Д е й с т в у ю щ и е л и ц а:
А к и м о в А л е к с а н д р (С а н ё к) – музыкант срочной службы, солист оркестра (саксофон, кларнет)
К о ч е т о в В я ч е с л а в (С л а в к а) – солдат срочной службы, ракетчик
М е н д а д з е Г и в и (Г и в и) – солдат срочной службы, танкист
К у л а е в К а м и л ь (К а м и л ь) – лейтенант-двухгодичник
С м и р н о в В л а д и м и р (В о л о д я) – музыкант срочной службы (ударник)
Ш м о н и н В я ч е с л а в (Ш м о н я) – музыкант срочной службы (барабаны)
С о к о л о в В л а д и м и р (С о к о л) – музыкант срочной службы (бас-гитара)
М а ц к я в и ч у с А л ь б и н а с (А л ь б и н а с) – музыкант срочной службы (кларнет, клавиши)
М е т р и ц к и й А л е к с е й (Ч а й н и к) – музыкант срочной службы (валторна)
С к о т а р е н к о В л а д и м и р – сержант, командир отделения
Д е р в и г о р е в М и х а и л И в а н о в и ч (К у б о м е т р) – майор, начальник гарнизонной гауптвахты, 52 года
Р о ш к а у с к а с А л ь г и с – сержант караульной службы
Ц в е т к о в В и к т о р – музыкант сверхсрочник, старшина оркестра, трубач
Д е л ь м а н В я ч е с л а в Я к о в л е в и ч ( д и р и ж ё р) – дирижёр оркестра, 27 лет
Т а т ь я н а – проводник пассажирского поезда, 26 лет
Н а д е ж д а – по образованию хореограф, 24 года
А л л а – зав. военторга, любовница К у б о м е т р а, 45 лет
С л е д о в а т е л ь – капитан У г р ю м о в, 32 года (Военная прокуратура)
В массовке принимают участие актёры, которые исполняют роль х о р а, участников о р к е с т р а, «д е д о в», р а б о ч и х с ц е н ы. С их помощью площадка легко трансформируется: из «одиночки» - в казарму (сцену, больничку, каптёрку, «трюм» и т.д.)
________________________
/ Одиночная камера гарнизонной гауптвахты. Заключённый (С а н ё к) жадно прислушивается к звукам оркестра, исполняющего «Прощание Славянки». На плече у него крыса Лариска.
На припеве С а н ё к начинает подпевать. Оркестр замолкает, но он продолжает петь... Поёт, приговаривая о своём после каждой песенной строчки /
С а н ё к:
- «Прощай, отчий край...» - это уходит мой призыв... «Ты нас вспоминай ...» - попрощаться так никто и не пришёл... «Прощай, милый взгляд ...» - да это и неважно. Плевать я хотел!.. «Прости-прощай, прости-прощай»… Слышь, Лариска, у меня сегодня дембель. Только уйти, видимо, придётся не скоро. Всё – против. И доказать ничего не могу. Бред, да и только... Будем до конца вместе. Найдём тебе мужика. Появятся детки - заживём семьёй... А что? Идея! Что скажешь? А, тебе пожевать надо... Последний кусок остался, имей совесть.
/Снимает с плеча и опускает её на стол. Крыска грызёт кусок сахара. За дверью какой-то шум, голоса/
К а м и л ь:
- Сержант, мне на минутку. Пришёл попрощаться с другом.
С е р ж а н т:
- Да не могу я, товарищ лейтенант, а вдруг товарищ майор подойдёт.
К а м и л ь:
- Сержант, после обеда он никогда не появляется. Ты же знаешь. Если что – всё беру на себя.
С е р ж а н т:
- Только на минутку, товарищ лейтенант.
/Дверь открывается. На пороге Камиль со свёртком/
К а м и л ь:
- Санёк, вот и всё, брат. Домой еду. Забежал в оркестр, сказали, что ты здесь. Здравствуй, дорогой! (Троекратно обнимаются)
С а н ё к:
- Спасибо, Камиль. Ты единственный, кто пришёл.
К а м и л ь:
- О чём речь? У меня тут на скорую, что успел. Колбаска, сигареты, ну и ... Сам понимаешь.
(Достаёт из пакета бутылку водки, открывает)
С а н ё к:
- Ты делаешь для меня праздник, Камиль.
К а м и л ь:
- Для нас, брат. Ну, за тебя. По-справедливости чтоб было. И за мой дембель. (По очереди пьют из горла) До поезда у меня ещё два часа. Так, вот мой домашний адрес, телефон. Если что – пиши. (Даёт листок) Лучше, если сам объявишься. Ну, на посошок, и я побежал. (По очереди пьют, обнимаются) Давай, брат, до встречи. Пока, Саня. Держись.
С а н ё к:
- Удачной дороги, Камиль.
(Крыске) Ну вот, опять мы вдвоём. Сейчас только не наглей. Вот твой кусок колбасы. Ещё раз за дембель! (Допивает из бутылки, закусывает).
А начиналось красиво... Оркестру срочно саксофонист понадобился. «Дед» Коля Симончик, объявил бойкот – не хотел переслуживать свой срок... А попробуй, найди такого, чтоб сыграл тебе музыку и духовую, и лёгкую, и импровиз и джаз, и чтоб всё – высший класс!.. Только – тссс – про джаз никому. Это там, на Западе, с жиру придумали, а у нас – эстрада, ВИА на худой конец... И музыканты были озабочены – они ж в свободное от «духовой» время материально подкреплялись на «лёгкой». И в Доме офицеров подкреплялись, и в «Семёрке»... Ну, это клуб такой от «текстилки». Ты там была?.. Нет?.. Сами подкреплялись, и дирижёру перепадало... И девушки их там хорошо любили. Музыканты у них в почёте! Меня нашли в последней партии новобранцев. Какой-то майор записывал уже в связисты. И тут слышу свою фамилию! Отзываюсь, подбегает дирижёр и перехватывает меня у майора...
---------------------------------------
Д и р и ж ё р:
- Он музыкант и должен служить в оркестре.
(С а н ь к у) - Первый вопрос: вы учились по кларнету? А саксофон?
С а н ё к:
- Саксофон сам освоил.
Д и р и ж ё р:
- А «свистеть» умеете?
С а н ё к:
- Да, умею.
Д и р и ж ё р:
- Как читаете с листа?
С а н ё к:
- Говорят, неплохо.
Д и р и ж ё р:
- А почему не закончили училище?
С а н ё к:
- Решил отдать долг Родине!
Д и р и ж ё р:
- Ну-ну. На базе проверим.
---------------------------------------------
С а н ё к (в зал):
- Проверка «на вшивость» была проведена по всем правилам. С утра перелопатили весь строевой репертуар, а потом и концертный. Дирижёр сверкал как начищенный самовар. Но вечером я должен был отыграть без репетиции в Доме Офицеров. Симончик волновался как школьник – от меня зависел его дембель.
/Оркестр играет «Восточную песню»:
Льёт ли тёплый дождь,
Падает ли снег –
Я в подъезде против дома
Твоего стою.
Жду, что ты придёшь,
А, быть может, нет...
Проигрыш. Импровизация на саксофоне/
С к о т а р е н к о В.:
- Мужики, сыграйте по диксиленду. Эта штучка для него очень простенькая.
/Оркестр играет классический кусок «When the saints». Публика в восторге/
С а н ё к (в зал):
- Музыканты оторвались от души. Не скрывая от зала своей радости, стали меня обнимать, похлопывать по плечу, высказывать свои впечатления. Казалось, что оказывают честь заезжему гастролёру. Потом мы проиграли что-то из Битлов, потом французов, потом всё подряд, что было в моде в наши шестидесятые... Мы вошли в какой-то азарт.
Перед каждой вещью они называли мне тональность, в которой я и улетал по-полной. Вечер прошёл на ура. Такого драйва я не испытывал даже на гражданке.
После вечера в сопровождении сержанта Скотаренко я был доставлен в карантин – для прохождения месячного «Курса молодого бойца». А назавтра после строевой меня опять забрали. На репетицию и вечернюю игру в ДО. Сыграли ещё лучше, чем вчера. Симончик выставился – завтра он уезжал, а сегодня отрывался – попросил сакс на пару прощальных вещей и завёлся до конца вечера. Я воспользовался моментом. Дело в том, что на меня обратила внимание очень даже смазливая мордашка. Пока я играл, она мне подмигивала – а это уже сигнал к действию! И вот, с каждым нашим с ней танцем желание «продолжить вечер» всё возрастало. В антракте, приняв очередную дозу симончиковых «дембельских»,
я сказал ему, что хочу девушку Таню (так звали «мордашку») проводить. С высоты своего ДМБ-олимпа он великодушно позволил. И даже подсказал слабые места в защитных ограждениях данного гарнизона...
--------------------------------------------------------
/Комната у Т а т ь я н ы. Скромная, но со вкусом ухоженная, обстановка/
Т а н я:
- Откуда ты такой у нас появился?
С а н ё к:
- Ты не поверишь! – из ансамбля ПрибВО. Выгнали и к вам вот заслали. В наказание. И полгода ещё накинули.
Т а н я:
- Так ты уже был бы дембелем?
С а н ё к:
- А то! Конечно. Что, по мне не видно разве?
Т а н я:
- Нет, по лицу видно, что не «молодой». Да и в оркестре ты не новичок. Вон как ребята к тебе относятся... Я ж вчера видела, как ты играл – это что-то! Разве молодой так сыграет?
С а н ё к:
- О чём ты говоришь, Танюха! Ну, давай к делу... (обнимает её)
Т а н я:
- Не, не, не ... Сначала посидим, поговорим, выпьем, а потом...
С а н ё к:
- Ну, ты как маленькая... Танюш, я с ума схожу. Твои глаза, запах волос. А какое богатство у тебя ... О!.. Третий?
Т а н я:
- Обижаешь, Санёк, четвёртый.
С а н ё к:
- Четвёртый? И ты это скрываешь?! Ну, ты даёшь, ну молодец. Ты даже не представляешь, тебе ж цены нет! Кто-нибудь тебе говорил, что ты Афродита? Нет, лучше Венера. Венера Милосская! О! Фамилия твоя как звучит?
Т а н я:
- Кондратюк.
С а н ё к:
- Венера Кондратюк! Вот за эту скрытую красоту и выпьем.
Т а н я:
- А ты в Риге давно живёшь?
С а н ё к:
- Я там родился.
Т а н я:
- Я никогда по-настоящему в городе не была. Всё проездом. Утром приехали, состав в тупик, а вечером уехали. Вот и вся любовь.
С а н ё к:
- Танюх, всё ещё впереди. Через полгода я тебя заберу, и будешь ты в Риге. Ещё надоест.
Т а н я:
- Санёк, а ты точно заберёшь? Не обманешь?
С а н ё к:
- Что ты, что ты, разве можно эти глаза обманывать? В них надо растворяться. Ты мой цветок, а я твоя пчёлка. О, как я хочу испить нектар из чудного цветка!..
Т а н я:
- Как ты странно говоришь. Мне никто таких слов не говорил. Все вы кобели одинаковые. Как приспичит, так сразу: «Давай, давай, давай, скорей, скорей, скорей!» «Ой, не могу, не могу, хочу, хочу, хочу!» Быстро вскочит, ахнет, охнет, чихнёт, пукнет, сползёт и, не прощаясь, растает как фантом. Словно ветром сдуло. И всё. Был вроде кто-то – и нет его...
А ты какой-то другой, породистый. На мне ещё не был, а столько наговорил – голова кругом. Я от слов твоих уже кончила.
С а н ё к:
- А мне что делать?
Т а н я:
- Дай слово, что вытащишь меня из этого болота.
С а н ё к:
- Даю.
Т а н я:
- Не обманешь? И дембель мы встретим вместе?
С а н ё к:
- О, да!..
Т а н я:
- И я буду жить в Риге?
С а н ё к:
- О чём ты говоришь, Татьяна? Чтоб тебе там так жилось, как мне сейчас хочется!.. Конечно, будешь.
Т а н я:
- И я буду твоей женой?
С а н ё к:
- Да, и женой, и любовницей, и хозяйкой...
Т а н я:
- Ну, тогда я тебе повелеваю: возьми меня, мой господин! Сорви с меня одежды, я жду. Готова я!
С а н ё к:
- Мордашечка, а я как готов. Вперёд! Но не спеша. Медленно и печально, но с дембельским напором. О!..
/Камера гауптвахты/
С а н ё к:
- Надо ли говорить, чем для меня закончилась эта самоволка. В карантине было ЧП. Первый случай в армии, когда на третий день службы солдат уходит в самоход. Старшина-литовец был дядя строгих правил. Два дня я самоотверженно боролся за чистоту уличного гарнизонного туалета. Качество работы проявилось в утончённом амбре, исходящем от моего обмундировании. Через пять дней, когда музыканты пришли забирать меня на игру, они были очень озадачены. Один догадался вылить на меня полфлакона «Шипра», чем вызвал реакцию ещё большего выделения запаха отхожего места. Я был в шоке. Но игра состоялась. А танцующие пары держались подальше от сцены. Кто-то не выдержал и спросил: «Ребята, а чего это от вас говном пахнет?» Пришлось ответить: «Честь Родины отмывали!»
/Кабинет следователя Военной прокуратуры/
С л е д о в а т е л ь:
- Ну что? Начистоту будем, или как?
С а н ё к:
- Ну а вы-то сами как считаете, товарищ капитан? Конечно, хотелось бы начистоту.
С л е д о в а т е л ь:
- Фамилия, имя, отчество?
С а н ё к:
- Акимов Александр Иванович.
С л е д о в а т е л ь:
- Год рождения?
С а н ё к:
- Сорок девятый.
С л е д о в а т е л ь:
- Одна тысяча девятьсот сорок девятый. Образование?
С а н ё к:
- Средне-специальное незаконченное.
С л е д о в а т е л ь:
- Вышибли за раздолбайство?
С а н ё к:
- Никак нет, товарищ капитан! Ушёл сам, чтобы отдать долг.
