- Вот ты оказывается, какая у нас, наша королева Марго, ваше величество. Ну-ка покажись. Царственная особа, ничего не скажешь,- услыхала я, как только мы с мамой вошли в наше новое жилье. Эти слова донеслись ко мне из облака дыма, идущего от "козьей ножки", которую курила незнакомая мне женщина.
- И никакая я ни королева, и никакая ни Марго, и никакая я вообще, и не надо обзываться. Я Маргарита и все,- выпалила я в ответ и с независимым видом принялась осматривать наше новое жилье - непривычно для меня просторную комнату.
По пути из детсада мама сказала, что перебралась в новое жилье, но не сказала, что там еще кто-то будет. А незнакомка продолжала:
- Давай, дорогая, знакомиться, так как жить мы здесь будем вместе. Для начала послушай стишок, из которого я помню только это:
А Катя им сказала:
Давайте-ка дружить.
Я в домике останусь,
И вместе будем жить.
Хоть я и не Катя, а Нюся, но он подходит к нашему случаю. Ты согласна?- сказала она и протянула мне руку. Вообще-то меня зовут Анна, Аня. Но мама звала меня Нюрой, что постепенно перешло в Нюсю. Так и зовусь.
В ответ я спросила:
- А что такое кадружить?
Оставив мой вопрос без ответа, она продолжила:
- А для закрепления знакомства, предлагаю устроить новоселье.
- А что такое новоселье?- не могла угомониться я.
- А это вот что! Оп ля, гоп!- и она с видом фокусника сдернула накрывавшую стол марлю, и открылся натюрморт, достойный кисти гения: несколько картофелин в мундире, три соленых огурца, селедка и по полбуханки черного и белого хлеба. У меня сразу пропало желание задавать вопросы, и я протянула руку для знакомства. А чего мешкать?
И пошел пир горой. Кроме всего Нюся на закуску припасла банку сгущенки, американской. Мы пили чай.
Я наелась до состояния "больше не лезет".
- Сыт по горло, бока расперло, а живот,- заключила Нюся и погладила меня по животу,- а живот, как доска.
Когда все было съедено, новая знакомая взяла в руки гитару и запела. Пела она что-то грустное. Ее голос, хрипловатый, будто надтреснутый, зазвучал при этом мягко, трогательно.
Я слушала, млела и даже пыталась подпевать, беззвучно шевеля губами. Я решила тоже научиться играть на гитаре как она. Я выполнила это решение, но только частично: я научилась бренчать на гитаре вполне возможно не хуже ее и даже пела. Но звучало мое пение не так: в нем не было чего-то. Только с годами я поняла – в моей игре и пении не было горя.
Я сразу стала звать ее просто Нюсей, без всяких там тетей. Мама попыталась поставить меня на место, но та ее остановила, сказав, что так будет лучше.
Нюся была женщиной крупной: Я рядом с ней выглядела мышонком. Волосы она стригла коротко. На ее худом скуластом лице, время от времени, независимо от того, что она говорила или пела, появлялась гримаса боли и страдания, будто она прищемила палец дверью.
Ее муж-летчик погиб в первые дни войны. Пятилетнюю дочь Анюту она потеряла, когда разбомбили поезд, в котором их везли на восток. Все время, пока мы жили вместе, Нюся пытаясь отыскать ее: писала запросы по мыслимым и немыслимым адресам. Получив отрицательный ответ, она напивалась: придя домой "веселая", брала гитару и, уставившись в одну точку, пела всегда одну и ту же песню:
По деревне ходила со стадой овец
Деревенская Катя пастушка,
И понравился ей укротитель зверей
Чернобровый красивый Андрюшка.
Она так и пела стадой и иногда вместо Кати вставляла Нюсю. Песня была длинная и заунывная. Я не помню ее слов, кроме этого куплета, но смысл ее был в том, что девушка полюбила этого непутевого Андрюшку, а который соблазнил ее и куда-то сбежал. В должное время соблазненная пастушка родила ребенка, начала с горя пить, а малыш "к несчастью, скончался". После смерти ребенка она пустилась в загул и в одном из "шантанов" встретила своего соблазнителя и убила его, исполнив предварительно целый куплет.
