На таких людях земля русская держится, Продол. 1

Владимир Кожин
Глава 1. Возвращение Кожиных.
   
       *** Побег.

     Перед въездом в Яицкий Городок со стороны Бугуруслана в нескольких верстах от Городка расположены два хутора, центральные усадьбы которых  соседствуют рядом. Между ними нет даже подобия забора. Хутора тянутся вдоль реки Яик, и уходят на восток от реки. Лесные угодья хуторов переходят в пологий съезд на берег реки. На берегу, на опушке леса построены летняя кухня и  зимник, в котором в зимнее и студенное время или в осенние дождливые дни уставшему путнику  можно было отдохнуть и переждать непогоду. Неподалеку от берега стоит большой стол, скамейки. В зимнике,  путник всегда находил еду и питье. Рядом с ним выкопан колодец, в котором всегда была вкусная вода. Жители Яицкого Городка, знавшие про колодец, ходили за водой, ухаживали за ним и никогда не оставляли мусор.  Говорили, что колодец имеет святую воду, и святость переходила только к хорошим и добрым людям. Говорили, что вода приносила облегчение во время болезни. Водой обмывали младенцев и покойников. Говорили, что младенцу вода приносила здоровье и заботу ангелов – хранителей хозяинов обоих хуторов. Слава о святой воде ходила в округе. Говорили также, что недобрые люди, выпив воды, становились добрее и поминали хозяев хуторов добрым словом. Никто и никогда не пытался осквернить воду, ибо знали, что за подобные действия недобрый человек будет наказан. Так случилось с одним  человеком, когда он, выпив ковш воды, от зависти выругался матерными словами в адрес хозяев. С ним случилась падучая на главной площади Городка, во время которой он рассказал про сквернословия, и попросил прощение у  хозяина. Хозяином первой усадьбы был молодой казак Иван Федотович Кожин, второй – его побратим Алексей Алексеевич Соколов.
   Стояла зимняя пора. Шел 1729 года. Короткий январский день подходил к концу. Солнце еще не зашло, но обещало через считанные минуты спрятаться за видимой чертой горизонта. Снег покрыл землю толстым и пушистым одеялом.  Во дворе усадьбы стояли легкие, но просторные сани, в которые была запряжена тройка  нетерпеливых и горячих коней. Алексей сидел в санях и ждал, когда Иван прикроет двери пятистенного дома, недавно построенного мужиками. Усадьба Алексея давно была готова к вселению молодого хозяина. Но он не торопился, говоря, что ещё не привёз молодую хозяйку. Иван и Алексей проверили исполнение работ, расставили изготовленную ими самими мебель, проверили, не забыли ли они чего еще привезти в новый дом, чтобы можно было везти молодых хозяек. Иван ждал появление младенца, которого вот-вот должна родить его жена Настя. Иван торопился. Его жена Настенька должна была не сегодня, так завтра родить. Наконец, казаки уселись, и горячие лошади понесли их на большую дорогу к Яицкому Городку. Ребята были одеты в новую казацкую одежду, которая, однако, успела пообмяться и придать им вид бывалых и добрых казаков. Шапки набекрень, на боку шашки и на поясах ножи. Ружья они положили рядом с собой. При въезде на большую дорогу они обогнали лошадёнку, которая тащилась уставшим шагом. В санях сидели два мужика в полушубках, подпоясанных веревками. Оба были навеселе, но ружья были наготове. По округе бродили бродяги и бандиты. Один из мужиков крикнул:
- Молодчие люди, Вы, случаца, из Городка будете, али как? Случаца не знаете Кожина Ивана?
   Иван узнал голос, это был его отец. Он оглянулся, чтобы убедиться, не ошибся ли, и расплылся в улыбке:
-  Тятя, Вы ли? Батюшки, да и дядька Иван тута. Вот Настенька будет рада!
   Алексей остановил лошадь, и казаки обнялись с мужиками. Иван кружил отца, подхватив его подмышки.