С л е д о в а т е л ь:
- Долг? Долг чему?
С а н ё к:
- Не чему, а кому, товарищ капитан. Отчизне!
С л е д о в а т е л ь:
- Ну, я вижу, что вы его сполна отдали. Звание, род войск?
С а н ё к:
- Музыкант-инструктор, занимал старшинскую должность. Ныне разжалован в рядовые.
С л е д о в а т е л ь:
- Национальность?
С а н ё к:
- Отец русский, мама латышка, я еврей.
С л е д о в а т е л ь:
- Еврей... Ты что, мать твою, издеваешься?
С а н ё к:
- Никак нет, товарищ капитан. По духу еврей, по паспорту русский. А вы что-то имеете против евреев?
С л е д о в а т е л ь:
- Я нет, ты – будешь. После обрезания, который тебе трибунал сделает. Понял?
С а н ё к:
- Так точно, товарищ капитан, понял.
С л е д о в а т е л ь:
- Ну, раз понял, продолжим. Двенадцатого сентября сего года вы находились в городе. У вас была увольнительная?
С а н ё к:
- Так точно, товарищ капитан, была.
С л е д о в а т е л ь:
- В четырнадцать ноль-ноль на проспекте Мира вы встретились с Мирзоевым Валентином Андреевичем. Было такое?
С а н ё к:
- Да, случайно встретился.
С л е д о в а т е л ь:
- До этой встречи вы с ним были знакомы?
С а н ё к:
- Да. Два года назад товарищ Мирзоев меня порезал. Вот следы. Его автограф, так сказать.
С л е д о в а т е л ь:
- Следствие не располагает такими фактами. Вы заявляли об этом в прокуратуру?
С а н ё к:
- Никак нет, товарищ капитан. Думал, сам разберусь.
С л е д о в а т е л ь:
- Значит, вы встретились. И дальше? Подошли и ударили его трубой по голове? Так?
С а н ё к:
- Товарищ капитан, на самом деле было иначе. Я увидел его, подошёл, поздоровался и спросил: почему два года тому назад он с компанией своих сослуживцев, а их было пять человек, напал на меня, да ещё и порезал? В ответ он послал меня далеко и ударил в лицо. Я среагировал адекватно: ударил кулаком по его наглой роже. А когда он стал падать, добавил ещё ногой. Вот и вся труба, товарищ капитан.
С л е д о в а т е л ь:
- Да, но в протоколе сказано, что вы неоднократно наносили телесные повреждения тупым тяжёлым предметом. На это указывает судебно-медицинская экспертиза. Мало того, вы причинили вред его здоровью, и, по всей видимости, старшина Мирзоев станет инвалидом – ослепнет на один глаз. А это означает конец его сверхсрочной службе.
По статье «Умышленное нанесение телесных повреждений младшему командному составу» тебе грозит срок как минимум пять лет. Пять – тюрьма, или три – дисбат. Это уже как решит трибунал. Я ясно излагаю свою мысль?
С а н ё к:
- Ясней некуда, товарищ капитан. В голове аж зарябило от света вашей мысли.
С л е д о в а т е л ь:
- Напрасно иронизируешь. Начальство нашей части хочет тебя посадить. И посадит. Были переговоры ваших начальников с нашими, но они ни к чему не привели. Ладно, ознакомься и подпиши. Здесь и здесь. Отдыхай пока. Скорей всего увидимся после Нового года.
---------------------------------------------------------
/Казарма. «Молодые» – пять человек. В руках у них сапоги; изображают оркестр. Двое стучат сапогами по полу, двое на уровне груди используют их как ударные инструменты. Один стоит в позе с гордо поднятой головой. Остальные поют/
Ч а й н и к:
- Для наших заслуженных дембелей звучит дембельская оратория «Прощание Славянки».
Соло на жопофоне – Вячеслав Шлёмин.
С к о т а р е н к о:
- Давай, салабоны! Покажите своё уважение к «дедам».
(«Молодые» начинают петь)
Наступает минута прощания,
Ты глядишь мне тревожно в глаза,
И ловлю я родное дыхание,
А вдали уже дышит гроза.
Дрогнул воздух туманный и синий,
И тревога коснулась висков,
И зовёт нас на подвиг Россия,
Веет ветром от шага полков.
Припев: Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай,
Прощай, милый взгляд,
Прости-прощай, прости-прощай…
С а н ё к (в зал):
- Кульминацией был припев. Хор уходил на два пиано, а солист Шлёма, мелкий толстячок с большой задницей, начинал выпёрдывать мелодию. Соло было неподражаемым, но и вонища накапливалась как в слоновнике. Дышать было нечем. Деды кайфовали от жопного «Паганини». Просили «на бис». И Шлёма повторял «на бис». Казалось, зажги спичку, и всё взорвётся. В какой-то момент я не выдержал этого дебилизма и вышел из казармы. «Музыка» и пердёж продолжались. «Деды» неистовствовали. Такого успеха эта музыкальная казарма ещё не видела. После представления в курилку зашел сержант Скоторенко.
С к о т о р е н к о:
- А ты, «молодой», в наказание за то, что проигнорировал выступление, будешь ночью стирать для «дедов». Откроем прачечную.
С а н ё к:
- Не заплохеет?
С к о т о р е н к о:
- Что? Борзый стал? Так мы тебе быстро на место укажем. Ты понял меня, урод?!
С а н ё к:
- Да нет как-то. Не понял.
С к о т о р е н к о (бьёт наотмашь):
- А теперь ты понял?
С а н ё к (поставленным ударом сбивает С к о т о р е н к о с ног):
- А ты понял?
С к о т о р е н к о (отползая):
- Ну, всё, бля, тебе кранты... Падла!..
С а н ё к (в зал):
- Я знал, что так оно и будет. Через полчаса меня вызвали в каптёрку. При входе накинули на голову шинель, и посыпались удары. Семь человек молотили меня от души – и сапогами, и ногами, и ремнями. На теле были следы от пряжек, словно от банок при простуде. Голова раскалывалась...
С к о т о р е н к о:
- Ну, теперь что скажешь, сука? Прачечная во сколько откроется? А?! Не слышу!
С а н ё к (в зал):
- Я увидел бутылку на полу. Сразу сработала реакция уличных боёв. В секунду разбил её об стену, левой рукой за волосы опрокинул на себя Скоторенко и правую, с бутылкой, приставил к его горлу. «Деды» остолбенели...
С а н ё к:
- Так, скоты, теперь я говорю. Мне терять нечего. Стоять! Ещё шаг, и я его отправлю на дембель. Ясно? Для того, чтобы открыть прачечную, вам надо меня убить. Холуём никогда не был и не буду. Ясно, сержант? Не слышу, сука!
С к о т о р е н к о:
- Ясно...
С а н ё к:
- А теперь вы все уйдёте отсюда и оставите нас вдвоём. Время пошло... Я не шучу!
(«Деды» уходят) Теперь поговорим, Володя. Второго раза не будет. Или вы меня, или я тебя. Я музыкант, и я в оркестре. Вот это всё, что вы творите, дебилизм. Принимать в нём участие я не буду! Если ты умный – поймёшь, нет – бог тебе судья.
С к о т о р е н к о:
- Но это же традиция. Мы тоже были молодыми. Нас заставляли, а теперь мы заставляем... Санёк, это армия.
С а н ё к:
- Володя, это – оркестр. Интеллигенция. Здесь не должно быть места жлобству. Музыкант воюет инструментом. Если бы все армейские оркестры мира воссоединились и заиграли, поверь, войны на свете не было бы. Потому что настоящая музыка делает мир добрее. Это же так просто... Всё, сержант, политинформация окончена. Я всё сказал.
С к о т о р е н к о:
- Ладно, прости нас. Ты, действительно, музыкант. Да и псих к тому же. Но остальные будут пахать.
С а н ё к:
- И я буду. Если дам косяка – вперёд! Я не против наказания. Я против жлобства.
/ Заходит В и т ё к – старшина оркестра, сверхсрочник /
С т а р ш и н а:
- Та-а-ак... Ну и что тут у вас?
С к о т о р е н к о:
- Всё нормально, Витёк. Отношения выясняли.
С т а р ш и н а:
- Вижу. После таких выяснений ему в санчасть придётся ложиться...
С а н ё к:
- Не надо, товарищ старшина, пройдёт само собой. Две недели – и буду как огурчик.
С т а р ш и н а:
- Сержант Скоторенко, вот такие выяснения я вижу в последний раз. Если ещё раз повторится, вместо дембеля уйдёте в дисбат. Я уже тебе говорил: его не трогать! Он – музыкант. Остальных учи.
С к о т о р е н к о:
- Я понял, Витёк. Всё будет в порядке.
С т а р ш и н а:
- Всё. Отбой, ребята. Дирижёру скажу, что вы на спор боксировали, ну и помяли слегка бока друг другу.
-------------------------------------------------
/ Одиночная камера /
С а н ё к (в зал):
- Хуже всего, когда в камере ты один. В общей можно поговорить, да и на работу выводят. Быстрей время летит. А здесь воюешь с собственными мыслями.
/ Открывается дверь. Заходит д и р и ж ё р в сопровождении с е р ж а н т а /
С е р ж а н т:
- Товарищ лейтенант, не надолго только.
Д и р и ж ё р:
- Не волнуйтесь, я скоро. (С а н ь к у) - Ну, Акимов, как вы тут? Всё долг отдаёте?
С а н ё к:
- Отдаю, товарищ лейтенант. Кто-то же должен отдавать. А вы всё с палочкой? Как пополнение?
Д и р и ж ё р:
- Да вот, пара человек очень даже ничего показались. Талантливые музыканты. С остальными сложней, подтягивать придётся. Подтянем, подучим – и всё опять наладится.
С а н ё к:
- Вячеслав Яковлевич, давайте за дембель. По чуть-чуть, а? Слабо?
Д и р и ж ё р:
- Вы же знаете, Акимов, водку я не пью. Я пришёл сказать как честный человек... Прокуратура делала запрос. Я дал характеристику на вас очень объективную. Указал все ваши художества. Так что, имейте в виду – всё честно, без прикрас.
С а н ё к:
- Товарищ лейтенант, неужели я такое говно, что хорошего совсем не было?
Д и р и ж ё р:
- Я вам, Акимов, никогда не забуду огнетушителя, которым вы загадили всю мою комнату!
С а н ё к:
- Вячеслав Яковлевич, это ж личное! Я же не в обиде на вас за то, что вы трахали мою девушку. Хотя на гражданке я бы начистил вам морду. Кстати, а почему вы подписались служить? Вы же консу заканчивали по скрипке, а пошли руководить духовым оркестром...
Д и р и ж ё р:
- А это уже моё личное дело, вас не касается.
С а н ё к:
- Понятно. Но, надо отдать вам должное, вы честно зарабатываете свой хлеб. Ну а на масло – мы вам помогали.
Д и р и ж ё р:
- Что вы себе позволяете?!
С а н ё к:
- Ах, простите, товарищ лейтенант. Вы же честный человек. Просто «Семёрка» - это ваше хобби. Получали, правда, от наших денег половину, но это же честно. А «халтуры» не считаются, это мелочь, так, на безделушки всякие...
Д и р и ж ё р:
- Ну, знаете ли, уважаемый, с меня достаточно. Я пришёл вас предупредить, что...
С а н ё к:
- ... мавр сделал своё грязное дело? Спасибо вам, благодетель наш. Покорнейше благодарю, Вячеслав Яковлевич. Не смею вас задерживать. Цирк уехал, а клоуны остались!
Д и р и ж ё р:
- Шут – он и в Африке шут. ( Уходит)
--------------------------------------------
/ Репетиция оркестра. Музыканты проигрывают шлягеры «Сиреневый туман» и «Ах, Одесса». С сумкой появляется Т а т ь я н а /
С а н ё к:
- Ба-а! Свет солнышка, очей моих очарование, как жаждал встречи я, как тосковал...
Т а н я:
- Я тебе сейчас потоскую, потаскун заморский!
С а н ё к:
- Танюш, не понял я. В чём провинился пред тобой? Неужто, боле я не люб тебе, моя любава?
Т а н я:
- Иди сюда! Яйца буду откручивать.
С а н ё к:
- Кастрировать? Меня? Ты ж говорила: «Кастрировать всех кобелей, а одного на наш квартал оставить для родового в детях продолженья»! И выбор твой пал на меня – породист и певуч, хорош собой... Красив, собака! Я – соловей твой, ты ж – моя отрада...
Т а н я:
- Ты что, издеваешься надо мной, зараза? Салабон сратый! Что ты мне пел? «Встретим дембель вместе... Поедем домой... Ты будешь королевой, любовницей, женой...» Ну, когда поедем?!
С а н ё к:
- Не скоро. Обстоятельства так изменились, что нам придётся подождать чуток. Родина требует жертв. Ну, поцелуй меня, Джульетта!
Т а н я:
- Щас!.. (Отвешивает ему пощёчину)
С а н ё к:
- Сражён я наповал! Убит, растоптан, оклеветан... О, Нимфа, объясни, за что я пал в глазах твоих?
Т а н я:
- Добрые люди мне сказали, что ты «молодой», и до дембеля тебе пахать и пахать. А у меня года бегут. Понимаешь? Бе-гут!
С а н я:
- Танюш, давай я за стоп-кран дёрну – и остановим!
Т а н я:
- Кого остановим?
С а н ё к:
- Как кого? Года твои. Пусть два-три годочка постоят в консервации, а потом опять дёрнем...
Т а н я:
- Извини, теперь я решаю, где дёргать, кого дёргать и за что дёргать. Я пришла высказать тебе своё «фэ», дать по башке и попрощаться.
С а н ё к:
- Я тебя понимаю. Мне самому противно. Знаешь, я не мог устоять перед тобой. Как увидел тебя, у меня словно ... матка опустилась!
Т а н я:
- Ты что мелешь, какая матка?
С а н ё к:
- Вот и я тогда так подумал: «Что ты мелешь, какая матка?! Матку с геморроем спутать, это ж надо же! Совсем без мозгов. Где твои мозги, Саня?» А внутренний голос отвечает: «Ну, извините. Вы опоздали – у нас переучёт». Вот тогда она опустилась во второй раз.
