Эвакуация
Что с нашими отцами мы не знали. Никакой информации об их судьбе у нас не было. Куда нас везут, никто не знал. На восток и всё.
Мы слышали от взрослых, что в городах, которые мы проезжали нас не принимают, т.к. там перед нами уже приняли несколько эшелонов с беженцами (эвакуированными).
Наконец через месяц пути мы прибыли в Ташкент, но нас и там не приняли. Нас отправили дальше, а затем пересадили на открытые платформы узкоколейки и дизельный «Фордзон» потащил нас дальше.
Жара, мы изнывали от жажды. Вдоль дороги тянулись хлопковые поля. Когда мы проезжали мимо какого-то поселка, все услышали скрип ворота колодца «И-иа, И-иа». Взрослые, подхватив чайники, бидоны, кастрюли спрыгнули с вагонов и бросились за водой.
«Фордзон» тащил медленно состав, но тут он, как специально, прибавил ходу. Одни сразу же повернулись назад, а некоторые всё же бежали к поселку. Но напрасно, колодца там не оказалось, а все приняли, впервые услышав, крик осла за скрип ворота.
Наконец нас привезли на центральную усадьбу совхоза Дальверзин. В огромном саду под деревьями были накрыты столы и нас, наконец, накормили горячей пищей. Из этого обеда мне запомнился хлеб: высокие пышные белые караваи. По-моему это был самый вкусный хлеб, который я ел в своей жизни.
На центральной усадьбе весь эшелон разбили на группы и, не помню на чём, но нас привезли в какое-то отделение совхоза.
Около дороги стояло несколько глинобитных домиков размером 3х4 без окон и с проемом вместо двери. Все они кроме одного были пустые.
Кто-то из женщин поднял крик, что в этих домах чума и те, кто жили в них, вымерли. Но из единственного жилого дома вышел пожилой мужчина и стал успокаивать. Он немного говорил по-русски и сказал, чтобы не боялись. Эти дома построили для узбеков рабочих совхоза, но они не захотели жить в домах, т.к. привыкли к кочевой жизни. Он сам казах и живет здесь с внуками.
Полы в домах были глиняные. Нам раздали циновки – плетенные из тростника подстилки, на которых мы должны были спать. Родителей сразу же определили на работу – собирать хлопок.
Школа находилась в центральной усадьбе, и нужно было идти пешком около 5 км.
Нас тоже сразу направили на уборку хлопка. Раздали по огромному мешку, который нужно было привязать к поясу и в него складывать собранные коробочки. Я был маленького роста, и мешок пришлось много раз сворачивать, чтобы он не волочился по земле.
Перед войной во всех газетах и журналах появилось сообщение с портретом узбекской девочки Мамлакат, которая, убирая хлопок, стала стахановкой[4]. Писали в газете, что она собирала двумя руками. Мы же попали на поле, залитое водой.
И вот по щиколотку в воде, придерживая одной рукой мешок, другой собирали редкие сырые, с трудом отрывавшиеся от коробочек пучочки хлопка.
Продолжение следует:http://www.proza.ru/2011/05/09/653