Самые ранние дневники 8 Рефлексия. Витя М. Христос в Донском монастыре
мне 22 года
8 мая. Я легковерна и не проницательна.
11 мая. Люблю Лёню Бабаджаняна, чудесное он существо.
15 мая. Лёгкость - вот то, что восхищает меня в людях. Это то, чем я не обладаю. Три года совершенного одиночества. Я гибну без любви.
Ужасно хочу быть доброй и лёгкой. Я тяжёлая, тупая, каменная.
Никто не поможет, мне кажется, что Бог отвернулся от меня.
Хорошо народ поёт в Елоховском соборе после службы.
Витя Мамонов в сущности очень наивен. Он простодушно верит людям, которые не показались ему подонками в первый миг и внешне держащих себя с ним так, как ему хочется. Он доверчив и надо думать честен.
25 мая. Живи, делай что-нибудь хорошее, любуйся травой и жди, когда тебя позовут. Хватит мучить людей и себя.
Всякая любовь иллюзия и самолюбование, бред и жажда. Любование другим человеком делается привычным, желание видеть его ежечасно возрастает всё больше. Слепота, затмевающая пороки физические и душевные, застилает глаза густой пеленой.
Надо настраивать своё отношение к тому или другому человеку, превозмогать равнодушие, неприязнь, стараться понять его, помочь чем угодно — от ласкового прикосновения руки до дела.
29 мая. Брат мой пригласил меня в поход на байдарках. Вода сладостно журчит у бортов, солнце в каждом стебле, зелёная вода усыпана цветом деревьев, плывут мимо пахучие стволы и травы. Вёсла ласкают воду. Тихое небо на плечах. Лодка скользит так ласково и печально. Деревья упали в воду безмолвно, не качнутся. Тихая райская вода. Медленно умирает блаженство.
31 мая. Любовь это горькая услада. Есть ещё чистота и нетленность души. Сентиментальные слёзы мои да прольются на радость Вам, все влюблённые, живущие на земле. Господи, дай им лучезарность. Я не хочу, чтобы они умирали. Дай им Любовь, Господи, молю Тебя. Они её достойны. Смягчи их сердца, соедини их здесь и после жизни. Любовь одна в мире. Больше нет ничего. Ничто не изменить в Вечном.
Я осенний засохший лист. Никогда не вернусь к жизни. Дай жизнь им, Господи.
Всякое чувство бесконечно в своём умирании.
Владеть собой великое благо, но не следует слишком увлекаться этим.
24 июня. Мир кажется нереальным, а жизнь моя нестройным сновидением.
Не могу молиться. У меня нет желания, исполнения которого я хотела бы вымаливать.
27 июня. Я вне жизни.
28 июня. У меня такое впечатление. что во мне навсегда утеряно что-то первобытное, чистое и глубокое. Может быть, это чувство природы. Чуть ли не с недоверием я смотрю на траву и деревья. Мне странно слышать птиц. Но вода в окружении зелени странно смягчает мою сердечную сухость.
29 июня. В Музыкальном Училище по классу дирижирования я получила диплом с хорошими оценками. Усталость. Четвёртый год погружения во тьму и пустоту.
1 июля. Я чувствую, что старею. И это в 22 года...
3 июля. Некогда меня познакомили с мальчиком, у которого необыкновенное имя Рим. Хочу видеть его.
4 июля. Я должна избегать копания в себе. Уличённые пороки не теряют своей гнусности и остроты, а прикрытые не убивают самолюбия.
5 июля. Надя Б., подруга Ильи. Вокруг неё маразм, сложность натур, мещанство. Она одинока в своей семье, но внутренне богата. Она любопытна ко всему живому, каждый листик и травинка для неё говорят много.
Снисходительность к людям преобладает в ней над мизантропством по отношению к толпе. Внешне она воплощение спокойствия, женственности, мягкости. В её глазах глубокий внутренний свет. Опьяняюще чистые глаза её.
7 июля. Мы с Линой совершили путешествие в Пушкинские горы, посетили места, связанные с Пушкиным. Я чувствую рядом дух Пушкина.
Масса земляники по дорогам, исхоженным нами. Так устала, что не могла долго уснуть на огромном стоге сена. Лина действует на меня благотворно.
15 июля. Бах, его на органе играет Исайя Браудо - высокий и бездонный взгляд в небо. Сладостный Вивальди.
21 июля. Можно быть эгоистом, но не надо показывать это людям.
24 июля. Иногда мне кажется, что душа моя становится чуткими струнами.
27 июля. Море очищает от грехов. Я груба и не отёсана, как камень. Оттого меня не любят люди.
