Изобретательный кочегар

Олег Маляренко
    Первая смена закончилась, но только не для меня. Как обычно раздал задания на вторую смену и пошёл выписывать наряды на следующий день. От этого занятия меня оторвал слесарь Саша Сорокин, когда ворвался в мастерскую комнату и заорал не своим голосом:
    - Игорь! Бегом в котельную, пока бабы не пришибли Зануду.
    Размышлять было некогда, поэтому со всей прыти я помчался на выручку незадачливому кочегару. За мной, немного отставая, бежал Сорокин. Расстояние между цехом и котельной мы преодолели за рекордно короткий срок.
    Когда мы забежали в помещение, стало очевидно, что сражение вступило в завершающую стадию. Женщины окружили Зануду плотным кольцом и высказывали всё, что думают о нём. И только самая бойкая из них держала несчастного за грудки и прижала к стене грудями.
    На кочегара было больно смотреть: он был страшно перепуган, лицо исцарапано, а глаза бегали во все стороны.
    - Спокойно, уважаемые! – как можно твёрже произнёс я. – Прошу всех записаться у меня.
    Достал из кармана блокнот и стал старательно записывать тех, чьи фамилии знал. Толпа заметно поредела и быстро испарилась. С виновником торжества мы остались вдвоём.
    Кочегар Николай Николаевич Зануда – мужчина лет пятидесяти с недельной щетиной и растрёпанными волосами с проседью. На работу всегда приходит в сером мятом костюмчике и с обязательным галстуком ярко-красного цвета. На рабочем посту трудится в костюме пожарного, но без каски и брандспойта. Живёт один в частном доме. Благодаря своей уникальной фамилии, все кроме меня называют его просто Занудой.
    - Ну что, Николаич, допрыгался? А ведь я тебя предупреждал, что этим для тебя дело закончится.
    - Так ето же бабы. Шо с них взять?
    А предыстория битвы в котельной была такая:
    Я работал мастером отдела главного механика на небольшом  механическом заводе. Нашему начальнику Козику были подчинены все технические службы завода, в том числе и котельная. Однажды по какому-то поводу я туда зашёл и застал Зануду, уткнувшимся в глухую стену. Не сразу мне удалось оторвать его от такого увлекательного занятия. Когда кочегар отошёл, то я заметил в стене дырку. А когда в неё заглянул, то увидел редкое по красоте зрелище: голенькие работницы завода мылись под душами. Душевые примыкали к торцовой стене котельной, и хитроумный  Зануда проковырял дырку в женское отделение, позволяя себе любоваться картинами в стиле ню. Я возмутился такой проделкой непутёвого кочегара.
    - Вот что, извращенец, сегодня же заделай дыру. Если женщины узнают об этом, то тебе не поздоровится.
    В круговороте дел я забыл о злополучной дыре, а для Зануды настал час расплаты. Поколотили его несильно, но с чувством, и поцарапали неглубоко. Наш кочегар стал героем дня, и весь завод смеялся над его «подвигом». Конечно, дыра была надёжно законопачена, забита и залита. После этого случая женсовет завода регулярно устраивал ревизию.

    Была у Зануды привычка во время паузы в работе подпирать подбородок кулаком правой руки. Если современный последователь Родена захочет изваять своего «Мыслителя», то лучшей модели, чем наш кочегар, ему не найти. Можно было только догадываться, какие мыслительные процессы бурлят в его умной голове. Но иногда они выплёскивались наружу.
    Один раз Зануда огорошил главного механика заявлением:
    - У нашей дымовой трубы низький коэхвициент полезного действия, а ето никуды не годиться.
    - И что ты предлагаешь?
    - Треба трубу трошки вывирнуть.
    - Как вывернуть? – удивился механик.
    - Как? Да просто вывернуть её наизнанку, - вставил я.
    Окружающие дружно заржали, а Зануда только молча махнул рукой и удалился.   Больше к трубе он не возвращался, поэтому она осталась в неприкосновенности.
    Изобретательский зуд Зануды не пропал, и в этом вскоре мне пришлось убедиться, когда он позвал меня в сторону и задал неожиданный вопрос:
    - Вы боитЕсь опровергнуть закон Паскаля?
    - Боюсь, - честно признался я.
    - А почему?
    - Потому что он многократно проверен и давно используется.
    - А я не боюсь.
    - С чем тебя и поздравляю. А теперь расскажи, что это за закон.   
    - В замкнутому сосуде жидкости… А дальше забув.
    - Тогда, Николаич, понятна причина твоей смелости. А зачем тебе закон Паскаля?
    - Я назло ему изобрёв вечный двигатель.
    - Ещё раз поздравляю. Флаг тебе в руки и барабан на шею. Вперёд, Кулибин! Так что же ты изобрёл?
    - Об етом пока сказать неможна.
    Этим вечным двигателем Зануда меня чрезвычайно развеселил. Но это не дырка и не дымовая труба, поэтому вряд ли котельной от него будет нанесён какой-либо вред.