Т а н я:
- Ну, ты и баламут. Хотя нос ты мне поднял. Ладно. Я вот принесла тебе гостинец – побаловать в последний раз. Сюда никто не зайдёт?
С а н ё к:
- Не волнуйся, звёздочка моя ясная. Пока играет музыка – мы в безопасности. (Помогает ей достать из сумки закусь, стаканчики и водку)
Т а н я:
- Давай, мой породистый, за всё хорошее.
С а н ё к:
- Танюш, я хочу рассказать тебе притчу.
Чтобы узнать цену человеку, надо спросить о нём у беды, у радости, у бутылки и у женщины. Если беда ответит: «Он всегда преодолевает меня», если радость ответит: « Он всегда делится мной», если бутылка ответит: «Он, когда надо, всегда поддержит мою компанию и разделит меня с другом», если женщина ответит: «Он дарит мне свою любовь» - тогда мы смело можем сказать: «Это достойный человек!»
Так выпьем же за достойных кобелей!
( Пьют, закусывают)
Т а н я:
- Ну ты действительно всем кобелям кобель. И уши отутюжишь, и оттрахаешь достойно! Приятно с тобой дело иметь. Очень будет тебя не хватать. Но,.. мои года – моё богатство.
С а н ё к:
- Танюха, ты уж не спеши так в петлю лезть. Нарвёшься на козла, а потом попробуй его спихнуть. Он ведь упираться будет.
Т а н я:
- Ты же знаешь меня. Как упрётся, так и отопрётся... Когда сюда шла, думала: настучу по голове, скажу всё, что накипело, хлопну дверью – и с приветом Саня... А вот сидим, и так хорошо! Выпили, поговорили... И уже как бы и хочется чего-то...
С а н ё к:
- А чего мы теряемся? Желания, они чем хороши? Тем, что их можно исполнить!
Т а н я:
- А если и вправду кто зайдёт?
С а н ё к:
- Не, сюда не зайдёт. Мы с тобой сейчас в туалете спрячемся... И покурим, и обсудим политику геноцида... И о грехах наших тяжких поговорим. Пошли?
Т а н я:
- Что ж, веди!.. Мочи нет терпеть страдания мои.
/ Оркестр исполняет песню «Белый свет» /
На тебе сошёлся клином белый свет,
На тебе сошёлся клином белый свет,
На тебе сошёлся клином белый свет,
Но пропал за поворотом санный след...
С а н ё к (в зал):
- Надо ли говорить, чем закончилось наше свидание? Мы как с цепи сорвались. И покатилось – самоход, кувырки до полуночи, залёт по возвращении и первая «губа» в моей жизни: общая камера, соседи – классные ребята!
-------------------------------------
/ Общая камера /
С а н ё к:
- Привет честной компании!
С л а в а:
- И тебе здравствуй. Где я тебя видел?
С а н ё к:
- В оркестре, наверно.
Г и в и:
- Точно, Слава. В «Сэмёрке» играет. На саксофоне. А сюда зачем пришёл?
С а н ё к:
- Исправляться. Меня Саньком кличут.
С л а в а:
- Я Вячеслав, а это Гиви. За что? Пьянка?
С а н ё к:
- За любовь, будь она неладна.
Г и в и:
- Что ты такое говоришь? Лубоф всегда ладна. За хороший дэвушка всегда можно и нужно сидеть.
С а н ё к:
- Да уж. Придётся.
С л а в а:
- Сколько?
С а н ё к:
- Пятнадцать дали.
Г и в и:
- Лишь бы ты здесь ничего не добавил...
С а н ё к:
- Как это?
Г и в и:
- Ха, спрашиваешь! Здесь закон есть Кубомэтр. Захочет – даст, захочет – не даст.
С л а в а:
- Главное – с ним не спорить, поддакивать и во всём соглашаться. Любит, когда здороваются с ним по команде.
Г и в и:
- Ты с ним скоро познакомишься. Он любит с утра мозги вправлять.
С л а в а:
- Да не пугай ты его, Гиви.
/ Голоса «за кадром». С е р ж а н т: «Караул, смирно! Равнение на середину! Товарищ майор! За время дежурства никаких происшествий не произошло. Докладывает сержант Рашкявичус». М а й о р: «Вольно». С е р ж а н т: «Караул – вольно! Разойдись по своим местам! /
Г и в и:
- Всё... Приготовились, к нам идёт.
/ Открывается дверь. На пороге м а й о р. На первый взгляд сложно понять, где его больше: в длину или в ширину; ровная геометрическая фигура. Кто-то очень метко дал ему прозвище «К у б о м е т р» /
К у б о м е т р:
- Ну, здорово, что ли, раздолбаи, пьяницы, развратники?
В с е:
- Здравия желаем, товарищ майор!
К у б о м е т р:
- Хочу напомнить: вы находитесь на гарнизонной гауптвахте. Вопрос первый: что такое «гарнизон»? (указательным пальцем в Славу) Ты.
С л а в а:
- Гарнизон есть воинская часть, расположенная постоянно или временно в каком-либо населённом пункте, укреплённом районе.
К у б о м е т р:
- Правильно. Вопрос второй: что есть гауптвахта? Отвечает... (указывает на Гиви) Ты!
Г и в и:
- Гауптвахта есть помещение для содержания под арестом военнослужащих.
К у б о м е т р:
- Ответ верный. Что есть устав? (Указывает на Санька) Ты!
С а н ё к:
- Правила поведения, товарищ майор!
К у б о м е т р:
- Ответ неполный. Устав есть свод правил, устанавливающий порядок исполнения или применения чего-либо, другими словами – устанавливающий распорядок жизни. Всем повторить!
В с е:
- Устав есть свод правил, устанавливающий порядок исполнения или применения чего-либо, другими словами – устанавливающий распорядок жизни.
К у б о м е т р:
- Поскольку вы все раздолбаи, отщепенцы и придурки, повторим: что такое есть дисциплина? (На Славу) Ты!
С л а в а:
- Дисциплина есть твёрдо установленный порядок, подчинение которому обязательно для всех членов данного коллектива.
К у б о м е т р:
- Точно. Поэтому: «раздолбай» - это что? (Саньку) Ты!
С а н ё к:
- Раздолбай есть плохой человек!
К у б о м е т р:
- Ответ неверный. Раздолбай – это тот, кто долбит, портит, разбивает.
Кто есть «отщепенец»? (На Гиви) Ты!
Г и в и:
- Это тот, кто отщипывает, портит, откалывает!
К у б о м е т р:
- Опять неправильный ответ. Отщепенец – это тот, кто откололся от какой-либо общественной группы, среды. Тот, кто отвергнут обществом. Всем повторить.
В с е:
- Отщепенец – это тот, кто откололся от какой-либо общественной группы, среды. Тот, кто отвергнут обществом.
К у б о м е т р:
- Вопрос последний: кто есть «придурок»?
В с е:
- Придурки есть мы, товарищ майор!
К у б о м е т р:
- Ответ неверный. Придурок – это тот, кто прикидывается непонимающим, непричастным к чему-либо. Повторить!
В с е:
- Придурок – это тот, кто прикидывается непонимающим, непричастным к чему-либо.
К у б о м е т р:
- Достаточно, завтра повторим. Готовьтесь к работе.
В с е:
- До свидания, товарищ майор!
/ К у б о м е т р уходит. С е р ж а н т закрывает дверь/
С а н ё к:
- Что это было?
Г и в и:
- Воспитательная работа. Вах! Пока мы здесь, нам должны исправить мозги. Чтобы мы стали политически сознательным элементом.
С л а в а:
- Туфта всё это. Это он создаёт видимость работы. С утра покажется, а после обеда пьёт где-то и баб трахает.
/ За дверью голоса: «Не положено, товарищ лейтенант!» - «Да я на минутку, сигареты передать!». Дверь открывается, входит К а м и л ь /
К а м и л ь:
- Привет доблестным защитникам!
С а н ё к:
- Камиль, привет! (Обнимаются) Ты что, тоже залетел?
К а м и л ь:
- Да нет, тебе вот сигареты подогнал и шоколад. Всё. Побежал, брат. Кубометр ещё не ушёл. До встречи. (Уходит)
Г и в и:
- Сань, а это кто?
С а н ё к:
- Друг мой, Камиль. Помог ему на «Семёрке» Наехали какие-то уроды на него, я вступился. Вместе отбились. Потом познакомились. Оказалось – лейтенант-связист. На два года залетел после института. Папа помог. Он у него начальник Закавказского военного округа, и решил, что армия из сына должна сделать человека.
Г и в и:
- Ну и как?
С а н ё к:
- С печки бряк! Служить Камиль прибыл на новенькой «Волге», через месяц пропал на четыре дня, потом объявился. Оказалось, отдыхал с компашкой на косе. Командир части стонет от него.
С л а в а:
- Ни фига себе! А дальше?
С а н ё к:
- Дальше командир заставил его отправить машину домой. Своим ходом. Дал неделю на всю операцию.
Г и в и:
- Теперь без колёс остался?
С а н ё к:
- Если бы! Он продал «Волгу» и купил «Яву» с коляской. Ну а то, что осталось, потихоньку спускает. Но пока больше не исчезает.
С л а в а:
- Да... Мне бы такого командира... Класс! Мой уже в печёнках сидит. Нас унижает и кайф получает. Молодой, сука, потому и кобенится.
Г и в и:
- Ничего, Слава, Бог его накажет. Он всё видит!
С а н ё к:
- Твои бы слова – да в уши Ему.
/ Одиночная камера /
С а н ё к (поёт; на руках у него – крыска; в какой-то момент начинает танцевать):
- А у нас во дворе
Есть девчонка одна.
Среди шумных подруг
Неприметна она.
Никому из ребят неприметна она.
Я гляжу ей вслед –
Ничего в ней нет.
А я всё гляжу,
Глаз не отвожу...
- Лариса, вы великолепно танцуете. Такая музыкальная, пластичная, глаз не оторвать! Вы находите?.. Смущаете меня, Лариса. Неужели я вам симпатичен? Да?!! О, вы ещё и глазки строите? А впрочем, при первой нашей встрече искра между нами пробежала. И вы испугались вначале, но потом вовремя одумались. Да, я не баловал вас деликатесами, но иногда устраивал праздники. Ведь было это? Вот, и вы подметили... Да, были романтические вечера при луне... Да, спали в одной постели... Но, заметьте, как брат и сестра. Вы ползали, правда, по всем моим эрогенным зонам, но это не мешало моему сну. Наоборот, вселяло уверенность, что я не одинок. (Вновь поёт)
Вот опять вечерком
Я стою у ворот.
Она мимо из булочной
С сумкой идёт.
Я стою и молчу, и обида берёт.
Я гляжу ей вслед –
Ничего в ней нет.
А я всё гляжу,
Глаз не отвожу.
- О, чудо моё! Вы подпеваете мне, Лариса. У вас есть слух. Замечательно. Значит, дети у вас будут талантливыми. Вам бы с дирижёром нашим познакомиться, он всё время поёт. И ходит грациозно, словно пятак в заднице зажал. И палочкой своей всё время машет... Всё больше классику любит: Прокофьева, Чайковского... Адажио из «Лебединого» аж навзрыд распевает: та-а-а, та-ра-ра-ра-раа-ру-ра... Ах, простите, Лариса, вы классику не любите. Всё, всё, всё, никаких классик! (Поёт)
Или утром стучит
Каблучками она.
Обо всём позабыв,
Я слежу из окна
И не знаю, зачем мне она так нужна.
А я всё гляжу –
Ничего в ней нет.
А я всё гляжу,
Глаз не отвожу.
/ Казарма. «Молодые»: Ч а й н и к, С о к о л, А л ь б и н а с и Ш м о н я – в гимнастёрках, трусах и сапогах /
Ч а й н и к:
- Уважаемые «деды», это «Адажио» господин Чайковский посвящает вам!
Добрый волшебник превращает Одетту и её подруг в лебедей, чтобы охранить их от злых козней ведьмы – мачехи-совы. Одетту защищает талисман-корона. Пока корона на её голове, ничто не угрожает её жизни. Не знает этого принц, изменивший Одетте по злой воле ведьмы. Он приходит искупить свою вину. Но, срывая корону с головы своей возлюбленной и желая этим спасти их любовь, он губит её. Одетта умирает, и принц гибнет вместе с ней в волнах озера во время бури и наводнения.
/ Исполняется композиция под «собственное сопровождение». Ч а й н и к (длинная «жердь») – лебедь Одетта. Ш м о н я (маленький толстячок) – Принц. С о к о л и А л ь б и н а с – подруги-лебеди /
С а н ё к (в зал):
- Этот танец «лебедей» исполнялся коряво и неумело. Но корявость привносила юмор, и «деды» от гомерического хохота впадали в ступор. Казалось, казарма сошла с ума. Лошадиное ржание разносилось далеко за её пределами.
/ Общая камера /
С л а в а:
- А я ведь тоже музыкой занимался. Школу по аккордеону закончил.
С а н ё к:
- Почему в оркестр не взяли? У нас ведь вообще без образования есть.
С л а в а:
- Да перехватили ракетчики. Оператором пашу на станции.
Г и в и:
- А я на кухню хотел. Шашлык-машлык для начальства делать... Не повезло. Приходится траки чистить. До армии на свою голову научился трактором управлять. Сейчас танкист.
С а н я:
- А у меня выбор был: спорт или музыка. Мастером по лёгкой атлетике был. Но музыка перевесила.
С л а в а:
- Ну и дурак. Служил бы у нас в Москве, в ЦСК, и был бы счастлив..
С а н ё к:
- Да мне как-то и здесь ничего.
С л а в а:
- А я «косил» вначале, думал, откручусь. Не получилось.
Г и в и:
- Ты же в институте учился.
С л а в а:
- Да, в МАИ. Потом не заладилось – хвостов нацеплял, не смог исправить, отчислили. Начал по здоровью «косить» – раскусили.
