сказал:
- Страшные ночи, правда? Наверное, я рад, что люди спят с закрытыми глазами, потому что, проснувшись, я хочу выбирать: видеть мне этот мир, или нет.
Лестничных пролётов было несколько – мы поднимались по центральному.
Любопытно было, что здание вовсе не выглядело порушенным временем. Оно было почти что убранное. Такое ощущение, что здесь прибирались где-то недели две всего назад. Ну, так мне кажется. Одно лишь не нравилось – кромешная темнота. Фонарик был подобен мачете в непроходимых джунглях тьмы.
- Я удивлён, что тебе хватило смелости войти в какое-либо жилое здание. Ведь ты был так неравнодушен к бедным жертвам вируса.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, такая самоотверженность граничит со страхом. Знаешь, никто из выживших не заходит в подобные здания.
- Почему?
- Не понимаешь, к чему я клоню? – удивился Осанн. – Я о людях говорю. Подобные здания раньше строились исключительно для того, чтобы вместить как можно больше людей на малой площади. И в этом доме… может, сто людей, может больше … в общем очень много людей в судный день так и не вышло из своих квартир…
Опять! Опять о людях мне напомнил Осанн. Я сам не в состоянии даже подумать о том, что когда-то было очень много людей!..
- … И получается, что можно открыть любую дверь, и с огромной вероятностью обнаружить там парочку тел. Кто-то лежит лицом в тарелке с едой. Кто-то в обнимку с пылесосом. Кто-то заснул в туалете. Те, кто выжил, даже близко не подходят к зданиям. Глупые люди на мой взгляд. Им сразу начинают мерещиться видения. Типа духи, привидения разные. И за чем бы их ни привела судьба в подобное здание, они как ошпаренные бегут оттуда, и больше им вещи эти не нужны.
- Действительно, дураки.
Как можно бояться этих призраков? Они, ведь, вреда не приносят. Ведь, не приносят?
Мы неспешно взбирались по лестнице, как можно выше. Осанн шёл впереди.
Я вновь начинал слышать его мысли…
Осанн бродил по пустому городу, туман уже собирался по дорогам, ручейками лился в водостоки. Собственные шаги сводили с ума. С потёртой гитарой через плечо, он сам не видел цели, с которой бредёт по опустевшим дорогам.
Он прошёл мимо врезавшейся в стену книжного магазина машины, на которую всё ещё сыпался кирпич.
Он прошёл через пешеходный переход, на котором лежало несколько покалеченных людей. Одной девушке даже раздавило руку машиной, остановившейся благодаря огромному фонарному столбу.
На австостоянке он увидел много распахнутых машин, чьи хозяева лежали рядом же.
Недалеко располагался огромный офис, чья макушка уже терялась в новых облаках – там, где-то в десяти этажах над землёй зависла люлька. Там наверняка спал человек.
Скрипнули качели. Этот звук раздался в сердце Осанна криком о помощи. Он ускорил шаг, и вместе с ним ускорился пульс. Руки в волнении крепко сомкнулись на ремне гитары. Вот он уже пересёк автостоянку. Перешёл улицу, попал в один из дворов. Там стояла большая железная горка, несколько каруселей и качелей. На качелях сидел ребёнок. А у основания лежали мужчина и женщина.
Скрип. Скрип!
И ещё скрип!
Качели никак не хотели замереть. Не было видно, что они качались, скромный скрип был таким же скромным, как и слон в посудной лавке. Ребёнок покачивался, голова его, скрытая вязаной шапкой, опустилась, а руки, безвольно повисшие на прутьях, не давали ему упасть на землю к своим родителям. Осанн прикоснулся к ребёнку.
ещё тёплый…
Дрожащими руками Осанн попытался остановить качели, но только больше их раскачивал.
- Прошу, замолчи! – взмолился он на бездушную железку.
Но не мог остановить её.