    Вблизи  котельной размещались скамейки, где заводские мужики могли покурить, травить анекдоты, попить лимонад или что-либо покрепче. На беду, туалет от этого места находился далеко. Поэтому мужики привыкли  справляться в жёлоб за дымовой трубой. На просьбы Зануды не делать этого, они только весело смеялись, не догадываясь с кем имеют дело.
    Вскоре одного из писающих шарахнуло током и потрясло за причинное место. Это хитроумный кочегар подвёл к жёлобу низкое напряжение, а струя мочи замыкала цепь. Первый пострадавший промолчал о происшествии и получил колоссальное удовольствие, когда попался другой. Таким образом постепенно в щекотливое положение попали все мужики под весёлое ржание посвящённых.
    Конец такому безобразию положил главный механик, когда, ничего не подозревая, сам попал под удар антиписающего устройства. Естественно, он устроил Замуре хорошую выволочку. Но это уже было лишним, так как все строго блюли санитарию.

    В одно утро мой начальник пригласил меня к себе. В кабинете кроме него находились  два кочегара – Зануда и его сменщик Федя.
    - Полюбуйся, Игорь, на этих драчунов, - сказал Козик.
    - А вы, бойцы, пишите объяснительные записки, - обратился к кочегарам.
Вскоре записки были написаны. Механик бегло прочёл их и передал мне. Записки были примерно одинакового содержания и состояли из перечня матерных выражений, которые каждый услышал от другого. Зануда, как более одарённый, записал перлов на три больше, чем его оппонент. В те времена мат не печатался, поэтому в записках было много грамматических ошибок. Козик взял у меня творения кочегаров, разорвал их на мелкие кусочки и сдержанным тоном произнёс:
    - Если от вас, писаки, я получу хоть одну жалобу, то выгоню к … … с работы! 
    Когда Зануда проходил мимо меня, то я не удержался и спросил:
    - Николаич, как там твоё изобретение?
    - Вже отослав и получив номер.
    - Номер – это хорошо. Береги его, а то сопрут у тебя изобретение и ничем не докажешь.

    В канун праздника 8-го марта на заводе провели профсоюзное собрание. Настроение у всех было приподнятое, особенно среди женщин, благосклонно принимающих поздравления и подарки. С речами и приветствиями выступили вначале те, кому положено, а затем те, кто хотел.
    Слово попросил простой труженик котельной Зануда. Выступал он крайне редко, поэтому зал поддержал его оживлёнными аплодисментами. В честь праздника кочегар побрился и причесался. Оглядел зал и начал:
    - Я хочу сказать… шо мы хочим… а нам не дають…
    Немного помолчал, а потом продолжил:
    - Но ведь мы хочим… а нам…
    - Не дають! – подсказал кто-то из зала под всеобщее одобрение и смех.
    - Не перебивайте меня, - попросил оратор. – Я просто хочу сказать… шо мы хочим…   
    - Так что же вы хочете? – на этот раз не выдержал председатель собрания. 
    - Да я про ето и говорю. Хоча вы ничего не розумиете, - в сердцах произнёс Зануда и покинул трибуну. Никто из предыдущих выступающих не срывал такой шквал аплодисментов и раскаты безудержного хохота. Краткая, но содержательная, речь кочегара особенно пришлась по душе женщинам.
    Так никто и не узнал, что "они" хотят и чего "им" не дают. Догадки были разные, в том числе и неприличные, но достоверной ни одной. Это выступление Зануды вошло в заводской фольклор. Когда кто-то заявлял, что он чего-то хочет, то ему хором отвечали: «А нам не дають!».