Г и в и:
- А дэвушка что говорит?
С л а в а:
- Будет ждать... Хотя, время покажет.
Г и в и:
- Вах! Не говори так. Надо, чтоб кто-нибудь ждал. Тогда цель есть. Ты служишь – тебя ждут, ты возвращаешься – тебя встречают... Дорогой гость приехал. Вах! Мама плачет, папа радуется – хорошо!..
/ Оркестр на «халтуре» – свадьба. Звучит песня «Ландыши» /
Ты сегодня мне принёс
Не букет из пышных роз,
Не тюльпаны и не лилии.
Протянул мне робко ты
Очень скромные цветы,
Но они такие милые.
Ландыши, ландыши,
Светлого мая привет.
Ландыши, ландыши,
Белый букет.
/ За кулисами шум голосов, крики «Горько!» /
С а н ё к (в зал):
- Свадьба была что надо. Гуляли медики. Хозяйки нас сразу полюбили. Стол ломился от еды. В графинах был морс. А в большом чайнике – тоже морс, но разбавленный чистым медицинским спиртом. Дирижёр недоумевал: с каждым глотком морса его музыканты становились всё веселее, шумливей и развязней. Он смотрел на гостей – они были безобразно пьяны, смотрел на нас – мы были безобразно веселы. В какой-то момент он почувствовал, что сам пьянеет от этого морса и, решив не позорить честь мундира, смотался по-английски, препоручив надзор за нами старшине, который к этому времени был уже более весел, чем мы. Оттягивались от души. Мой глаз выхватил из толпы что-то весьма приличное. Это оказалась женщина бальзаковского возраста, и звалась она... нет, не Татьяной, но тоже очень скромно и со вкусом – Аллой Васильевной. Как настоящий мужчина я не мог отказаться от сладкого. Предупредив старшину, мы с Аллой незаметно покинули это весёлое общество.
А л л а:
- Деточка, мы только до подъезда, а там я сама.
С а н ё к:
- Алла Васильевна, конечно до подъезда. Нельзя вам одной в таком состоянии.
А л л а:
- Что-то вечер сегодня прохладный, голова раскалывается, во рту табун лошадей проскакал... Нажрались, как ...
С а н ё к:
- Звёздочка!
А л л а:
- Что?
С а н ё к:
- Звёздочка упала. Я желание загадал.
А л л а:
- Нажралась, как звезда!
С а н ё к:
- Не только до подъезда, а дальше – внутрь и сразу же в постель. Спать.
А л л а:
- Это же надо – спирт с морсом смешать! Где голова у людей?
С а н ё к:
- Я вам компрессик холодный сделаю, массажик – вам и полегчает... О, опять звёздочка! Видите? Вон...
А л л а:
- Деточка, я так много уже чего видела, что этим меня не удивишь.
С а н ё к:
- Ну что вы, Алёнушка!.. Можно, я буду вас так называть?
А л л а:
- Мама меня так называла...
С а н ё к:
- Меня тоже мало чем можно удивить. Но вам это удалось... Вы для меня тоже звёздочка. Такая же далёкая, таинственная, загадочная и очень-очень желанная...
А л л а:
- Деточка, вы ещё мальчик, вам не понять всех чувств моей души...
С а н ё к:
- Алёнушка, вы одиноки, вам больно и тоскливо. Душа болит у вас и просит исцеленья.
А л л а:
- Как точно сказано: «вы одиноки»... Да, одна. Муж погиб, сын в тюрьме, а я одна. Хотя, иногда ко мне приходит друг... Но он не исцелитель. Так... пустяк...
С а н ё к:
- Ты посмотри на небо, на эти звёзды... Во-о-н эта звёздочка – она указывает путь. А рядом – ещё одна, её подруга... Нет, не подруга, друг. Он встретится с тобой, и всё изменится. Душа твоя от счастья запоёт.
/ Они уже в комнате, на постели. Постепенно снимаются элементы одежды. Всё делается как во сне, машинально. Санёк начинает петь - тихонько, как бы убаюкивая Аллу /
С а н ё к:
- Звёздочки ясные, звёзды высокие,
Что вы храните в себе, что скрываете?
Звёзды, таящие мысли глубокие,
Силой какою вы душу пленяете?
А л л а:
- У меня какой-то покой наступил. Боль отпустила. Нутро болело сильно, а сейчас нет... Словно ветер пронёсся и выветрил всё из меня...
С а н ё к ( тихо напевает ):
- И почему так – когда вы сияете,
Маните в небо, в объятья широкие?
Смотрите нежно так, сердце ласкаете,
Звёзды небесные, звёзды далёкие!
А л л а:
- Мне сон приснился?.. Почему мне вдруг так хорошо? За много лет впервые... А если я проснусь, и всё вернётся?.. Удивительный сон.
С а н ё к:
- Звёздочки ясные, звёзды высокие,
Что вы храните в себе, что скрываете?
Звёзды, таящие мысли глубокие,
Силой какою вы душу пленяете?..
(герои уже почти без одежды)
Ты удивительная, из сказки пришла, Алёнушка... Мой светлячок...
А л л а (словно очнувшись):
- Как? Мы что, пришли уже? А как же «до подъезда»?.. Вот это да...
С а н ё к (в зал):
- Это была незабываемая ночь. Она плакала, смеялась, вновь рыдала и просила прощения у меня и у своего сына. И опять смеялась. Дух захватывало от её темперамента. Из её нутра вырывались гласные: короткое «А!» и длинное «У-у-у-у-у!». «А!» - «У-у-у-у-у!», «А!» - «У-у-у-у-у!»...
А л л а:
- Так хорошо мне было только с мужем, царство ему небесное... Спасибо тебе.
С а н ё к (одеваясь):
- Алёнушка, тебе спасибо. И не отталкивай меня. Позволь хоть иногда с тобой встречаться. Мне пора. До встречи. Целую. Чмок-чмок.
/ В этот момент раздаётся стук в дверь /
А л л а:
- Спрячься!.. Я сейчас.
/ Идёт открывать /
С а н ё к (в зал):
- Ничего умнее я не придумал, как шмыгнуть под кровать.
/ В комнату вваливает К у б о м е т р /
К у б о м е т р:
- Алка! Зараза такая!.. Я к тебе два раза приходил – и ничего! Ты где была? О, а ты уже готова... Молодец! Давай, раздень меня. Жутко хочу тебя. Там всё горит... Мочи нет терпеть!
/ Заваливается с ней на койку – койка прогибается /
С а н ё к (в зал):
- И тут мне в задницу впивается что-то острое. Я не успел сообразить, что это было – или пружина, которая отогнулась, или гвоздь... Но откуда там гвоздь?.. И я взвыл, как иерихонская труба, с надрывом, выбрасывая из лёгких свою гласную: «О-о-о-о-о-о-о!»
Кубометр подскочил. Алёна забегала по комнате. Соседи стали стучать в стенку.
А л л а:
- Видимо пожар... Дымом пахнет!
К у б о м е т р (ничего не соображая с пьяных глаз):
- На выход!
С а н ё к (в зал):
- Воспользовавшись моментом, я выскочил на балкон и мужественно прыгнул со второго этажа прямо в кусты. Но кусты оказались деревом, а корявый сук этого дерева правильно нашёл свою позицию между моих ног. Второе «О-о-о-о-о-о-о!» было не менее выразительным, чем первое... На полусогнутых, широко расставив ноги, правой рукой придерживая проколотую задницу, а левой опухшие яйца, я возвращался в часть с чувством выполненного долга.
/ Общая камера. Г и в и что-то рассматривает в спичечном коробке /
Г и в и:
- Какие скакуны! Сегодня у нас будут необыкновенные бега... Слава, этот твой скакун – с полоской. Как назовёшь?
С л а в а:
- Пусть будет Полоскун.
Г и в и:
- Вах, какой Полоскун! Чур, мой – с коротким левым усыком. Санёк, твой толстячок остался, настоящий шашлык.
С а н ё к:
- Так и назовём – Шашлык. Ну а твоего?
Г и в и:
- А мой – Усик. Ещё немного подкормим и вечером устроим бега.
С л а в а:
- На что будем играть?
Г и в и:
- У нас с сигаретами плохо – ставим на кон по сигарете. Перед игрой каждый пишет записку, где указывает фаворита. Выиграл – получи выигрыш: три сигареты плюс ещё по одной от каждого проигравшего. Итого пять сигарет. Делаем три заезда.
С а н ё к:
- Спрячь пока, сейчас Кубометр мозги пудрить будет.
/ За дверьми суета, голоса. С е р ж а н т: «Караул, смирно!..» К у б о м е т р: «Вольно! Занимайтесь своими делами. Открой девятку».
Двери открываются, на пороге К у б о м е т р, - помятый, хмурый, видно, что с бодуна. /
К у б о м е т р:
- Что, клопы и истуканы?!
В с е:
- Здравия желаем, товарищ майор!
К у б о м е т р:
- Буду в здравии, только позже. Достоевского читали?
В с е (переглянулись и быстро среагировали):
- Так точно, товарищ майор!
К у б о м е т р:
- «Преступление и наказание» тоже читали?
В с е:
- Так точно, товарищ майор!
К у б о м е т р:
- Тогда разберём это произведение. Что такое «преступление»? Ты!
Г и в и:
- Преступление есть социально опасное действие.
К у б о м е т р:
- Ответ неверный. Повторяйте за мной: преступление есть общественно опасное действие или бездействие...
В с е:
- Преступление есть общественно опасное действие или бездействие...
К у б о м е т р:
- ... нарушающее существующий правопорядок ...
В с е:
- ... нарушающее существующий правопорядок ...
К у б о м е т р:
- ... и влекущее за собой, в силу уголовного закона,..
В с е:
- ... и влекущее за собой, в силу уголовного закона,..
К у б о м е т р:
- ... применение наказания к лицу, виновному в его совершении.
В с е:
- ... применение наказания к лицу, виновному в его совершении.
К у б о м е т р:
- Половину Достоевского мы прочитали, читаем вторую. Что такое «наказание»? Ты!
С л а в а:
- Наказание есть мера пресечения данного преступления, товарищ майор!
К у б о м е т р:
- Ответ неверный. Повторяем за мной: наказание есть мера воздействия...
В с е:
- Наказание есть мера воздействия...
К у б о м е т р:
- ... применяемая к кому-либо за какую-либо вину, проступок, преступление.
В с е:
- ... применяемая к кому-либо за какую-либо вину, проступок, преступление.
К у б о м е т р:
- А что есть «вина»? Ты!
С а н ё к:
- Вина есть проступок или преступление, товарищ майор!
К у б о м е т р:
- Хорошо. Ты вник в суть произведения. Идём дальше: что такое «проступок»? Ты!
Г и в и:
- Проступок это есть плохая вещь, товарищ майор! Вах, как испорченный шашлык – взял в рот, и выплюнуть хочется.
К у б о м е т р:
- Опять неверный ответ. Повторяем: проступок есть поступок, нарушающий обычный...
В с е:
- Проступок есть поступок, нарушающий обычный...
К у б о м е т р:
- ... признанный обязательным, порядок...
В с е:
- ... признанный обязательным, порядок...
К у б о м е т р:
- ... какие-либо нормы, правила поведения; провинность.
В с е:
- ... какие-либо нормы, правила поведения; провинность.
К у б о м е т р:
- Вот так мы читаем Достоевского. Теперь вы знаете главное об этом романе. И последнее: какое произведение Маяковского воспевает чистоту человека и высмеивает все его недостатки? Ты!
Г и в и:
- «Баня»! Чистого человека без бани я не встречал – вах! – товарищ майор.
К у б о м е т р:
- Ответ неверный. Ты истукан, солдат. Это есть «Клоп». И что есть «клоп»? Ты!
С л а в а:
- Клоп есть мелкое кровососущее паразитическое насекомое, товарищ майор!
К у б о м е т р:
- Верно, Маяковского правильно понимаешь... И что есть «истукан»? Ты!
Г и в и:
- Опять я? Почему не он?
К у б о м е т р:
- Разговорчики!
Г и в и:
- Хорошо, товарищ майор. Истукан – такой статуя. Все ходят к ней и кланяются как Богу. Здравия желаем, статуя!.. Никак нет, товарищ статуя!.. Будет исполнено, товарищ статуя!..
К у б о м е т р:
- Ответ неверный. Истукан есть бессердечный, тупой, бестолковый человек. Ты (указывает на Г и в и) есть бессердечный, тупой, бестолковый человек. Вместе!
В с е:
- Ты есть бессердечный, тупой, бестолковый человек, товарищ майор!
К у б о м е т р:
- Вот так-то. Это и есть классика русской литературы. (Выходит из камеры)
/ Одиночная камера гауптвахты /
С а н ё к:
- Лариска, ну куда же ты подевалась? Ну вот, и ты туда же... Чем я тебе не угодил? Жрала от пуза, спала в тепле, ползала по мне как не знаю кто. И на тебе! Вот ваша бабская неблагодарность за всё хорошее. Может, ты в самоход намылилась, гены взыграли? Ну, смотри, в пузе принесёшь, домой не приходи! Стерва! Потаскуха!.. Почему потаскуха? Нормальная, баба как баба. Женщина, она же тоже человек...
(В зал) Да, мысли, мысли, мысли...
Сложно забыть первую губу. Кубометр тогда всем дал ДП – пятнадцать суток. Плохо освоили русскую классику, и он оставил нас «на второй год». Эти следующие пятнадцать суток казались кошмаром. Он заставлял нас принимать положение «лёжа», и отжимаясь чётко повторять за ним весь этот «русско-классический» маразм. Но мы выдержали это.
Потом всё как-то утряслось. Поглотила работа в оркестре. С утра на плацу отрабатывали синхронность музыки и дефиле. Потом – концертный репертуар в Доме офицеров. А ближе к вечеру делали новые куски с ВИА. Ушли «деды», их место заняли «старики». С ними у нас были нормальные отношения. Ничто не мешало работе. На конкурсе армейских оркестров мы заняли второе место. Дирижёр ликовал. Я у него был в любимчиках, поэтому после конкурса мне кинули две «сопли» на погоны и должность инструктора с жалованьем в двадцать рублей восемьдесят копеек. Много приходилось работать с «молодыми», вбивать им в голову нотный материал. Но ребята хватали с лёту, и проблем не было. Однажды дирижёр вызвал меня и Шмоню к себе на разговор...