Нюся пела и плакала, а, закончив, начинала рыдать. Мы с мамой ее успокаивали, говоря, что ее Анюта жива и обязательно отыщется, чем вызывали еще большее рыдание.
Ко мне она относилась с нежностью, всегда приносила гостинцы – когда кусок сахару, когда краюшку хлеба, а когда и кусочек шоколада. Бывая "навеселе", называла меня именем своей пропавшей дочери.
Работала Нюся в госпитале медсестрой и помогла устроиться туда моей маме. А поскольку мама не имела никакого отношения к медицине, то ей нашлось место на раздаче питания раненым.
Наше совместное проживание длилось не долго, всего два или три месяца. Она добровольно убыла на фронт, а мы в конце того же месяца мы в очередной раз поменяли жилье, так как платить за большую комнату нам было нечем. А поскольку ничего особенного за это время не произошло, то я о Нюсе очень скоро забыла. Вспомнила о ней я только тогда, когда, будучи уже взрослой случайно обнаружила на антресолях пачку старых писем.
Сначала я решила, что они остались от тех, кто жил в нашей квартире до нас. Когда мы въехали в квартиру, там было кое-что из мебели, старье, но у нас и такой не было, и всякий хлам: газеты, журналы, связки каких-то бумаг. Во время изнурительной и безуспешной борьбы с клопами и тараканами, которые водились там в изобилии, и некоторого ремонта, мы всякий хлам выбросили, оставив только кое-что из мебели. И, тем не менее, кое-что, оставшееся от прежних жильцов, мы еще долго обнаруживались в чулане и на антресолях. Решив, что это мы не заметили, я собралась отправить свою находку в мусор, однако мое внимание задержалось на лежавшем сверху сложенным треугольником письме военного времени.
Просмотрев пару писем, я поняла, что они от Нюси к маме, о которых она забыла. Она писала:
"…Дела мои обстоят нормально. Работы только много, больше, чем было у нас. Езжу я в санитарном поезде, иногда приходится оперировать прямо на ходу. Один раз под бомбежку попали. Жутко было. Никуда ведь не убежишь, не спрячешься, не бросишь лежачих раненых.
Все бы ничего, если бы каждый из персонала, на ком штаны и кое-что в них, не считал делом чести, доблести и геройства потискать в укромном углу сестричку милосердия, а если получится, то и "завалить".
Чтобы защититься от такой напасти, я решила "завалиться" под самого главного врача. И моя жизнь стала вольготнее: как только узнают, что я пассия Самого главврача (зовут его Александром Степановичем, сокращенно Сан-Степан.), так сразу отваливают, потому что теперь я не Нюся-поди-сюда, а ППЖ самого Сан-Степана.
…Наш поезд несколько недель стоит на каком-то разъезде недалеко от Львова. Недалеко грохочет. Раненых подвозят и подвозят. По ночам зарево: горят газовые или нефтяные разработки .
…Несколько недель стоим в Львове…. Вчера я шла по улице, вдруг вижу, как мне на встречу, по булыжной мостовой под уклон прямо на меня несется полный людей трамвай. Я успела отбежать, а он пронесся мимо и врезался в угол дома. И опять испуганные, покалеченные, погибшие.
…Мы в Венгрии, в городе Дебрецене. Война для нас кончилась. Наш госпиталь перебрался в красивое старинное здание, но работы по-прежнему много. У нас лечатся офицеры, в основном молоденькие лейтенантики. Почти все они калеки. Жалко их до слез. Ведь многим едва за двадцать. Вся жизнь впереди…
В мирное время ее письма стали длиннее, многословнее и спокойнее. Она описывала города, и похожие на города села, с садами, хорошими дорогами и виноградниками.
…Привет из Берегова. Этот город был венгерским, так что живут в нем в основном мадьяры.
…Можешь меня поздравить – мы узаконили свои отношения. Теперь я не Алехина Нюся, а Степина Анна Давидовна, мужняя жена.
