VII. Этап
Знакомству подростков с колонией предшествует «этап».
Этим невеселым профессиональным термином – «этап» - обозначается часть длинного, тернистого пути осужденного от «черной» скамьи подсудимых до мест, где ему предстоит провести ближайших несколько лет.
Начинается этап от тюремной камеры, в которой находится осужденный после вынесения ему судом приговора со словами: - «Из зала суда взять под стражу!».
Здесь, в тюремной камере, в обществе десятка сверстников, несколько недель, а иногда и месяцев, он ожидает формирования этапа.
Однажды вечером тюремный контролер произнесет долгожданную фразу: - «Такой-то! С вещами на выход!».
Это означает, что этап администрацией тюрьмы уже сформирован.
Убывают этапы, как правило, поздним вечером, чтобы на железнодорожной станции не привлекать внимание «добропорядочных граждан» и не травмировать их. Поскольку происходит это действо в «другой жизни», которой для окружающих как бы и не существует.
В окруженном высокими стенами внутреннем дворе, тюремная администрация передаст подростков и их личные дела конвоирам, вздохнув с облегчением. Ну не любит тюремная администрация подростков. Места они занимают столько же, как и взрослые. А проблем и возни с ними гораздо больше. Да и ответственность за малолеток гораздо выше, если с малолеткой, не дай бог, что случится.
Конвойники, приняв контингент «по описи», в специальной машине – «авто-заке» - доставят подростков на платформу железнодорожной станции.
На железнодорожной станции, также по описи, они передадут мальчишек «плановому караулу» в «вагон-зак», который следуют через полстраны, принимая и сдавая этапы на разных станциях.
Внешне вагон-зак ничем не отличается от обычных пассажирских вагонов. Такой же зеленый, с гербами и МПС-овскими надписями и цифрами. Но с правой, по ходу, стороны у вагона отсутствуют окна, а в тамбуре – двери только на одну сторону. Окна у такого вагона матовые и забраны они в хромированные решетки. Такой вагон всегда цепляется за тепловозом. И лишь за ним цепляют почтовый вагон, а затем, и все остальные. Правило это давнее, поскольку исключает соблазн отцепить такой вагон от состава где-нибудь на дальнем перегоне с целью освободить «подельников».
Дай Бог читателю никогда не видеть, как вагон-зак устроен внутри. Отметим одно: рассчитан вагон на, максимум, пятьдесят-шестьдесят осужденных. А возят в таком вагоне, как правило, человек по сто – сто двадцать. А на отдельных перегонах - и всех двести «упаковать» могут. Идет вагон по специальному графику. Дорога в нем мучительна и для «пассажиров», и для караула, поскольку днем такой вагон отстаивается где-то на запасных путях. Цепляют его к проходящему пассажирскому составу только ночью. Ночью же, или ранним утром, передают этапы.
Глубокая осенняя ночь. Станция Че…ов При…ской железной дороги. Немногочисленная публика ожидает на платформе прибытие проходящего поезда Н-ск - Кишинев. Они с любопытством наблюдают, как на платформу заезжают два грузовика. Один тентованый, с надписью «Люди», второй - без надписей, с металлической будкой, окрашенной в серый цвет.
В желтом свете фонарей на платформу высыпает десятка два солдат, вооруженных автоматами. С ними из кузова выскакивают несколько овчарок. Овчарки, выдыхая облачко пара, радостно взлаивают, предвкушая работу. Возможно, никто на платформе и не обратил бы внимание на военных, если бы не лай овчарок, и не автоматы на плечах солдатиков. Из кабин грузовиков выходят офицеры. Они вполголоса отдают команды.
Без лишней суеты, по давно установленному порядку, солдаты располагаются в две цепочки, лицом к лицу. Они снимают с плеча автоматы, и, обернув ремнем правую руку, опускают автоматы на вытянутых руках вниз. Слегка расставив ноги, солдаты занимают свое место в шеренге, тем самым образуя коридор, шириной метров пять. Их внешний вид и изготовленные автоматы демонстрируют готовность к какому то действию. Овчарки затихают, усевшись у ног инструкторов, и перебирая передними лапами. Все затихают в ожидании прибытия поезда.