--------------------------------------------------
/ Кабинет д и р и ж ё р а /
Д и р и ж ё р (мурлыча что-то под нос активно дирижирует палочкой):
- Пришла разнарядка из Москвы. Нам нужно отправить двух срочников на учёбу во Львовское Высшее военно-политическое училище. Если вы сдаёте все экзамены и поступаете, служить в оркестре вы больше не будете. Дембель. У вас хорошая музыкальная подготовка, я думаю, вы поступите. В армии не хватает военных дирижёров. Даю три дня на размышление, и пишем рапорт. Свободны. Надеюсь на ваше разумное решение.
--------------------------------------------------
/ Одиночная камера /
С а н ё к (в зал):
- Это был удар молнии среди ясного дня. Связать себя с армией?.. Да, но через три дня мы фактически ушли бы на дембель... А потом? Четыре года муштры и двадцать пять лет службы?.. Это перебор!.. Нет!!! И Шмоня подумал так же. Спустя три дня мы, словно побитые щенки, не поднимая глаз на дирижёра, дружно сказали «Нет. У нас другие планы»... Служба продолжалась. Я уже был опытный малец, в самоволках не попадался. Продолжал встречаться с Аллой Васильевной. Меня она устраивала, как женщина без каких-либо видов на будущее, а я устраивал её. Нам было хорошо. Солдат спит – служба идёт.
------------------------------------------
/ Общая камера. Парни ползают по полу. Кто-то нарисовал штукатуркой линии. /
Г и в и:
- Внимание, внимание! Говорят все радиостанции Советского Союза! Сегодня впервые вы увидите уникальное зрелище – бега с препятствием. Участие принимают опытные наездники. По первой дорожке под номером...
С л а в а:
- Пять! Это моя любимая цифра.
Г и в и:
- ... Под номером пять выступает породистый кобыл Полоскун. Это опытный жеребец. Победитель многих заездов.
С а н ё к:
- У моего – номер семь.
Г и в и:
- По второй дорожке... Вах, под номером семь появляется... появляется... Он не хочет появляться, но в умелых руках наездника он всё же появляется. Любимец публики, знаменитый толстячок Шашлык! И, наконец, по третьей дорожке гарцует... Вах! Настоящий джигит, настоящий кобыл! Имя его Усик. Это племенной жеребец. Публика волнуется. Ставки сделаны?
С л а в а:
- Сделаны, сделаны. Давай уже.
Г и в и:
- Любезнейшая публика, попрошу не оказывать давления на наших уважаемых судей. Приготовились... Оп! Начали! Первый заезд пошёл.
С л а в а:
- Скотобаза! У меня не ползёт...
С а н ё к:
- Не, не, нормально. Двигается.
Г и в и:
- Внимание наездникам: не заезжать на чужую дорожку. В противном случае – дисквалификация. Красиво идут скакуны!
С л а в а:
- Да ни хера не идут. Стоит, падла!
Г и в и:
- А ты её подтолкни.
С л а в а:
- Чем её подтолкнуть?
С а н ё к:
- Да хотя бы спичкой. Видишь, как я его веду? Не, не сюда!.. Прямо. Во... Молодца! Умница!
Г и в и:
- Ах, как гарцует джигит! На полкорпуса он обходит Толстячка...
/ Славка зажигает спичку и подносит к таракану. Тот побежал /
С л а в а:
- Во, рванул! Давай, Полоскун! Полоскун! Полоскун! Сигареты мне несун!
Г и в и:
- Вах, вах, вах! На первой дорожке наездник использует запрещённый приём. Никаких наркотиков и стимуляторов! Ещё одно замечание, и судьям придётся удалить скакуна из этого заезда.
С а н ё к:
- Шашлык вырывается вперёд! Шашлык! Шашлык! Ещё момент – и вам кердык!
Г и в и:
- Видали мы такой Шашлык-машлык. Смотри, какой красавец Усик. Э-э-э, слюшай, ты туда не ходи, сюда ходи. Что он делает?!
С л а в а:
- Что-что, не видишь – Шашлыка трахает.
Г и в и:
- Вах! Горе на мою седую голову! Стыд на весь мой род!
С а н ё к:
- Гиви, это же кобель.
Г и в и:
- Санёк, что ты такое говоришь? Смотри, какой красавец – джигит! Настоящий! Это у тебя проститутка. Ещё не начали борьбу, а уже мужика давай.
С а н ё к:
- Ну, посмотри, какая она скромница, сама невинность...
Г и в и:
- Знаем мы такой невинность после семи абортов. Есть такой загадка: если сука очень хочет, то кобель, как ни крути, туда – сюда, назад – вперёд, всё равно дорогу правильно найдёт.
С л а в а:
- Об-ба-ба-на! Пока ваши любились, мой пришёл к финишу. Молодец, Полоскун!
Г и в и:
- Вот так и бывает в спорте. Фаворит в один момент испортил свою спортивную карьеру. А всё из-за этой шлюхи.
С а н ё к:
- А может это у твоего нетрадиционная ориентация проснулась?
Г и в и:
- Нет, Санёк, это женщина. (Передразнивает) «Усик, ну скажи, что ты меня хочешь...» «Ну, хочу, зараза!» - отвечает ей Усик. «Ой, Усик, ну ты и мёртвого уговоришь!»... Вот тебе и Шашлык – подставила моему ножку, завалила на себя и нанесла большие телесные повреждения путём механического воздействия на организм. Трудно восполнить моральный и материальный ущерб! Две сигареты – это очень мало, но компромисса у нас нет... Согласен на две, и немедленно!
------------------------------------------------------
/Репетиция ВИА. Играют Ш м о н я, С о к о л, Ч а й н и к, А л ь б и н а с и С а н ё к. Исполняют песню «Ты меня не любишь, не жалеешь»/
Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в глаза, от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.
С а н ё к (в зал):
- Сегодня был свободный вечер, и мы просто играли всё подряд. Что-то подправляли, изменяли. Одним словом, обыкновенная рабочая репетиция.
/ Появляется Т а т ь я н а с сумкой /
Т а н я:
- О, знакомые лица! А я случайно шла, дай, думаю, зайду, поностальгирую немного. А тут вы со своей музыкой. Ничего не изменилось. И кобели те же, и музыка та же...
С а н ё к:
- Татьяна, я нем как рыба. Я молчу. Мне нечего сказать.
Т а н я:
- А что тебе говорить? Ты всё сказал в своё время. (Передразнивает) «Девушка, что вы делаете сегодня вечером?» А я: «У меня большое горе – я страдаю половым бессилием!» А ты: «А в чём это выражается?» А я, с таким убийственным взглядом и томным голосом: «Нет сил отказать ни одному мужчине!»... Ну, пить будем?
Ш м о н я:
- Кто же откажется от такого предложения? Сегодня можно накрыть поляну прямо здесь, дирижёра не будет.
Ч а й н и к:
- Может мне сгонять за закусом?
Т а н я:
- Ша, кобели! Поляну накрываю я. (Достаёт из сумки водку, закуску, лимонад и сигареты). Быстро мечем всё на стол, у меня со временем напряг.
С а н ё к:
- Да-да, момент – и всё будет готово.
Ш м о н я:
- Вы такая элегантная, такая изящная – как флейта.
Т а н я:
- О, как поёшь красиво... (показывая на С а н ь к а) Не этот ли кобель сей мудрости тебя учил?
Ш м о н я:
- Как можно, что вы? Сия мудрость в генах у меня лежит. Мой папа был блюдун изящный...
Т а н я:
- Вот-вот, вы все тут ****уны ... А мужики – козлы!
С а н ё к:
- Что изменилось за это время, Танюш?.. Кольцо?.. А-а, счастье встретила своё? И кто же он, избранник твой?
Т а н я:
- Такой же, как и все, – дерьмо! Я сегодня на развод подала.
Ч а й н и к:
- Есть повод – отметить надо.
Ш л ё м а:
- Не стоит он и вашего мизинца. Плюньте вы на всё и разотрите. Забудьте. Пукните, в конце концов, и далеко пошлите.
Т а н я:
- Да, да, уже послала – дальше некуда.
Ш м о н я:
- Вот срань, такую женщину обидеть!
Т а н я (С а н ь к у):
- Он что, вместо тебя говорить будет? Не узнаю... Где темперамент, где напор? Куда всё подевалось?
(С а н ё к разливает )
Ш м о н я:
- И темперамент есть, и есть напор!
С а н ё к:
- Помянем всех друзей и недругов своих! Не чокаясь. Контакт!
Т а н я:
- Есть контакт!
С а н ё к:
- И сразу по второй, чтоб зацепило.
Т а н я:
- Узнаю, жив ещё курилка. Давай, Санёк!
Ш м о н я:
- Не, я так не могу... Охолонуть надо. На потенцию действует отрицательно.
Т а н я:
- Задаю вопрос кобелям: может ли корень женьшеня помочь при половом бессилии?
С а н ё к:
- Может, мой генерал! Для этого его нужно покрепче привязать.
Т а н я:
- Ха-ха-ха! О, теперь я ожила! Санёк, наливай.
Ч а й н и к:
- А закусывать можно?
Т а н я:
- После третьей и начнём.
С а н ё к:
- Ну что ж, теперь мы пьём за дам прекрасных! Ты не меняешься, Танюха – всё так же ты загадочна, желанна... За тебя!
Т а н я:
- Вперёд! Насчёт «желанна» обсудим позже.
Ш м о н я:
- И я желаю, но безответно. Увы... (берёт стакан)
Т а н я:
- Тссс, не торопись – влияет на потенцию.
Ш м о н я:
- А, наплевать!
Ч а й н и к:
- А я блюду себя, я чист как липа вековая...
С а н ё к (Т а н е):
- Ты там же? Катаешься?
Т а н я:
- Куда я денусь с подводной лодки? Пойдём, покурим. Тоска заела, выть хочется.
Ш м о н я:
- Мы поиграем.
/Исполняют песню «Отговорила роща золотая»/
Отговорила роща золотая
Берёзовым весёлым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о чём...
С а н ё к (в зал):
- Мы курили в туалете. Она плакала, рассказывая о своём муже, о своей несчастной судьбе. Потом молча, с каким-то остервенением и злобой отдалась желанию плоти. Казалось, она мстит мне за всех кобелей, причинивших ей боль и страдание. Потом
она как безумная хохотала до одури и не могла остановиться. И опять слёзы. И снова месть, месть, месть!.. Давай, давай, давай, пусть лучше на мне остановится твоя злость. Давай, давай, давай!..
------------------------------------------------
К а м и л ь (в зал):
- С Саньком мы виделись часто. Я приходил к ним и в Дом офицеров, и на «Семёрку». Иногда проводили время вдвоём, иногда в компании девушек, желающих расслабиться. Летом мы балдели на пустынном пляже реки Преголя. В один из таких дней на противоположном берегу раздался нечеловеческий крик. Что-то сверкнуло на вышке, через которую были протянуты высоковольтные провода. Одинокий мальчик бегал вокруг неё и звал на помощь. Санёк подскочил как на пружине и рванул к воде. Я бросился за ним. Мальчик умолял спасти своего младшего брата. Тот беспомощно болтался на самом верху вышки, повиснув на перекладине, и стонал. Значит живой. Санёк полез вверх, а до меня дошло, что провода под напряжением, и его тоже может шандарахнуть. Я стал кричать, что он может попасть под шаговое напряжение, и полез его догонять, чтобы остановить. В тот момент, когда Саньку оставалось метра два до цели, тело мальчика перевесилось и рухнуло вниз прямо ему в руки. Одной рукой обхватив мальчишку, он спустился до меня. Я перехватил пацана. Потом – Санёк... Так, по очереди, мы дошли до земли. Внизу уже подплыли на лодке рыбаки. Санёк нёс ребёнка на руках к лодке, а я не мог оторвать глаз от детской головки, вернее – от большой дыры в ней, сквозь которую
был виден опалённый мозг. Сильно пахло горелым мясом. Заряд попал мальчику в голову и вышел через ногу, чуть ниже бедра. На том берегу нас уже ждала машина скорой помощи и мама мальчика. Она целовала меня, Санька и, вся в слезах, благодарила за спасение своего сына. Санёк был в каком-то ступоре...
Позже мы узнали, что пацана не стало через три дня. Врачи не смогли его спасти. Ушёл из жизни человек. Ему было девять лет...
В тот вечер мы нажрались как свиньи, но легче не стало...
--------------------------------------------------------
/ Группа людей. Кто-то полощет в тазике голову, кто-то вытирается. У кого-то волосы уже высохли и приобрели немыслимую окраску. Кажется, что это клоуны, которые явно что-то затевают /
(Все реплики – в зал)
С а н ё к:
- Не знаю, какая моча стукнула нам в голову после конкурса, но наш призыв решил «освежить» свой внешний вид.
Ш м о н я:
- Достали всё необходимое – и перекись водорода и хну...
Ч а й н и к:
- А мне девчонки «Арома колор» подогнали!
А л ь б и н а с:
- Волосы красили на свой вкус и цвет.
Ш м о н я:
- Я получился петухом с ярко-красным гребнем. (Ходит как петух за курами) Ко-ко-ко!.. Ко-ко-ко!.. Ко-ко-ко!..
Ч а й н и к:
- А у меня получился цвет с необыкновенно голубым отливом. (Напевает)
Blue moon you saw me standing a lone
With out a dream in my heart,
With out a love of my own.
Ш м о н я:
- Ко-ко-ко!... Ко-ко-ко!.. Мой самый любимый цвет – голубенький. Позвольте?..
Ч а й н и к:
- Не позволю! Вы, однако, шалунишка!..
С а н ё к:
- Я получился гламурно-каштановым.
А л ь б и н а с (прыгает на одной ноге, вытряхивая воду из уха):
- Я блондин, я блондин, я блондин...