-  Да, осторожней ты, медведь. Силища в руках, задавишь тятьку. – Иван Смирнов стоял и радовался встрече. -  Ах, ты негодник! Умыкал мою дочку, увез неведомо куда. Как там моя доченька? Моя Настюшка?
-  Как теперь тебя звать, дядька Иван?
-  Как отца зовёшь, так и меня зови. Роднёй теперь тебе, небось, довожусь.
-  Роднёй, дядька Иван, роднёй. Настенька должна нынче родить, вот и торопимся к ней.   
-  Да, вы переходите к нам в сани. Место есть, просторные сани.
-  Вот тебе, Федот, и Иван. Да, где же вы денег таку кучу взяли?
-  Убегали с копейками, а тута такие деньги! И оружие, и сани добрые и казацка одежка. А лошади, каки справные. Настоящие казацкие. Ограбили кого?
-  Да, ты што, дядя Иван? Рази мы похожи на грабителей? Домой приедем, расскажем, - Иван от радости перешел на простой говор, - садитесь к нам в сани, Гнедка привяжем к задку и поедем, а то скоро совсем стемнеет.
   Когда уселись в сани, Иван Смирнов достал из узелка шматок сала, хлеб и стакан, а из кармана штанов початую бутылку водки, заткнутую кукурузной кочерыжкой.
-   Пожалуй, этой не хватит, - достал из узелка другую бутылку.
-  Этой будет как раз, на первый раз.
    Солнце зашло за горизонт, наступила темень, когда лошади въехали на главную площадь Городка. На первом повороте от главной площади лошади повернули влево, на Торговую улицу, и вскоре остановились около дома с резными окнами и наличниками. Окна, выходящие на улицу, освещались ярким светом подвешенных к потолку больших керосиновых ламп. Горящие фитили ламп прикрывался чисто вытертыми от копоти стеклами. По ярко освещённым окнам и проло-женным от дома  до главной площади Городка кирпичными дорожками, на которые обратил внимание Федот, можно было узнать, что в хате жили зажиточные люди.
-  Иван, однако, здесь живут богатые люди! Ванятка, кто хозяин дома, почему ты  остановил лошадей здесь? Неужто, ты квартируешь в этом доме?
-  Нет, не квартирую. Здесь мы живём… временно. Скоро переедем, как только Настя родит, и малыш подрастет маленько.
-  Так, чей же это дом?
-  Наш, с Настей и Алексеем.
-  Подумай, Иван, - Федот повернулся к свату, - у него и хутор есть, и дом есть. Я вообче ништо не понимаю.
-  Погоди, Федот, не ломай голову. Ванятка сам расскажет.
-  Вот мы и приехали, - сказал Иван, вылезая из саней.
-  Иван, идите в дом, а я распрягу лошадей, задам корм и приду - сказал Алексей.
   Не успели они закрыть дверь в хату, как услышали детский крик. Иван бросился в комнату к Насте, но отец остановил:
-  Охолонись, Иван, простудишь дитё. Знать, Настенка порадовать нас захотела. Молодец девка! Обогрейся, Иван, тогда и иди. Славная девка, к приезду родителей родила казака.
-   Тятя, какая она девка? Настёнка - моя жёнка.
   Мужики разделись, аккуратно повесили видавшие виды полушубки, сняли шапки,  и прошли в зал, посреди которого стоял  большой стол с точеными ножками. Яркий свет больших, чисто начи-щенных до золотого блеска латунных ламп, освещал большую комнату. Приятный запах чабреца, перемешанный с запахом керосина, создавал уют, теплоту и устроенность быта хозяев дома.   
    Федот оглядел комнату, перекрестился на иконы, стоявшие в божнице, внимательно осмотрел ножки стола и сказал:
-  Однако, знатно выточены ножки. Знакома  работа. Ванятка, ничего не расскажешь про стол?
-  Скажу, многое расскажу, но не сейчас. Когда мы покупали дом, я тоже обратил внимание на них. Вы обратили внимание на расположение комнат дома? Расположение печи. Да, и на саму печь.
