Папа с сыном сидят на кухне. Папа хрупает солёные огурцы с портвейном, а сын смотрит ему в рот.
- Папа, а что такое – любовь?
- Любовь, сынок, это когда друг без друга – никуда. Вот как я и этот самый портвейн.
- А ты сам кого-нибудь любил?
- Кого я любил?
- Ну, маму, например.
- Например, любил.
- А тётю Таню?
- Которую?
- Которая у нас ночевала, когда ты маму ударил стулом, и она лежала в больнице.
- Точно: эту я любил. Раза четыре, кажется.
- А тётю Риту ты любил?
- Когда я её любил?
- А когда ты тётю Таню выгнал на улицу неодетой.
- В чём – неодетой?
- Ни в чём.
- Да, ни в чём я её любил.
- А за что ты её любил?
- Кажется, за бутылку вермута.
- Папа, а тётю Галю ты любил?
- Которую?
- А которую её муж дядя Вася искал у нас под диваном.
- Нет, под диваном я не любил.
- Папа, а мама кого-нибудь любила?
- Кого-нибудь, например?
- Например, дядю Сеню.
- Когда это?
- А когда ты пятнадцать суток сидел.
- Так вот оно что!
- Пап, а пап, а дядю Рому мама любила?
- Которого?
- А который был у нас дома, будто бы в командировке, когда ты, будто бы, уехал по обмену опытом к тёте Люсе, у которой разбил её телевизор, которая хотела, чтобы мама купила ей новый, которой мама вырвала клок волос, который дядя Рома прилепил себе на лысину и смеялся до тех пор, пока не пришла тётя Люба и не облила его кипятком из термоса, который она принесла с собой, который забрал милиционер дядя Ваня, который потом целую неделю производил у нас осмотр места происшествия, в котором произошла несчастная любовь, которая…
- Всё, сын, притормози: портвейн кончился. Через два дня – получка. Соберёмся опять втроём: я, ты и бутылка – и ты расскажешь мне о любви. Всё, что знаешь! До самой капельки.