С а н ё к:
- Спровоцировал нас на эту авантюру басист Тальзи. На репетиции он никак не мог попасть на слабую долю...
/ Все имитируют игру на инструментах, напевают «Адажио» из «Лебединого озера».
Сцена в стиле гротеск – «О р к е с т р к л о у н о в!» /
Д и р и ж ё р:
- Тальзи, вы играете сильную долю и опаздываете на одну четверть! Ещё раз с начала.
/ Оркестр «играет»: - Та-а-а. Та-ра-ра-ра-ра-а-а, ра-ра-а-а... Та-ра-ра-ра-ру-ра... /
Д и р и ж ё р:
- Стоп! Тальзи, у вас в каждом ухе по два медведя. Вот в этом месте вы должны играть на слабую, слабую долю. Хлопайте мне. Отвечайте на мой хлопок. Хлопок! Теперь вы.
Т а л ь з и:
- Хлопок!
Д и р и ж ё р:
- Хлопок!
Т а л ь з и:
- Хлопок!..
Д и р и ж ё р:
- Вам ясно? Вы отвечаете на слабую долю...
С а н ё к (в зал):
- В оркестре начали раздаваться тихие похрюкивания. Тальзи соглашался с дирижёром, но продолжал гнуть свою линию игры...
Т а л ь з и:
- Та-а-а. Та-ра-ра-ра-ра-а-а, ра-ра-а-а... Та-ра-ра-ра-ру-ра...
Д и р и ж ё р:
- Нет, я не могу больше. Это не оркестр, это цирк и клоуны! Тальзи, смотрите за моей палочкой: я дам вам знак – это хлопок мой. Вы отвечаете мне своим хлопком – вашим звуком. Вы поняли?
Т а л ь з и:
- Так точно, товарищ лейтенант!
Д и р и ж ё р:
- Внимание всем... И – начали!
/ Оркестр «играет»: - Та-а-а. Та-ра-ра-ра-ра-а-а, ра-ра-а-а... Та-ра-ра-ра-ру-ра .../
С а н ё к (в зал):
- Мы уже предвкушали «момент истины». И когда дирижёр дал отмашку палочкой, Тальзи удумал кивнуть – мол, я готов – и после этого дунул, что было мочи в свой бас, вновь с опозданием всё на ту же злосчастную четверть. Оркестр накрыла хохочущая волна цунами. Мы все катались по полу, а палочка дирижёра вращалась в его руках подобно вертолётному пропеллеру. Оркестр гремел здоровой солдатской ржой.
Д и р и ж ё р:
- Всех под ноль! В парикмахерскую! Клоуны!! Во-о-о-о-о-н!!!
--------------------------------------------------
/ Одиночная камера гауптвахты /
С а н ё к (в зал):
- Такой же глупый вид был у дирижёра на одном из наших концертов. Я играл соло – вальс Прокофьева с вариациями для альт-саксофона. Пюпитр с нотами выносился вперёд, перед оркестром, и я, услаждая слух дирижёра приятным тоном инструмента, виртуозно солировал... Но – без очков. Угораздило ж разбить их буквально перед концертом ... Нет, я вышел и прекрасно начал по сигналу дирижёрской палочки... Вступление и сама тема у меня в памяти задержались. С вариациями было сложнее. Значительно сложнее. В какой-то момент нотки расплылись перед моими глазами, и я стал спасать положение и репутацию солиста. Из саксофона, под сопровождение классического вальса Прокофьева, полилась изумительная джазовая импровизация. Палочка дирижёра нервно задрожала как заячий хвост, левая рука подхватила отвисшую челюсть, а глаза выкатились из орбит подобно бильярдным шарам. Я отрывался по-полной. Прокофьев переворачивался в гробу. Из джазовых секвенций я, наконец, вышел на развитие темы. Оркестр подхватил, и мы дружно закончили это классическое творение автора. После концерта я получил сполна. Музыканты были в восторге!..
Вроде бы всё вспомнил – и хорошее, и плохое... Хотя нет. Главное забыл. Пришёл к нам в оркестр молодой музыкант, мой земляк, Володя Смирнов. Ударник и джазист от Бога. Привёз кучу пластинок, и мы с ним в каптёрке вдвоём пили крепкий чай, курили и слушали джаз до двух-трёх часов ночи. У Володи был опыт работы с молодым Паулсом – Раймонд в тот период увлекался джазом, и молодёжь к нему тянулась – поэтому у нас Вовке было сложно. Шмоня его ревновал к установке и не подпускал к барабанам на пушечный выстрел. Дирижёр посадил Володю на альт, и я после репетиций занимался с ним этим несложным духовым инструментом. Всё бы ничего, если бы не взыграла в наших парнях махровая дедовщина. Возвращаясь после очередной самоволки в казарму, я застал Володю на карачках со стеклом в руках. Он от Шмони получил наряд – выскоблить до утра пол, чтоб блестело «как у кота яйца», и покрыть его мастикой. Я снял его с этой работы и отправил спать. Поднял с постели Шмоню и потащил его на разговор в каптёрку.
Ш м о н я:
- Какого хера! Что, нельзя было до утра подождать?
С а н ё к:
- Слава, давай выпьем и поговорим...
Ш м о н я:
- Я знаю, о чём ты хочешь говорить.
С а н ё к:
- Тем более, легче будет водку переваривать.
Ш м о н я:
- Я тебе скажу так: пока я здесь, за ударник он не сядет. И пахать будет, как мы пахали.
С а н ё к:
- Почему не сядет? Боишься, что он сильнее тебя как музыкант?
Ш м о н я:
- Да он говно! Я до армии два года молотил в филармонии.
С а н ё к:
- Не, Слава, говно – это ты. Он музыкант. Ты молотил, а он играл. Пить будешь? Ладно, без тебя... не надо. Теперь по-хорошему: отстань от него. Володю я беру под свою защиту. Ещё раз увижу его ночью – пеняй на себя.
Ш м о н я:
- Да пошёл ты срать!
С а н ё к:
- Не понял? Погромче скажи, недослышал я...
Ш м о н я:
- Я командир отделения. И буду делать так, как считаю нужным. И тебе советую не влезать. Обожжёшься.
С а н ё к:
- До этого ты что сказал?
Ш м о н я:
- Срать пошёл!
С а н ё к (бьёт его кулаком, поднимает, ещё раз бьёт):
- Это за «срать». А это с тобой будет каждый раз после жлобства над Володей. Понял, командир?! Пошёл вон!!
Ш м о н я:
- Ничего, ничего, мы ещё с тобой разберёмся. Ребята на моей стороне.
--------------------------------------------------
/ Гражданский клуб «Семёрка». Оркестр играет «Yesterday» /
С а н ё к (в зал):
- Был обычный вечер. Играли на «Семёрке». Людей было много, но в этой толпе выделялась одна девушка. Она танцевала так божественно, так свободно, что поневоле я стал за ней наблюдать. Она видимо почувствовала на себе моё пристальное внимание, и в какой-то момент мы встретились глазами. Она улыбнулась...
Н а д я (перехватывает):
- Мне он показался таким милым. А как он играл на саксофоне! С ума можно сойти... Мурашки по спине!..
С а н ё к:
- Я играл для неё. С каждой минутой мы становились всё ближе. И – без слов! Только музыка и глаза...
Н а д я:
- Я чувствовала, как он меня раздевает. От этого как-то странно перехватывало дыхание. Веяло чем-то мистическим и манящим...
С а н ё к:
- А меня бросило в жар. Я растерялся от её красоты. Не мог придумать, как к ней подойти...
Н а д я:
- Я всё ждала, когда он подойдёт ко мне и заговорит. Так хотелось услышать его голос!..
С а н ё к:
- И вдруг я увидел её руки. Вот оно! С них я и буду начинать... Руки действительно завораживали. Похоже, что она танцовщица... Да, точно, несёт себя как балерина! Ну что ж, вперёд...
И я пригласил её на танец...
Н а д я:
- О, какой медведь. И молчит. Но посапывает красиво...
С а н ё к:
- Во мне что-то перемкнуло. Я наступил ей на ногу – и первыми словами стало: «Извините. Я такой неловкий»...
Н а д я:
- А голос чудный! Он прижался ко мне, словно нашкодивший ребёнок, и опять замолчал. Мы не танцевали, мы стояли, соприкасаясь телами, и нас било электрическим током... Что это?..
С а н ё к:
«У вас сумасшедше-красивые руки. Я просто в шоке от них»...
Н а д я:
- Оригинально. Обычно мужчины делают комплименты по другим частям тела. Но чтобы руки?.. Интересно...
С а н ё к:
- И тут меня понесло! Господь всё-таки есть, и он открыл шлюзы потоку моего красноречия: «Судя по вашим пальцам, у вас сильно развита духовная сторона жизни. Скорее всего, вы артистка. Точнее – артистка балета»...
Н а д я:
- Вот это да... У меня челюсть отвисла от удивления. О балете здесь никто не знает!..
И я выдавила из себя: «Надя».
С а н ё к:
- В ответ я буркнул своё «Саня» и уже откровенно взяв её правую руку в свою стал изрекать: «Ваш большой палец мне говорит о том, что воля и ум у вас находятся в равновесии, а утолщение среднего сустава указывает на систематическую деятельность или, другими словами, полный порядок в ваших делах»...
Н а д я:
- Меня стало забавлять, с какой серьёзностью он изучал мою руку, но удивляло и то, что заряд электричества при этом не ослабевал, а наоборот усиливался.
С а н ё к:
«Линия жизни длинная и сильно обозначена – это является признаком вашей психической и физической жизнеспособности. А вот двойная линия – знак повышенной чувственности. Так, а тут что мы имеем? Ба! Вы были замужем, и я вижу – ребёнок... нет, он мёртвый... ничего не понимаю. Хотя у вас и второй муж будет и ребёнок тоже...»
Н а д я:
- А здесь он убил меня наповал. Да, я была замужем, а мёртвый ребёнок – это аборт. Ну и ну, вот тебе и мальчик... Ток бьёт сильнее.
С а н ё к:
«Что говорит нам сердце? О, вы импульсивная, Надя, и очень любите свои собственные достоинства. А вот эти веточки предсказывают хорошую судьбу и счастье в любви»...
Н а д я:
«А как насчёт сегодняшнего вечера?»
С а н ё к:
«Сегодняшний вечер нам принесёт... Так, смотрим... С линией здоровья идёт вторая небольшая, в морщинках – её «сестра», называется «Млечный путь». Слушай, Надя, это круто!»
Н а д я:
«Так о чём она говорит?»
С а н ё к:
«Надюш, это признак офигенных страстей! Так что сегодняшняя ночь у нас пройдёт «ну очень страстно!»»...
Н а д я:
«Это намёк на то, чтобы я пригласила тебя на «чай»?»
С а н ё к:
«Угу... и на печенье тоже»...
Н а д я:
- Я уже изнемогала от желания ему отдаться. Хотелось освободиться от этого заряда, почувствовать себя свободной.
С а н ё к:
- Ночь действительно была потрясающей. Так не хотелось расставаться... Может, я влюбился?
Н а д я:
- Что-то в нём было. Он притягивал к себе как магнит... Мы мужественно оторвались друг от друга. Ему надо было незаметно вернуться в часть, а мне выспаться.
С а н ё к:
- Договорились о встрече через неделю.
Надя:
«Пока, Санёк! Смотри, не залети»...
С а н ё к:
- Пообещав «не залететь», я рысцой припустил в свою любимою часть. Но в мыслях всё продолжал кувыркаться в тёплой постели с обалденно красивой женщиной. Похоже, пала ещё одна крепость... А может вовсе и не крепость? Стоп! А если капкан? Капкан, в который я угодил по самое «не могу»?.. Вот тебе и «хЕромантия» на Юрьев день!
------------------------------------------------------
/ Казарма. Совет «дедов» /
А л ь б и н а с:
- Нам необходимо обозначить общую стратегию.
Ч а й н и к:
- А чего её обозначать? Молодых надо воспитывать!
Ш м о н я:
- Дело не в нас. Акимов встал поперёк как кость в горле.
А л ь б и н а с:
- Может настучать на него дирижёру? Глядишь, опять на губу загремит. Какое-то время тихо будет.
Ш м о н я:
- Тихо не будет. Он же псих, всё равно достанет.
С о к о л:
- А если тёмную сделать?
Ч а й н и к:
- Ты что, обалдел? Он же потом нас поодиночке прибьёт. Вспомни, что было, когда «деды» ему тёмную сделали. Скоторенко обоссался от испуга. Ещё момент, и он его убил бы. Не, с ним надо по-хорошему.
Ш м о н я:
- На меня ночью набросился из-за этого мудака.
А л ь б и н а с:
- Точно, виноват этот долбанный джазист. Из-за него всё взбаламутилось.
С о к о л:
- Акимову надо условия поставить. Мы закрываем глаза на его самоходы, а он не мешает нам воспитывать молодых.
Ч а й н и к:
- Только не условия. С ним по-хорошему надо.
Ш м о н я:
- А может действительно настучать дирижёру? Он же до сих пор не знает, кто в его комнату огнетушитель выпотрошил...
А л ь б и н а с:
- А лейтенанта куда денешь? Они вдвоём шорох наводили.
Ш м о н я:
- Зачем нам чурку трогать? Скажем – один был. Дескать, сам хвастал нам о своём подвиге.
Ч а й н и к:
- Ой, не хорошо, пацаны. Чувствую, добром это не кончится.
С о к о л:
- Не ссы, Чайник! Хуже, чем было в наше время, не будет.
А л ь б и н а с:
- Главное, держаться вместе. Не давать ему спуску.
Ш м о н я:
- А что же ты молчал, когда он нам сто дней до приказа испоганил? Я один выступил. И что в итоге? Фингал под глазом. А вы все молчали.
Ч а й н и к:
- Это так неожиданно произошло, мы даже опомниться не успели. Сделал молодым отбой, а нас в каптёрку вытащил.
С о к о л:
- Да, но он красиво выставился.