10 августа. Ездили с папой плавать на озеро. Дождь на воде. Я хочу быть водой, отражающей небо, я хочу быть небом и в воде отражаться.
12 августа. В городе Жуковском поехали с папой на природу и стали сжигать старые мои дневники, которые я вела с 13 лет. Там слишком много боли. Если бы можно было все прошлые ошибки, проступки так же сжечь, обновиться, переродиться.
15 августа. Знакомство с другом Тёмы Бромберга поэтом Шурой Гринбергом. Все зовут его Шурой, а имя его Савелий. Я не кротко вела себя.
Хорошо поговорили с Павлом Юльевичем Гольдштейном. Я с полуслова понимала его, это было радостно и хорошо, потому что меня не мучило сознание тугодумности. Я говорила себе: «Учись слушать, дитя».
16 августа. Марина Цветаева вся страсть и пламя, любившая людей, как никто, отдающая себя радостно и самозабвенно. Прекрасное творение Божие, тончайший дух, любовь и свет.
С чтецом из нашей Студии Художественного слова Юрочкой Чекрыжёвым мы были в кафе на улице Герцена, где нам подали шашлыки и вино. Мы молчали и не тяготились этим.
Я была очень чувствительной девочкой, доверчивой и искренней. Кажется, это были единственные достоинства мои.
Если мы не верим в Бога, остаётся одно — поверить в Него, поверить в добро, истину, любовь и стараться следовать им. В этом спасение.
Очень трудно избавляться от чёрствости.
17 августа. Всякая красота от Бога. И это Божие ранит сердце.
С Павлом Юльевичем Гольдштейном мы пришли в Донской Монастырь, он подвёл меня к статуе Иисуса Христа. У Него божественно-спокойное Лицо. Кроткие глубокие глаза. Тонкое страдание в чертах. Прямое струящееся одеяние.
Всепрощающее выражение Лица, руки висят вдоль тела, очень красивые руки. Ступни ног Его исцелованы людьми. На Него надо смотреть в одиночестве.
Павел Гольдштейн сказал, что у меня бывают страшные глаза, осуждающие, очень сильный взгляд, он не может смотреть мне в глаза.
18 августа. Чем больше я с людьми, тем тяжелее мне и хочется уйти. Чем больше я с людьми, тем эгоистичней я делаюсь и ещё дальше от них удаляюсь, и ещё больше закрываю свою душу от участия в их судьбе. На людей я смотрю, как на существ, обязанных доставлять мне радость, интерес и так далее.
Солнце исчезло, и трава стала седая. При свете солнца она похожа на сверкающие серебряные стебли тончайшей работы. Меж ними лёгкие жёлтые листья. Какой свет исходит от земли, когда солнце стелет лучи свои.
19 августа. Все наши пороки от нашей несдержанности.
Радостны краски сегодня везде. Хочется долго любоваться всем живым, что проходит мимо меня. Эта радость от земли и от солнца, наверное. Неспокойная дрожащая радость.
20 августа. Поменьше думать о себе, о своей роли в мире. Стараться понять людей.
22 августа. Дети потому хороши, что они чисты. В душе их гармония с собой и миром. Только дети говорят правду. Мне кажется, что дети не хуже взрослых могут иллюстрировать книги.
24 августа. Убеждаюсь в своём эгоизме. В полной неспособности быть с кем-то рядом. Мне неплохо одной. Всю жизнь я осуждена быть одна.
Странное умиление небом и берёзами. Лианозовское кружение.
Не хочу думать о Боге. Мне это тяжело. Мой Бог это моя совесть, желание любви. Блаженное одиночество души и тела.
Есть Бог и я. И более никто. Не хочется грешить. Я хочу тянуться к высоте недосягаемой.
Ни к чему желать себе друга и возлюбленного. Высохшее дерево душа моя. Лучше бы я страдала от безответного чувства.
Я хочу красоты, поклонения, любви.
25 августа. В природе всё справедливо и гармонично, даже когда рушатся скалы и горы превращаются в песок. Человек только и делает, что всячески рушит природу внутри себя, он хватает больше, чем может взять.
26 августа. Лев Толстой это жизнь, ярчайший её сказитель. В нём будто единая душа мира говорит о Боге, о людях, о себе.
27 августа. Внешняя жизнь, обращённая к людям, бедна событиями. Я глупа, думая, что могу существовать одна, без людей.
28 августа. Существование моего тела в природе иногда мне очень странно. Я чувствую его оторванным от предметов иных.
30 августа. Мир полон лжи и лицемерия. Отношения между людьми тождественны отношениям между странами.
Импрессионисты перестают меня волновать.
Я мало что знаю. Надо начать с древних.
Фотография моего двоюродного брата Феликса и его жены Натальи, они живут в Питере.