    Наш Зануда всерьёз занялся оформлением  заявки на своё бесценное изобретение. Но для этого надо было изобразить схему установки. Он пошёл в техотдел, но не нашёл там понимания. Более того, тамошний начальник Чекушкин заявил, что такой ерунды он никогда не будет чертить, даже если его будут резать на мелкие кусочки. Но он явно недооценил настырность молодого изобретателя, когда тот решил взять измором. Зануда показал себя настоящим занудой и отлавливал техотделовца то на проходной, то в столовой и даже в туалете. Наконец в рюмочной было достигнуто мировое соглашение и полное взаимопонимание.
    На чертеже Чекушкина была изображена горизонтальная линия уровня мирового океана, морское дно в разрезе и вертикальная труба от дна до поверхности. А из трубы бил мощный фонтан воды. По гениальному замыслу кочегара вода из океанских глубин под огромным давлением попрёт наверх. И вовсе неважно, что у поверхности давление упадёт до нуля.
    Вопреки законам природы, но подчиняясь воле хитроумного изобретателя, пока скромного кочегара, мощные потоки океанской воды вращают лопатки турбины, соединённой с генератором. Чем не вечный двигатель? Человечество наконец приобретает источник неиссякаемой и возобновляемой энергии, а Зануда купается в лучах неувядаемой славы. 
    Пока это не произошло, но кочегар постепенно стал входить в роль заслуженного изобретателя. Он стал таким важным и деловым, нередко переходя на покровительственный тон. Секретность с изобретения была снята, поэтому Зануда охотно объяснял всем желающим суть изобретения, его достоинства и перспективы. Когда один раз он проводил разъяснительную работу среди слесарей, те с ним не согласились и подняли его на смех, словно перед ними был рыжий цирковой клоун. Уязвлённый изобретатель строго сверкнул очами.
    - Смейтесь над Занудой! Но не забувайте, шо хто смиеться, тот последний. Да я можу вам доказать. Идём в котельную!
    Это было что-то новое. До сих пор были только разговоры, а теперь появилась возможность собственными глазами убедиться в невероятном чуде. Все дружно столпились вокруг бака конденсата высотой метра три. Зануда опустил в воду кусок трубы. Все уставились на верхний обрез, забыв от волнения моргать. Прошла минута напряжённого ожидания, но вода не шелохнулась. То же было и через пять минут. Фокус не удался. Разочарованные зрители подняли свист и ржание, догадываясь, что их дурачат.
    Один Зануда был невозмутим.
    - Шо вы хочите?  В баку три метра, а в океане все три километра. Вот там и жахнет.

    Сенсация не состоялась, и интерес к изобретательному кочегару резко снизился. Но вскоре он привлёк внимание ещё раз, когда приобрёл молодцеватый и опрятный вид. Естественно, заводскую общественность, особенно её женскую составляющую это жутко взволновало. Разгадка не заставила себя ждать: наш Зануда женился. Должно быть, он получил то, что хотел. Однако вместе с тем мятежной душе кочегара чего-то явно не хватало.
    Месяца через три Зануда вернулся в прежнее состояние и заметно повеселел.
    - Николаич, ты ничего нового не изобрёл? – спросил я его при встрече.
    - Пока нет. Но скоро шось придумаю. Сейчас вже можна.
    - А что так?
    - Еле избавился от молодицы. Думать не давала.

    Незаметно пролетели многие года. Я потерял следы славного кочегара, и дальнейшая его судьба мне неизвестна. Но он снова напомнил о себе.
    В журнале «Наука и жизнь» опубликовали статью о том, что американцы провели такой эксперимент: опустили в океан стальную трубу на глубину около двух километров, прокачали воду в ней и получили постоянно действующий фонтан высотой всего в 60 сантиметров. При этом использовали  разность плотностей воды у дна и на поверхности. Фонтан будет действовать до тех пор, когда плотность воды уравняется, то есть очень долго. Другими словами, почти вечный двигатель.
    Я опешил. Можно сказать, что в зобу дыханье спёрло. Да ведь это же изобретение кочегара Зануды, только слегка подправленное! Посмотрел на даты. Американский эксперимент проведен спустя два года после аналогичного Занудиного. Без всякого сомнения, изобретение гениального кочегара самым наглым образом слямзили.
    Запоздалое раскаяние охватило меня. Мы бездумно зубоскалили и потешались над этим народным самородком. А получи он посильную поддержку и минимальное образование, глядишь, и он сделал бы такое изобретение, что мир ахнул бы.