А л ь б и н а с:
- Вот здесь и была наша ошибка. Вместо того, чтобы выступить, мы нажрались как свиньи!
Ш м о н я:
- Поэтому я и предлагаю делать своё дело, а его игнорировать. До дембеля осталось хер да ни хера!..
Ч а й н и к:
- Ну а сейчас что нам делать?
Ш м о н я:
- Для начала быть всё время вместе.
С о к о л:
- А с «молодыми» как?
Ш м о н я:
- Как, как! Покакавши и в рот! Не давать им расслабляться.
А л ь б и н а с:
- Правильно! Мы пахали? Пахали. Теперь пусть они своё отпашут.
Ч а й н и к:
- Ой, не нравится мне всё это...
Ш м о н я:
- Да заткнись ты, в конце концов! «Молодым» ныл, и сейчас продолжаешь.
Ч а й н и к:
- Он же нас после Пасхи предупредил, что плохо кончим.
С о к о л:
- А что плохого мы сделали? Подумаешь, салабону яйца выкрасили в честь праздника. Это шутка была.
/ Появляется С а н ё к /
С а н ё к:
- А если я тебе их сейчас покрашу, смеяться будешь? Привет «дедам»!
С о к о л:
- Это же на Пасху красили... Чего ты сразу?
С а н ё к:
- Шмоня, а ты не можешь всё угомониться? Почему Володя не играет? Я тебя предупредил, кажется, на его счёт? Или повторить?
Ш м о н я:
- Мы вот и решаем на этот счёт. Что делать.
А л ь б и н а с:
- Ещё наиграется твой Володя. Вспомни, как нас мытарили? Я всё помню!
Ч а й н и к:
- И я помню. Всё время в шахматы играл с зубной щёткой в туалете.
С а н я:
- А кто виноват? Сами себя подставили. Я же предлагал вместе выйти против «дедов». Проблем не было бы. А вы что? Сдрейфили!
С о к о л:
- Но тебе же сделали тёмную? Весь синий ходил, как жмурик.
С а н ё к:
- Потому что был один! Это – раз. А во-вторых, вспомни, что было со Скотаренко на следующий день? Забыл?
Ч а й н и к:
- Да нет, Санёк, мы помним. Но мы же не можем похерить традицию в армии.
С а н ё к:
- Речь идёт не об армии, а об оркестре. Вы, всё-таки, какая никакая, но интеллигенция. Хотя, какая вы интеллигенция? Так, шелупонь местная.
С о к о л:
- Мы как раз это и обсуждаем. Ты не лезешь в наши дела, а мы закрываем глаза на все твои шалости. Иначе...
С а н ё к:
- Что – «иначе»?
Ш м о н я:
- Иначе дирижёр будет знать о некоторых деталях «пожаротушения».
А л ь б и н а с:
- Ну а Кубометр узнает о твоих отношениях с его любовницей.
Ч а й н и к:
- Санёк, мы же по-хорошему с тобой поговорить хотели...
С а н ё к:
- Боюсь, что не получится. Но я тоже вас предупредил: если что... Хотя Шмоня вам объяснит, что будет, если «что». Так, Слава? Бывайте, «деды»!
---------------------------------------------
К а м и л ь (в зал):
- Я в тот день был дежурным офицером в столовой. Ко мне подбежали солдаты и сказали, что «деды» мочат друг друга. Я незамедлительно отправился в зал и обалдел от увиденного. Это была « картина маслом»! На голове у одного музыканта была кастрюля из-под супа, с другого – сползала каша. У третьего с погон свисали какие-то макароны, у четвёртого с носа капала кровь. Ещё один сидел за столом, закрыв голову руками. А перед ними со скамейкой наперевес стоял Санёк. Казалось, ещё мгновение, и он обрушит её на головы своих противников. Я подоспел вовремя.
К а м и л ь:
- Что случилось, брат?
С а н ё к:
- Камиль, тошно мне! «Деды» объявили войну. Я, видите ли, мешаю им воспитывать «молодых». Слово за слово – короче, психанул. Ну, а остальное сам видел. Я всё надеялся, что дедовщина осталась позади с уходом команды Скотаренко. Оказалось – нет. Мои стали ещё стервозней. Ненавижу!
К а м и л ь (в зал):
- Я успокоил его. После смены дежурства мы пошли в город. Зашли к друзьям. Посидели. Повспоминали наши «подвиги».
С а н ё к:
- Нет, ну ты подумай, они стали шантажировать меня! Сначала Кубометром, потом огнетушителем... Нет, ты представляешь?
К а м и л ь (в зал):
- С огнетушителем была классная идея. Дирижёр пригласил подругу Санька к себе в гости. Ну а там у них вспыхнул пожар страсти. Мы в этот момент оказались рядом. Поскольку двери комнаты неоднократно ломались, на месте старого замка зияла большая круглая дыра, в которую как в подзорную трубу можно было увидеть всё. Когда парочка оказалась в постели, мы решили остудить их пыл. Санёк снял со стены огнетушитель, а я подпёр дверь здоровенной дубиной. Струя пены аккуратненько била в помещение через дыру и, судя по крикам, аж до самой кровати. Им было хорошо, а нам – ещё лучше! Огнетушитель мы разрядили полностью. Я для убедительности прокричал несколько раз «Пожар!», «Пожар!». Оргазм был полный. Поскольку днём в офицерской общаге никого не было, мы незаметно вышли и отправились праздновать «День пожарника», оставив взаперти двух очищенных пеной перепуганных греховодников. Как сказал Саня: «Месть была короткой, но очень эффективной». Немного подумал и добавил:
«Нельзя любить красивых и образованных женщин. Чем выше образование, тем ниже поцелуй!» Философия, однако...
----------------------------------------------------
/ Одиночная камера гауптвахты /
С а н ё к (увидел крысу):
- О, Лариска, привет! Ну, где шлындала? Чего ты боишься? Иди сюда, доложи! Не понял, это что, все твои?..
Честно говоря, я обалдел. Лариска подошла к столу, а из норы вылезли ещё шесть маленьких крысят. Мама пискнула, и малыши подошли чуть ближе. Но за ними появился Father. Ничего, накаченный чувачок! Он уселся возле норы и стал оглядывать помещение. Лариска была уже на столе. Я снял с окна сетку и вытащил из неё кусок сыра. Разрезал на несколько частей и угостил свою сокамерницу. Папа ревниво пискнул. Я кинул кусочек и ему. Но малыши устроили возню. Пришлось выделять пайку для каждого из них. Потом я положил остатки сыра возле норы. Папик ухватил его целиком и исчез. За ним потянулись малыши. Лариску я угостил остатками курицы, которую мне подогнал Камиль, и она, счастливо виляя хвостом, степенно засеменила за своим семейством с куском мяса в зубах. Я понял, что в моём ресторане публика не исчезнет.
-------------------------------------------------------
/ Играет трио: С а н ё к - на саксе, В о л о д я - за барабанами и кто-то из молодых – на басе. «CHATTANOOGA CHOO CHOO» - отыгрывается тема, потом каждый по очереди отрывается в соло: сакс, бас, барабан /
С а н ё к (в зал):
- Игра поглотила нас целиком. Стоял такой драйв! Со стороны можно было подумать, что мы под кайфом. Но мы были как стёклышко. Музыка сделала своё. Это было что-то! Потом устроили перекур, и Володя надолго исчез. Обеспокоенный, я пошёл на поиски. Нашёл его на улице, в парке возле Дома Офицеров. Вовка сосредоточенно рыскал по кустам и что-то, как мне казалось, собирал. При этом он напевал «CHATTANOOGA» в очень быстром темпе...
- Володя, что? Что случилось?
В о л о д я:
- Тсс! Тихо! Саня, тихо! Не напугай только! Та-та-ра-та-а, та-та-ра-та-а! Та-та-та-та-ра-да!.. Та-да!..
С а н ё к (в зал):
- Он импровизировал, не переставая что-то поднимать с земли и засовывать это в карманы. Я не въезжал. Происходило непонятное.
В о л о д я:
- Ты думаешь, это лягушки? Это не просто лягушки, это наши меньшие братья. Только они свободны, а мы нет. Та-та-та-тара-да-та! Та-да-да! Та-чш-та-чш-ту-да-та-а!
С а н ё к (в зал):
- Голова шла кругом, я ничего не понимал!..
В о л о д я:
- Видишь, как много их у меня?! Среди них есть особенная. Она заколдована. Только никому...Та-та-та-ра-та-да! Ту-ра-ду-да-да, ту-ра-ду-ды-да! Понимаешь, я должен её найти, а потом поцеловать. И тогда для меня всё прекратится, я стану свободным. Хочешь, мы вместе станем свободными? Та-та-та! Та-та-та-ра-ду-да! Да-та-та! Да-та-та-ра-ду-даду, та-та-та-а!..
С а н ё к:
- Володя, всё будут хорошо. Мы будем играть музыку. Никто тебя не обидит. Я даю тебе слово!
В о л о д я:
- Санёк, вот она! Она!! Хорошая моя, дай я тебя поцелую. Ну, иди ко мне... Та-да-та-та, та-ра-та-ту-да-да-ту-ры-да-ты-ду-та-а!
С а н ё к:
- Вовка, сейчас мы спокойно пойдём на сцену и поиграем. Только спокойно. Спокойно...
В о л о д я:
- Нет, не она!.. Время кончается, нет времени. После заката солнца ничего не получится. Надо спешить! Ну, иди ко мне... Та-та-та-ту-да, ту-да... Тура-ту-да-та-та-а-та-та! (Целует воображаемую лягушку) Нет, и ты не принцесса... Тьфу! Санёк, помогай! Вытаскивай
всех из моих карманов! Ту-да-ту-да, ту-да-ту-да! Та-а-та-та! Ту-да-ту-да-та... Ту-да-ту-да-та! Та-та-а-та-та! Ту-да-та! Подпевай мне, она должна услышать музыку.
С а н ё к (в зал):
- Ничего не соображая, я помогал ему воевать с воображаемыми лягушками и медленно направлял его к Дому Офицеров.
В о л о д я:
- Не молчи, пой. Та-да-ту-да-та-а! Та-та-а-та-та! Ту-да-а-та.
С а н ё к (в зал):
- Я стал подпевать. Вернее, как в диксиленде, наслаивать своё соло на его импровизацию... Та-ду-та-ду-та-та-да! Та-ду-та-ду-та-та-да!...
(Поют вместе)
В о л о д я:
- Неужели я не успею! Где же ты, стерва?!.. Та-ру-да-ду-да! Та-ру-да-ду-да... Та-а-да-а-та-а-ду-у-да-ду... Ты не представляешь, как для меня важна свобода! Что? И ты тоже не она? Нет, только не это!.. Саня! Они кончились у меня! Надо собирать по новой! Та-да-та-та-да! Та-а-да-та-та-да! Успеть до захода солнца! Успеть!.. Та-а-да-та-да!..
С а н ё к:
- Володя, я принесу тазик. Будем собирать их вместе. Я мигом!..
Из Дома Офицеров я позвонил дирижёру. Сказал, что у Володи поехала крыша. Через пятнадцать минут он был у нас, а ещё через десять вызвал «скорую». Вовку увезли в психушку. Даже укол не смог прекратить его импровизации... Та-да-да-та та-а-да! Та-ду-та-ду-та-ду. Та-а!.. Так с музыкой он и поехал. Долго потом его импровизация сидела у меня в ушах: Та-да-та-да! Та-да-а-та-да! Та-ту-да-та! Та-ту-да-та!.. А до захода солнца времени ещё оставалось предостаточно...
/ Одиночная камера гауптвахты /
С а н ё к (в зал):
- После скандала в столовой я фактически остался один. «Деды», с которыми когда-то начинал службу, перестали со мной общаться. Да и мне самому не очень-то хотелось. Я отыгрывал положенное время в оркестре и был свободен. На танцульках играл мало. В призыве с Володей пришёл саксофонист из Москвы. Очень талантливый парень. Вот его и нагрузил. Тот был страшно доволен. В отличие от Вовки он сразу стал востребован и жутко гордился этим. Свободное время проводил с Камилем. Недавно у него конфисковали ружьё. Устроил стрельбище на плацу: установил на трибуне яблоки и стал их расстреливать в упор. Теперь у него появилось новое хобби: купил спиннинг, удочки и кучу аксессуаров. Подбивал взять девочек и махнуть на рыбалку. Романтик!
Через месяц вернулся Володя. Его комиссовали. Якобы на здоровье сказалась давняя травма головы. Удалось всё-таки найти нужную лягушку. Он свободен! Сопровождающим до Риги дирижёр назначил меня. Вечером оркестр, в котором играли и «деды», исполнял для него «Прощание Славянки». Вовка, с улыбкой на губах и с
чертенятами в глазах, благодарил всех за совместную службу и желал скорейшего дембеля заслуженным «дедам». Надо было видеть их рожи...
Неплохо было бы взглянуть и на мою, когда в вагоне, уже изрядно приняв на грудь, Вовка открылся. Месяца за два до армии он перелопатил массу литературы по психиатрии и психологии. Ещё три месяца ему понадобилось, чтобы теорию подвести под практику.
Вот тебе и лягушка! В Риге его встретили друзья, и мы продолжили праздник. Через пару дней меня как мешок с картошкой закинули в поезд и отправили для дальнейшего прохождения срочной службы.
И, надо отметить, что закинули удачно – проводником в вагоне была Татьяна.
/ Купе проводника /
Т а н я:
- Ну, ты и нажрался, Санёк.
С а н ё к:
- Танюш, ты не поверишь, дембеля провожал!
Т а н я:
- Как это? Он что, сам не мог?
Санёк:
- Не мог.
Т а н я:
- Инвалид что ли?
С а н ё к:
- Сейчас уже нет, но когда ехали – был.
Т а н я:
- Так ты в самоход кинулся? Ну, дела!
С а н ё к:
- Обижаешь! Официально еду. Я законопослушный военнообязанный! Завтра я должен быть в части и доложить...
Т а н я:
- Доложить что?
С а н ё к:
- Что я законно... законно... законопослуш...ный кобель!