-  Знакомо все. Токмо не пойму. Этот дом мы здесь не строили, и тятя мой не строил. Но уж больно знакомо все, - ответил Федот, - пойдем, Иван, до жены.
   Они вошли в небольшую комнату, в которой рядом со стеной стояла широкая кровать. На кровати лежала Настя. Около нее лежал ребенок, завернутый в пеленки. Второго ребенка держала старушка. Рядом с ней стоял старик. Старик пошёл навстречу Ивану и родителям Насти и Ивана. Он протянул руку и назвал себя:
-  Семен Васильевич Недорезов. А это моя старуха, Анастасия Ивановна.
-  Здравствуйте. Вот и свиделись, Настюшка! Здравствуй, доченька,    - сказал Иван Смирнов, подошел к ней и поцеловал в щеку.
-   Здравствуй, тятя.
-  Славных казаков родила, дочка. И маманя твоя тоже двух первенцев родила. В неё пошла. А ты двух казаков родила, молодец. Постарались вы с Иваном.
-  Сыночек и доченька, - и, обращаясь к Ивану, продолжила,- Ванечка, родила тебе двоих первень-ких. Я, как и сказала, нарожаю тебе детишек. Смотри, какие славные. - Настя слабо улыбнулась.
   Анастасия Ивановна обратилась к Ивану:
-  Помой руки, Иванушка, дите малое, только что родилось. Ополосни  руки, да с мылом.
   Иван сбегал на кухню, вымыл руки:
-  Давай, Анастасия Ивановна. Кто это?
   Анастасия Ивановна передала Ивану ребенка. Он взял его руками, держа вертикально и не зная, что делать и как положить ребенка на руку. Иван боялся, что неловкими движениями своих больших и сильных рук повредит ребенка.
-  Экие Вы мужики неловкие, - произнесла Анастасия Ивановна, - согни руку. Вот так, правильно.
   Анастасия Ивановна легкими и нежными движениями рук положила ребенка Ивану на руку:
-  Держи, папаша, доченьку. Придерживай головку локтем.
   Иван смотрел на ребенка, не зная, что делать. Он боялся пошевелиться, чтобы не нарушить покой ребенка или не повредить его маленькое тельце.
-  Настенька, неужели это дочка?
-  Сынок только что титьку насосался и спит. У тебя дочка. Давай её сюда.
    Иван аккуратно положил дочь. Присел на колени, разглядывая детей.
-   Какая ты, Настенька, славная! Я так люблю тебя! - Иван гладил жену по голове, разглаживая волосы, рассыпавшиеся по подушке, - устала?
-  Устала, спасибо Анастасии Ивановне. Она как-то узнала, что сегодня рожать буду. Приготовила пеленки, нагрела воды.
-  Боялась?
-  Боялась. Баба Настя говорит, чтобы я кричала.
-  А ты?
-  Нет, не кричала. Было больно, но я терпела. Детишки кричали, особенно Федотка, заорал басом, а Мария запищала, как котёнок. У меня сердце от счастья защемило.
-  Я так рад, Настенька, так рад. Теперь нас четверо! Понимаешь? Четверо нас, Кожиных, целых четыре человека. Поспи, Настенька, поспи, устала. А я посижу около тебя. Усадьба готова к нашему  переезду.
   Настя устало закрыла глаза:
-  Иди, Ванечка, к мужикам, они ждут тебя, порадуй наших отцов, расскажи, как мы  добрались и откуда у нас деньги появились. Небось, спрашивали?
-  Спрашивали. Они подумали, что мы где-то украли деньги, кого-то ограбили. Ванечка, как назовём малышек? Сыночка я назвала Федотом, а дочку Машенькой.
-  А почему сынка не назвать Сашенькой?
-  Нельзя обоих детей называть именами умерших в одно время. Второго сыночка назовём в честь дедушки Саши. Хорошо? Ты не против?
-  Нет, конечно. Пусть будет, как ты назвала. Я тоже так хотел. Окрепнешь, пойдём детишек крестить.
      Вскорости Настя уснула с улыбкой на лице, а Иван смотрел на неё, разглядывал личики младенцев и думал, думал…