…Он был вдов, как и я. Его семья погибла в Москве под бомбами.
…Признаюсь, я не решалась даже намекнуть ему об этом. А вдруг услышу: "Гуляй, подруга дорогая, по холодку и не отсвечивай. Война-то кончилась." А он боялся того же, поскольку на пятнадцать лет старше меня.
…Из армии меня демобилизовали, о чем я ничуть не жалею.
…Город наш небольшой, пешком за полчаса пройдешь из конца в конец. Уютный, зеленый и почти не пострадал от войны. Есть очень старые постройки.
…У нас, наконец-то есть собственное жилье: нам выделили дома сбежавшего местного фашиста. У нас большая светлая комната, в которой мы сделали ремонт, кухня и подсобные посещения, а также часть сада и огорода. Мы посадили картошку и всякие овощи. В саду есть яблони, груши, сливы и абрикосы, а в конце его протекает речка, берега которой выложены камнем и к воде ведут ступеньки. Можно искупаться или просто посидеть, глядя на бегущую воду и резвящихся рыбок."
И вдруг, совсем коротенькое письмецо, записка на обороте телеграфного бланка:
"Писем от меня пока не жди. Переезжаем на новое место, куда-то далеко, пока не знаем куда."
Следующее письмо было на нескольких листах. Разрыв в датах составил более полутора лет.
"Привет с Урупа. Это место не имеет отношения к Урюпинску. Остров, о существовании которого я и не слыхала. Находится он между Охотским морем и Тихим океаном. Во в какую тьмутаракань нас черти занесли! Прости, что долго не писала: сначала было не до того, когда собралась, оказалось, что до ближайшей оказии нужно ждать месяца два, а потом, прости, просто запамятовала. Но я исправляюсь.
"…Приехали в Москву за назначением, где мужу моему продолжать службу. …Он показал мне место, на котором до войны стоял его дом. Теперь на том месте скверик: кустики, скамейки, играют дети, дремлют старухи, калеки-алкаши звенят орденами и медалями.
…Мы жили в гостинице ЦДКА . Пока муж ходил по делам, я осматривала окрестности, и представь себе, видела, как по городу вели слона. Прямо, как в басне у Крылова. И верблюда.
…В Москве мы пробыли почти месяц. Ходили в театры, музеи. Опера и балет мне не понравились. На них я только и дела, что старалась не уснуть. И все равно один раз не удержалась, да так что лбом врезалась в спинку кресла передо мной. Позор на мою седую голову. А муж готов ходить на них по нескольку раз.… То ли дело оперетка! Мне запомнились "Холопка" и "Свадьба в Малиновке". Прелесть.
…Уезжая из Москвы, мы не знали, места, куда нас посылают, знали только, что на Дальний восток.
…О времени в поезде Москва-Владивосток… Как вспомню, так вздрогну. Только представь себе две недели в полном плацкартном вагоне, причем дети ехали без мест. Сначала: шум, гам, та-ра-рам - знакомства, через несколько дней все успели друг другу поднадоесть до чертиков. …Вонь от немытых тел, как в теплушке, когда от немцев в сорок первом удирали. В туалете вода холодная. Горячая – у проводника только для чая. Муж несколько раз приносил на остановках по ведру кипятка, и мы мылись, поливая из кружки. Но многие этого не сделали. …Когда проезжали мимо Байкала, то окна и двери приходилось плотно закрывать, поскольку при проезде тоннелей, а их там больше полусотни, в вагон заполнялся дымом от паровоза. А еще добавился весьма неприятный запах от омуля, который почему-то многим нравится с душком.
…На станции Зима в середине июня было холодно, даже иней на деревьях. А потом опять стало тепло. Знаешь, есть даже станция Ерофей Павлович.
…Заслали нас на остров, который мы отняли у японцев . Это Курильские острова. Найди на карте и тогда все поймешь. …В один из первых дней июля мы погрузились в трюм парохода "Балхаш". Это была большая железная коробка, приспособленная под перевозку людей. Везли нас в трюме, который называли твиндеком , на нарах в три яруса – только доски. …Спали мы по-солдатски, на шинелях…. В умывальниках была только холодная морская вода, в которой мыло не мылится.