Т а н я:
- Так, всё ясно. Будем пить чай. А потом баиньки...
С а н ё к:
- Чай без водки – сукин сын!..
Т а н я:
- Ага! Щас! Будет тебе и водка, и чай, и баба голая рядом, как же!
С а н ё к:
- Во!.. Это идея!.. Надо только помикитить, с чего начинать. Мой часовой всегда стоит на посту. Не дремлет!
Т а н я:
- Да? Стоит? Не, Санёк, бобик сегодня сдох у тебя.
С а н ё к:
- Согласен. Стоять не стоит, но зато как красиво болтается!
Т а н я:
- Ну и баламут ты! Всё, пьём чай, едим шоколад.
С а н ё к:
- И всё?! Прощай любовь – завяли ландыши?
Т а н я:
- Завяли, завяли, пей, зараза! Не хватало мне ещё с тобой, пьяным, возиться...
С а н ё к:
- О, слышу голос я не мальчика, но мужа!
Т а н я:
- Какого ещё мужа? Незамужняя я. Ты что, забыл?
С а н ё к:
- И я говорю: русская баба – всем бабам баба! В избу войдёт, кобеля на скаку остановит, дверью хлопнет, и – гуд бай, Америка! Твоя псарня потеряла сегодня такого кобеля, такого породистого... Мама, не горюй...
Т а н я:
- За что мне такое наказание? Свалилось сокровище на мою голову. Ты будешь чай пить?!
С а н ё к:
- Буду! Наливай! На душе свербит... праздника давно не было. Женщины меня не любят. Дирижёр – падла! Увёл под Чайковского…
Т а н я:
- Я спрашиваю: чай будешь пить?
С а н ё к:
- Буду... «Лебединое озеро» мурлыкал ей в ухо, а сам на неё карабкался!..
Т а н я:
- Сопли утри. И давай по порядку. Кто мурлыкал, что и кому мурлыкал? И куда он, зараза, карабкался?
С а н ё к:
- На самую высокую точку в моей жизни. Пик Надежды называется. Пик сломан, любовь размазана, но Вера – она при мне. Единственное, что у меня осталось. Хочешь кусочек Веры? Я тебе его дарю, на... Без Веры нельзя! Нет никакого смысла ходить по земле без этого маленького кусочка Веры.
Т а н я:
- А что мне с этим кусочком делать? Мужиков приманивать? Так они и без этого кусочка скачут на меня как блохи. Не-е, мне уже ничего не надо.
С а н ё к:
- Танюшка, мы с тобой как брат и сестра. Ты потеряла всё: и Веру, и Надежду, и Любовь. Я же лишился Надежды и Любви. Но Вера – непокобелима! Понимаешь? Вот чего ты хочешь?
Т а н я:
- Я одного хочу: ребёночка. А воспитать – сама воспитаю.
С а н ё к:
- Ребёночка? Нет проблем, сейчас сварганим.
Т а н я:
- Сиди уж! Чем варганить будешь, пальцем? Чай стынет, варганщик...
С а н ё к:
- Танюш, я образно картинку нарисовал. Ты же меня совсем опустила. А потом, я уже почти отошёл.
Т а н я:
- Санёк, давай так: часик поспи, а там видно будет.
С а н ё к:
- Всё, сдаюсь старшему по званию. Если насилие неизбежно – расслабься и получай удовольствие!
Т а н я:
- Спи, давай! Жертва насилия...
С а н ё к (в зал):
- Часа два мне удалось поспать. Потом взыграла удаль молодецкая. Под монотонный стук колёс я наполнялся отцовской гордостью за будущего сына или дочь!
Через неделю после приезда в часть я и залетел. Встретил на свою голову давнего обидчика. Почему не смог его простить и пройти мимо? Не знаю. Неужели обида может так долго таиться в душе? Да нет, не в душе – в мозгах!
Ну и ладно. Времени будет достаточно, чтобы вправить эти мозги на место...
/ Одиночная камера гауптвахты /
С а н ё к (в зал):
- После дембеля Камиля время остановилось. Он часто захаживал ко мне, подбрасывал еду, сигареты. Но дело было не в этом. Мы могли общаться. Он сообщал новости, всячески поддерживал меня, шутил. Иногда мы позволяли себе расслабиться. Кубометра не было, а офицеры караула закрывали глаза на наши шалости. До Нового года оставалось чуть меньше месяца, когда ко мне в камеру вломился озверевший Кубометр.
К у б о м е т р:
- Встать! Смирно!
С а н ё к:
- Товарищ майор, я и так стою.
К у б о м е т р:
- Молчать, сука! Я тебя заставлю армию любить! Понял?!
С а н ё к:
- Никак нет, товарищ майор!
К у б о м е т р:
- Что?!
С а н ё к:
- Армия – что женщина. Если она безобразна и от неё несёт перегаром, никто и ничто не сможет меня заставить её полюбить.
К у б о м е т р:
- Кусок дерьма, ты ещё смеешь мне перечить! Стоять смирно! Подобных тебе я использую для отработки удара, ясно? (бьёт С а н ь к а изо всех сил в плечо)
С а н ё к:
- Так точно. Ясно. Удар хороший, товарищ майор, но это не аргумент.
К у б о м е т р (бьёт ещё сильнее):
- А это – аргумент?!
С а н ё к:
- Никак нет, товарищ майор! Силой невозможно убедить в любви к нелюбимой женщине!
К у б о м е т р:
- Не к женщине, а к армии! (бьёт). К армии! (бьёт). К армии, скотина! (бьёт). Ещё как полюбишь! (бьёт)
С а н ё к:
- Товарищ майор, доводы ваши, как моего оппонента, неубедительны!
К у б о м е т р:
- А вот так – убедительны?! (бьёт в лицо, и Санёк падает)
С а н ё к:
- Более чем убедительны! Я люблю тебя, армия! Я горжусь тобой, армия! Я сру на тебя, армия!
К у б о м е т р:
- Сейчас ты будешь срать по настоящему! (бьёт ногой по телу) Ну, а теперь что скажешь?
С а н ё к:
- Скажу, что не завидую Алле Васильевне. Она – прекрасный человек, но выбрала для себя такое дерьмо!..
К у б о м е т р:
- Ты, сука, затронул самое святое, что у меня есть!..
С а н ё к:
- Поэтому эту святость вы материте и бьёте? Для вас нет ничего святого! Вы любите только себя. Алла не заслуживает такого скотского отношения. Она – несчастный человек!..
К у б о м е т р:
- Вот ты и выдал себя, говнюк! А теперь, получи за Аллу! (бьёт). За её траханье! (бьёт). За её ласки! (бьёт). Поцелуи! (бьёт). За то, что ты, говно, сломал мою жизнь! (бьёт). За мои рога! (бьёт).
С а н ё к:
- Какой оргазм! Майор, я балдею от неё! Я люблю Аллу! Я хочу её! Я дал ей то, что не смог ты! Она была со мной счастлива! Да я женюсь на ней! Слышишь?!
К у б о м е т р:
- Щас, я благословлю тебя, падла! (бьёт). Балдеешь, говоришь? (бьёт). Оргазм у тебя? (бьёт со всей силы ногой, С а н ё к вырубается). Ну теперь, бля, ты счастлив?! Сучара подколодная... Ну не молчи, сука, говори!.. Говори что-нибудь... Я приказываю!..
/ Звучит присяга. На фонограмме – г о л о с С а н ь к а. На фоне присяги продолжается избиение /
Г о л о с С а н ь к а:
«Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников.
Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное
имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей советской Родине и советскому правительству.
Я всегда готов по приказу советского правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик, и, как воин Вооруженных сил, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей жизни для достижения полной победы над врагом.
Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся»...
К у б о м е т р:
- Что, бля, любишь её?! (бьёт). Любишь! (бьёт). И сейчас любишь! (бьёт). А так любишь?! (бьёт). И так пробовал?! (бьёт). А так, сучонок?! (бьёт).
С а н ё к:
- Да, пробовал... Она обалденная женщина! Если бы я был гражданским, вы бы никогда не посмели её обидеть... Никогда! Слышите, майор?
К у б о м е т р:
- Слышу, не глухой... (бьёт с остервенением ногами). Получи, сука! За мою любовь! (бьёт). За доброту! (бьёт). За подарки мои! (бьёт). За моё доверие! (бьёт). За то, что ты не оставила мне выбора! (бьёт). Сука! (бьёт). Сука! (бьёт). Ты мне клялась! (бьёт). Я никогда тебе не прощу этого! (бьёт). ****юга! (бьёт). Мне?! Ты?! (бьёт). Изменила?!! (бьёт). Стерва!! (бьёт).Ненавижу!!! (бьёт).
С а н ё к:
- Майор, она вас никогда не любила. Алла выше вас. Это необыкновенная женщина! Вернётся её сын, и вы получите сполна... Он вам воздаст по-полной!..
К у б о м е т р:
- Что?! Принять положение лёжа! Отжиматься! Я сказал – отжиматься!..
С а н ё к:
- При всём неуважении к вам я не могу этого сделать – вы отбили мне руки.
К у б о м е т р (ногой давит С а н ь к у на голову):
- Ты мордой, бля, мордой отжимайся! Мордой!! (бьёт голову об пол) Гнида!
С а н ё к:
- Я думал, вы офицер, майор. А вы – обыкновенное быдло. Просто портянка!..
К у б о м е т р:
- Что?! А вот за это ты до конца испытаешь любовь армии. Посмотрим, что будешь петь после «трюма»! Сержант!!!
/ Входит с е р ж а н т /
С е р ж а н т:
- Я, товарищ майор!
К у б о м е т р:
- В «трюм» эту проститутку! Понял? В «трюм», суку!
С е р ж а н т:
- Так точно, товарищ майор!
К у б о м е т р:
- На пятнадцать суток, ****ину эту!
С е р ж а н т:
- Слушаюсь, товарищ майор!
-------------------------------------------------------
/ «Трюм» - армейский карцер /
С а н ё к (в зал):
- Физически меня размазали. Руки не поднимались – удары по плечам сделали своё дело. Тело, голова, ноги были в гематомах. Тяжело дышалось, отдавало острой болью в груди. В дальнейшем выяснилось – Кубометр сломал мне ребро. Но эта телесная боль казалась
такой мелочью по отношению к моему моральному духу, которому выпало испытание пройти «трюм». Это та же одиночка, но меньше размером и без отопления. На потолке, стенах и полу был лёд. Шинель от холода не спасала. Всё время нужно было двигаться. Счёт времени был утерян. Иногда знакомые парни из караула подбрасывали мне сигареты, и я устраивал себе праздник. Но в какой-то момент я сломался. Стал искать пути, как выскочить из трюма в больничку. Лёд на полу подсказал: я разделся догола и лёг грудью на пол. Сколько лежал, не помню. Когда оделся, почувствовал, что мне жарко. Всё плыло перед глазами. Потом потерял сознание. Очухался, стал колотить в дверь, просить врача. Через полчаса меня уже волокли в больничку. Градусник зашкаливало за сорок, дышать было нечем. Диагноз оказался неутешительным: двустороннее воспаление лёгких. Но я ловил кайф. Было тепло, я лежал, накрытый цивильным одеялом, на кровати, а вокруг бегали врачи и медсёстры. Какое блаженство!
Поставили на ноги меня быстро. Вернее – на одну ногу. Вторая отказала. Но и её через неделю заставили двигаться. Я с ужасом ждал возвращения в «трюм». Меня обязаны были вернуть досиживать ещё двое суток в морозильнике, а потом только перевести в одиночку. Но появление следователя поставило всё с головы на ноги.
--------------------------------------
С л е д о в а т е л ь:
- Я вижу, ты уже в порядке?
С а н ё к:
- Так точно, товарищ капитан. К трибуналу буду как огурчик.
С л е д о в а т е л ь:
- Не спеши, музыкант. В вашей части серьёзное ЧП. Погиб рядовой Вячеслав Кочетов. Ждут комиссию из Москвы.
С а н ё к:
- Я же его знаю хорошо. Как погиб? Ему же до дембеля меньше, чем полгода, оставалось.
С л е д о в а т е л ь:
- Детали уточняются. Якобы получил плохое известие из дома. Произошёл психический срыв. Выбросился из окна казармы. Это пока предварительная информация. Следствие работает.
С а н ё к:
- Не мог он сам, товарищ капитан.
С л е д о в а т е л ь:
- Сейчас не о нём – о тебе речь. На днях ваш патруль взял под арест двух раздолбаев из нашей части. Заведено дело. Нашему руководству невыгодно в данной ситуации привлекать внимание к себе. Было принято решение о прекращении твоего дела,
поскольку пострадавший полностью выздоровел и приступил к несению службы – и обменять тебя на наших разгильдяев. Ваше руководство дало добро.
С а н ё к:
- Получается, я из больнички возвращаюсь в оркестр?
С л е д о в а т е л ь:
- Совершенно верно. Вы нас больше не интересуете, но формальность соблюсти нужно. Вот здесь поставьте подпись, что претензий к следствию не имели. И ещё одну – здесь... Всё. Выздоравливайте. Всего хорошего.
С а н ё к (в зал):
- Снег на голову. Получается, я обязан Славке? Я не знаю, что заставило его выброситься с пятого этажа. Наслоение дерьма? Письмо от девушки с сообщением о свадьбе? Идиот
командир, который над ним измывался? Может ещё что? Никто этого не узнает. Но смерть Славки дала мне свободу. Какая нелепость! Спасибо тебе, дружище...
Гиви через полгода уехал на родину. С Камилем так и не встретились. Ну а Володю я не застал в Риге. За это время он успел на круизном лайнере, куда устроился в оркестр, доплыть до Америки и там остаться навсегда.
А сегодня, за день до Нового года, молодые музыканты задорно играли мне, дембелю (а в глазах дирижёра – последнему раздолбаю), «Прощание Славянки»! А я с благодарностью и со скупыми слезами на глазах отдавал им честь!
Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай,
Прощай, милый взгляд,
Прости-прощай, прости-прощай...
Калининград – Знаменск, 1970 год