А потом раздался вздох. Осанн замер, разглядывая ребёнка на качелях. Этот тонкий тихий звук был подобен первому вдоху после
комы
Голова чуть приподнялась, еле заметно расправилась грудь, и ребёнок вновь поник, чтобы продолжать висеть на качелях.
Осанн чуть не сошёл с ума. Он даже готов был поверить в то, что уже давно сошёл с ума, и весь этот мир – это плод его шизофрении. Ребёнок всё так же покачивался на качелях.
Упав на колени, Осанн, как мог, прислонился к груди ребёнка. Ничего не слышно. Оно и видно – это же тяжело, слышать биение сердца через противогаз. Осанн дрожащими руками расстегнул куртку, в которую был одет ребёнок и прикоснулся к кофте. Под курткой было ещё жарче…
Все эти люди… Осанн боялся, что они поднимут головы и увидят, что делает он. Он же не смог бы объяснить убедительно, что его волновало в тот момент.
Родители лежали, свернувшись в клубки, словно переросшие котята. Было холодно.
Осанн задрал низ кофты и прикоснулся к горячей футболке. Вот оно.
Сердце мирно билось в груди.
Еле заметно втягивался в лёгкие воздух.
Скрип качелей почти съедал с потрохами.
Осанн поднял ребёнка на руки и побежал…
… - О чём говорил тот мужчина в столовой?
- Какой?
- Которого Фалс попросил заткнуться.
- А… ты о легенде про убийцу мира?
- Ну да.
Иллюминаторы Осанна блеснули, когда я нечаянно попал в них светом своего фонаря.
- Это был первый слух, зародившийся после того, как все начали засыпать.
- Слух?
- Ну, да. Ты же не думаешь, что сейчас время придумывать очередные страшные байки, чтобы дети послушно ели овощи…
Когда я светил на тело Осанна, его тень растекалась, словно краска, щедро льющаяся на пол.
- Первое, что стали искать – это зачем? Почему? Кто устроил нам массовый тихий час? Это если не брать в расчёт религиозников – эти-то в самый первый момент приняли всё, как испытание бога.
В перила вгрызалась не только рука Осанна, но и тень.
- Придумали всё, что можно. От неконтролируемой мутации странного вируса, до атаки инопланетян. И вот именно версия про инопланетян понравилась всем больше всего. Атаковали планету своим умным биологическим оружием и послали на поверхность вестника. Всего лишь одного единственного, - Осанн покосился на меня. – Может, это был признак их надменности и самоуверенности, может, что-то ещё. Может, этот вестник является принцем инопланетной расы, обожающим гулять по планетам, находящимся в одном шаге от полной смерти. Гулять по смертному одру и собирать эмоции. Про него, возможно, известны лишь две вещи: у него странное имя, и он похож на человека. Ну или маскируется. В кино инопланетяне часто умеют маскироваться – шкурку там человеческую натягивать, или использовать какую-нибудь голографию.
На очередном пролёте Осанн остановился, чтобы отдышаться.
-… И когда ему надоест, он вернётся домой и прикажет добить планету.
- Это же глупо.
- А то, что ты видишь за окном – сверх разумности по-твоему?
В свете моего фонаря противогаз Осанна казался каким-то враждебным.
- Да не бери в голову – я сказал тебе лишь самую популярную легенду. Кому-то же хочется верить в то, что мы не одни во вселенной. А про человека, чьё слово способно уничтожить мир ходят много версий. От Антихриста и вестника апокалипсиса, до учённого, чьё слово – это просто код к самоликвидации планеты…
Мы остановились на предпоследнем этаже. Длинный коридор заканчивался окном, чья поверхность была чёрной. В такой темноте, от света фонарей, казалось, будто окна замурованы кирпичом.
- Ты это хотел увидеть? – возможно, чуть возмущённо протянул Осанн, наблюдая, как я подхожу к окну.
А разве ему это не интересно? Или он сполна уже насмотрелся на этот туман? Чёрный туман плотно заполнял оконное пространство. От света были еле видны туманные разводы, но всё равно окно было, будто бы покрашено в чёрный цвет.