Диктор по станции металлическим голосом объявляет, что к первой платформе прибывает такой-то поезд. Стоянка – десять минут. Нумерация вагонов с головы поезда.
Через несколько минут на станцию втягивается поезд. Вагоны медленно проплывают вдоль перрона и, дернувшись, замирают.
Первый за тепловозом вагон оказывается как раз напротив группы военных. Открываются двери. На перрон спрыгивает начальник конвоя. К нему на встречу подходит старший офицер встречающего наряда. Секунд двадцать они что-то оживленно обсуждают, просматривая документы. Затем на платформу спрыгивают два солдата из планового конвоя и следом, один за другим, подталкиваемые в спину, спрыгивают мальчишки в одинаковых, темно-синих стеганых бушлатах с котомками в руках. Начинается сдача - приемка этапа…
Встречающий офицер заглядывает каждому в лицо, сверяясь с фотографией в личном деле. Затем спрашивает фамилию, имя, отчество, статью и срок. Мальчишки скороговоркой заученно отвечают, испуганно озираясь. После полумрака и духоты вагона они ошалевшие и испуганные. Впереди их ждет неизвестность. Среди них нет бывалых «зеков». Это зеленые малолетки, идущие «по первой ходке».
Сверив личные данные мальчишек, их быстро прогоняют вдоль шеренги солдат и усаживают на корточки одного за другим. Котомки у ног. Обе руки на затылке. Глаза долу…
- Сидеть! Не двигаться! Не разговаривать! Шаг влево, шаг вправо – считается побегом! Первый выстрел - предупредительный, второй – на поражение…! – следуют одна за другой жесткие команды.
В лицо холодно смотрит дуло автомата. В ухо жарко дышит натасканная овчарка. Собака пока настроена миролюбиво. Но стоит только дернуться или сделать резкое движение…
Такого в своей юной жизни они еще не видели и не слышали. В сердце - леденящий холодок, в душе – обреченность. В юной голове дозревает мысль, что все это настоящее, не шуточное. Это не игра. Так непутево и так страшно начинается «взрослая» жизнь…
Где то далеко остались папа с мамой. Тетенька судья и добрые дяди милиционеры, сопровождавшие в суд, и из суда. Им можно было возразить, с ними можно поспорить и, даже, пошутить.
Здесь, на платформе, романтика и шутки закончились.
Это конвой! Суровый и злой конвой….
Здесь, похоже, и в самом деле стреляют после первого предупреждения.
Этим детям еще не дано знать, что конвою запрещено применять оружие на поражение против осужденных женщин и детей до 18 лет. Но по спине бегущего трудно определить возраст: исполнилось ему 18, или еще нет…?
Поэтому этим детям страшно и крайне неуютно под прицелом автоматов.
Трагизм ситуации в том, что автоматы находятся в руках у сверстников мальчишек, сидящих на корточках. Они старше всего на пару-тройку лет. Но Родина развела их по разные стороны «забора». Одним она доверила в руки автомат, призвав их в армию, точнее в конвойные части ВВ МВД. Другим она вынесла приговор, поставив их под прицел автомата. Но каждый из молодых людей, оказавшихся в этот поздний час на перроне станции Че…ов, свой выбор в этой жизни сделал сам!
Процедура приемки этапа закончилась. Закрылись двери «вагона-зака». Поезд, пшикнув тормозами, медленно тронулся. Конвой, еще раз сверив с описью наличие контингента, загружает мальчишек в авто-зак. Прессуют плотно, поскольку в железную будку, рассчитанную на десять - двенадцать человек, надо погрузить двадцать малолеток. Наконец-то погрузка закончена и конвой трогается в путь. Этап близится к своему завершению. Через час неспешной и тряской дороги от железнодорожной станции, этап прибудет в колонию.