…Когда наш корабль шел по проливу Лаперуза, был сильный туман: видны были только всполохи и слышался рев, схожий с коровьим. Так маяк подавал сигналы в тумане.
…В Охотском море, погода прояснилась, но, несмотря на яркое солнце, стало холодно. …Мы-то хоть могли прятаться в трюме. А ссыльных везли прямо на палубе. Над сидевшей среди узлов с пожитками старухой все потешались, поскольку она пуще всего берегла большой камень для засолки капусты. Знала бы она, что земля, на которой она будет доживать свой век, сплошь из таких камней.
…Море было гладким как зеркало, но корабль качала "мертвая зыбь" . Волны совсем не видны, они где-то там, под поверхностью, но состояние хуже, чем от сильной качки... Мы с мужем спасались от нее маринованными огурцами и спиртом. И тем и другим он запасся во Владивостоке. Он у меня вообще очень предусмотрительный. …Курить я бросила.
…К нашему кораблю подплывал для дозаправки китобоец, кончилось у него топливо, и мы поделились, а к нему была привязан кит, которого они добыли. Громадина! Сколько мяса!
…К берегу острова наш корабль не подошел: остановился на расстоянии от берега. Грузы и людей доставляли на берег небольшим суденышком под названием кунгас . Груз в него сгружали пароходным краном. Люди спускались по трапу, а поскольку море было неспокойным, то это было не просто. Еще сложнее было с коровами. По трапу они спускаться отказались. Их поместили в сетки – такие большие авоськи, и спустили краном. Бедные животные жалобно мычали. Наверно молоко у них свернулось.
…Мой муж прибыл на должность начальника госпиталя. …Мне тоже пришлось пойти работать. …Как-то не подумали, что война кончилась, и у офицеров будут жены и дети, которых тоже нужно лечить, а женщины еще и беременеют. Пришлось срочно создавать женско-детское отделение. Я там за начальника.
…Коровы, которых прибыли вместе с нами, пришлись очень кстати. Теперь семьям с детьми до семи лет, каждый день выдают по пол-литра молока на детский нос. А одна из них родила телочку.
…Началось массовое заболевание цингой. Дело все в питании, а там, в основном, были только консервы, каши и макароны, да сушеные картошка и лук.
Больных и здоровых для профилактики заставляли пить отвар из хвои кедровника. Противная на вкус гадость, а главное – совершенно бесполезная. …Мой муж знал этот недуг не понаслышке. На фронте он тоже случался. Нужен был витамин Ц. А где его взять. Ждать, когда привезут очередным кораблем. …Средство для излечения нашли сами больные. Гуляя по окрестностям, они ели всякую зелень и пошли на поправку. Как оказалось, на острове имеются черемшу, щавель шиповник и кисличник. Все это здорово помогает, однако мужу стоило немалых трудов, чтобы убедить начальство организовать регулярную заготовку этих вещей. Для себя мы запаслись с избытком. А потом, оказалось, что картошка здесь очень даже здорово растет.
…Имеется отличный пляж, но даже в сильную жару, вода в море очень холодная, не выше пяти градусов. Холодное течение. Остается сидеть на берегу и смотреть на волны. …Воздух чистый и пахнет морем и водорослями. Море шумит то тише то громче, но постоянно. В шторм он переходит в грохот, но мы привыкли и не замечаем. Если бы среди ночи его вдруг не стало, то я бы проснулась в тревоге. А еще у нас часто бывают землетрясения, почти каждый день, порой несколько раз. Но не сильно.
…Мой муж любит рисовать, и у него получается. В основном он рисует море, меня и нашего пса Амура, который достался к нам от нашего предшественника. …Пока тот передавал мужу дела, пес ходил за своим хозяином, как привязанный, а когда кунгас, на котором он с женой отплывал к пароходу, чтобы плыть во Владивосток, отошел от пирса, он прыгнул в воду и поплыл следом. Мы уже не рассчитывали его увидеть. …Но он спасся и через несколько дней пришел к нам. Живя с нами, он сохранял независимость, не признавая нас за хозяев. Только через несколько месяцев между нами наладились отношения. Муж сказал, что он принял нас в свою стаю.