Я подошёл к окну и прикоснулся. Поверхность еле заметно вибрировала.
- Тебе не кажется это странным? – спросил я у Осанна.
И тут же что-то слабо кольнуло в голове. А почему мне это должно казаться странным?
- Что?
Я указал на окно.
- Окно, как окно, - пожал плечами Осанн.
- Прикоснись к нему.
- Окно, как окно, - повторил Осанн, прислонив ладонь к окну.
Вибрация была действительно слабой, но может это я был сверхчувствительным для человека? Или чувства Осанна притуплены? Или это был всего лишь плот моего воображения?
Я поднял горшок с высоким растением, и Осанн еле успел увернуться перед тем, как сосуд разбился об окно.
- Крепкое же… - удивился Осанн и только потом возмутился. – Эй! Предупреждать же надо!
Не обращая внимания на своего спасителя, я подошёл к окну и стал колотить по нему задней частью фонарика. Окно чуть прогибалось, но не разбивалось.
Я повторил свой вопрос:
- Тебе не кажется это странным?
- Кажется, - закивал тут же Осанн.
Я стал искать, чем же ещё запульнуть в окно. В коридоре был лишь ковёр. Я стал дёргать за ручки всех дверей, пытаясь найти незапертую.
- М-может, это … - кажется, Осанн смутился, наблюдая за мной. – Может, это такое специальное о…
Со всей силы в окно полетело… моё тело.
От шока Осанн полминуты не мог найти, что сказать.
Я разогнался, и, как мог, подпрыгнул, чтобы ударить окно ногой. Я был достаточно тяжёлым, чтобы иметь шансы его повредить, как мне казалось. Звук был такой… мне показалось, что я сломал себе ногу. Не удержавшись, я рухнул всем телом на пол, и из-за того, что задел ногой подоконник, ещё совершил кувырок в сторону лестницы.
Я увидел лицо Осанна. Страшное, с вытянутым носом, на конце которого был огромный набалдашник, а глаза отражали свет фонаря, словно стекло и были огромными.
- Жаль, у меня не было камеры, - голос Осанна звучал, словно из-за стены.
Я присел и тут же схватился за повреждённую ногу – нет, она нисколько не болела.
А по окну расползлась паутина.
- Для чего нужны такие стёкла?
- Я не знаю, - ответил Осанн. – Может, для того, чтобы кто-нибудь с разбегу не отправился в полёт?
Осанн помог мне встать.
- Это же обычное здание, да?
- Самая обычная многоэтажка, - кивнул Осанн.
Туман ещё не победил.
Мы поднялись на последний этаж. Вход на чердак был загорожен решётчатой дверью с навесным замком.
- Тебе обязательно забираться на крышу? – спросил Осанн.
- А тебе обязательно следовать за мной?
- Я тебя раздражаю? – в его голосе звучала обида.
- Я просто не могу найти ответа на твои вопросы.
Остаётся лишь думать, как забраться на крышу.
«Как ты прошёл сквозь эту ночь?»
Я прошёл сквозь ночь. Просто дотронувшись её.
Замок упал на мои ладони, словно только и ждал момента, когда я к нему подойду. Чистый, холодный и гладкий замок. Его поставили совсем недавно. И он стоял там просто так.
Тёмный чердак – прослойка тьмы, между ночью и домашним теплом. Прокладка. По чердаку невозможно даже ступать в полный рост. Я сделал два шага и в воздух поднялось огромное количество пыли-тьмы. Никакой, абсолютно никакой свет не достигал до моих глаз. Я поднял руку и стал водить по сторонам, пока не дотянулся до Осанна.
- Не дрейфь! – донёсся до меня голос из соседней комнаты.
Мне казалось, что в любой момент эта тьма меня просто раздавит. Пока не споткнулся о ступеньки лестницы. Выход на крышу.
- Скоро ты увидишь то, что хочешь, я надеюсь, - сказал Осанн.
Мы шли на крышу. В туман.