…В середине лета по речке потоком, одна к одной, плечо к плечу, как солдаты в строю, шла рыба, кета и горбуша. Ты, небось, такую и не пробовала. Стоя на берегу, можно было выбрать приглянувшуюся и подцепить ее на вилку под названием острога. И это почти рядом с домом. Нужно выбирать самку. У нее икра и мясо нежнее. Рыбу мы жарим и вялим. Сначала из нее выпускают икру, которую сразу же заливают раствором соли. Ее можно есть в тот же день. А выпотрошенную тушку, после того как она часа два полежит в соляном растворе, распяливают (от слова пяльцы) на палочках и вывешивают на дерево на пару недель на ветер и солнце. Получается вкусная вяленая рыба, если, конечно, ее не утянут. Такое тоже случается. У нас одну штуку увели. …После нереста еще живые рыбины во множестве валяются по протокам и ручьям, где их поедают лисы и крысы. А еще в речке водится форель. Очень вкусная рыбка.
…Рассказывают, что если по морю обогнуть мыс Тигровый, который образует нашу бухту, и пройти немного вдоль берега, то попадешь в субтропики. Они возникают благодаря проходящему там теплому течению и вытекающей из скал горячей воде. В небольших озерах можно купаться круглый год. В местах выхода вода такая горячая, что в ней можно сварить яйца и рыбу.
… Зима у нас длинная и снежная, но не очень холодная.
… Недавно случилось то, от чего я долго не могла прийти в себя. Занасиловали до смерти девочку-первоклашку и бросили в зарослях бамбука. Когда ее принесли к нам, она была еще жива, но спасти ее мы не смогли. Муж сказал, а он разбирается в таких вещах, у нее были повреждения, несовместимые с жизнью.**
…Мать девочки помешалась и, по словам Степина, если не окончательно, то надолго. Отец ее, офицер, прошедший всю войну, тоже не в лучшем состоянии. Он даже хотел на себя руки наложить. Его спасли, но служить он, вероятно, уже не сможет. Их обоих отправят на материк ближайшим пароходом. …После того как у нас показали фильм "Жила была девочка", этот дикое происшествие называют у нас "Жила была девочка" , вторая серия.
…Случилось это перед убытием на материк транспорта с большой группой демобилизованных. Когда ее, еще живую, нашли в зарослях бамбука, пароход с ними уже скрылся за горизонтом.
Девочка стала жертвой отходного веселья.
Виновных едва ли найдут. Солдаты, у которых заканчивалась служба, были людьми одичавшими. Они воевали, прослужили по 6-8 лет. Их в узде держала только жесточайшая дисциплина.
Публика это была одичавшая, злая и трудно управляемая. Только жестокая дисциплина держала их в повиновении. ...Рассказывают, что когда во Владивосток с островов, Камчатки и Чукотки прибывает транспорт с демобилизованными, то в городе негласно вводится военное положение, а станции, где останавливаются эшелоны, везущие их дальше, приходится защищать войсками…
…У меня будет ребенок. Сподобилась на старости лет. Думала, что уже все. Я молю Бога, чтобы у меня родилась девочка. Мой муж одурел от радости и восторга. Расцвел. Помолодел. Однако, несмотря на то, что у меня есть свой врач, рожать я хочу на материке.
Я не хочу называть ее Аленой. Если ты помнишь, так зовут мою доченьку. Я все еще надеюсь, буду надеяться всегда, нет – я чувствую, я уверена, что моя девочка жива. Я назову ее Маргаритой. Кстати, как она там? Ты почему-то о ней совсем не пишешь. Произошло чудо. Как только я забеременела, наш Амур воспылал ко мне страстью, можно сказать полюбил. Он стал рычать на мужа, ревновать его ко мне. Но и они поладили. Пес понял, что ревновать меня не стоит. Жаль, что скоро нам придется с ним расстаться…"
Это было последнее ее письмо.